Столпы Равновесия

      Люцифер сидел в своем кабинете заместителя Сатаны и маленькими глотками цедил глифт из изысканного бокала.       После того, как Уокер родила двойняшек, на Небесах начался вселенский праздник жизни. Все как будто с ума посходили, начав с остервенением строить новый мир, состоящий из мудрого, доброго, вечного, а так же постоянно сношающихся пар и бесконечно рождающихся отпрысков. Этими мелкими вечно орущими и бегающими везде засранцами были заполнены, казалось, все Небеса и Ад. А он, Люцифер, должен был участвовать в создании максимально комфортного для них мира, причем даже не в качестве Сатаны. Полукровка доходчиво объяснил цели и задачи на ближайшую пятилетку веков, яростно процедив ему их в лицо и изрядно приправив монолог зарядом силы, после того, как Люцифер в очередной раз заикнулся о посте правителя Ада, а также о беспорядках, учиняемых в Аду выводком мелких бессмертных. И вот уже который год сын Сатаны, наследный принц, занимался «улучшением инфраструктуры небес», как назвал этот проект Мамон.       И никто, похоже, даже не догадывался, как паршиво все это время было на душе у Люцифера.       «Да кому сдалась моя душа?» — горько ухмыльнулся про себя демон. Вечно лишний, недостаточно хороший во всем, казалось, он сам уже начал верить в свою ущербность. Лишь с Непризнанной на какой-то ничтожный миг он почувствовал себя нужным, целым, хоть и даже сам себе не мог в этом признаться. Впрочем, это наваждение быстро прошло, когда она переметнулась к идеальному во всех отношениях полукровке, а он снова был вынужден барахтаться в привычном болоте одиночества и собственного несовершенства.       Попытка создать ячейку общества в новом изменившемся мире вместе с «подругой по несчастью» Ости, также закономерно провалилась, вынуждая его, заплатив бывшей немалые отступные, вернуться обратно в Ад. Новый Сатана принял его с распростёртыми объятиями, выделив ему личные апартаменты в виде небольшой мрачной комнаты в дальнем углу и наградив кучей почетных обязанностей, которыми никто другой заниматься не хотел. И теперь Люцифер в качестве правой руки Сатаны был вынужден нянчиться так или иначе с чужими отпрысками, не позволяя себе даже мечтать о своих, ведь, он знал это наверняка, из него выйдет такой же дерьмовый папаша, каким был его собственный.       Но, похоже, у недавно сдохшего старого пердуна Шепфа на Люцифера были другие планы.       До его слуха донеслись мерзотные звуки маленьких топочущих ног и тихого как звук микроколокольчика хихиканья, затихшие прямо перед дверью единственного пристанища тишины в «аду» нового мира — его личного кабинета. Чертыхнувшись про себя и отставив недопитым бокал глифта, он медленно поднялся и пошел к двери. Не успел демон отодвинуть засов и набрать воздуха в грудь для выпаливания очередной громогласной тирады, от которой мелкие спиногрызы разбегались, словно тараканы, как дверь резко распахнулась, треснув его по носу до звёздочек в глазах. Демон снова витиевато чертыхнулся (про себя, потому что после последнего озвучивания нецензурной брани при мелких, получил от полукровки четкие инструкции по фильтрованию речи, нарушение которых грозило познанием процедуры засовывания собственного языка в задницу под четким руководством этого самого полукровки; что-что, а убеждать Мальбонте умел), упустив из вида мелкое тельце, вихрем ворвавшееся в кабинет, и затерявшееся где-то в глубине.       «Кто пустил сюда мелочь в такой поздний час? Найду виновника — выпорю!»       Люцифер медленно двинулся по кабинету, пытаясь вычислить нарушителя спокойствия. Искать долго не пришлось: колышащийся край балдахина, выглядывающие носки серебристых туфелек, а, главное, хихикание выдавали прячущегося с головой. Люцифер мысленно закатил глаза. Этих «поиграй-со-мною-в-прятки» прилипал он вычислял на раз, активно отмазываясь от игр строгим взглядом. Вот и сейчас он приготовил самую свирепую мину, отдергивая балдахин.       — Нашел, — маленький ангелочек убрала ладошки от лица, глянув на демона снизу вверх нереальными серыми глазами, выражающими какую-то недетскую серьезность, и даже скорбь, видимо, по поводу позорно лёгкого проигрыша.       Люцифер оторопел. Ангелочки в Аду оказывались редко. За ними тщательно следили и в пекло не пускали, особенно на такие низкие уровни. Как эта малышка здесь оказалась? И почему ее сосредоточенный взгляд заставил бывалого демона растерять, пусть и напускную, но хорошо отрепетированную ярость, вызывая желание срочно развеселить малышку? Впрочем выражение лица с детской непосредственностью сменилось сначала на веселое, а потом, так же быстро, на восхищенное.       — Ух, ты! Какие у тебя красивые глаза! Никогда таких не видела. Ты демон? А как тебя зовут? — вопросы сыпались как из рога изобилия.       Встряхнувшись, чтобы прогнать внезапное наваждение, Люцифер поднял малышку за подмышки и усадил на кровать, а сам встал на одно колено, дабы поймать взгляд ребенка, — зрительный контакт всегда помогал доходчивее донести до мелких мысль, что дядю Люцифера не стоит по пустякам отвлекать от важных дел. Впрочем слова застряли в горле, как только он снова встретил не по возрасту внимательный и немного восхищённый взгляд детских глаз.       — Л-люцифер я, — почему-то заикаясь, выдавил из себя демон.       — Лавли, — малышка улыбнулась, и, явно подражая тому, как делают взрослые, и протянула для приветствия руку. Люци покосился на нее, как на чудо света, протягивая свою в ответ. Маленькие пухлые пальчики, в которых, однако, угадывалась будущая утонченность, ловко оккупировали её и начали усердно трясти.       — Послушай, Лавли, Ад не место… — начал демон, возвращая зрительный контакт. Но тут вторая детская ладошка ласково коснулась небритой щеки, и это прикосновение пустило по демоническому телу энергетический разряд такой силы, что из лёгких выбило весь воздух, а взгляд на мгновение расфокусировался.       «Что происходит?!» — Люцифер начал тихонько паниковать. Эта маленькая ангельская нелепица заставляла его странно реагировать на свое присутствие, ломая ментальные барьеры. Может от одиночества и переработки он свихнулся и стал педофилом? Но нет. Маленькое существо не вызывало больных чувств, лишь щемящую нежность, желание защитить, уберечь, словно сокровище, а ещё странное, слегка болезненное ощущение за грудиной, как будто в помещении, куда никогда не проникал свет, зажгли свечу, от которой кучкующиеся там веками тени, начали судорожно разбегаться, освобождая пространство для чего-то неизведанного, нового и очень красивого.       — Ах, вот ты где! — вздох облегчения, и торопливые шаги вбегающей в комнату, судя по всему, няни-ангела этого маленького чуда, разбавили атмосферу момента. — Слава Создателю! А я уже весь Ад обыскала. Чуть не умерла от страха. Ведь, если с головы его драгоценной дочурки хоть волосок упадет, Хранитель мою оторвёт, — тараторила она, сгребая в охапку ребенка, и абсолютно не замечая хозяина комнаты.       — А мы тут с Люци играли, — так же непосредственно отозвалась девочка.       Только сейчас ангельская няня заметила все ещё стоящего на коленях Люцифера, ошарашенно провожающего взглядом их пару.       — Ой, п-ростите. Я н-не заметила. И-искала ее в-высочество… и… — залепетала она, ставя малышку на пол, и судорожно опуская взгляд в пол.       — Все в порядке, — первым опомнился Люцифер. Поднялся, натянув на лицо привычную ухмылку. — Но нужно лучше следить за подопечными. Ад — это не Небеса. Здесь опасно. Особенно для таких маленьких ангелочков, — последнюю фразу демон произнес с интонацией на порядок теплее предыдущих. От чего няня-ангел удивлённо вскинула на него глаза. Люцифер, заметив это, тут же вернул себе прежнюю отстраненную маску, кашлянул, сказав:       — Вам пора.       Няня-ангел молча кивнула, беря девочку за руку, и выводя ее из кабинета.       — До встречи, Люцифер, — помахала Лавли на прощание.       Рука Демона сама, против воли хозяина, поднялась в ответном жесте, а губы растянулись в улыбке, произнося:       — До встречи, ангелочек.       Люцифер ещё некоторое время стоял в коридоре и смотрел вслед скрывшимся за поворотом ангелам, не осознавая, что в этот вечер дорога его жизни сделала крутой вираж, поворачивая в совершенно ином направлении, и, что ждёт его в конце пути, будет зависить только от него.