Дождь в отражении изумруда

Жарко. Кровь медленно плавит вены, скапливается в районе груди. Там эпицентр пожара. Кости плавятся, превращаются в раскаленную костную жидкость. Хочется кричать, но голоса нет, связки сгорели первыми. Хочется содрать с себя кожу, лишь бы не вариться заживо, но конечности онемели, они не слушаются, будто сами подталкивают хозяйку в пропасть. Хочется выть от безысходности, но ты не можешь издать ни звука. Горло саднит, будто по гортани трут наждачкой. Язык кажется лишним, закрывает глотку, усложняя процесс дыхания… И этот смех. Визгливый, надрывный, до одурения искренний звучит в ушах, вызывает желание вывернуться. Отвращение, презрение. Смех настолько не вяжется с внутренним состоянием девушки, что становится действительно смешно. Эдакая разновидность Стокгольмского Синдрома. Хочется что-бы это закончилось. Кровь пульсирует в висках, сжегая внутренности, подогревая желание умереть. Хочется вырубиться, лишь бы не чувствовать этого. Перед глазами совершенно темно, лишь изредка проскакивают красно-черные всполохи, будто издеваясь. Вдруг грудину иррационально прожгло, ребра разлетелись судя по ощущениям. Сознание стремительно тухло, выкидывая Сэнтери-младшую из «сладкого» забытья. Цирцея прогнулась до хруста в спине, дико, озверевше, распахнув изумрудные глаза, судорожно хватая ртом воздух. Грудная клетка горит. И она не совсем понимает… физически или это все ещё игры ее не совсем здорового сознания. Воздуха не хватает. Прохлада зимней ночи опускается в легкие тонной необработанных камней с заостренными краями. Глаза медленно привыкают к темноте. Слизеринка опустилась на подушку и запустила руки в смоль волос. Что-то случилось. Эта простая истина уже сутки пульсирует в крови, ища выход в свет. Природные способности к прорицаниям все же нереально плохо сочитаются с исскуственно преобретенным скептицизмом. Брюнетка медленно вдохнула полной грудью, отделяя сон от яви. Кожу под серебрянным кулоном действительно нехило так печет. Будто приложили кусок раскаленного железа или бронзы. Похожий эффект по описаниям от желчи броненосца. Но в ней Сэнтери уж точно еще не успела искупаться. Тишина охлаждает… Успокаивает и нервирует одновременно. Сейчас особенно сильно ощутилось, что она привыкла жить с кем-то. Девушка тупо уставилась в потолок. Мозг, привыкший все анализировать, стал прикидывать сколько времени. Цирцея аккуратно подцепила кулон двумя ногтями, избавляя от непосредственного контакта с собственной кожей. Сэнтери села на постели и спустила ноги на пол. Серебристо-зеленый ворс пощекотал ступни, но сейчас почему-то это больше бесило, чем успокаивало. Цея скосила глаза на часы, прищурила изумрудные глаза. –Три с чем-то…–в слух констатировала ведьма, от чего-то охрипшим голосом, –Салазар, сегодня же Рождество… Брюнетка саркастически хмыкнула и встала на ноги. Смоляные волосы сползли по плечам, лаская талию кончиками. Сэнтери расправила плечи и бесшумно выскользнула в коридор. По привычке двигается на носочках, хотя подземелья почти полностью пусты. Цирцея завернула в ванную комнату и тихо прикрыла за собой дверь. Брюнетка взмахнула палочкой с тихим «люмос». Достаточно тесное помещение озарилось ласковым, теплым свечением. Блик упал на поверхность зеркала, освещая её собственное отражение. Под глазами проступили черно-фиолетовые вены, как и на шее. Сами радужки потемнели… или это зрачок настолько расширился–неизвестно. «Ёкай и маггловских зарубежных сказок, не иначе» –иронично фыркнула Цея про себя. Сэнтери медленно провела тыльной стороной ладони по собственным щекам, сейчас синюшного оттенка. «Вот теперь точно на мавку похожа…» –чуть нервно хохотнул образ Блит в голове. Цирцея медленно отвела волосы назад, осматривая шею, ключицы и верхнюю линию груди, ребер. На месте кулона кожи почти не было, ожег почти до мяса. Что-то подсказывало, что это не очень хорошо. Слизеринка принюхалась. Действительно пахло паленой плотью и жаренной кожей, но не очень сильно… Или она начала хуже различать запахи?.. Сэнтери тихо чертыхнулась и включила воду. Слизеринка промыла рану прохладной водой и вышла обратно в коридор. Абсолютная тишина. Мертвая, несвойственная Хогвартсу. Брюнетка потерла переносицу пальцами и прошептала пароль, прежде, чем вернуться в собственную спальню. Цирцея опустилась на кровать, поверх покрывала и по-детски обняла колени. Длинные смоляные пряди легли поверх ног, заботливо укрыли собой плечи и шею, запирая в иррациональный кокон, создавая иллюзию защиты. Такая вот глупая привычка из детства. Длинные волосы уже, по определению, живые… Они могут быть злыми, упрямыми, но всегда успокаивают, прикрывая шею, иногда плечи и часть спины. Наверное это глупо и слишком по-детски, но привычки так просто не испаряются. К счастью или к сожалению… Цирцея прикрыла глаза, слушая тишину в голове. Сознание медленно вырубалось, требуя еще пару часов хоть какого-то сна. Легкий ветер из приоткрытого окна посылал под кожу стайки мурашек, неосознанно отправляя в далекое детство, когда от тебя ничего не требовалось. –А ведь сегодня Рождество…–тихо вслух подумала Цирцея, за пару секунд до того, как снова провалилась в неспокойный сон… Проснулась второй раз она уже сама. Девушка сонно потянулась, моргая заспанными глазами. Изумрудные глаза лениво скользнули по потолку, до окна. Снова пасмурно. Присвято скотство со стороны Матушки-природы. Цирцея приняла вертикальное положение и по-кошачью зевнула, с чувством, пользуясь изысками временного одиночества. Слизеринка собиралась встать и в который раз за пол годы зарыться в горах одежды, когда краем глаза заметила посторонний предмет на подоконнике. Что-то плоское, похожее на книгу, завернуто в ткань. Любопытство сегодня перекричало паранойю. Брюнетка взяла предмет в руки и сдернула ткань. Пальцы завибрировали от странного предвкушения. Перед Цирцеей оказалась книга. Достаточно старая чтобы выглядеть солидно, но недостаточно, чтобы рассыпаться в труху от прикосновения. Зелено-серебристый переплет удобно лег в ладонь, принося с собой приятную тяжесть и покалывание на кончиках длинных пальцев. Сэнтери-младшая задумчиво закусила губы, со скурпулезностью алхимика осматривая книгу. На переднем обороте красовался герб Слизерина, но явно не ближайших лет, оттенки отличаются. Цея медленно открыла подарок, издеваясь над собственным сознанием. «Мейсон Сэнтери» –гласила надпись в нижнем углу первой страницы. Аккуратный, убористый почерк, до отвращения напоминающий ее собственный. Что-то скользкое черной змеей проползло между ребер, сворачиваясь в клубок вокруг сердца слизеринки. Это не книга… Дневник. «Однофамилец?..» –несмело пронеслось в голове, поражая собственной глупостью и наивностью. Угу, как же. Девушка прищурила изумрудные глаза и склонила голову чуть вбок. Цирцея закусила нижнюю губу, наскоро пролистав дневник, не вчитываясь… Пока. Вдруг из недр книги вылетел клочок бумаги. Явно из «нашей» эпохи. «Когда-то это принадлежало твоему отцу. С Рождеством, Цирцея.» –было написано крупным, островатым почерком. Сэнтери потерла переносицу, поймав себя на мысли, что раньше она сто процентов видела этот почерк. Девушка постучала ногтями по переплету и нервно сглотнула. Паранойя шептала на ухо, что это все ложь, что подобные чудеса бывают лишь в детских сказках. Где добрые, невинные, дети в итоге обретают давно потерянных родителей. Только мы не в сказке. Тут смерть–не просто образ, она вполне реальна. Из ее объятий нельзя выбраться… Мейсон умер. Всё. Его нет. Он так и остался неясным, но бесконечно светлым образом в голове Цирцеи, ни больше, ни меньше. Он мертв, его не вернуть, поплакав на могилке крокодильми слезами. «Дневник… И что мне с этим делать?..» –мысленно вздохнула брюнетка, проходясь ногтями по гравировке Слизерина. С одной стороны интересно, можно узнать подробности прошлого, отделить правду ото лжи, узнать то, что так старательно прятала Параклея от дочери… Но с другой… А смысл? Разве это что-то поменяет? Что такого она должна там вычитать, чтобы выпасть из привычного ритма жизни. Сэнтери медленно, задумчиво облизнула губы, торгуясь сама с собой… В итоге победило любопытство с примесью практичности. «В конце концов там могут быть советы для учебы…» –неизвестно зачем оправдывалась девушка, убирая дневник под дно карзины с лекарственными снадобьями. –Не было печали, купили маме кабана…–иронично фыркнула девушка собственному отражению, надевая черные джинсы высокой посадки и белый свитер с рукавом три четверти. Брюнетка провела по собственной талии руками, придирчиво вглядываясь в отражение. Цирцея вышла в коридор и направилась на завтрак, одолеваемая самыми паскудными, несными предчувствиями… Сэнтери опустилась на стул рядом с Монтегю и уже привычно потянулась за яблоком. Яблоки вообще стали основным рационом девушки. Уж как-то так сложилось. Утром их было логично есть потому что яблочная кислота бодрит, днем–просто потому что хочется фруктов, а вечером–потому что ни на что большее ты не способен… За змеиным столом сейчас было от силы шесть человек, считая Цирцею и Грэхэма. Если за столами других факультетов оставалось в среднем человек пятнадцать-двадцать, то тут… Ну в общем так получилось. Не зря говорят, что Слизерин–факультет аристократов. По большей части именно аристократы славятся полными семьями, а чистокровные аристократы в придачу свято блюдут честь собственных часть, не доверяют столь светлых сознаний преподавательскому составу в период каникул. Наверное это от части верно, отпрыски-знать воспитываются в других условиях. Эдакие мажоры со скверным характером, но если копнуть глубже, в поисках причины, можно найти глубоко семейную драм-трагедию. Какой-то злой рок чистокровной лондонской аристократии, черт возьми. Иронично однако. Ведь это самая привелегирированная часть здешних обитателей. –…Цирцея…–наверняка не в первый раз окликнули голосом Монтегю, парень пощелкал пальцами перед изумрудными глазами, превлекая внимание, –Салазар, ты тут вообще? Фыркнул парень, закидывая в рот очередной кусок запеканки. Сэнтери мысленно скривилась, глядя на еду и кивнула. Брюнетка откинула волосы за спину и задумчиво куснула яблоко, окидывая взглядом хищника всех присутствующих. Остались в основном сироты или магглорожденные, и то, не все… Она бы никогда не признала этого вслух, но без Нотта и Гринграсс было пиздец как скучно! К великой радости Сэнтери-младшей, завтра должна прибыть её магглорожденное высочество мисс Агата Блит. Благо без кавалерии. Мать шармбатонки на полном серьезе хотела отправить своего второго ребенка следом. Просто так, чтоб жизнь медом не казалась. Но несмотря ни на что, самым скотским было другое… –Чего?..–с небольшой задержкой спросила девушка, склоняя голову на бок, подметая волосами стол. –Салазар…–брюнет закатил глаза и страдальчески потер переносицу двумя пальцами, –Завтра, говорю, почапаем на поле. –Зачем? –явно издеваясь, выдала слизеринка, привычно закусывая нижнюю губу. Парень натужно вздохнул и реально недовольно выгнул бровь. Ооо, все же играть на чужих нервах весело… Это забавляет. А вот когда играют на твоих–очень не очень. Память, последнее время игравшая явно против хозяйки, услужливо подкинула образ Драко. Изумрудные глаза по привычке, будто это было безусловным рефлексом, метнулись на, пустующий сейчас, стул по диагонали от неё. Цирцея коротко одернула себя, давя приступ отвращения. И не понятно к кому именно это чувство. Вот это было самым паскудным. Появились незначительные, но очень раздражающие привычки, которых раньше не было, она была уверена. Если бы взглядом можно было прожечь дыру, излюбленного Малфоем стула уже давно бы не было. Косые взгляды изумрудных глаз никто не замечал, или делали вид, что не замечали. Хотя, годы тренировок игры на публику врядли прошли в пустую… Это действительно бесило. Сам факт того, что они друг другу совершенно чужие люди. Он ей ничем не обязан, как и она ему. Странное чувство. Мозг понимает, что все это–бред сивой кобылы, но сосуды почему-то упорно продолжают сворачиваться в трубочку. Было действительно скучно. Книги занимали лишь большую половину свободного времени, а остаток свободы она проводила в комнате, глядя в потолок. Мысли… Когда мозг не занят поглощением новых знаний, они оживают и так подло заползают в уши, что хочется биться головой об стол. Мозг Цирцеи, привыкший анализировать, находить четкое и сто процентов верное решение, теперь лишь истерически смеялся, тщетно пытаясь выжечь острый ртутный взгляд из головы… –Ой да ладно тебе, –девушка мурлыкающе рассмеялась, тыкнув однокурсника ногтем между ребер, –Все я помню… Завтра будет пробовать тебя… Салазар, то есть меня, в роли охотника. Монтегю трагично схватился за «подстреленный» бок и по-бабски закатил глаза. «Видит Мерлин, в тебе умер великий актер, Грэхэм» –мысленно хмыкнула брюнетка. Монтегю закатил глаза и вновь принялся за еду. «Реально… У них свет клином на еде сошелся…» –про себя покачала головой Сэнтери. Что Тео, что Грэхэм, ни за какие ковришки не согласились бы пропустить прием пищи. Иронично. Правда… Путь к сердцу мужчины, лежит через его желудок… Если это не Драко, у которого по какой-то причине не имеется столь «неважного» органа. –Ты только меня не пришиби утром, ладно? А то с Авифорсом своим…–парень потер нос рукавом. Цирцея в очередной раз подумала, что этот простолюдинский жест совершенно не подходит чистокровному аристократу. Грэхэм не врал. Пару раз, на побудку Сэнтери реагировала достаточно скоро и до отвращения уверенно. Несколько раз Нотту в лицо прилетала стайка птиц… Дело даже не в женской вредности, которой имеется в достатке… Цирцея в целом тяжело осваивала боевую магию. И неизвестно с чем это связано. Намного легче Сэнтери давались чары защиты, иллюзорные, та же колдомедицина. Речь не об Авада Кедавре, ее наверное сможет сотворить каждый старшекурсник. Речь о заклятиях, связанных с непосредственным телесным ранением. Руки не дрожали, крови она не боялась, но все же… получалось неидеально. И это… бесило. А Авифорс–смесь боегого и иллюзорного заклятия. Очень удобный вариант, с какой стороны ни глянь. Наверное так и работает женская логика. Особи мужского пола прут напролом, зачастую швыряются заклятиями, не думая о последствиях. Однажды Цирцея видела, как особенно недальновидный индивид швырнул Бомбардо во врага, не увидев, что за его спиной маггловская газовая плита. Вот такая вот карма своенравная сучка. А девушки сначала думают, потом делают, не брезгуют ни ядами, ни обманом. Но и представительницы прекрасного пола не идеальны. Мстительность иногда застилает глаза. Эмоциональность–вот ахилесова пята всех женщин. В порыве ревности или обиды они способны кого-то грохнуть, а потом будут сами же рыдать на могилке горючими слезами. Это глупо… А Параклея на пару с миссис Грю учили девушку глушить эмоции, слушать разум не зависимо от ситуации. И это чертовски полезный урок, стоит признать. –Ну подумаешь…–красноречиво фыркнула слизеринка, закидывая ногу на ногу под прикрытием змеиного стола, –Боишься, трусишка? Монтегю ты сейчас серьезно заявляешь, что боишься девушку? –Цирцея азартно прищурила изумрудные глаза. Парень закатил темные глаза и задумчиво двинул челюстью. Большая часть Лондонской аристократии были хреновыми сексистами. Особенно старшее поколение. Лет под сорок-пятьдесят. Это проявлялось во многом. Девушки не могут играть на роли Ловца, они не могут драться кулаками, сексизм чистой воды. Теодор таким не был, а вот Грэхэм метался между двух огней. С одной стороны родители, которые настаивают на традиционном воспитании и образе жизни, с другой–общий прогресс и новые общественные движения. В общем стебать Грэхэма на тему традиционных стереотипов–отдельный вид искусства. –Слушай, мозги кипятишь ты совсем не по-женски…–фыркнул парень и скрестил руки на груди, откинувшись на спинку стула. –Это комплимент или оскорбление? –ухмыльнулась слизеринка, приподнях уголки губ, –Или, может, упрек? –Сэнтери-младшая нарочито придирчиво изогнула бровь. Однокурсник что-то ответил, но она уже не слышала. Шум перьев безбожно перебил слизеринца. Сэнтери лениво и немного безразлично возвела очи к потолку и пробежалась по кружашимся птицам. На удивление в разноцветной почтовой куче мелькнул знакомый черный, ухоженный птичий зад. «Ничего себе. Миниатюра Явление Христа народу.» –иронично фыркнула брюнетка, выжидающе качнув ступней под столешницей. А сердце неприятно скрутилось в трубочку, будто ожидая подлого удара. Страх липкими лапами обнял внутренности слизеринки, противно хрипя на ухо что-то о вечных страданиях. Параклея никогда не написала бы без особой надобности будучи на задании. Наверное это действительно тупо, возможно старомодно, но Сэнтери-старшая никогда не отвлекалась от работы, особенно в чужих странах. Параклея обладала действительно стальной выдержкой, когда речь заходила о работе или репутации немногочисленного рода. Цирцея прищурила изумрудные бездны, пытаясь заглушить мыслями ошалевшее от предчувствий сердце. Случилось что-то важное и… очень, черт побери, плохое. «А может это от Агаты?..» –несмело предположила логика, но сразу же получила в лоб от сердца. Совершенно тупой все-таки орган. Брюнетка вздохнула и сжала челюсти мысленно поторапливая семейного почтальона. Блитц послушно опустился на плечо хозяйке ещё через пару минут. Длинные, острые птичьи когти впились в мягкую плоть, любезно надрывая кожу. Сэнтери почувствовала, что кофта начинает пропитываться мелкими каплями крови, но едва ли это ее занимало. Девушка вытянула раскрытую ладонь и пернатый абъюзер послушно вложил в неё аккуратное письмо с фамильной печатью. Цирцея хмыкнула, в который раз шуточно сомневаясь в чистокровности питомца, если Блитца можно так фривольно назвать, не получив клювом в глаз. Сэнтери-младшая отреченно подкинула в воздух кусочек приготовленной в честь Рождества курицы и схватилась за письмо, мысленно отвешивая себе пощечину за жалко подрагивающие пальцы. Из-за учительского стола поднялся Дамблдор и начал что-то говорить о рождестве, о свете душ и всякая подобная бурда. Сэнтери это проигнорировала, даже не обернулась. Слизеринка сломала печать и развернула сложенный вдвое листок бумаги. Сердце фигачит по ребрам с такой силой, что кажется вот-вот вылетит наружу, невзирая на слой эпителия и дополнительной плоти, просто выпадет ей на колени, болтаясь на узлах сосудов… Изумрудные глаза жадно впились в текст, явно грозя привлечь внимание… Отсутствие народу тут играло на руку. Привет, чудовище… Очень скучаю, постараюсь поскорее вернуться, но ты же знаешь Кингсли… Скорее всего увидимся уже перед Малфоевским построждественским балом… Наверняка ты догадалась, что я пишу не просто так, Цея. Дядя Грин в Мунго. К нему применили Обливейт и лишили магических способностей. Не стоит рваться к преподавателям и пытаться узнать… Это бесполезно, данная информация конфеденциальна. Я тоже не могу сказать тебе больше. Лишь то, что я сама займусь этим, как только приеду, разумеется. Я надеюсь на твое благоразумие, чудовище. Ты не должна забывать, что именно для тебя главное. Извини за столь официальный слог, пишу в спешке. На каникулах в случае чего обращайтесь к мистеру Снейпу, он поможет. Почему не спрашивай, у всех свои долги) Агата должна приехать одна, позаботься о бедной девочке. Пощадите нервные клетки ее родителей, Хогвартс довольно жесток к чужакам, Цея… В средствах себя не ограничивай, если срочно, пиши миссис Грю или Лиаму. Со вторым осторожнее, с годами парень стал куда более противен) А ещё у меня есть к тебе одна просьба. Сложно быть не должно, все поясню, когда вернусь. Присмотрись к Драко Малфою пожалуйста. Он же твой однокурсник в конце концов, а ты девушка, а не кусок горелого бревна. Только смотри не заиграйся. Мне нужно знать насколько подкован он в магии и в какой именно. Не знаю когда ты это читаешь, но все же. С рождеством, чудовище. Ни о чем не волнуйся. Дядя Грин выкорабкается, я обязательно расскажу тебе обо всем подробнее как только вернусь, поговорим обо всем, что ты хочешь знать. Будь благорозумна, Цея…) Параклея Сэнтери. Сердце обожгло гланды ударом. Только ее мама могла сообщать о том, что ее единственный дядя сейчас в Мунго, без памяти и возможности колдовать, вот так. Как о чертовой погоде. Но это Параклея, годы работы с Кингсли накладывают свои отпечатки. Дядя Грин выкорабкается, он не может иначе, Сэнтери итак… вымирающий вид. Цирцея сразу же откинула жалость и затолкала ком слез обратно в желудок, оставляя лишь холодный расчет. «Мама права… Главное правильно расставить приорететы…» Лиама она помнила… И помнила, что всегда требовалось много усилий, чтобы не вмазать заучке в глаз. Всё же сын пошел в мать. А миссис Грю тоже покладистым характером не отличалась. Цирцея задумчиво закусила губу и убрала письмо в складки мантии. «А зачем ей Драко, собственно? Не то чтобы меня это волнует, но интересно же… И странно. Сомневаюсь, что он чем-то насолил министерству, хотя… Это же Малфой…» Она как никто знала и отлично помнила как иногда поступают с неугодными. От угроз и легких увечий, до Обливейта или Крициатуса. И почему-то картина Малфоя в кандалах слишком живо предстала перед изумрудными безднами. «Тебе же плевать…» –иронично передразнил голос Агаты в ее собственном сознании. Сэнтери перевела пустой взгляд на профессора Дамблдора, теша собственное любопытство догадками… Драко сонно чертыхнулся, отрывая щеку от книги. Прохлада его собственной спальни обволакивала, укрывала невидимым покрывалом, любезно предлагая поспать ещё. На удивление сегодня он проснулся сам. Впрочем сюда может зайти лишь один человек, кроме него самого. Нарцисса. Три дня. Хреновы каникулы. За эти три дня он прочел столько исторических изданий и хроник, сколько не прочитал бы, наверное, за всю жизнь. Это раздражало, до дрожи в суставах, до судорог, до скрипа зубов… но он продолжал искать связь. Связь Сэнтери с его собственной семьей. Рождество отгремело вчера, парень был вынужден отвлечься, чтобы не расстраивать мать, а вот тетушка Белла не заботилась ни о чьем настроении. Едва ли это было удивительно. Лестрейдж психопатка с манией величия, комплексом неполноценности и нездоровой одержимостью замыслами Темного Лорда. Впрочем уж точно не ему упрекать ее в одержимости. Драко сам вскакивал почти каждую ночь с татальным напряжением тазовых мышц… или с судорожно дрожащими пальцами. Он правда и представить не мог, что есть в этой Вселенной сила, способная его действительно напугать. Ан нет, хер там, оказывается есть. По большей части ему снились ее глаза. Эти изумрудные ледяные глыбы, способные остудить самое жаркое пламя в мире. Да что там остудить, заморозить к чертям собачьим… Нет, прозаичных сравнений всё-таки достаточно. Драко думал, что давно перерос ночные кошмары, после которых ты вскакиваешь с кровати и до утра не можешь уснуть. Оказывается нет. Цирцея Сэнтери стала его персональным ночным кошмаром и сладкой грезой. Иногда снился тот момент, когда она застала его с Фоссет. В зеленых радужках тогда действительно что-то треснуло, сломалось, несмотря на столь ярые протесты хозяйки. Правда задело. В один момент он почувствовал, что не хочет ее унижать. Тогда возникла острая необходимость оттолкнуть девушку. Привязанность–это ограницение, ненужный ему баласт. По крайней мере так казалось, так утверждает мозг. Но какого-то волшебного хера её не получалось выбить из головы. Эти глаза. Такие глубоко изумрудные, стеклянные, совершенно не идущие к общим чертам лица… В Сэнтери-младшей действительно столько нелогичного, непропорционального, ненормального, что в общем это приводит к довольно гармоничной картине. Наверное проще было бы, если бы ему снилась ее задница… Тогда можно было бы спихнуть на физическое желание. Поиметь, переспать, использовать… Но так нет же, черт побери. С последним вообще какая-то досели неизвестная проблема возникла… Ему не нужно её тело… Нужно она вся. Сэнтери–вообще отдельный вид кокаина. Ее надо запретить под страхом смертной казни ко всем херам. Ну так же нельзя! Эти глаза манипулируют похлеще самого Драко, что по определению не простительно. Вообще странные глаза. Говорящие. Казалось ещё чуть-чуть и он начнет кататься по полу перед ее этими непропорционально длинными ногами с видом самого преданного пса на всей Земле… В тот вечер, после Святочного бала, сидя в прохладной женской спальне, по башке шарахнуло осознание. Малфою уже не нужно с ней спать, чтобы доходить до состояния объебанного наркомана, сидя рядом. Не интересно переспать в состоянии алкогольного опьянения, ему до судорог нужна эта её строптивость, самоуверенность, любопытство и… О, Мерлин… херово вечное, примагниченное к жопе спокойствие. До дрожи, до полнейшего ахиревания, до состояния жалкой псины из маггловской порнушки. «Поздравляю, Цирцеезависимость вышла на новый уровень…» –ехидно захлопал в ладоши образ Люциуса в голове блондина. Вот он, пиздец, Драко сам понимал это, но… кажется, уже смирился. Голос разума не оставлял попыток доораться до стремительно падающего в бездну хозяина, но пока не преуспевал в этом. Совершенно точно, это ненормальная хренотень. Если бы год назад кто-то сказал, что он будет сутки напролет сидеть за книгами из-за какой-то там девушки, Драко бы рассмеялся и покрутил пальцем у виска недотепы… Однако сейчас смешно не было от слова совсем. Его действительно это парило, как бы паскуден не был этот факт. Отвратительно, ужасно, просто кошмар. Но бляха, если тебе снится человек, это уже тревожный звоночек. «Пора в Мунго, Драко. Дааавно пора, с того самога вечера в больничном крыле. Нахуй полез? На кой лят оно тебе надо?.. Тупица и слабак…» Звиздец стал наступать на пятки с того самого вечера в начале учебного года. Надо же как бывает. Живешь, никого не трогаешь и на. Получите распишитесь. Курс по истреблению нервных клеток и жизненных принципов оформлен по мановению пальцев одной черноволосой сучки. И, Салазар, речь не о Паркинсон. Сэнтери, Сэнтери, Сэнтери… ее слишком много в голове Драко. Хочется долбиться об стены лбом до звона в ушах, до потери сознания. Это же невозможно… Эгоизм и самомнение блондина впринципе отрицали факт каких-либо отношений с девушкой помимо секса. Так было проще. Малфой искренне считал, что свою дозу трындеца он уже отхлебнул сполна, еще в годы Темного Лорда. Но видимо, ошибся. Нет тупого обожания, желания сидеть и молча пялить друг на друга как два идиота… Зато есть дикое, ненормальное желание обладать. И нет, речь не о физическом. Ему нужна она вся. Со своей этой тупой, совершенно не женской, разумностью, со своим высокомерием и безудержным любопытством. Чем-то похоже на желание капризного ребенка получить новую игрушку, невзирая на то, что она нахер никому не нужна. Просто нужно, пиздец как необходимо. Чем-то похоже на лихорадку… Вторым по распространенности кошмаром была сцена с поцелуем. От Теодора Драко узнал в тот же вечер, что она согласилась встречаться с Дэвисом. Можно было бы предположить, что это способ мести, но речь ведь о Сэнтери, в ее голове сам черт ногу сломит ко всем херам. Он думает по одной ей известной траектории. Говорят, так работает женская логика. Только у неё чисто своя логика… В общем хотела Цирцея того или нет, поддеть самолюбие парня ей удалось. Нотта хотелось задушить, когда он с таким воодушивлением рассуждал как повезло Роджеру. «Хотя… наверное наоборот. На парня порчу навели. Ему сочувствие нужно…» –иронично фыркнул Малфой еще тогда, чуть не выбив оконную раму, но это же нормальное блять состояние. Последнее время понятие «нормально» стало весьма-весьма размытым в ртутных глазах. По идее это должно пугать, но нет. Не было ни страха, ни отвращения, лишь чувство правильности. Абсолютной. А Дэвис… Драко просто уже смирился, что четвертует когтевранца к концу года, если ещё хоть раз увидет как его рот ластится к ее губам. Брр. Оказывается, злость имеет не только логичное происхождение. Иногда хватает одного взгляда в изумрудные омуты. Разумная часть понимала, что он сам виноват и ей так будет лучше, да и проще… Но Малфой по природе конченный эгоист… А вот третьим кошмаром были воспоминания. Именно эти сны победили в номинации «Сдохни от возбуждения, сопляк». Школьный туалет, кабинет трансфигурации, который теперь нельзя воспринимать нормально. Перед глазами тут же появляется расхристанное по парте тело слизеринки. Вся соль в том, что ей глубоко чхать на чужой комфорт, превыше всего собственная выгода. Это действительно знакомо. И это действительно пробирает до костей. Ее привлекательность в ее же эгоизме. Парадокс. Иногда снилось немного другое. Например, малиново-лимонные губы на его собственных. Иногда снилась Фоссет, точнее не так… На месте пуффендуйки была Цирцея. В такие моменты Малфой действительно чувствовал себя озабоченным пятикурсником… Фоссет просто попалась под руку. Нужно было снять напряжение, добавить хоть чего-то привычного в жизнь. Слизеринец не винил себя, это как минимум не в его принципах. По факту они друг другу никто. Не было обещаний, громких слов, клятв и подобного… Едва ли ту химию что происходит между слизеринцами можно назвать взаимоотношениями. Это просто безумный танец обугленных нервов, покусаных губ и сорванной одежды. Совершенно не здоровая бурда. Сэнтери совершенно ничего не требовала, не истерила, не пыталась удержать… это злило. И не потому что это еще больше выделяло ее среди остальных, а потому что он сильно сомневался, что сможет сказать нет этим изумрудным глазам. Несмотря ни на что. Ни на доводы логики, ни на ор самоуважения, ему с бомбоебической частотой снилась она. Ее стоны, шея, выступающие ключицы, предназначенные для укусов. Цирцея сама один большой парадокс, предназначенный для укусов. Снились ее ноги, приоткрытый рот, кошачьи манеры, острые изгибы талии и бедер, проступающие ребра. Наверняка это не совсем нормально… Сочитать не сочитаемое, состоять из контрастов. Из-за таких «невинных» снов, с самого начала каникул, парень иногда вскакивал посреди ночь с болезненной эрекцией. Чувствовалось так, будто тебя вернули обратно в переходный возраст, когда встает на любой круглый предмет с дыркой. Паскудное, давно забытое чувство. Драко правда считал себя выше этого… Он упорно твердил сам себе, что ненавидит однокурсницу, презирает, хочет унизить. Так было бы правильно. Хотя… последнее время правильность потерялась в океане неправильности. И на это было восхитительно плевать обоим. Абсурдность и дебилизм ситуации зашкаливает однако. Малфой запустил ладонь в платину волос и запрокинул голову, выдыхая. Книги оказались совершенно бесполезны. Везде говорилось о том, что род Сэнтери проклят, изначально был многочислен, а потом представителей резко поубавилось из-за какой-то резни. Присвятое блядство, но конкретики не было абсолютно нигде. Был конфликт, вот и вся информация. Намного реже упоминались семьи, участвовавшие в конфликте. Сэнтери, Лестрейдж, Блэк и Малфой. Перечень фамилий говорил сам за себя, но не вся информация сто процентов верна. Вообще исторические издания не внушали парню доверия, там не было ни одного ответа. Он проебал почти трое суток за бесполезными фолиатами. Три дня прошли почти в пустую. Но ключевое слово именно «почти». Если о конфликте ничего не было, то о пресловутом проклятии писали все кому не лень. О заклятии упоминалось в книгах, изданных более трех сотен лет назад. Значит, прокляли давно. И наверняка проклял кто-то из плодовитого рода. «И нахуй мне это надо? Какого черта меня это так интересует?..» –не первый раз задался вполне логичным вопросом Малфой. Это раздражало. Сам факт того, что его занимает этот вопрос. Сведения путались, расходились, впрочем ничего необычного. История она потому и история, потому что не конкретна. Путем несложных умозаключений удалось узнать следующие. Проклятие заключается в высасывании энергии из всех членов рода в равных пропорциях. Ещё всплыла подробность, что кулон не простой… Не зря же Нарцисса выделила его как отдельный опознавательный знак. О связи Малфоев и Сэнтери непосредственно ничего не было. Либо любезная мать Цирцеи постаралась, скрыла все следы, либо действительно никто ничего не знал, возможно всем было просто фиолетого. В целом это ничего не меняет, в любом случае придется поговорить с Нарциссой. А вот этого не хотелось. Во-первых мать просила не говорить об этом, во-вторых что-то ненавязчиво подсказывало, что подобный разговор кончится плохо. Еще одним усложняющим жизнь обстоятельством являлась Беллатрисса, которая решила навестить сестру почему-то именно сейчас. Лестрейдж ходит по краю, это давно ясно, но чтобы так… Драко отложил книгу в сторону и откинулся на спинку стула. Прохлада собственной комнаты успокаивала, а спокойствия последнее время чертовски мало. Малфой потер пальцами переносицу и щелкнул пальцами. Хотелось биться головой об стол и спалить все эти книги ко всем чертям. Бесполезная бурда. А ещё бесило, что его это волнует. Блондин взмахнул палочкой, отправляя очередной фолиат в угол к остальным. Слизеринец недовольно скривился и коротко закатил дождливо-серые глаза. –Тинки, –позвал Малфой, не сдерживая недовольства в хриповатом после сна голосе. Эльф материализовалась из воздуха с тихим хлопком. Все же эльфийские аппарации достойны уважения. Блондин провел ладонью по щеке, проверяя не отпечатался ли рельеф книги. Существо нахмурилось и поджало большие уши.Тинки давно была не просто эльфом, не просто прислугой. Она стала… чем-то вроде средневековой няньки, к которой ты бежишь по любому поводу. Истрепанное платье сегодня выглядело более неопрятно, чем обычно. Драко лишь фыркнул, мысленно поставив галочку напомнить любимой тетушке кто именно гость в этом доме. –Хозяин…–существо чуть судорожно поклонилось, комкая маленькими пальчиками подол одежды. Тинки окинула Малфоя по-родительски придирчивым, чуть сочувственным взглядом, выискивая внешние повреждения. Драко закатил ртутные глаза, убирая челку светлых волос с лица. Парень оперся на стол локтями, роняя голову ниже. –Бодрящую настойку принеси…–холодно попросил блондин, зарываясь пальцами в собственных волосах. Эльф печально вздохнула и запустила маленькие ладошки в складки наряда. Существо вытащило маленький пузырек со снадобьем и едва заметно взмахнув пальцами, отправила на стол перед Драко. Эльфийская магия всегда чувствовалась вот так… По-осебенному завораживающе, будто касаешь живой сказки. Малфой благодарно кивнул и залпом опустошил склянку. Горло обожгло кислым привкусом, будто на рецепторы плеснули кислоты, но подействовало быстро. Тинки готовила снадобья по особым рецептам собственного производства. Для Цирцеи зелье готовила тоже она. Этот поступок… Странный, почти неосознанный, нелогичный, чуждый ему. Наверное тогда он и сиганул в пропасть с улыбкой безнадежного дебила. Сонливость тут же сняло как рукой. Парень встал из-за стола и с хрустом в плечах потянулся. –Хозяину не стоит так много читать. Хозяин почти не спит, Тинки волнуется… Тинки–плохой эльф, –эльфийка взволнованно покачала головой, шевеля большими ушами. Драко закатил глаза и сжал челюсти, сдерживая колкости, которых всегда было в избытке. Обижать Эльфийку действительно не хотелось, да и смысла в этом нету. Не Тинки виновата в том, что нет теперь нормальных магических историков. Блондин отмахнулся и встал перед шкафом. –Тинки, я сам разбирусь, ладно? –со здоровой долей иронии в голосе хмыкнул Малфой. –Тинки видит, что-то случилось… Хозяин может рассказать, Тинки сделает все что сможет…–клятвенно заверило существо. Драко чуть нервно дернул щекой, считая свои проблемы только своими. И дело не в благородстве из категории «не хочу других загружать», а в гордости и самоуверенности, от части в принципах тоже. Блондин вытащил из гардероба футболку и прикрыл глаза, немного нервно запрокинув голову. Просить у эльфа противозачаточное было почему-то легче, хотя… тогда она не спрашивала причину. Тинки врядли сможет помочь, разве что подкинуть нужную литературу… Но хрен знает какая именно нужна. –Все хорошо…–холодно ответил Малфой, натягивая привычную черную футболку, –Тинки, оставь эти все «я–плохой эльф», во имя Мерлина. Если что-то понадобится, я тебе сообщу. Существо покачало головой и суетливо поправило подол небогатого платья. Парень сунул руки в карманы брюк и кинул короткий взгляд в зеркало. «Ооо, да я ахриненен. Даже несмотря да три бессонные ночи!» –со здоровой долей самовлюбленности фыркнул блондин про себя. –Тинки поняла, Хозяин…–эльфийка кивнула и приподняла руку, приготовившись аппарировать, –Но она все-равно очень недовольно…–эльф погрозила пальчиком и растворилась в воздухе, не дожидаясь закатанных ртутных глаз. Малфой лишь криво ухмыльнулся, стремительно выскакивая за дверь, умудряясь ступать с привычной ленивостью и высокомерием… Коридоры Мэнора встретили пробирающей прохладой. Такой… привычной… В воздухе до сих пор пахло ложью, страданиями и темной магией… а ещё силой. На самом деле так было всегда, просто… раньше это не бросалось в глаза. Раньше всегда ставили конкретную цель и задумываться как-то не приходилось. Драко тогда действительно больше всего волновал вопрос как бы побыстрее довести Поттера до инсульта. А потом… тык-пиздык и восстание Пожирателей, их собственный подвал превратился в импровизированную пыточную, гостиная–в филиал тьмы, а сам Малфой-Мэнор стал чужим. Будто он когда-то был родным… Вместе с Люциусом умерли привычные устои, рухнули к хренам цели, появилась необходимость думать своей головой. Именно тогда в Драко и сдохла человечность. Окончательно и бесповоротно. Многие спрашивали Малфоя, почему он не помешал тогда Гарри, хотя мог… Ответ прост, Темный Лорд несс лишь смерть, а сам Драко был ему интересен как особый вид оружия, Нарциссу же использовали как способ управления. Женщина чахла на глазах, медленно, но верно загибалась в окружении Пожирателей Смерти. Все же мать осталась единственной женщиной, что способна на него действительно повлиять, к тому же… Она единственный нормальный родственник. Войско Темнейшего сбилось с траектории, когда Лорд пал, но не испарилось к величайшему сожалению министерских шавок. Пожиратели обозлились еще больше, но теперь были вынуждены прятаться и обитать мелкими кучками, подобно помойным крысам. А большая часть–чистокровные волшебники, на минуточку. Беллатрисса вообще немного тронулась сознанием… Хотя, что уж там, много… Сначала был глубочайший траур, а потом Лестрейдж торжественно поклялась продолжить дело Темного Лорда. Беллу слушались, ее по-своему уважали Пожиратели… А Драко забил, просто плюнул на разборки павших и вернулся в школу… А хули нет, собственно? Это логичное и, бляха, нормальное решение. Впрочем, не он один решил пойти легким путем. На слизеринцев тогда косились еще больше обычного, змеи стали злее… Впрочем, понять можно и остальных учеников. Кто по доброй воле станет учиться с теми, кто пару месяцев назад грохнул бы тебя, не задумавшись?.. Драко спустился по надраенной до противоестественного блеска лестнице в гостиную-столовую. Парень искренне надеялся застать только мать, но судьба опять повернулась к нему мясистой задницей. Беллатрисса сидела четко напротив Нарциссы, увлеченно накручивая кудрявую черную прядь на палец. Блондин сухо кивнул в знак приветствия и опустился на место. Перед ним уже стояла тарелка, которую любезно оформили домашние эльфы. Малфой лениво положил предплечие на стол, взял вилку, кожей чувствуя пристальный взгляд серо-голубых глаз Нарциссы. Взгляд матери он бы не спутал ни с чьим… От этих глаз нельзя скрыться, нельзя соврать, они видят насквозь, всегда знают правду. Противоречивое чувство. Драко оторвал глаза от тарелки и чуть иронично приподнял уголок губ. Нарцисса нахмурилась, явно недовольная гигантскими синяками под глазами сына. Тяжелая тишина прирывалась лишь звоном посуды, постукиванием вилок о тарелки. На удивление никто не стремился начать разговор. О Рождественском настроении, которое так старательно рисовала миссис Малфой ещё вчера, сейчас напоминал лишь маслянистый запах свеч. Блондин даже не старался строить из себя легкомысленного наивного придурка… –Драко…–сквозь опасно добрую улыбку обратила Лестрейдж к племяннику, –Ты не передумал? Все еще не хочешь помогать родной тетушке? Беллатрисса показательно грустно нахмурилась, откладывая вилку в сторону. Это могло бы выглядеть даже убедительно, если бы не полоумный блеск серых глаз. Безумство и безумие это всё же разные вещи. Малфой сжал челюсти, сдерживая внезапный, но очень острый приступ отвращения. Он не собирался больше лезть в разборки Пожирателей и министерства магии. Нужно быть конченным бараном, чтобы наступить на одни и те же грабли два раза подряд… Возможно он бы задумался, если бы не было Нарциссы, было бы просто нечего терять. А так… нервные клетки матери нынче стоят слишком дорого… –Нет, –опасно тихо произнес Драко, щуря ртутные глаза, –Я не настолько глуп, чтобы лезть против Министерства, когда они только отвязались. Это идиотизм, –с толикой высокомерия фыркнул Малфой. –Ты труслив, племяш…–истерически рассмеялась Беллатрисса, закидывая ногу на ногу. Блондин вздернул подбородок и показательно рассмеялся. Нарцисса слева провела ладонью по второй руке, расправила плечи, скрывая страх за аристократичными жестами. –А ты наивна и глупа, любимая тетушка…–иронично бросил Драко и скрестил руки на груди, по инерции вспоминая положил ли палочку в карман брюк. Лестрейдж прищурилась и порывисто подалась вперед. Кудрявая брюнетка выхватила палочку и опасно зашипела… Раньше это пугало, сейчас скорее смешило или раздражало. Круцио уже не в новинку. –Не забывай с кем разговариваешь, Драко, –с долей нездоровой гордости ощерилась Белла, коротко двинув палочкой, –Кр… –Хватит…–встряла Нарцисса, поднимая руку вверх. Лестрейдж пожала плечами и отложила оружие, Малфой лишь закатил дождливо-серые глаза. Миссис Малфой кинула на сына долгий взгляд с переливами мольбы и родительского указа в голубо-серых радужках. Сердце предательски сжалось, напоминая о том, что оно вообще-то еще есть, пока не скопытилось. Драко отодвинул тарелку и обратился уже к матери. Почему-то именно сейчас показалось, что момент подходит как нельзя лучше. –Мам, что за конфликт был между нами и Сэнтери? –нарочито безразличным тоном поинтересовался блондин. Мать побледнела, поджала губы, но недовольно или просто нервно он так и не понял. Беллатрисса протянула лишь многозначительное «Ооо». –Драко, я просила не спрашивать об этом. Давай не будем?..–холодно откликнулась Нарцисса чуть дребезжащим голосом, –Лучше прошлое оставить в прошлом… –Хотя бы в общих чертах. В конце концов я должен знать где подвох, –хмыкнул блондин, убирая руки в карманы, –Ты мне не сказала ничего конкретного. Проклятие… Ну и похрен, а как эти связаны с нами? –Не выражайся, –осадила мать, недовольно хмурясь, –Просто поверь, так ты избежишь массы проблем. Просто не трогай эту девочку… Я не хочу об этом говорить, Драко. Блондин едва заметно закатил глаза. Слизеринец действительно успел привыкнуть, что его побаиваются и не перечат от слова вообще. Неизвестность начинала бесить. Люциус делал так же, кончилось хреново. Нарцисса уткнулась глазами в тарелку, прозрачно намекая, что этот разговор немножечко окончен, но три бессоные ночи были настоены не менее серьезно. –А я хочу, мама… Я не маленький ребенок, в конце концов имею право знать какого черта происходит и почему на этой девочке свет клином сошелся? –с огромной долей иронии фыркнул парень, откинувшись на спинку стула. –Драко, не заставляй меня вспоминать… Просто поругались…–намного тише обычного откликнулась Нарцисса, поджимая губы. Малфой прищурился, склонил голову вправо и вопросительно выгнул бровь. «Странная реакция…» На пару секунд ему показалось, будто его вернули в прошлое, когда отец решал все за него и считал выше своего достоинства ставить в известность отрока. «Просто поругались? Тогда я русская балерина. Если бы было так просто хуй бы мне кто что сказал…» –Если бы все было так просто, меня бы это не коснулось…–вполне логично подметил блондин, опираясь о столешницу предплечиями, –Что за конфликт? –продолжил добиваться Малфой. Нарцисса прикрыла глаза и глубоко вздохнула, почему-то убирая руки на колени. Совесть заворочалась вражеской змеей, а ведь он так надеялся что она уже загнулась… Видимо не судьба пожить спокойно. Нервировать маму не хотелось, но узнать действительно надо… Иначе он просто сдохнет от концентрации контрастов в собственной крови. Наверное имеет смысл повесить Цирцея на шею табличку «осторожно, отравлено». Миссис Малфой покачала головой, не поднимая голубо-серых глаз. А вот это уже тревожный знак. Нарцисса в первую очередь леди, должна быть хладнокровной, сдержанной, культурной. А глаза в пол–не признак хладнокровия. –Ничего такого, –нехарактерно твердо произнесла мать, поднимая наконец глаза от стола, –Ты ищещь проблему там, где её нет, Драко…–женщина прохладно, снисходительно улыбнулась. Слизеринец иронично выгнул бровь, криво ухмыльнулся. Парень скрестил руки на груди и показательно лениво закинул ногу на ногу. Малфой ответил матери прямым взглядом ртутных глаз. На удивление Нарцисса выдержала, первым отвел взгляд Драко. А это значит лишь одно… Он ищет проблему там, где она есть и всегда была, мама точно знает, но просто так сдаваться не настроена. Это так… в стиле Малфоев, аж тошно. Почему-то вспомнился отец. «А наверное потому что весь пиздец в моей жизни так или иначе связан с любимым папочкой…» –иронично фыркнул блондин про себя. –Не правда. Если бы это было не важно, ты не стала бы мне писать…–ухмыльнулся слизеринец, нарочито глубокомысленно шевеля бровями, –А впрочем, если ничего такого, ты не будешь против если я приглашу бедную девочку к нам в гости? –Драко с вызовом прищурился, склоняя голову набок. Если бы кто-то спросил почему он сказал именно это, парень бы не ответил. Честно не знал… Это самый банальный и плебейский ход… Однако он подействовал не хуже… –Нет! –почти истерически вскрикнула Нарцисса, округляя голубо-серые блюдца-глаза, явно не ожидая такой резкой смены курса. Драко хмыкнул и качнул головой в неясном жесте, подтверждая собственную догадку. Мать отрицательно покачала головой и совсем не по-женски оперлась локтями о столешницу. –Почему же? Я ведь ищу проблему там, где её нет…–иронично ухмыльнулся блондин, качая сок в стакане, –Или ты передумала, мам? –Ты не знаешь, не понимаешь о чем говоришь, Драко…–опасным шепотом начала миссис Малфой. –Конечно, я не знаю, мне в очередной раз ничерта не сказали, мам…–ехидно фыркнул Малфой, опираясь ладонями о стол. Уже завтра его сожрет совесть и он станет сутками стоять перед матерью на коленях, отмаливая испорченные нервные клетки, но сейчас он должен узнать. Недоговорки, непонятки, тупики… это изматывает и злит. «И вот какого лешего я полез, спрашивается? Говорили, блять, не лезь… Ну, Сэнтери, я тебя утоплю в бокале вина, видит Мерлин… В своем бокале вина…» Нарцисса нервно поправила волосы и поджала губы. –В то время нельзя было… Драко, ты не должен тратить на это время. Просто не трогай де…–чуть севшим голосом начала мать, стремясь по цвету к состоянию постиранного мела в кабинете трансфигурации. Блондин резко встал из-за стола, опираясь о столешницу ладонями. Парень прищурился и тихо зашипел, негромко стукнув руками по поверхности стола. Драко еле сдержался от жалкого падения на херовы колени, заметив как слезы безбожно быстро зарождаются в таких родных глазах… Видит Мерлин, он сдохнет, либо из-за херовой совести, либо из-за Цирцеи. Третьего не дано. –Что произошло между ими и нами? –по слогам процедил Малфой, глядя прямо в голубоватые глаза напротив. –Драко, сядь…–холодно процедила Нарцисса требовательным тоном, указав на стул глазами, нервно сжимая и разжимая пальцы. –Ответь мне на вопрос…–так же холодно ответил сын, выдерживая дробящий в крошку голубоглазый взгляд матери. –Ничего важного… Я не помню, не знаю и не хочу знать! –истерично вскрикнула Нарцисса и стерла соленую дорожку большим пальцем. Со стороны зазвинел истерический смех любимой тетушки, но едва ли это отвлекло от основного занятия. Драко сжал челюсти, на щеках заходили желваки. Не злости, а раздражения, усталости… –Если бы не знала, не стала бы писать…–логично ответил Малфой, давя трезвой аргументацией. –Я не стану перед тобой отчитываться. В конце концов я не виновата и не обязана. Не заставляй меня вспоминать…–нервно бросила мать, вскакивая со стула, заливая собственные щеки слезами. –Мне правда нужно знать…–процедил парень, не двигаясь, чувствуя предательскую вибрацию под кожей. –Люциус убил Мейсона…–как бы между прочим сказала Беллатрисса, отпивая из бокала как ни в чем ни бывало. Драко сел обратно на стул… А показалось, будто провалился в ад. Перед ртутными глазами на секунду поплыло, но лишь на миг. В воздухе тяжелой, черной патакой расползлась тишина, иррационально лишая кислорода. Перед дождливо серыми глазами медленно растекалась лужа маминых слез. Нарцисса лишь прикрыла рот ладонью, жмуря глаза, лишь усиляя слезоразлив. «Не правда, я бы знал. Да и с какого это, блять, перепугу?..» Малфой глупо моргнул и переключился на Лестрейдж. Брюнетка накрутила кудряшку на ноготь и расплылась в непонятной, безумной улыбке. –Кого убил? –слишком глупо и банально переспросил Драко, будто всерьез веря, что ему послышалось, –Это бред, они из одного общества… –Мейсона Сэнтери, папочку твоей дрожайшей однокурсницы… Не глупи, Драко…–по-кошачьи довольным тоном произнесла Белла и мечтательно закатила глаза, будто вспоминая, –Я сама там была… Люциус был молод и амбициозен, Мейсон–тоже. Твой отец отстаивал позицию Темного Лорда, а этот…–женщина скривилась, будто сдерживая внезапно накатившее отвращение, –… отщепенец предпочитал нейтралитет, не хотел выбирать. Многих это разозлило… –И что дальше? Злиться законом не воспрещается? Ты врешь, Белла. Отец не мог отступиться от принципов…–довольно цинично хмыкнул Малфой, скрестив руки на груди. Нарцисса опустилась на стул и закрыла лицо ладонями. Миссис Малфой что-то произнесла, но фраза утонула в порции слез… Но сейчас это казалось не самым важным… Сейчас хотелось получить Обливейт в глаз… –Особенно эксцентричные Пожиратели совершили налет на поместье Сэнтери, Люциус хотел заставить Мейсона выбрать сторону, тот отказался за что и поплатился. Тогда убили почти всех…–Лестрейдж заливисто рассмеялась, кокетливо накручивая на палец кудрявую прядь волос, –Удалось убраться лишь его шавке и… оказывается, дочке. Наверняка такая же бесхарактерная дрянь как и папаша…–Беллатриса коротко ухмыльнулась, стуча ногтями по столешнице. –Ты лжешь…–прошипел Драко, кривя верхнюю губу, с отчаянием бунтующего подростка хватаясь за последний вариант. –Зачем мне врать, Драко? –усмехнулась женщина, качая ступней, с тупым безумием глядя на племенника, будто питаясь его яростью, –Это правда… Если хочешь довести дело до конца… Чего тебе стоит убить девицу? Ты–Пожиратель, сын своего отца, Драко…–с какой-то слепой гордостью произнесла ведьма. –Заткнись…–ледяным тоном отчеканил Драко и Лестрейдж лишь заливисто рассмеялась, будто он действительно удачно пошутил. Блондин запустил обе руки в волосы и тупо уткнулся глазами в стол. Это действительно была правда… Тихие рыдания матери тому доказательство… Хотелось вскрыться. По настоящему, от безысходности, первый раз настолько реально хотелость. Слишком сильно, слишком… реально и правдиво. «Блять… Не простит. Она не простит. Никогда не простит… Я бы не простил…» –отплясывала кровь в висках задорную жигу. Теперь пазл сложился. Все эти предрстережения Снегга, матери… Не сложилась лишь одна деталь, так и лежала в стороне как непрекаянная. Цирцея вела себя так… будто действительно ничего не знала. «Иронично, ты умудряешься портить мне жизнь с того света, папа…» –мысленно ощерился парень. Кровь медленно закипала в сосудах, сжигая внутренности ко всем чертям. Появилось неутолимое желание припереться в министерство с самой тупой на свете просьбой. «Просто примините ко мне Обливейт. Ебаните без вопросов пожалуйста, весь день к ебени матери…» Появилось резкое желание разнести весь Мэнор, лишь бы отвлечься. «Ты–сын своего отца. Сын Люциуса. Пожиратель Смерти. Убийца…» –крутилось в голове, будто пластинка сломалась и потеряла способность менять мелодию. Драко потер пальцами переносицу и поднял глаза на любимую тетушку… Вот именно в эту секунду он понял, что еще пару подобных фраз и Министерству не придется париться с ее поимкой… «Цирцея… Блять, блять, блять… Как так получилось, черт побери?! Почему ты Сэнтери?! Всё потому что ты–Сэнтери, а я–Малфой…» А ведь где-то в глубине души он поверил, что может попробовать… Эта призрачная, только зародившаяся надежда разлетелась вдребизги под натиском жестокой правды. –Драко, ты не должен… Это было давно. Я не думала, что так…–непривычно тихо начала Нарцисса, сделав шаг к сыну, но блондин поднял руку, останавливая жестом. –Ты тоже там была…–больше утвердил, нежели спросил слизеринец, упираясь злыми ртутными глазами в голубо-серые. –Да, но я не…–Нарцисса натужно всхлипнула, не решаясь произнести слово «убивала», –Параклея была моей подругой… Я не хотела, так было нужно… Темный Лорд… Драко ощерился одними глазами, щурясь, миссис Малфой замолкла, заливаясь слезами. Парень встал из-за стола и показательно безразлично сунул руки в карманы, душа желание разнести весь зал к чертовой матери. Блондин фыркнул, криво усмехнулся и молча направился к двери. «А так мы еще и предательством не брезгуем. Заебись!» Слизерин взмахнул палочкой, облачаясь в плащ. Малфой распахнул дверь стихийной магией и шагнул наружу. –Драко, куда ты? Не нужно…–начала Нарцисса, судя по голосу подрагивая от налетевшего с улицы холода. –Аппарирую до Хогсмида, оттуда дойду как-нибудь…–безразлично бросил парень, не оборачиваясь, –Не волнуйся, я доберусь… Парень закрыл за собой дверь, покорно окунаясь в кусачие холодом объятия зимы, понимая, что сам запустил таймер бомбы в своей же голове. «Все же остаток каникул придется провести в Хогвартсе…» Цирцея тихо чертыхнулась, резко сворачивая вправо. Снег пышными хлопьями падал за воротник, пуская роту мурашек бегать по бледной, иррационально обледенелой коже. Перчатки начинали порядком бесить так как скользили, все хуже держали древко метлы. Роль охотника давалась сложнее роли ловца. Если от ловца требовалось поймать всего один мяч, то для охотников их несколько. Да, они больше, менее маневренные, но это не менее запарно, черт возьми. Сэнтери прищурилась, склонила голову вправо, пробегаясь по полю изумрудными глазами. Заметив нужный мяч, слизеринка опустилась ниже, почти прижимаясь грудью к метле. Девушка спикировала ниже, игнорируя мокрый снег, от которого уже покрылись мелкими, едва заметными, царапинами щеки и губы. Плечи неприятно потягивало, будто спину окатили расплавленным воском. Ноги не болели, разве что странно покалывало бедра от напряжения.Сэнтери медленно вдохнула через нос и задержала дыхание, ускоряясь. Как только тонкие пальцы обхватили квоффл, брюнетка выдохнула. Цель сегодняшней тренировки под строгим руководством Грэхэма состояла в следующем. Цирцея должна была научиться попадать в кольцо с любой части поля. В целом задача не сильно сложная… Если проделать по одному разу. А вот кругу на третьем перед глазами уже немного расплывается, смешиваются контуры предметов, снег тоже совершенно не помогает. Цирцея вообще всерьез стала считать, что Монтегю чертов садист… Потому что только садист может заставить тренироваться зимой, в снег, на каникулах… «Кошмар! Ненавижу зиму!» А в целом каникулы проходили нормально. Тренировки давались достаточно легко и приносили пользу. Агата задержалась в дороге, но должна была прибыть сегодня-завтра… А Цирцея начала привыкать к нереальной тишине по ночам. Звинящей, противоествественной, угнетающей и манящей одновременно. Из слизеринцев она пересекалась в основном с Грэхэмом, Блетчли, Агнес и сестрами Кэрроу… Хотя… ей показалось, что Драко вернулся. Да нет, бред… С чего ему возвращаться так рано?.. «Это я просто малость головушкой тронулась, бывает… Впрочем, мне плевать…» Сэнтери замахнулась, прищурилась, прицеливаясь и кинула квоффл, стараясь учесть все, включая силу и направление ветра. В плече что-то громко хрустнуло, но болью не отозвалось, лишь легкой вибрацией в лопатках. Есть все-таки плюсы в пониженном болевом пороге… Слизеринка провела ладонью по плечу, просто так, а вдруг что-то отвалилось, правильно?.. Не обнаружив поломок, девушка спикировала вниз. Цирцея затормозила в нескольких сантиметрах перед своим нынешним тренером и самоуверенно ухмыльнулась уголками губ. Девушка показательно лениво перекинула ногу через родное древно, спрыгивая на землю. Брюнетка уперла конец метлы в мерзлую ме лу и оперлась на древко локтем, переплела ноги. Цея осторожно откинула косу, точнее то, что от неё осталось, за спину и выгнула бровь. Мокрый снег с длинными, густыми волосами оказывается не дружит… –Ну? Разве я не идеальна? –ведьма наигранно кокетливо похлопала ресницами, закусывая нижнюю губу. Монтегю закатил глаза и скрестил руки на груди, встретившись с ледянящим изумрудным взглядом. Когда дело касалось квиддича Грэхэм становился на удивление серьезным. –Это было хорошо…–задумчиво кивнул слизеринец, поправляя шарф, пряча нос от очередного порыва ветра, –Но Ургхарт приебется. На сегодня с тебя хватит, –ухмыльнулся брюнет и возвел глаза к небу, –Сделай пару кругов и пойдем обратно, Мерлинова морозилка внаруже. –Это было не идеально…–хмыкнула Сэнтери, вновь забираясь на метлу, –Завтра продолжим. Ведьма взмыла в воздух, не дожидаясь ответа, уже точно зная, что проведет остаток дня в горизонтальном положении. Грэхэм облокотился плечами на дверь змеиной раздевалки и сунул руки в карманы. Немного ленивый, самоуверенный жест, свойственный большей части парней-слизеринцев. Цирцея вдохнула полной грудью, прикрывая изумруды глаз, наслаждаясь скоростью, а точнее пульсацией адреналина в крови. Наверное ради этого маггловские подростки и лезут бегать по крышам. Риск, страх такой, что не хватает воздуха. Тебя некому придержать, подстраховать, это пугает, захватывает и проникает под кожу порцией запрещенного амфетамина. Чем-то похоже на наркозависимость. Риск вызывает привыкание, разъедает внутренности не хуже серной кислоты… Цирцея расправила плечи, держась только одной рукой. Снежинки застилали глаза, падали на щеки и губы, тут же тая, оставляя после себя лишь кусачие водные пятна. «Наверняка я сейчас на русскую кикимору похожа. Мокрая, уставшая и недовольная. Красота!» –иронично пронеслось в голове брюнетки. «Всю жизнь к такому стремилась, черт возьми!» Из сарказма мыслей Сэнтери нецевелизованно выпнул громкий свист снизу. Свистел Грэхэм, но рядом с ним стояли две женские фигурки, обе рыжие… «Пропаганда рыжизма…» Цея удивленно вздернула брови и пошла на снижение. Первой фигурой оказалась Агнес Монкли, а вторая–стояла спиной и что-то крайне агрессивно доказывала Монтегю. Если волосы слизеринки отдавали в красный, то шевелюра незнакомки больше походила на переливы меди. Сэнтери замерла в паре метрах над землей и вежливо кашлянула. Короткие рыжие волосы, невысокий рост, взбалмашный голос и судя по лицу Грэхэма крайне запоминающаяся лексика. Сердце пропустило пару ударов и, кажется, зашлось в конвульсиях. –Цирцея, тебя тут искали…–сквозь зубы процедила Монкли, неосознанно пятясь, –Во имя Салазара… разбирайся сама. Агнес замахала руками отрицая всевозможные высказывания и направилась обратно к школе. Оставшаяся рыжевласка обернулась, держа Монтегю за ворот… И это учитывая, что девица оказалась почти на две головы ниже слизеринца. Приезжая подняла карамельные глаза и как-то слишком быстро разжала пальцы, сжимавшие одежду брюнета. Губы Цирцеи сами по себе растянулись в улыбке Чеширского Кота. Слизеринка спрыгнула на землю и замерла, глупо хлопая глазами. Агата Блит собственной персоной… Француженка не сильно изменилась. То же кудрявое каре рыжих волос, те же щеки, покрытые веснушками, те же бунтарские карие глаза и по-коровьи длинные ресницы. На губах шарбатонки расцвела до курьезного идентичная улыбка. Шаг навстречу, ещё один… и ещё. Сметающие объятия до хруста костей и громкий, совсем не аристократичный, смех на все поле. Идиллюю воссоединения прервал Грэхэм. –А это вообще кто?! –чуть нервно фыркнул слизеринец, выразительно скрестив руки на груди, –Сэнтери… Я в ахуе… Коу коммент, красавица, –хмыкнул Грэхэм, осматривая француженку сверху вниз как какой-то экспонат. –А ты кто, человек в скафандре? –фыркнула Агата, осматривая подругу на предмет повреждений. –В ком? –скривился Монтегю, у которого по маггловедению была твердая тройка. –В чем, –на автомате поправила Цирцея, отстраняясь и сгребая метлу в охапку. –Мерлин… Мисс Максим бы тебя уже сварила! –усмехнулась Агата, –Забудь, лондонская знать! –О, Салазар…–закатил глаза Грэхэм и покачал головой, –Вопрос все тот же, что это? –по слогам выдал парень, –Рыжая… выхухоль. Блин склонила голову и медленно изогнула бровь, от чего рыжие пряди прикрыли щеки. Цирцея усмехнулась и встала между потенциальными дуэлянтами. –Агата Блит, моя подруга…–пояснила Сэнтери, по-кошачьи приподнимая уголки губ.