Фея Будущих Побед, или Если бы Тотошка-2

Гномы проснулись лишь утром. Озма догадывалась, что хитрецы давно притворяются, разведывают обстановку: где они, как к ним относятся, чего ожидать. Ну и пускай. Меры предосторожности она приняла. Энни окончательно освоилась во дворце. По зеркально натёртому паркету так удобно скользить вдоль длинного коридора, а уж съезжать по широким перилам вообще красота. Особенно на главной парадной лестнице - она вся такая с хитрыми изгибами. И главное, никто слова не скажет. Хозяйка дворца хоть и не рискует сама присоединиться к веселью, но провожает та-а-аким завистливым взглядом... В библиотеке она всё же присмирела. Высокие стеллажи нарезали пыльный солнечный луч аккуратными порциями, рисуя на полу загадочный узор. Спящие на полках книги невольно внушали к себе трепетное уважение. Не только огромные фолианты дворцовых летописей, но даже дешёвые Эллины книжки из фургона, расположенные на почётном месте вне каталога, рядом с книгами из других миров от феи Многоцветки. Гномским свиткам здесь пока места не нашлось, хотя полки не заполнены и наполовину, и места для ящиков между пустым стеллажами хватило бы. Но размещение их в книгохранилище, даже временное, выглядело бы претензией на внесение в фонды. Несколько дерзкой без воли хозяев, пусть даже они сами себя наказывают, продолжая притворяться спящими. Поэтому ящики со свитками громоздились в примыкающем к библиотеке скриптории. Кажется, это не вызвало восторга у придворного летописца - по крайней мере, вчера он сбежал до конца рабочего дня, сетуя, что негде развернуться, а сегодня ещё не появлялся. Даже чайный стакан в серебряном подстаканнике с вензелем Oz оставил на рабочем столе - так спешил в расстроенных чувствах от уплотнения личного пространства. Впрочем, оно и хорошо, что на работу не вышел. Потому что сейчас по его столу рядом со стаканом, доходящим ему чуть ли не до пояса, важно расхаживал его коллега - гномский старейшина и летописец Кастальо. - Значит, ваши предки прибыли сюда из Старого света пять тысяч лет назад вместе с Арахной? - переспрашивала Озма, нажимая на каждое слово. Услышанное от гнома согласовывалось со вчерашним рассказом Фараманта только в этой дате и в самом факте битвы у южных рубежей Волшебной страны, неподалёку от замка её создателя Называй-его-как-хочешь. Остальное никак не увязывалось. - Совершенно верно, Ваше Высочество, - терпеливо отвечал степенный старик в красном колпаке. - Они жили в Альпийских горах, прорубали в них тоннели, добывали золотую руду и драгоценные камни. - Прямо как Подземные рудокопы, - хмыкнула Озма. - Похоже, - согласился Кастальо. - Только их никто не изгонял, это была их естественная среда обитания. Мы не знаем, почему им покровительствовала великанша Карена, как и почему поссорилась с ней её дочь Арахна, как наши предки её поддержали. Летописи мы начали вести только здесь и только после того, как Гуррикап победил госпожу и погрузил её в долгий сон. - Значит, сама битва в ваших свитках тоже не описана? - разочарованно протянула принцесса. Гном виновато развёл руками: - Знаем о ней только из преданий и поздних записей. Что, конечно, не очень надёжный источник. И вообще эти сведения очень скупы и отрывочны, а местами противоречивы. Наш народ не стремился сохранить память об обстоятельствах поражении госпожи. Одни рассказы действительно говорят о жестокой битве на месте нынешнего леса Воюющих деревьев, поссорившей народы Волшебной страны. Другие упоминают только зверей и птиц, которые осаждали госпожу в ущелье, где она и была усыплена Гуррикапом. Но как она там оказалась вблизи от его замка и уже без всякого войска, хранят молчание. - А о том, как вы поселились в Волшебной стране, хотя бы помните? - Это да, хотя тоже не документально, - ответил старый гном. - Как-никак, наша собственная история. Народ наш был тогда немногочислен, и все прибыли из Старого света вместе с госпожой на ковре-самолёте, который она увела у Карены с другим волшебными принадлежностями и который вчера навсегда утратил свою силу... - Думаете, навсегда? - спросила Озма с сожалением. - Да, - уверенно сказал Кастальо. - Мы же пытались поднять его в воздух с Макового поля. Ни в какую. За пять тысяч лет в нём не осталось ни одной прежней нитки, приходилось постоянно латать, но вплетённая в него магия сохранялась. Стоило же ему оказаться в сизом облаке... - А облако случайно появилось на вашем пути или... Как вы сами считаете? Гном пожал плечами: - У нас просто не было времени делать какие-то выводы. Сперва собирали свитки, затем нас сморил сон... - А затем вы долго не подавали виду, что проснулись, пытаясь по своему обыкновению, всё разведать? - погрозила пальцем Озма. - Ну, не без этого, - улыбнулся Кастальо в бороду без тени смущения. - Ваше Высочество славится своим бережным отношением к обычаям своих подданных, и я надеюсь, наш народ не станет досадным исключением. - Я смотрю, вы слишком много обо мне знаете, а я о вас ничего... - А как же! Пять тысяч лет мы неустанно вели летописи обо всём происходящем в Волшебной стране, и последние десять - не исключение. Сам я далеко не первый раз в Изумрудном дворце. Бывал тут, никем не замеченный, и при Гудвине, и при вас, и даже при Бастинде, - ответил старик по-прежнему спокойно, как о чём-то само собой разумеющемся. - Представляю, какими страшными врагами вы бы оказались, если бы Арахна действительно проснулась телесно... - Вовсе нет! В Волшебной стране наш народ дал ей клятву повиноваться и не действовать во вред. Обязательство воевать против её врагов в неё не входило. Хотя, конечно, она использовала бы наши летописи. Но вы их сами прочтёте и убедитесь, что там нет никаких по-настоящему опасных шпионских сведений. - Ох и изворотливы же вы, дорогой Кастальо, - рассмеялась фея. - Я обдумаю текст вашей присяги так, чтобы вам трудно было ею жонглировать. Чем же ваших предков так привлекла Арахна, если вы сами признаёте, что день без сделанного кому-нибудь зла она считала пропащим? - К нам-то она была добра. Продлевала нам жизнь, лечила болезни, заклинала наши луки бить без промаха... Она вообще чередовала добро, сделанное нам, со злом, которое творила людям. Её, наверное, и злой волшебницей называть не совсем правильно. Скорее, неоднозначной. - Что-то магии неизвестна подобная типология, друг мой. Это ведь вопрос источника волшебства, а не того, делится ли с кем волшебник полученными плюшками. Если бы ещё бескорыстно, тогда можно было бы о какой-то "неоднозначности" говорить, а так нет. - Всё равно, нам не за что было ей попрекнуть, - упрямо повторил гном. - Конечно, мы её обслуживали, но делали это с благодарностью, а не по принуждению. Мне кажется, она и не стремилась нас принуждать, хотя могла бы. Ей хотелось, чтобы её любили. Вашему Высочеству это ведь должно быть хорошо знакомо... Озма вздохнула с кислой усмешкой: - Вы и в самом деле обо мне слишком много знаете. Только вот, будучи Урфином, я стремилась поглощать любовь, не отдавая. Судя по вашим словам, у Арахны была та же проблема. Это, дорогой Кастальо, именно зло, а никакая не "неоднозначность". И в волшебном смысле, и в обычном этическом. - Вы фея, вам видней, - не стал спорить старик. - Как вы думаете, - Озма решила перевести разговор на практическую тему, - легенды о Пакире имеют какое-то основание? Если по вашим словам та битва на самом деле происходила между Гуррикапом и Арахной, которая прилетела сюда позже него и, насколько я понимаю, не причастна к гибели Атлантиды... Кастальо молчал, обдумывая ответ. - Видите ли, - начал он нерешительно, - ни о каком Пакире нам ничего не известно. Ну, кроме рассказов странных людей, именующих себя Войском Ориона. Но госпожа в Волшебной стране откуда-то научилась новым, ранее неведомым вещам. Не связанным с волшебной книгой Карены и другими её артефактами. Например, принимать облик любого человека или животного. Насколько нам известно, такое приписывают Пакиру. Во-вторых, пещера, где мы из поколения в поколение оберегали её сон, служит одним из входов в Подземье. Мы туда дальше не совались - в Волшебной стране нам пришлось резко изменить образ жизни, переквалифицироваться из шахтёров в охотников и аграриев. Но по доносящимся слухам, сознание спящей госпожи подчиняло себе жителей Подземья. - Да, такие слухи нам тоже известны. Что же получается - легенды о Пакире искажённо преломляют память о битве Гуррикапа с Арахной, а то, что Пакир здесь был раньше него - просто мифология без исторического основания? Или всё-таки Арахна вступила здесь в союз с какими-то местными силами? Которых, может быть, и в самом деле заточил в Подземье Гуррикап, Торн или как там его. Пакир не Пакир, но откуда-то же у неё взялись те новые способности, о которых вы говорите? - Мы можем лишь строить догадки, - ответил Кастальо. - А вот о её сопернике знаем доподлинно. Хотя и мало. Он называл себя Руггедо. Ростом был с гномов, но странен и страшен лицом, похожим на лицо мертвеца. Появился среди гномов лет десять назад. Никто не помнил, как именно это случилось - маленький народец, не любящий чужаков (которые, впрочем, и не подозревали о его существовании), просто обнаружил, что тот давно живёт в их среде и ведёт опасные речи ("О, как мне это знакомо!" - заметила Озма). Арахна, говорил он, унизила вековые обычаи гномов, заставив их жить на поверхности земли, разводить скот и выращивать пшеницу. Между тем, прямо за её пещерой простирается обширное Подземье, полное сокровищ. Руггедо пришёл оттуда, гипноз спящей госпожи на него не действовал, и он обещал защитить от него гномов, которые пойдут за ним. Сперва эти пересуды носили безобидный характер, и Кастальо не сразу забил тревогу. Когда же захотел всерьёз поговорить с Руггедо, тот перестал попадаться ему на глаза. Со своими сторонниками и сочувствующими общаться, несомненно, продолжал, но те делали всё, чтобы застать его было невозможно. Гномы - непревзойдённые мастера маскировки. Даже друг от друга. Некоторые сторонники Руггедо открыто начали носить вместо разноцветных колпаков чёрные в знак его поддержки. Кастальо, однако, подозревал, что их гораздо больше. Но что они могут сделать? Клятвы, данные в Волшебной стране, нерушимы. Даже когда год спустя открытые и тайные приверженцы Руггедо бесследно исчезли, он лишь вздохнул с облегчением, но не задумался, как это могло произойти. И только неделю назад, когда госпожа вдруг открыла глаза и тут же рассыпалась в прах, гномский старейшина, осмотрев её опустевшие одежды, понял, что случилось. Негодяи украли пряжку с её пояса, прихваченного в своё время среди прочих волшебных вещей Карены. В нём, оказывается, и заключалась власть великанши. Поэтому Арахне удалось увести за собой гномов вопреки клятве, данной ими её матери на этом поясе, а теперь Руггедо проделал этот трюк с ней самой. Пояс не раз истлевал за пять тысячелетий, гномы шили новый и чистили до блеска тускнеющую со временем золотую пряжку. Эта пряжка и исчезла - а поскольку Арахна носила пояс под платьем, пропажа не была вовремя замечена. Судя по всему, магическое долголетие Арахны тоже поддерживалось волшебной пряжкой. Поэтому по окончании очарованного сна пять прошедших тысячелетий взяли своё. Загадочная фраза книги Виллины о "каком-то не таком" пробуждении стала проясняться. Несмотря на истлевшее тело она, видимо, продолжала существовать бесплотным духом. С феями такое случается. Некоторые в таком состоянии даже детей ухитряются рожать - живое тому доказательство как раз размышляет над услышанным. - Кто же мог вызвать облако сизого тумана у вас на пути? - ломало живое доказательство голову. - Арахна или Руггедо? - Заинтересованы в том, чтобы мы с нашими летописями к вам не добрались, были, пожалуй, и та, и другой, - рассудительно ответил Кастальо. - А вот кто из них способен управлять туманом.... Как бы там ни было, присягу Озме от имени гномского народа он принёс и передал в дар полное собрание летописей за пять тысячелетий. Принцесса тут же заказала выписку всех сведений о Войске Ориона и его преданиях. Впрочем, получить её до отъезда в Фиолетовую страну в любом случае не успевала. Гномы очень шустро начали сносить ящики из скриптория в книгохранилище, размещая на полках свободных стеллажей. Место быстро освободилось, и придворный летописец, убрав наконец подстаканник, приступил к выполнению своих обязанностей - а именно начал записывать под диктовку Кастальо его рассказ. Очень старался, поскольку почувствовал в гноме конкурента, но из-за волнения наделал столько орфографических ошибок, что самому потом было стыдно перечитывать. - Какой у вас роскошный читальный зал! - восторженно говорил Озме гном в синей куртке и колпаке, имя которого она не спросила. - Ещё бы! Бывшая парадная гостиная. Читателей, к сожалению, мало, но мы над этим работаем. В тронном зале понемногу собирался Королевский совет. Старички, знакомые Чарли по интронизации, неторопливо рассаживались, обсуждали городские сплетни, и моряк чувствовал себя несколько неуютно в этом клубе. Заглянул в мастерскую поторопить Озму. Обнаружил за верстаком Энни, которая самозабвенно орудовала рубанком под наблюдением принцессы, терпеливо поправлявшей ей осанку и положение рук. - Озма! - страдальчески простонал Чарли, хотя серые глаза так и искрились смехом. - Что ты делаешь с ребёнком? Что я Смитам скажу? - Ладно, в дороге я научу Энни вышивать золотом и бисером. Это у вас нормальным занятием для девочки считается? Королевский совет был недолгим. Озма, открыв его, тут же поднялась с трона, обвела советников приветливым лучистым взглядом: - Друзья! Как вам известно, сегодня я отбываю в Фиолетовую страну на Общий Совет Безопасности. Вероятно, по его результатам придётся двигаться дальше по Волшебной стране. Я приняла решение, кого оставить вместо себя в Изумрудном городе. Принцесса спустилась по ступеням трона, вытащила серебряный свисток на цепочке и дунула в него. Свист получился по-пацански пронзительный и задорный, так что Энни обзавидовалась, а дядя Чарли невольно вспомнил по контрасту лирическую трель, которую выдувал свисток у Элли, и снова загрустил о её трагической судьбе. Рамина появилась на большом фальшивом изумруде у края правого подлокотника. На сидении мышка была бы слишком незаметной. - Итак, дорогая сестра, - обратилась к ней Озма, - как мы и договаривались, вы приступаете к исполнению обязанностей правительницы Изумрудного города. Ваш долгий опыт мышиной королевы не оставляет сомнений, что вы с ними блестяще справитесь. Кроме того, мы всегда можем держать мгновенную связь с помощью свистка. Но чтобы не было лишних разговоров и недовольств, полномочия подписывать или ветировать принятые Изумгорсоветом законы вы будете делить с господами советниками, которых я по такому случаю переименовываю в сенаторов. Я, конечно, и раньше не принимала решений вопреки их мнению, но давайте закрепим это официально. Вы, господа сенаторы, голосуете по каждому закону, и если большинство ваших голосов окажется положительным и совпадёт при этом с волеизъявлением Её Мышиного Величества, она сможет его подписать. - А как же я? - обиженно спросил со спинки трона феникс Гудвин. - А у вас, дорогой Премьер, остаётся, как и прежде, совещательный голос. Не будем путать ветви власти. У нас фактически получается двухпалатный парламент, и если такая модель хорошо покажет себя в работе, возможно, будет смысл оставить её после победы на постоянной основе, - Озма ехидно улыбнулась. - Я только и делаю, что ограничиваю свою власть, но всякий раз какой-нибудь Кабр Гвин начинает кричать, что я её узурпирую. Даже уже и не смешно - привыкла... - Я непременно оправдаю ваше доверие и возложенную на меня ответственность, - церемонно пропищала Рамина. - А я на другое и не рассчитываю. И вот ещё что, - Озма скривилась, как от зубной боли, и неохотно продолжила: - Раз уж заговорили о Гвине. Несмотря на вчерашние увещевания, и он, и Энкин Флед продолжают обвинять меня во всяких странных вещах, хотя получили исчерпывающие и детальные опровержения своих домыслов. Дерзко так, с вызовом - а что она нам сделает, если до сих пор ничего не сделала по совокупности былого? Я уже вынесла им последнее предупреждение, а Дин Гиор прямо сейчас извещает горожан, что в связи с военным положением наши новые союзники гномы и ваши мышиные подданные начинают скрытое патрулирование. Пусть меня считают шпионкой за собственным народом, лишь бы не раскачивали лодку посреди бури. А любителям почесать языком за спиной это должно охладить энтузиазм. Нет, ну правда: или, если мои объяснения вас не убедили, придите скажите мне это в лицо, прекрасно зная, что никакого наказания вам за это не будет, или ваши действия будут расценены как подрывные - а как их ещё расценивать? - Вы напрасно, горячитесь, Ваше Высочество, - сказал один из сенаторов. - Уверен, что все присутствующие возмущены этим не меньше вас. - Поймите, мне очень не хочется и в самом деле устраивать тотальную слежку, уподобляясь Бастинде... Да ладно, чего там за Бастинду прятаться: я сам вёл её в Голубой стране с помощью деревянных полицейских, и сейчас мне противна одна мысль о подобном. Уверена, вполне достаточно будет попугать. Но всё-таки, дорогая Рамина, я бы попросила вас проследить хотя бы за этими двумя, которые всё баламутят. И если что, применить к ним всю строгость закона. Вы же не тряпка, не мягкотелая Озма, которая им слишком уж долго прощала, у вас должно получиться... - О да! - пропищала Рамина, оскалив зубки. - Я обещаю быть страшной и беспощадной Мышью и вершить суровое правосудие! Озма, кажется, единственная в зале не улыбнулась. - Давайте. Может быть, и я от вас чему смогу научиться. О, кажется, я наконец-то нашла преимущество в вечной юности: желание учиться не ослабевает. Если бы ещё процесс переходил в результат...