---------------------------------
Тянет холодом. Весёлая музыка в наушниках долбит Минхёку в уши, но даже она не может спаси его настроение в это время года. Он кутается в большое мягкое одеяло, надеясь спастись от сквозняка, который каким-то образом поддувает из-под закрытых окон. Он выглядывает на улицу, но там уныло, бесцветно, однообразно и неинтересно. Поганая погода. Минхёк поднимает глаза в небо, которое сейчас, кажется, взорвётся серым цветом — все краски исчезли, и солнца нигде не видно. Зима — худшее время года. Уже даже снега нет. Из левого уха выпадает наушник, но Минхёк не торопится за ним тянуться. Он всё равно почти не слушает песню. Сегодня всё достало. Он даже не может найти подходящее слово, чтобы описать сегодняшний день, кроме «достало». Он выпускает раздражённый вздох, который похож одновременно на крик и стон. Он вдруг осознаёт, что, может быть, это и не он вовсе. Всё становится мрачным, когда наступает зима, тоска распространяет вокруг, словно заразная болезнь. Это уже не первый раз, когда он поддаётся общему настроению. Он считает, что всего лишь один из побочных эффектов телепатических способностей. Да, именно поэтому его сейчас всё так достало. Или может, его уже просто тошнит от этого дня уже в семь вечера потому, что ничего не происходит и не произойдёт, и ему ничего не хочется делать. Может, он просто устал считать часы до погружения в сон и возвращению к Хёнвону. Осознание этого не помогает — он всё ещё не хочет делать ничего, кроме как кутаться в одеяло и игнорировать всё вокруг, насколько это возможно. Насколько возможно игнорировать Хёну. Стук в дверь даёт понять, что его сосед по квартире задолбался сидеть у себя в тишине и теперь пришёл позависать вместе. Минхёк вздыхает и думает, стоит ли открывать. — Заходи, — кричит он, чтобы не подниматься. Дверь медленно открывается, и Минхёк уже представляет Хёну, нерешительно стоящего в коридоре. Затем он наконец заходит и останавливается, замерев, на пороге. Он спокойно смотрит на Минхёка несколько секунд и всё-таки подходит. Он робко садится на край кровати и осматривается, пытаясь делать вид, что всё как обычно. Минхёк стискивает зубы — он уже раздражён. Если он хочет что-то сказать, почему бы не выпалить это уже наконец? Он знает, что Хёну ничего не может поделать со своей неловкостью. Его, собственно, сам Хёну и не раздражает, просто сейчас такое настроение. — Как дела? — спрашивает он, пытаясь не звучать колко. Хёну переводит на него глаза, сканируя настроение. Хёну, этот тихий, застенчивый человек — просто мастер читать людей. Это свойственно людям с телепатическими способностями. — Ты в порядке? — спрашивает Хёну. — Ты торчишь в комнате с момента, как пришёл с работы. В его голосе нет осуждения, нет призыва к ответу или рассказыванию тайн. Минхёк именно за это и любит Хёну. Он спокойный и всё время думает о своём, давая Минхёку достаточно пространства, но при этом не относясь к нему безразлично. Он пожимает плечами. Для него не в новинку сидеть в комфортной комнате в одиночестве, когда у него нет дел. — У меня всё хорошо… Просто день такой, — он слабо улыбается Хёну и получает ответную улыбку; Хёну тянется к нему и кладёт руку на спину, гладит. Минхёк жмётся к его руке, чуть ли не закрывая глаза. Боже, он действительно изголодался по прикосновениям. Минхёк думает, что именно поэтому они с Хёну близки даже после многих лет. Вообще-то Хёну очень тактильный человек, он показывает свою любовь больше действиями, чем непосредственно чувствами. Минхёк абсолютно уверен, что если он и считывает какую-нибудь эмоцию Хёну, то значит, он хочет ему её показать. — Я подумал тут, — Хёну колеблется. Минхёк поднимает на него глаза, и видит, как он в нерешительности закусил губу. — Я подумал, что мы в последнее время были очень заняты, и нам пора отдохнуть. — Что значит «отдохнуть»? — Минхёк ловит себя на мысли, что ему нравится это внимание и ему приятно слышать такое предложение. — Ты правда уставал в последние дни, я-то уж понял. Я не знаю, конечно, поможет ли отпуск, но вдруг стоит сменить обстановку? — большая рука Хёну продолжает гладить его по спине, и сердце Минхёка горит от любви к нему. За окном всё ещё воет ветер, но у Минхёка в душе зажглись тысячи фонариков. Хёну смотрит на него задумчиво и не давит с ответом. — Скажешь, когда определишься, — он отталкивается от кровати и направляется к двери. Минхёк не особенно хочет, чтобы он уходил. Хёну поворачивается к нему на полпути. Его глаза прищурены в беспокойном выражении. Минхёку не нужны телепатические способности, чтобы понять, что Хёну хочет что-то спросить перед уходом. Он вздыхает, но позволяет ему сказать. — А твои сны? Всё ещё снятся? — Хёну растягивает слова, словно ему неприятно это спрашивать — действительно неприятно, потому что на этот счёт они много раз ссорились. Минхёк пожимает плечами. Ответ всегда один и тот же. Уголки губ у Хёну сразу опускаются, но это единственный знак того, что Хёну расстроен. Минхёк меняет тему: — Куда поедем?--------------------------------------
Когда Минхёк доказывается в пустом холле на краю света, уже совсем темно. Он оглядывает знакомое место - пустой этаж жилого дома, который всегда его ждёт, размытые силуэты машин, припаркованных за окнами, лифт, который всегда стоит на первом этаже. К полу приделан каменный стол, на котором нарисована шахматная доска. Минхёк находит то, что искал — высокого человека, склонившегося над столом в своей толстовке. Он поворачивает голову к Минхёку. Хёнвон. Он озаряется — так происходит каждый раз, когда он видит приближающегося Минхёка. Он полностью поднимает голову и улыбается, махая ему рукой, чтоб шёл быстрее. Минхёк повинуется, конечно же, и ускоряется, чтобы сесть к сонному пареньку. — Ты сегодня долго, — бормочет Хёнвон без тени злобы. Он глядит на Минхёка большими задумчивыми глазами и двигается ближе к нему по круглой каменной скамье. Минхёк чувствует, как на губах сама собой возникает улыбка, полная обожания к Хёнвону, который уже положил щёку на холодный стол, но всё ещё глядит на него. Его рука двигается сама собой, обнимает Хёнвона и прижимает ближе. Хёнвон, эта тонкая веточка, позволяет себя обнять и прижимается к груди Минхёка. Тот целует его волосы. Пальцы Хёнвона находят его пальцы и сплетаются вместе с ними, а другой рукой Хёнвон забирается Минхёку в карман в поисках тепла. Тот смеётся у себя в голове над парнем, которому всё время холодно сингапурскими ночами в то время, как сам Минхёк находит здесь спасение от ледяных зим Кореи. Он скидывает с себя куртку и натягивает на Хёнвона. «Слабак», — думает он, но помогает Хёнвону просунуть руки в рукава, надевает капюшон на голову и смеётся над его беспомощностью. Хёнвон только ноет немного в ответ на эти насмешки, а потом довольно улыбается, кутаясь сразу в двух куртках. — Я сегодня был вынужден смотреть «Чёрную пантеру» один, — слова Хёнвона похожи на очередное нытьё, он дует губы, глядя на Минхёка чересчур большими и грустными глазами. Тот не может противиться желанию потрепать Хёнвона по волосам, он любит смотреть, как он каждый раз светлеет и снова начинает улыбаться. — Но это было прикольно, — продолжает Хёнвон, делая акцент на «прикольно». Он толкает Минхёка в плечо, чтобы привлечь его внимание. — Ты смотрел? Минхёк кивает. Хёнвон щурит глаза в ответ, вдруг насторожившись. Чёрт. Следует несколько секунд молчания, но Хёнвон не спрашивает, почему человек из его сна смотрел «Чёрную пантеру» в кино. Слава тебе, Господи. Хёнвон лишь пожимает плечами улыбается ему, снова чувствуя себя сонным. Ночи в Сингапуре никогда не бывают тихими, даже во сне, в три утра они слышат звуки города — шум проезжающих вдалеке машин. Но Хёнвон проводит большим пальцем по пальцу Минхёка, и дыхание у него ровное и мягкое, и всё в этом выдуманном мире такое умиротворённое и спокойное. — Знаешь, — говорит Хёнвон, ловя взгляд Минхёка. — Ты мне ни разу не снился, когда я спал днём. Минхёк раскрывает глаза, но не знает, что ответить, поэтому закусывает губу и продолжает молчать. Хёнвон, видимо, и не ожидал услышать ответ — он пожимает плечами и не продолжает эту тему. Хёнвон в этом похож на Хёну. Он не задаёт лишних вопросов, не требует, не давит, не ждёт от Минхёка больше, чем тот способен дать. Он просто тихо любит и отдаёт, и ждёт от Минхёка только его присутствия. Может быть, это из-за того, что Хёнвон не считает, что должен что-то узнавать, давить или задавать вопросы человеку, который существует только, как думает Хёнвон, в его снах. Может, если бы он знал правду, он бы стал таким же подозрительным и жестоким, как все остальные, и Минхёку пришлось бы остаться в одиночестве, которое хуже смерти. Страх того, что это может случиться, приходит к Минхёку каждый раз, когда он думает, говорить ли Хёнвону правду. Губы Хёнвона находят его щёки, оставляют мимолётные поцелуи, а потом расплываются в улыбке; Хёнвон вновь кладёт голову Минхёку на грудь. Он рассказывает ему, как прошёл день, вжимаясь щекой в плечо Минхёка, и они полностью поглощены друг другом. Минхёк проходится нежными пальцами по растрёпанным волосам любимого, медленно распутывая каштановые пряди и слушая голос Хёнвона. — Иногда, — тихо говорит он, почти шёпотом. — Иногда мне кажется, что я просто не мог сам тебя выдумать. Глаза Минхёка расширяются, но Хёнвон этого не видит. Минхёк спускает руку на его спину, улыбается, слыша его ленивый, довольный вздох. Он берёт пальцами его подбородок и поворачивает лицо Хёнвона к себе. У него сонные глаза даже во сне, губы чуть приоткрыты. Поцелуй выходит медленным, невинным и ошеломляющим…------------------------------------------
…Хёнвон просыпается с улыбкой, лениво вздыхает, желая поспать ещё и подольше насладиться объятиями человека, которого видит только по ночам. Он потягивается и зевает, не спеша вставать с постели. Сегодня всё равно суббота. Ни одной причины рано вставать нет. Он проверяет телефон. 10:40. Хорошо, может, сейчас не так уж и рано. Но он устал, и сон до сих пор пытается им овладеть. От нескольких минут хуже никому не будет… …Будет, как оказалось, потому что он просыпается от того, что его сосед колотит его по ногам и кричит, чтобы он просыпался. Хёнвон смотрит на Чжухона взглядом, полным недовольства, надеясь, что он почувствует его жажду крови и испугается. Чжухон лишь улыбается, показывая свои ямочки — он давным-давно привык будить Хёнвона. — Скоро полдень, ты не можешь спать весь день! И правда — телефон Хёнвона показывает, что сейчас 11:50. Хёнвон, который как раз планировал спать до полудня, начинает ворчать и закатывает глаза. — Но ты выглядишь отдохнувшим! — Чжухон тащит его за руку и поворачивает спиной. — Хороший сон приснился? Хёнвон всё ещё слишком сонный и счастливый, поэтому не заметил, что до сих пор улыбается, думая о Минхёке. Он кивает, но в подробности не вдаётся. Чжухону они и не нужны всё равно. Он уже видел все стадии увлечения этим человеком из снов и знает этих подробностей даже больше, чем нужно. — Ладно, всё ясно, не пролежи слишком долго. Можем потом пойти в кино! — Чжухон хлопает по его спине в дружелюбном, игривом жесте, но Хёнвон знает, что он просто не хочет, чтобы он снова заснул. Хёнвон стонет и ноет, а потом сползает с кровати и выходит из спальни вместе с Чжухоном. Его мысли возвращаются к Минхёку.--------------------------------------------
Они прибывают в Сингапур утром понедельника. Хёну только и делает, что улыбается и подпрыгивает на каблуках, он толкает тележку с их багажом к выходу их аэропорта. Минхёк тащится позади — он не настолько восхищён, но всё равно рад, что долгая поездка на самолёте наконец закончилась. Погода в Сингапуре жаркая — не то, чтобы Минхёк раньше не знал об этом. — Давай оставим вещи в отеле и потом уже пойдём. Они засовывают багаж в такси и направляются к отелю. Минхёк вставляет наушники и закрывает глаза, но не может заснуть всю дорогу даже с музыкой. Хёну не пытается начать разговор, потому что тихий по натуре — он, наверное, вообще спит уже. Хотел бы Минхёк засыпать так же быстро. Он сдаётся и решает поглядеть в окно, полюбоваться на Сингапур — место, которое он не смог узнать в одних своих снах, ведь там был только каменный стол и влюблённый Хёнвон. В Сингапуре одни высотки и машины и двухэтажные автобусы, до краёв заполненные людьми. И, конечно, деревья вдоль дорог, вокруг зданий, растущие словно для того, чтобы разнообразить городской пейзаж. В такси играет китайская радиостанция с песнями, которые Минхёк никогда не слышал. Хёну спит всю дорогу, и Минхёк закатывает глаза. Он смотрит на маршрут, который Хёну составил прошлым вечером. Это будет долгий день. Может быть, такой долгий день ему и нужен. Как оказалось, это правда — это Минхёк понимает, когда едва не отключается сразу, как ложится на кровать, вернувшись ночью в отель. Хёну смеётся и напоминает ему переодеться в пижаму, но Минхёк игнорирует его и продолжает ворочаться. Хёну смеётся и забивает, направляется в ванную, чтобы принять душ. Минхёк закрывает глаза, согревая под одеялом своё изнеможённое тело и слыша шум воды из душа, звуки шагов в коридоре — это другие туристы возвращаются после прогулки по городу… …И на следующий день он встаёт в шесть утра, потягивается на кровати, одетый во вчерашнее и со слюнями на подбородке. В эту ночь Хёнвон ему не снился.-----------------------------------------
Минхёк официально влюблён в улицу Очард, просто созданную для шоппинга. Как самопровозглашённый шопоголик, он долго ждёт возможности закупиться чем-нибудь или просто поглазеть на витрины, если денег не останется. К концу дня он спускается с улицы Очард с кучей пакетов с покупками в руках. Хёну идёт за ним и тоже несёт покупки, он напоминает, что нужно где-нибудь остановиться и поужинать. Минхёк смеётся — неважно, насколько Хёну занят, он всегда думает о том, как бы порадовать желудок. Но и сам Минхёк не лучше — у него живот тоже уже урчит. Спустя несколько минут они сидят в ресторане в ожидании очередного блюда из местной кухни, которого они никогда не пробовали. Хёну сидит в телефоне, листая фотографии, которые они сделали за день. Минхёк оглядывает ресторан и людей. В тишине его мысли впервые за несколько дней возвращаются к Хёнвону. Он не снился ему всё это время — наверное, потому что он слишком устаёт в последние дни. Он убеждает себя, что это к лучшему. Он не должен привязываться к парню, с которым он никогда в жизни не виделся и не показывал свою любовь, отчаянно этого желать, и тем более ждать его каждую ночь, зная, что он не подозревает, что Минхёк — настоящий человек. Если он скучает по Хёнвону хоть на чуть-чуть, значит, с этим надо завязывать.---------------------------------------
— Музей черепах? — Минхёк смотрит на Хёну скептически, но лучший друг только улыбается и кивает, как будто только что предложил пойти в абсолютно нормальное место. Минхёк просмотрел все популярные веб-сайты с советами о том, что лучше посетить в Сингапуре. Нигде не упоминался музей черепах, в который его хотел взять Хёну — наверное, потому что это сомнительное и просто-напросто странное место. Музей черепах. Только Хёну мог собраться в такое место и прыгать от восторга. Минхёк закатывает глаза, но соглашается пойти, потому что заинтригован. Хёну сияет. Этого Минхёку хватает, чтобы так же заинтересоваться походом. Этот интерес пропадает на тринадцатой минуте пятнадцатиминутной, как им пообещали, поездки, когда таксист катался по, казалось, всему Сингапуру и не мог найти нужное место. Минхёк старается не вздыхать, потому что водитель и так выглядит наряжённым. В итоге Хёну, который всё это время сидел с каменным лицом на пассажирском сидении, устало вздыхает и вежливо спрашивает, нельзя ли их высадить прямо здесь. Бедный водитель кивает и, кажется, чувствует облегчение. Что ж, отлично, они наконец-то вылезли. Теперь единственная проблема заключается в том, что они не понимают, где находятся. Упс. Похоже, они в районе зданий социального жилья или HDB как их здесь называют. Дома пронумерованы, но с улицы не найти ни одной подсказки к тому, где они находятся. Й Хёну смотрит на него с извиняющейся улыбкой и неловко чешет шею. Минхёк пожимает плечами. Всё равно это лучше, чем сидеть в такси, пока водитель возит их кругами и, похоже, вообще не понимает, где что в городе находится. Погода в Сингапуре невыносимо жаркая, особенно для них, привыкших к корейским зимам. Минхёк чувствует, что у него вспотела вся спина под рубашкой. Они должны найти дорогу как можно скорее. К счастью, небо темнеет, и дождь, который скоро, вероятно, начнётся, ослабит невыносимую жару. Хёну протягивает руку, и Минхёк берёт её. Они бродят, пытаясь выйти на главную дорогу. — Может, стоит разделиться? — предлагает Хёну спустя несколько минут бесплодных поисков. Минхёк кивает, размахивая перед собой руками, чтобы хоть как-то освежиться. Они расходятся, и Минхёк направляется к случайному зданию в надежде, что за ним каким-то образом припрятана главная дорога. Блок 253. Минхёка чувствует дежавю, но не понимает, почему. Он игнорирует свои чувства и продолжает шагать. На голову падают кали дождя — как только он это замечает, они как будто делаются тяжелее. Он спешит в здание, чтобы укрыться от дождя. Он точно не хочет промокнуть и заболеть во время своего отпуска. Он добегает до укрытия как раз вовремя, потому что лёгкая морось превращается в шумный ливень, из-за чего назад, на улицу, нельзя выйти, не промокнув насквозь. Он пишет Хёну, чтобы тот пришёл его спасти, а затем решает сесть и немного подождать. Когда он оглядывает место, уже не кажется, что он находится в незнакомой стране; холл выглядит гостеприимно, и создаётся ощущение, что он часто здесь бывал. Да, он знает это место. И за каменным столом посреди холла сидит знакомый ему человек в чёрной толстовке, капюшон которой натянут поверх пушистой каштановой шевелюры, положивший голову на тонкую книжонку и дремлющий. Минхёк, не помня себя, идёт к столу и только потом понимает, что пошёл; тянется пальцами к парню, которого не видел всю эту неделю. Хёнвон. Его Хёнвон. Парень из снов, парень, который крал у него ночи одну за другой, парень, который обнимал и целовал его, и любил, ничего не требуя взамен. Парень, который не знает, что Минхёк существует, который и не может знать этого. Хёнвон шевелится, веки едва не открываются — он словно чувствует присутствие Минхёка. Чёрт. Минхёк принимает решение за долю секунды и выбегает назад, под дождь. Он не видит, что Хёнвон уже медленно открывает глаза и лениво оглядывается по сторонам, а потом таращит глаза на Минхёка, мчащегося на полной скорости. Хёнвон продирает глаза, сразу проснувшись, и вскакивает. Но Минхёк уже исчез, словно его здесь и не было. Хёнвон трёт глаза — ему наверняка это показалось, потому что он был сонный. Это не мог быть он. Он кладёт подбородок на стол, желая как-нибудь остановить колотящееся сердце. Это был не он. Но что нужно сделать, чтобы заставить себя в это поверить, когда у него трясутся, не переставая, руки, когда в крови адреналина столько, словно Минхёк стоял от него в двух шагах? Хёнвон снова трёт глаза и выходит из-за стола. Если он настолько устал, что уже видит галлюцинации, то пора идти домой. Он отправляет короткое сообщение Чжухону, спрашивая, когда тот придёт домой, и направляется к лифту, чтобы подняться в квартиру. чжухани: прости я сегодня буду поздно! Хёнвон читает короткий ответ Чжухона и поднимается в лифте. чжухани: ложись спать не жди меня!!! и пусть я тебе приснюсь ~ После сообщения следует куча смайликов-сердечек и поцелуйчиков. Хёнвон закатывает глаза, но не может сдержать улыбки. Очередной улыбки своим снам… Мысли о Минхёке заполоняют его голову настолько быстро, что мозг закипает. Хёнвон мысленно ругает себя, потому что Минхёка не существует и он не должен скучать по человеку из сна настолько сильно, что уже представлять его в реальном мире. Хёнвон падает на кровать, как только заходит в квартиру; ему Минхёк нужен, как воздух. Господи, нужно уже разобраться с этим дерьмом. Он смеётся сам над собой, потому что от душевной боли на глазах выступают слёзы. Этой ночью. Он встретится с ним этой ночью. Этой ночью…-------------------------------------
Хёнвон возвращается в холл, вот только днём — он не может понять, что это точно за время. На улице всё ещё темно, с оглушительным шумом гремит гром, и молния освещает небо каждые несколько минут. Дождь льёт без перерыва. За каменным столом посреди холла никого нет. И вокруг никого. Такое странное чувство, будто ты отделён от мира, когда на улице идёт ливень, из окон не видно ни зги, а все горожане попрятались от дождя по своим домам. Он садится за стол, надевает на голову капюшон толстовки, чтобы защитить лицо от капель, которые как-то долетают с окна. Он ждёт Минхёка. …И просыпается от запаха панкейков из коридора. На часах девять утра, он лениво сползает с кровати и идёт по запаху до Чжухона, который уже сидит за столом. Он обнимает соседа со спины и открывает рот, чтоб начать умолять о крошечке с барского стола. Чжухон смеётся и делает одолжение, засовывая ложку ему в рот. — Что-то ты рано! — Чжухон следит за тем, как хёнвон идёт к шкафчикам и достаёт оттуда пачку крупы и плошку, напевая что-то под нос. — Должно быть, выспался, — Хёнвон кивает с улыбкой, подтверждая предположение Чжухона, но не спешит что-то пояснять. Он и правда хорошо поспал. Этим утром он такой бодрый и свежий, но осознание этого приходит только потом. Этой ночью во сне он видел не то, к чему привык — никаких поцелуев и смеха чайки, никаких касаний рук, никакого Минхёка. Он ждал и ждал, пока дождь не закончился. Никто не пришёл. В груди собралось чувство беспомощности, и Хёнвон подумал, что он, должно быть, ужасно жалкий, раз его может ранить человек, которого он сам же выдумал. Минхёк… Он всегда казался таким настоящим, таким до боли настоящим, словно он жил не только у Хёнвона в голове. Минхёк красивый, у него яркая улыбка и громкий голос даже мёртвой ночью, он заботится о нём и позволяет Хёнвону себя любить. Это всё, что Хёнвону нужно. Но он настоящий, он наверняка настоящий, потому что он умеет злиться и грустить, молчит в те дни, когда ему не очень хорошо и имеет свои секреты… Воображаемый парень не может иметь секретов. Минхёк точно настоящий — Хёнвон ни в чём так не убеждён, как в этом. Но как такое возможно?--------------------------------------
Пальцы Хёну усеяны ранками от укусов черепах, которых он преследовал в музее. Минхёк над ним смеётся, передразнивает его крики, когда черепахи кусали его за кончики пальцев вместо того, чтобы кушать с рук. Они всё-таки дошли до музея черепах — но на следующий день, и тогда водитель уже не возил их кругами, и они не потерялись. А в прошлый раз была… катастрофа, честно говоря. В конце концов, они встретились на главной дороге и поймали такси, сразу направившись в отель. Хёну не стал спрашивать, почему Минхёк вдруг так всполошился и захотел убраться оттуда как можно быстрее. Они просидели остаток дня в отеле, кутаясь в тёплые одеяла и выключив кондиционер, чтобы не замерзать. А теперь они всё-таки приехали, и Минхёку, на удивление, нравится это нелепое место — он с умилением смотрит на черепах, которые изредка кусают Хёну за пальцы. — Это ты виноват, ты засунул пальцы в воду! Почему нельзя просто бросить, как нормальный человек? — подшучивает он и смеётся. Хёну только пожимает плечами и вновь опускает пальцы в воду. Минхёк уходит от Хёну с его идиотскими методами к черепахам в аквариуме. Хёну машет лучшему другу, но не спрашивает, куда тот идёт. Мысли Минхёка движутся, как и его ноги - движутся и наконец доходят до Хёнвона. Прошло около двух недель с тех пор, как он в последний раз был в пустом холле, около двух недель с тех пор, как он засыпал, желая держать руки Хёнвона в своих руках, и наутро расстраивался. Если так подумать, Хёнвон ни разу ему не снился в Сингапуре. Минхёк вздыхает, пытаясь начать думать о чём-нибудь другом, о чём-нибудь, кроме Хёнвона; его замечательный Хёнвон живёт здесь, взять и найти его Минхёк может и в то же время нет. Если бы только он не был ссаным трусом. Минхёку никогда до этого ничего не снилось. С самого детства он вообще не видел снов — одна из особенностей телепатов. Ему не нравилась эта шутка природы, из-за которой он не мог быть нормальным человеком даже во сне. Тем более — во сне. В то время, когда он ещё не умел управлять своей способностью и хорошо понимать свои ощущения, он даже не понимал, что что-то не так, пока его лучший друг не крикнул ему («Прекрати лезть в мою голову, сумасшедший!») и навсегда от него ушёл… Хёну всегда был рядом, всегда его любил и заботился о нём. Но больше — никто. Ни друзья, ни родители, ни кто-либо ещё. что за жалкое существование. Раньше Минхёк был таким одиноким и обиженным. До Хёнвона. В ту ночь, когда он вошёл в безлюдный холл Хёнвона в конце долгого дня — дети в детских садах были такими же очаровательными, как и всегда, но его молодой коллега-воспитатель куда-то ушёл, поэтому Минхёку пришлось справляться со всеми в одиночку. А это было нелегко. Он приполз в незнакомое место, в пустой холл на нижнем этаже квартирного дома, в котором никогда не был. Потребовалось время, чтобы понять, что он во сне. Во сне? Он никогда не видел снов. На полу посередине холла сидел парень, положив щёку на каменную скамейку и закрыв глаза. Он спал? Люди во снах тоже умеют спать? Минхёк вдруг осознал, что его тянет к этому парню, и, не в силах себя удержать, подошёл к незнакомцу. Тот открыл сонные глаза и сразу проснулся, поняв, что не один. Он резко обернулся на Минхёка. — Ты кто? — требовательно спросил Хёнвон. Минхёк не вымолвил ни слова, слишком испугавшись, но не в силах даже открыть рот от удивления. Хёнвон был обескуражен, он отошёл к стене, но всё же не вышел из холла. Прошло так много дней, так много снов, и в конце концов, они привыкли друг к другу. Вслух Минхёк с ним говорил лишь однажды, когда торопливо объявил своё имя и тут же испугался, что это обораёт сон, что это одно слово раскроет его, и он потеряет Хёнвона навсегда. Но Минхёк знает, что он любит его — знает по его касаниям губ, по его тёплым рукам, притягивающим Минхёка ближе за шею, по стуку его сердца в моменты, когда он говорит с Минхёком и лежит на нём. В одну из ночей Минхёк сел и слушал Хёнвона в течение нескольких часов. Обычно тот много не разговаривает. Он чаще бывает тихим и даёт Минхёку играть с его пальцами или пытается играть с ним в шахматы, каждый раз безнадёжно проигрывая. Но в тот раз у него было много слов — он рассказывал Минхёку про свой день. Тот звонко смеялся и нависал над Хёнвоном, который лежал на его коленях, целуя его в макушку. Хёнвон всё понимал. — Я тоже тебя люблю, Минхёк, — ответил он. Ему не нужны слова, чтобы любить Хёнвона. Но ему нужна эта любовь. Ему нужно снова его увидеть. Боже, он и правда должен с ним увидеться.-----------------------------------------
За два дня до отъезда Минхёк оставляет Хёну собирать чемоданы в отеле и выходит оттуда, чуть не забыв перед выходом захватить кошелёк и телефон. Он прыгает в такси, как только оно подъезжает. Блок 253… Он скорее забудет своё имя, чем номер этого дома. Теперь осталось только ждать, пока шофёр его довезёт. Минхёк не может удобно устроиться в сидении, ждёт не дождётся снова увидеть Хёнвона наяву. В этот раз до нужного здания они доезжают быстрее, и у Минхёка практически нет времени подготовиться — они приезжают, и он выходит из машины, чтобы найти Хёнвона. Боже, хоть бы он был там. («Если он не там, всё нормально, — утешает себя Минхёк, — Даже если они сегодня не встретятся и вообще никогда больше не увидят друг друга, всё нормально».) На ватных ногах он входит в здание, из которого не так давно сбежал. Кажется, что он во сне — наверное, потому что в глазах мутно, и из-за этого он не понимает, что происходит. Несколько шагов по пустому холлу, и глаза находят каменный стол. Мир останавливается. Хёнвон. Сейчас он сидит на столе, сосредоточив внимание на мобильной игре. Из его наушников, которые уже едва ли на ушах, доносится лёгкая музыка, и он, кажется, не замечает присутствия Минхёка. На одно короткое мгновение Минхёк думает о том, чтобы уйти. Если Хёнвон не узнает, то ему точно не будет больно, и лучше не ломать иллюзию волшебного сна. Но глаза Хёнвона поднимаются к нему, он вздрагивает от неожиданности и с шумом падает со стола. — ТВОЮ МАТЬ! — кричит Минхёк и бежит к Хёнвону, готовясь поднимать его на ноги. Хёнвон смотрит на протянутую руку, но не берёт её; на лице — маска удивления и ни тени улыбки. Минхёк неловко мнётся, не зная, что сказать и с какого места начать объяснять. — Минхёк? — неуверенно спрашивает Хёнвон. Его голос немного дрожит. Минхёк чувствует, что в горле пересохло, поэтому лишь молча кивает. — Тебя же не существует, — говорит Хёнвон, проглатывая слоги. Он поднимает голову и смотрит на Минхёка, всё ещё не веря в происходящее. — Я во сне? Минхёк качает головой, всё ещё не в силах сказать что-нибудь — он почти забыл, как дышать, когда увидел Хёнвона. Тот поджимает губы и трёт рукой глаза, словно Минхёк от этого исчезнет. — Я… Я всё объясню. Глаза Хёнвона сужаются, но всё ещё не похоже, чтобы он злился. Минхёк набирается смелости и снова открывает рот: — Я телепат. Я могу читать чужие мысли и чувства. Но я пытаюсь… не делать этого? Мне это не нравится, это похоже на нарушение границ. Тем не менее, похоже, что я пробрался к тебе в сны — я плохо контролирую свою способность во время сна. Поэтому мы встретились. Минхёк понял, что проговорил это на одном дыхании, только когда у него перехватило дыхание, и он больше не мог продолжать. Хёнвон вытаращил глаза, глядя на него. — И я хотел тебе сказать, но в это как бы… сложно поверить, а я не хотел отпугнуть тебя, поэтому скрывал это, но всё же я должен был рассказать. Я правда виноват, Хёнвон. Тот вздрагивает, слыша своё имя, и понимает, что Минхёк впервые вслух назвал его по имени. — Я знал, что ты настоящий, — проговорил Хёнвон больше себе, нежели Минхёку. Он взял Минхёка за руку, которую тот всё ещё не опустил, и встал на ноги. Хёнвон повернулся к нему спиной, подошёл к каменной скамейке и сел. Он похлопал рядом с собой с бесстрастным лицом, приглашая Минхёка сесть. Тот сам не знает, на что рассчитывал и какой реакции ожидал на своё признание, но точно не такой — Хёнвон остаётся спокойным, нежным, не убегает со всех ног и не злится за вторжение в собственные сны. Хёнвон осторожно кладёт голову Минхёку на плечо, когда тот наконец подсаживается рядом. Он ничего не говорит, только смотрит вдаль, а Минхёк смотрит на него и думает, что Хёнвон будет делать в следующую секунду. — Тебе, наверное, было трудно, — говорит он. У него голос такой тихий, что едва не уносит сквозняком. Его пальцы скользят к открытой ладони Минхёка и берут её, как всегда. У Минхёка на душе становится так светло, и страх быть отвергнутым больше не висит грузом у него на сердце. Он лишь кивает, зная, что Хёнвон видит его боковым зрением. И они сидят так в тишине ещё несколько минут. Они глядят на случайных прохожих, одиноких или идущих в группах, на детей, играющих на близлежащей площадке. Во снах они не видели ничего, кроме пустого холла, поэтому Минхёк рассматривает новые детали, окружающие знакомое место. Хёнвон хихикает над чем-то. Для Минхёка этот смех — музыка, и вскоре он начинает смеяться тоже, хотя сам не знает, над чем. Но лицо Хёнвона освещает невинная радость, он сидит у Минхёка в руках и весь трясётся от смеха, поэтому жаловаться вроде бы не на что. Они остаются друг с другом до позднего вечера, пока Хёнвон не начинает тереть глаза и зевать. Он поднимает на Минхёка сонные глаза, а потом роняет голову на его колени. Берёт его руку и прислоняет к своей щеке, словно пытаясь руку Минхёка укачать. Сон это или нет, Минхёк сейчас любит Хёнвона сильнее всего, он сонный, и ему так комфортно здесь. Он не отрывает взгляд от Хёнвона. Этой ночью мир такой тихий. Этой ночью Минхёк не попадает в пустой холл, хотя уже увидел его целиком и полностью. Он стоит на краю близлежащей детской площадки и смотрит в сторону горки, на которой его ждёт Хёнвон. Хёнвон протягивает ему руку и зовёт к себе взглядом. Минхёк подходит к горке и машет, чтобы Хёнвон ехал вниз. И тот катится прямо в раскрытые руки, обнимает Минхёка в ответ. Хёнвон утыкается в его шею и хихикает как раньше. — Что будем делать? — спрашивает Минхёк, подавая голос второй раз за весь сон. Хёнвон пожимает плечами и осматривает пустую детскую площадку. — Я сюда не очень-то ходил с тех пор, как вырос, — говорит он Минхёку. — Давай повеселимся? Тихо. Во снах всё время так тихо. Хёнвон будто бы Луна, а Минхёк — волны, качающиеся под ней, непредсказуемые, тихие и спокойные, но динамичные и хаотичные в следующую секунду. Хёнвон запрыгивает на турник и начинает лезть вверх, не дожидаясь ответа Минхёка. И он следует за Хёнвоном, как и всегда следовал. Он находит качели и втискивается в детское сидение, раскачивается как можно выше. Вскоре Хёнвон садится на вторую качелю, и у них начинаются соревнования. Они играют, как дети, — эту черту друг в друге они ещё не видели. Во сне темнота ночи не кажется такой уж тёмной, и для них всё открыто. Минхёк хочется остаться с Хёнвоном навсегда. Тот идёт и садится на пол площадки, продолжая с улыбкой наблюдать за тем, как катается Минхёк. Наконец он садится с ним. Они ложатся и устремляют глаза в небо. Хёнвон тихо перемещается, чтобы сесть на Минхёка и опуститься к нему, заставая врасплох. Тот замирает.---------------------------------------
Хёнвон ругается, проснувшись слишком не вовремя. Он всё ещё чувствует губы Минхёка на своих губах. Они были так близко. Чжухон уже ушёл из квартиры, оставив записку о том, что сегодня у него пары пораньше, но он успел позавтракать. Хёнвон рассеянно жуёт бутерброд и думает о Минхёке (трудно о нём не думать, ведь сказочное лицо Минхёка появляется перед ним каждый раз, когда Хёнвон закрывает глаза). Телефон звенит и включает экран. Помяни дьявола. МИНМУНИ <3: Приходи в старбакс около моего отеля! [прикреплена геолокация] Хёнвон тут же подскакивает, не в силах сдержать восторг. Он спешно переодевается и вылетает из квартиры, чуть не забыв запереть дверь. Он снова увидится с Минхёком! Эта мысль осветила весь его день. Не успев затормозить, Хёнвон врезается в кафе и оглядывается в поисках парня. Минхёк ждёт его в углу кафе, спрятавшись за стенкой. Он поднимает голову и улыбается, услышав своё имя. — Доброе утро, любовь моя, — говорит Хёнвон. Минхёк толкает к нему стакан. Он говорит, что завтра должен возвращаться в Корею. Но это будет так нескоро, а сейчас они слишком поглощены друг другом, чтобы думать о чём-то кроме них самих. Они сидят и беседуют, и весь мир вокруг исчез, как и всегда исчезал в такие моменты. У Хёнвона кружится голова при виде Минхёка, он наяву, он настоящий — такой, о каком Хёнвон всегда мечтал. Он изо всех сил старается не засмеяться. Но Минхёк вдруг берёт его лицо в свои большие руки и сжимает щёки. Они снова двигаются ближе друг к другу. В этот раз поцелуй ничем не прерван, потому что они уже не спят. Они отстраняются, и Хёнвон вдруг чувствует слёзы в уголках глаз. И как только его мечта сбылась буквально за два дня? — Я так рад, что ты здесь и что ты настоящий. Я знал, что ты не просто у меня в голове… Я люблю тебя. Хёнвон смотрит на трясущиеся пальцы Минхёка и дёргающийся от сглатывания кадык. Он ждёт от Минхёка слов, которые он ни за что бы раньше не сказал. — Я тоже тебя люблю Хёнвон. Через миг они снова поцеловались. — Ты — всё, о чём я только мог мечтать.