Туман

Тишина продлилась меньше мига — парень, бормоча проклятья, вскочил с лавочки, натянул джинсы и направился на выход. Как показывал его опыт — медлить нельзя. Это может стоить жизни. Девушка в это время молча смотрела ему в след, незаметно для себя придвинувшись в угол. Такая быстрая перемена между расслабленным Семёном и злобным, готовым убивать хищником её удивляла. И, несмотря на такую противоречивость, одновременно пугал и притягивала. Она прекрасно понимала, что иначе нельзя. Тот в это время уже схватил со стола на кухне Наган, быстро зашнуровал ботинки и оказался на улице. Там уже было холодно: путник вздрогнул и выдохнул облачко пара. Деревья застыли. Стояла гробовая тишина, скрывающая любую опасность. Воздух от напряжения сгустился, казалось, что на него можно повесить топор. Осмотревшись и не заметив ничего интересного, он, крадучись, пошёл к углу дома. Заглянул на крохотный задний двор. Слабый молочно-белый свет осветил генератор, притаившийся подле стены и, самое интересное — темнеющий провал, уходящий под дом. Осторожно подойдя к нему, Семён заглянул вниз. В не очень глубокой, двухметровой яме виднелся земляной пол и сжавшийся силуэт в углу. Путник, не раздумывая, направил пистолет на фигуру и злым, изрядно усталым голосом рявкнул: — Кто и зачем?! Раз! Два! — Н-не надо! — тонким, почти детским, испуганным голосом донеслось снизу. От такой неожиданности у парня дрогнула рука, чуть не нажав на крючок. — Я не хотела! Простите, пожалуйста! На свет пришла! — Ладно. Допустим, верю. Вылазь на свет, — тяжело вздохнул он. Фигура поднялась и, чуть не споткнувшись, вышла на островок света. Семён с удивлением уставился на подрагивающую от страха девушку. На юном лице, на котором выделялись синие глаза, красовалась сочащаяся кровью ссадина. Красные припорошенные пылью волосы собраны платком. Девушка, хотя скорее девочка. Выйдя из замешательства, парень пробормотал: — Всё чудесатее и чудесатее… Сейчас вытащу тебя. Но только попробуй сделать что-то не то — пораскинешь мозгами. Девочка робко кивнула, оставшись стоять на дне. Парень за минуту притащил от сарая деревянную лестницу. Аккуратно спустив её, он пародийным реверансом пригласил незнакомку наверх. Она дрожащими руками схватилась за перекладины, быстро оказавшись на земле и облегчённо вздохнув. Но Семён заставил её вновь напрячься, уперев ей в рёбра верный пистолет. Донёсся тихий голос: — Тихо. Идём. Расскажешь. Ей ничего не оставалось, как громко сглотнуть и идти вперёд, ко входу в злополучный дом. И зачем она только сюда полезла? Сзади сурово сопел парень, иногда подгоняя её. Почему-то в голове засела уверенность — сделай она что-то не то, долго ей не прожить. Слишком тяжёлым веяло от незнакомца. Он был странным — в отличие от тех редких маргиналов, которых она встречала по пути — вполне ухоженным и на удивление молчаливым. Совсем скоро они оказались на крыльце. Из-за открытой двери на девочку повеяло теплом, пустив по телу мурашки. Давно она забыла, каково это — ночевать в безопасности. Парень прошипел разуваться. Осторожно наклонившись, она сняла поношенные кроссовки и прошла внутрь. Там ей сразу бросилась в глаза девушка в халате, напряжённо взглянувшая сначала на парня, а затем с удивлением посмотревшая на неё. Девочка на секунду будто вернулась назад — в далёкое детство. Тут раздался хрипловатый голос из-за спины:  — Не смотри на меня так, Оль. Да, это она и была. Говорит, мол, на свет пришла. Но как-то не особо верится, — надавил он на пистолет. — Ну, она не выглядит опасной. Смотри, как дрожит. И давай, заходи, а то простудишься! Ещё не хватало! Зайдя внутрь и закрыв на ключ дверь, парень ответил: — И что ты предлагаешь? Мы не можем ей доверять! — девочка заметила, как изменился голос незнакомца. От злобно-усталого на добрый, но напряжённый. — Ну, я не хочу выгонять её. Ты смотри — совсем тощая. Да и девочка совсем. А нас немного осталось, надо друг другу помогать. Хоть переночевать пустим. Повисла тягучая пауза. Семён, играя желваками, сверлил взглядом макушку незнакомки. Ольга же в ожидании смотрела на него, поверх затаившей дыхание девочки. — Ладно… — тяжело вздохнул парень. — Постелю ей в бане. Отогреется. Но чуть что… Ты понимаешь. — Да, понимаю. Ладно, как тебя зовут? — Ульяна. И-извините, пожалуйста, я не хотела. Просто подумала, что раз тут кто-то живёт, то здесь есть еда, — девочку прервало громкое бурчание, заставив смутиться. — А то я уже не знаю, сколько не ела… — Накормим или обойдётся? — хмыкнул парень. Конечно, тратить припасы на почти чужого человека — спорный вопрос. Но что-то подсказывало ему, что так будет правильно. — Да… Наверное. Я тогда с запасом напекла. Дам ей, — чуть призадумалась Ольга. — Хорошо, я пойду, рюкзак разберу, — кивнул Семён. Пока парень разбирал вещи, в полутьме кухни девушка накрывала на стол переминающейся с ноги на ногу девчушке. От мыслей про пищу у неё чуть кружилась голова. Когда на тарелке появилась пара лепёшек, на заблестевших глазах выступили бусинки слёз. Ульяна с жадностью набросилась на выпечку, стараясь наесться, будто сейчас это у неё отберут. Ольга давно не видела такого, проникаясь ещё большей жалостью к девочке. В дверях к этому времени появился Семён. Губы парня исказились в улыбке. Немного снисходительной, но доброй. «Уж этой девчушке явно было не до убийств.». В глазах всё ещё поблёскивала сталь, но он старательно её прятал. Проглотив последний кусок и запив всё водой, Ульяна встала из-за стола и неуклюже поклонилась, прошептав: — Спасибо большое… Я вам должна буду… — Отставить. Настало время замечательных историй! Откуда, кто? Как сюда пришла? — с напором начал парень. В руке появилась половина шоколадки, отданная Ульяне. — На. От НЗ отрываю. — Ещё и шоколад! — просипела она, понемногу начав есть лакомство, смакуя каждый кусочек. Давно забытый, но такой любимый вкус, напоминающий о конфетах из дедушкиного серванта… Тут, подняв глаза, она натолкнулась на ожидающий взгляд Семёна. Сглотнув, девочка начала сбивчивый рассказ: — Ну, я до всего этого жила у дедушки. Училась. А потом… Пришло это. Деда у меня вечно перестраховывался — в подвале на всю пенсию почти запасы делал. Вот и жили там. Месяцев девять. Или десять. Не знаю… Продукты кончались и деда заболел. Кашлял сильно. Кровью. Прятал, думал, я не замечу. Наверху иногда кричал кто-то. Страшно было. Он однажды наверх вышел. Вернулся хмурый. С таким взглядом… Как боль плескалась. Принёс еды и бензина. Так он каждые несколько дней выходил. А однажды, — на синих глазах выступили слёзы. — не вернулся… Я неделю сидела. Припасы кончались. Пришлось выйти. Наверху все м-мертвы. В доме пыльно. Я всё село осмотрела. Шарахалась от всего. Два тела нашла… Как мумии. Сухие. Жуткие. А в крайнем доме… Д-дедушка… — тут девочка уже не удержалась, начав громко всхлипывать и ронять слёзы. Переглянувшись, Семён с Ольгой подошли ближе. Парень, не в силах терпеть девичий плач, стал на одно колено и с тёплой улыбкой вытер блестящий бисер. Ольга же приобняла её, чуть поглаживая по спине, как её саму всего час назад. Ульянка от такого совсем расчувствовалась, заплакав уже от счастья. За весь путь ей пришлось загнать все переживания глубоко внутрь, но сейчас, в спокойной обстановке, они показывались наружу. Просидев так несколько минут, парень решился нарушить тишину: — Прости… Что заставил. — Н-ничего… Я понимаю, — всхлипнула в последний раз девочка, шмыгнув носом и протерев кулачками красные глаза. — Ладно. Пора спать? — неуверенно заявила Ольга, едва коснувшись губами красно-медных волос Ульяны. — Да. Давай, есть у тебя постельное? Накроем ей в бане. После скорых приготовлений успокоившуюся Ульянку уложили под толстое одеяло. Парень с девушкой не увидели приправленного страхом щенячьего взгляда им в спину. У Семёна в голове ещё тлели сомнения, но они постепенно затухали вместе с анализом её рассказа. «Эта девочка не способна убить. По крайней мере, сейчас.» Они же расположились на двуспальной кровати, где до них спала сама Ольга. Укутавшись в одеяло и наблюдая Ульянины хрупкие ножки в носочках, парень с каким-то тёплым, согревающим, словно домашний очаг, чувством, почувствовал прижавшуюся к нему Олю. Только сейчас он поймал себя на мысли, что она за эти несколько часов стала ему роднее и ценнее, чем кто-либо. Конечно, любви с первого взгляда не бывает. Но… «Она очень милая девушка.» «И добрая» — с внутренней улыбкой добавил он, ощутив на шее её поцелуй. Влажный, тёплый. Приятный. — Спокойной ночи, Сём. — И тебе, Оля… Ночь прошла спокойно. Деревья тихо шелестели на вновь поднявшемся прохладном ветерке. Поскрипывали ветки. Вся округа в кромешной тьме. Ни уголька, ни искры. Ночью становилось ещё холоднее. Но задёрнутые плотные шторы, закрытые двери и натопленная печка спасали от прохлады. Семён спал чутко. Парню сны снились часто. Кошмары, призраками прошлого преследующие его. Но сейчас, впервые за несколько месяцев, он просто витал в угольно-чёрной тьме. Уютной, завлекающей своим спокойствием. На секунду даже показалось, что он умер — слишком хорошо было. «Я мыслю, а значит — существую» — хмыкнул Семён и решил отдохнуть. *** Но ночью он проснулся от чьих-то шагов. Кто-то лёгкий шёл к кровати. У него могло бы получиться, если бы не скрипучий пол. Недолго думая, Семён приоткрыл один глаз, увидев невысокий силуэт. ещё более чёрный. чем остальная комната. Когда до него оставалось совсем немного, парень змеем набросился на него, стальной хваткой сомкнув пальцы на чьей-то шее, оказавшейся неожиданно тонкой. Послышался тонкий визг, быстро перешедший в хрип. Быстро поняв, что что-то не так, парень снял одну руку и положил незваному гостю на голову. Рассыпающиеся жёсткие волосы, невысокий силуэт, тонкий визг… Рука ослабила хватку. — Ульянка, ты, что ли? — с досадой прошипел парень. — Д-да! — просипела она, растирая руками шею. — Ты чего так?! — Извини, привычка. Больше не подкрадывайся ко мне, хорошо? Что ты хотела? — с виноватым выражением отпустил её он, услышав, как сзади заворочалась Ольга. — Эмм… Мне там страшно… И холодно… Можно к вам, п-пожалуйста? — засмущавшись и потупив взгляд в пол, пробормотала она. Удерживаясь от улыбки и смотря на поломанный светофор в голове, светивший одновременно красным и зелёным, Семён всё-таки согласился: — Хорошо, Уля. Давай, ложись. Только без шалостей! — усмехнулся он, сев на кровать. — Х-хорошо. Спасибо… — смущаясь всё больше, прошептала она и залезла под одеяло, к парню под бок. Несмотря на весь стыд, она действительно почувствовала себя спокойнее и вскоре заснула. Семён же смотрел в потолок, думая, правильно ли он поступил. Но милое сопение свернувшейся калачиком девочки, мерный перестук её сердечка подсказывали, что она-то явно не против. Проснулся он на удивление отдохнувшим и полным сил. Разбудило его мирное сопение Ольги… Или не только? «Что давит на рёбра?» — задался вопросом парень и, переведя взгляд ниже, узрел красно-рыжую макушку. Ульянка звёздочкой развалилась на нём, крепко обняв руку. Как оказалось, хвостики она распустила, поэтому волосы раскинулись солнышком на нём и простыне. «Милаха.» — улыбнулся он, приобняв девочку за талию. «Не буду будить.» Так Семён лежал около часа, прикидывая потребности и строя планы. Надо было прошерстить деревню. Как понятно из рассказа Ольги, они почти не обыскивали дома. А зря. Живого тут никого нет. Им оно уже не понадобится. Вскоре зашевелилась Ольга, протёршая глаза и сладко потянувшаяся. Парень непроизвольно ухмыльнулся, наблюдая изящный силуэт девушки. «Красавица. В прошлом была бы моделью.» Не удержавшись, он ущипнул её за мягкий живот, заставив громко пискнуть. Увидев, что парень уже проснулся, девушка хотела было его обнять, но с удивлением заметила Ульяну.  — Это она когда успела? — громко прошептала Ольга. — Ночью переползла, видимо. Ниндзя прямо. Доброе утро, Оль, выспалась? — улыбнулся Семён, аккуратно сгружая девчушку с себя и заменяя руку подушкой. — Доброе… Да, выспалась, — тепло улыбнулась она. — Давно так крепко не спала. Спасибо. Видимо, она действительно нам доверяет. — Это радует. Ладно, будем её будить? — Сама проснётся. Пойдём на кухню, надо кое-что обсудить, — со ставшей привычной серьёзностью тихо сказал парень, сев на кровати и натянув джинсы. — Х-хорошо, — напряглась Ольга. — Да не пугайся ты, Оль! Просто обсудить планы на сегодня. На кухне, разлив по стаканам воду и шутливо отодвинув девушке стул, парень начал: — Я немного подумал и решил, что надо бы деревню прошерстить на что-то полезное. Это во-первых. Во-вторых: дом явно не одноэтажный. Чердак или подвал есть? — Ты хочешь мародёрством заниматься? Н-но это же плохо… Есть чердак, там лестница в прихожей лежит. Но я там ни разу не была. — Да, хочу. Нам надо выжить и для этого я буду использовать все возможности. А тут целое село, в котором явно есть продукты. Но сначала надо проверить чердак. — Давай, покажу. Люк в потолке обнаружился в углу кухни. Быстро принесённая лестница идеально встала в пазы на полу, люк ударился о пол чердака, подняв тучу пыли. Заглянувший туда Семён буквально просиял. Невысокое, донельзя пыльное помещение с треугольным потолком было сплошь обшито теплоизоляцией, почти полностью скрытой фанерой. В дальней стене светился прямоугольник небольшого окна. В углу лежали оставшиеся листы, лобзик и строительный степлер. — Джек-пот! — радостно засмеялся парень, спрыгнув на пол. — Оля, слушай. Предлагаю переселиться туда. Убрать, притащить матрас. Там тепло. — Думаю, это хорошая идея… — задумалась девушка. — А про что вы говорите? — появилась в дверях заспанная Ульянка, протирая кулачками глаза. Девочка осталась в той же футболке и натянула штаны. Распущенные волосы, напоминающие трансформаторную обмотку, спадали на плечи. Семён с удивлением заметил, как поменялся цвет её глаз. С тускло-синих на лазурный, как вода в самом чистом море. «Это должно что-то значить.» — Про то, что мы можем спать на чердаке, там явно теплее, — ответил он. — Доброе утро. — Доброе утро, Уля. Как ты, как спалось? — захихикала Ольга. Моментально покраснев, девочка потупилась и пролепетала: — Х-хорошо. П-просто холодно было… И страшно немного. Кошмар приснился. Меня Семён чуть не задушил, но разрешил с вами. Так спокойно было… Я так только в детстве спала. Можно я… дальше с вами спать буду? — совсем заалев, подняла щенячий взгляд она. Пытаясь сдержать улыбку, парень подошёл к ней, потрепав по жёстким, словно проволока, волосам. — Если тебе так лучше — пожалуйста. Только не лягаться. — С-спасибо. Я могу чем-то помочь? — Можешь… — вышла из раздумий Ольга. — Думаю, пока Сёма пойдёт, поищет припасов, мы можем убраться наверху. Что скажешь? — Да, конечно! А-а он один пойдёт? — обрадовавшись, осторожно уточнила она. — Да. Бояться тут можно только Теней. А с ними я уже научен бороться. Ладно, я пойду. Сами справитесь? — Будь осторожен, — почти хором сказали девушки. Парень быстро собрался. После помывки пропахший старым потом и дымом свитер надевать не хотелось. Но выбора не было. Плащ, ботинки — всё, казалось, пропиталось пылью, приобретя грязно-серый оттенок. Наган отправился в кобуру, выпотрошенный рюкзак — на плечи. Во дворе — всё так же прохладно. Ключи от калитки заскрежетали в замке. Потрескавшийся асфальт зашуршал камешками под ногами. Парень решил начать издалека — с соседней улицы. Спустя пять минут ходу он переступил через упавший фонарный столб. Первый дом. Небогатый, кирпичный. Двухэтажный. Через символический кованный забор перелезть не составило труда. Во дворе — запустение. Кто-то уже был здесь до него. Разбитые окна зубатыми провалами безжизненно сверлили путника. Чуть не порвав джинсы о осколки стекла, он оказался внутри. Пусто. Технику вынесли. За отклеенной обоиной красовался выпотрошенный сейф. На стене — пара фотографий. «Счастливая семья. Была.» На полках осталась мировая классика. На кухне — открытые настежь шкафы. Пусто. Но пару кухонных ножей парень заткнул за пояс. Пригодятся. На втором этаже нашлась швейная машинка, иголка и нитки. «Плащ подлатаю» — подумал он, взяв отрезок крепкой ткани и несколько игл с нитями. В следующем доме в завалах гаража нашёлся увесистый топор и сапёрная лопатка. Без раздумий вторая оказалась на ремне, а первый Семён оставил в руках. Мало ли, что. В деревянной избе, уже грозившей развалиться, в погребе нашлись консервы. «Вот это полезно.» Тщетно попытавшись уместить это в рюкзак, парень додумался снять с одной из кроватей простыню и тащить на ней. Так обыскав всю улицу, парень тащил несколько ящиков консервов, пару баклаг воды, ножи и топоры, спирт, чьи-то аптечки, одежду… «Богато живут.» — с толикой зависти подумал он. «Но нам же лучше.» Когда он пытался влезть с этим в калитку, Ольга уже вышла его встречать. — Ого! Это ты здесь нашёл? — Да, на соседней улице. Много нашлось. Как у вас? — Ничего себе! Давай, домой всё. Мы там убрались уже. Зайдя внутрь, парень улыбнулся ещё шире при виде измазаной в пыли Ульяны, выглянувшей из люка. — Сёма! — замялась она. — Можно я тебя так буду звать? — Да, конечно. Как там? — Хорошо! Прямо чувствуется тепло. Душно немного, но сойдёт. А что ты принёс? — Да вот, еда-вода, одежда, немного инструмента. Даже конфеты нашлись, — издал смешок он, заметив, как показательно облизнулась девочка. — На, только они твёрдые очень. А я дальше пойду. — Спасибо! *** Так оказалась обысканной ещё с дюжина домов. Нашлось ещё больше спирта, ещё пищи и полезных инструментов. «В нынешние времена пригодится весь хлам.» Последний пункт — главная площадь села. Перед отчего-то выгоревшим зданием сельсовета располагалась, видимо, та самая застава. Пара брошенных «Рено» и колючка. «И её соберём.» Но тут прозвучало то, что заставило путника злобно выругаться, прокляв до седьмого колена тварей. Хлопок. — Да что ж вам неймётся-то, а?! Выхватив из-за пояса нож, парень застыл посреди дороги. Хлопок повторился. Пальцы крепко сжали рукоять. «Нечего бояться. Правда, тот труп полицейского настораживает. Да неужели…» Пронзённый догадкой, Семён вытащил второй нож, с удвоенной осторожностью осматриваясь по сторонам. Хлопки то приближались, то удалялись. А путник ждал. И если с прошлой тенью можно было и не напрягаться так, то с этой парень отчаянно не хотел связываться. Конечно, умереть он не боялся. Но боль терпеть не хотел. «Брр. Лучше об этом не думать.» Парень всё ещё помнил истошные крики одного из своих компаньонов. И корил себя за слабость. «Почему я ему не помог?! Боялся. Не знал, что это такое.» Но теперь знает. Относительно целые трупы убитых Тенями могут оставаться только в одном случае. Такие иногда оставляют Тени, превращающие путников в себе подобных. Будто выжигая плоть. Растворяя человека заживо. Скорее всего, этот полицейский превратился. Поэтому тело осталось визуально целым, а не разложилось, как должно было. Тишина. Не полная — шелестят листья на деревьях. Скрипит старый флюгер. Но больше ничего. Он, глубоко задышав и поборов страх, зажмурился. Тишина. Вдалеке слышится разговор. Сердце набатом стучит в висках. «Спокойно… Спокойно…» Снова хлопок. Совсем недалеко, но Семён ждёт. На лбу парня выступил пот. Побелевшие пальцы сжали рукоятки ножей. Момент! Он вслепую взмахнул ножами. Пусто. Показалось. Снова ждать, чуть не дрожа от напряжения. Вслушиваться. Изо всех сил — кто знает, может, их несколько! Казалось, будто даже шелест листьев остановился. Не дует ветер — мёртвая, инфернальная тишина. Следующий хлопок прозвучал оглушительно. Не думая, действуя исключительно на инстинктах, парень снова рассёк сталью воздух. Кулаки будто погрузились в тёплый дым, сразу заставив парня заорать от боли. Руку жгло огнём, калёным железом, кислотой — он не мог описать, насколько это больно. Казалось, словно кости ломают под прессом, словно все пытки мира соединили воедино! Он в панике замахал ладонями, стараясь стряхнуть чёрную жижу, уже начавшую впитываться в его тело. Семён не знал, что будет, но ему отчаянно не хотелось это проверять. — Это всё… Не по-настоящему. Фантомно. Да… — старался он убедить сознание в ирреальности то стихающей, то пронзающей его с новой силой боли. Понемногу получалось. «Долго мне это сниться будет.» И тем более он удивился рисунку из чёрных линий на ладонях. Совсем хаотичный, будто сосуды окрасились в чёрный. Это пугало — не хотелось ему обнаружить прямо в себе неведомо что. Выдохнув, он разжал пальцы. На дорогу со звоном упали испорченные ножи. «Ну вот… А мог бы один потратить. Но, всё же, что это за чертовщина?» — сев на асфальт, с интересом всматривался он в свои ладони. Смоляно-чёрная зараза немного пульсировала и переливалась под кожей. Руки чуть-чуть, совсем капельку, чесались. Только и всего. Отрубать ладони всяко не хотелось, поэтому Семён решил позже узнать, что это такое. Одна деталь вертелась в сознании, но никак не хотела ловиться. Что-то он упускал. Звук. «Шелест, скрип, хлопки… Слова. Кто-то, кроме меня!» Осознание этого заставило парня выпрямиться одним движением, сразу вслушиваясь в окружение. Речь доносилась из одного из домов на этой улице. Кто-то пришёл вслед за ним. «Голос мужской. Не девочки. Чёрт." Нужный дом обнаружился быстро — добротный, кирпичный. В окне мельтешил свет фонаря. — Тоха, ты там зырь! — послышался хриплый, прокуренный голос. — Да не ссы ты! Спускайся, тут еды много! Одних консервов пару ящиков! — чуть ли не пропищал ему второй.  — О, ништяк! Пахан доволен будет! «Бандиты. Скучно. Ещё и по фене не могут нормально. Но они могут подсказать что-то интересное. Да и молодцы — подвал показали.» Тихо прошмыгнув на территорию и затаившись под окном, парень приготовил пистолет. Барабан полный. Пройти к открытой двери труда не составило — слишком они были заняты. Пол попался не скрипучий, так что скоро Семён оказался на кухне. Над открытым люком стоял обычный мужчина. Засаленный тельник, штаны, да сапоги. Рязанская рожа, испорченная куревом. Второго видно не было. Зато было видно пару топоров, прислонённых к стене. «Лучше их допросить… Придумал!» Змеёй метнувшись к стоящему бандиту, он со всей силы ударил его рукоятью пистолета по затылку — патроны жалко. Вопреки надеждам, тот зашатался, но не упал. С рёвом развернувшись на Семёна в надежде прикончить обидчика, мужик сразу получил под дых и был с грохотом отправлен в подвал подсечкой. — Ге-гера, это что за дела?! — в страхе закричал второй снизу. Но сразу умолк, увидев сверху силуэт, направивший на него револьвер. — Вылазь, — послышалось сухое требование. Нет, не требование — приказ! — Да-да, вы что! Уже иду! — запричитал бандит, лихорадочно думая, как выбраться живым. — Без лишних движений. Вылазишь и мордой в пол. В точности выполнив приказ, щуплый бандит распластался на полу, ожидая своей судьбы. На парня не набросишься — тот стоит в паре метров с топором наготове. — Итак. Вы одни? Отвечаешь быстро и чётко, иначе зарублю. Если всё сделаешь — и пальцем не трону. — Да, да, одни мы! — залепетал бандит, глазками бегая по комнате. Второй топор за спиной у парня, в углу. Не получится. — Ложь! — рявкнул Семён, без лишних слов всадив топор совсем рядом с головой мужчины. У того чуть сердце не остановилось от страха. — Я слышал, что вы о ком-то ещё говорили! Где?! Лагерь?! — Да-да, ла-ладно, скажу! На повороте мы с братвой стали! — Сколько?! — продолжал расспросы парень, крутя топор в руках. — Шестеро! — Хорошо… Больше меня ничего не интересует. — В-вы меня отпустите? — с надеждой спросил мужчина. — И пальцем не трону, — усмехнулся парень, в последний раз крутанув секиру и с хрустом расколов неудачливому мародёру позвоночник. На лице того застыла донельзя удивлённая гримаса. Выдернув чавкнувший топор и не забыв придавить трупом люк, Семён просто ушёл. — И пальцем не тронул, — пошутил он сам для себя. — Теперь надо обыскать заставу и отнести всё домой. Домой... На заставе не нашлось ничего полезного, кроме мотка колючки, и парень уже хотел было уходить, но под трупом полицейского нашёлся автомат! "Правда, нерабочий, но это поправимо." - с ликованием заметил он. В бронежилете-плитоноске, который он незамедлительно надел, нашлось ещё и три рожка патронов. "Совсем праздник!" Собрав всё и с грехом пополам дотащив до дома, он открыл калитку.