Сити

— Следующая песня должна была быть исполнена немного другим составом. В припеве там поёт один мой друг. Но сегодня… да и вообще, наверное, не приедет. Ну, ничего. Надеюсь, вы знаете. — зал воет, улюлюкает при первых известных битах. Толпа вновь оживает. — Давно убит мой последний друг. Его прикончил мой первый враг. Я бы хотел, чтоб не стало нас двух. Было бы проще, но вышло не так... — Он был обречён. — «Значит, вроде как я ни при чём». Рьяные стуки по клавиатуре прекратились, следователь поправил очки. Осуждение кололо со всех сторон. — Это ебучее «вроде». Мой последний друг улетел, как с балкона бычок и погас вместе с окнами дома напротив… Олег — Замечали ли вы подозрительные действия со стороны умершего за последние несколько месяцев? — офис душил не только аномальной положительной температурой, но и пожилой дамой в форме. — Да нет, он вёл себя как обычно: на учёбу, в художку, а потом домой. — То есть, вы ничего не заметили? — Нет. — стикеры-записки пестрят на окнах. Несколько пакетов мусора у дверей. Пролетает всё в памяти, но сказать язык не повернётся. — Хотя, было кое-что новое в его поведении. Бессонные ночи Ромки формировали у Олежки беспокойные думы. Рома взял привычку тухнуть от светил. Кто знает, может, действительно, станет новой звездой. Ну а пока он считает овечек во сне. Естественно, он и раньше страдал бессонницей, которую стало модно называть инсомнией. Бывало, можно было получить сообщение от Ромки ранним утром. Некоторым льстило подобное: наверное, он так занят, что не может ответить сейчас (какой ответственный!), но сделать это в течение дня — его обязанность. Рома же был куда проще: он знал права и не видел в общении с другими каких-то обязанностей. Узнав бы о существовании таких принципов, общество эгоистов назвало его легкомысленным гедонистом. А ведь Рома действительно не дружит с головой, ведь как иначе объяснить невозможность договориться с мозгом лечь спать пораньше, скажем, часов на пять? В периоды особого разочарования жизнью и людьми, будто вопреки его мыслям, другие обращали на него внимание и даже беспокоились о состоянии. — Ох! У тебя такие темные круги под глазами. Ты мало спишь? — тревога, заинтересованность пылают в словах и действиях. Это любопытная реакция на состояние. Конечно, не лучик света в тёмном царстве, но в камин надежды подбрасывают бревна. — Как некрасиво указывать на чужие недостатки! Вот, знаешь, — ....и порой хвои. Чтобы стрекотал, ибо надежда не всегда носит положительный характер. Наблюдать за людьми всё же забавно, особенно когда они безобидны. Резкие очерки эмоций на мраморной коже разглаживаются, черты лица становятся привлекательнее. Свитер как подушка и одеяло. Наверное, только поэтому ему удается отдохнуть. Или только здесь он чувствует относительное спокойствие? Хочется прибрать чёлку, чтобы посмотреть на реакцию. Хочется отгородиться от шума в помещении, чтобы подарить усмирение тревоге. — Записываем число. Тема урока, — тебе не хватает этих жалких минут, но ты делаешь вид, что всё окей и слабо улыбаешься. — Какие мутации у человека вам известны? — На глазах бывает неравномерный распад меланина. Ну образуется спектр цветов, гетерохромия. После раздачи текста все стали рассматривать глаза друг друга, тыкая на абзацы. Кто восхищался, кто унывал. В некоторых видится могучий Марс, намекающий, что сила воли построена на уровне днк, субатомном. Сравнение благородного цвета планеты Бога войны не должно быть равноценно какому-то там шоколаду. Это дороже, выше: пьянящий ирландский виски, запёкшаяся под вечами кровь врага, беспечность к завтра. В чьих-то глазах запечатлели небо, только перистые облака отражаются в них. Нарциссизм Урана оправдан могуществом, не с проста же мы восхищаемся Афродитой? Сила Целума течёт в венах до капилляр из поколения в поколение. Остров-зрачок охватила по кругу сморозь. Ледник чувств. Иногда они просыпаются, когда тает лед, и наводят цунами. Или, может, эмоции распадаются со скоростью полураспада урана? Мутируют в других, порождая нечто новое. Продолжают жить, но уже в другой форме. Серые глаза путают с голубыми, словно те подавленная суета — нечто несуществующее отдельно. Необтесанный металл на самом деле минерал, из которого строят скульптуры, возводят памятники фигурам для подражания. Такой мрамор дорог по всем фронтам, особенно при придаче формы, отчего подача может загасить и превратить в осколки, уже напоминающие море. А зеленые глаза вовсе не лес, а его жители. Зов крови, дикость, способность постоять за себя. Они плавят всё на своем пути, оставляя корочки патины. Лоза словно кутает, оберегает жизнь, хотя на деле душит, пробираясь глубже, в сердце. Но если они все так прекрасны, почему с зеркала на меня смотрит Пустота? — Ром, а ты гетеро? — задумчиво протянул сосед по парте. — То, что он волосы отращивает ещё не говорит о пидорстве, — защитил другой, усмехнувшись. — Никак не сомневалась! — добавила Сашенька. Рома слабо улыбнулся и мотнул головой. Но ярче стала улыбка, посмотрев на меня. Саша продолжила к нему лезть. — Если б только я знал. — сорвать сожаление не получится при помощи выдергивания волос. — «Мне до сих пор не верится, что он ушёл». Я нашёл себя в нём: его взгляды, поведение, да даже увлечения — всё так и кричало, что мы подходим друг другу. Эдакие частички пазла. Его хочется научить правильно жить: юношеский максимализм искрометно меняет вектор пути, в надежде, спрятанной в глубине остова, сломаться. Ромка молод, в нем не разожглась ещё ненависть к людям от предательства, лицемерия и другой жести. — Девчонка-плохиш меня предала за бочку дерьма. Её надменность и лживость, приукрашенные внешним видом, сгладились. Понежнела. Теперь она не смотрит глазами пули, требующими подлых благ. Добро за добро: теперь ванильный статус в вк сменился на «Улетела, уехала или умерла». Банальные рассуждения после уроков о произведениях великих классиков, о сопоставлениях с культовым кинцом девяностых подчеркивают его особенность. Он любит казаться циничным, почти взрослым, но его вечные прерывания возвращают на землю. — Чинаски внёс в мой фонд детских травм большой вклад. Одно только описание дубовых трусов от спермы, — факт из жизни прерывается наблюдениями. — Знаешь почему кошки так ластятся ближе к морде? Присмотрись: она так остра. Когда ее лепили, стачивали и делали угловатой. Острой натурой, что имеет гибкость. Результат: лучшие хищники относятся к кошачьим. — М-м-р? — в шутку бодаю в плечо. Взрослые не любят инициативности — считай, наглости. Текучесть же его мысли на уровень выше: это не сиюминутная фраза, требующая внимания. Это попытка сблизиться, навязать. Опостылевшая статуэтка кошечки из Египта теперь не пылилась на рабочем столе, а бережно раз в неделю очищалась тряпочкой в одинокой квартирке. В той самой квартирке, где сквозит. Где окна напротив зашторены. Где тело в пакете, словно мусор, вынесено санитарами. — И в чём моя вина?!

Помощник следователя ставит пару кед.