Фея Будущих Побед, или Если бы Тотошка-2

Странно, но после блестящей победы над Чёрным Пламенем Энни не покидало чувство уныния, затаившееся скользкой жабой в глубине души. Словно она так и осталась сидеть на дереве, раненная в самое сердце словами "с тобой одни проблемы". Нет, такого ей больше никто не говорил. И "ты только мешаешь" в свой адрес она не слышала. Напротив, Стелла не уставала повторять, что заслуга в спасении леса лежит целиком на Энни - благодаря не только серебряному обручу, но в первую очередь, её инициативе и находчивости. И болтуны действительно называли её Феей Будущих Побед, и не только за глаза. И даже Аврал, который причинил ей тогда острую боль несправедливыми укорами, вёл теперь себя не просто дружелюбно, а порой чуть ли не заискивающе. Но Энни была не по годам рассудительной и трезво мыслящей девочкой, чтобы успокаиваться подобными знаками внешнего внимания и не чувствовать за ними некоторой фальши. Уже вторые сутки томится она от безделья среди дворцовых залов и парковых аллей. Когда Озма просила их с дядей Чарли прийти на помощь Волшебной стране, она имела в виду явно не такое бесцельное времяпровождение. С тем же успехом, как гостьей в Розовом дворце, она могла бы оставаться пленницей в Фиолетовом. Даже, пожалуй, плодотворней: там остался её задачник, там Страшила, который взялся быть её ре-пе-ти-то-ром по арифметике, да видно, не судьба. Конечно, тут же вспоминала, что она вообще-то хранительница Регалий с серебряным обручем, что с её помощью уже выиграна одна битва. Вспоминала не раз уже слышанные и от Аврала, и от Стеллы слова, что терпеливое ожидание - неотъемлемая часть любой войны и вовсе не самая лёгкая. Всё так, да только Авралу волшебница постоянно даёт какие-то поручения, а она, получается, лишь путается под ногами. Обидно и несправедливо. Отношения с обитательницами дворца, всеми этими стражницами, фрейлинами и музыкантами, тоже не очень складывались. Во-первых, они сильно старше, с Авралом и то разница в возрасте меньше и как-то больше общих тем. Во-вторых... Кажется, она начинала понимать, откуда у Аврала такая предвзятость к "девчонкам"... Особенно стражницы её разочаровали. С виду такие серьёзные и строгие девушки, с оружием обращаются так, что редким парням угнаться. А как сойдутся в свободное время - тут тебе и сплетни на обычные темы, кто с кем и кто в чём, тут и обидки по пустякам, и плетение интриг с подружайками в конкуренции за свой статус - кто-то стремится его повысить за чей-то счёт, кто-то удержать... Энни как ковш холодной воды за шиворот вылили, настолько реальность оказалась приземляющей. Она пыталась брать у них уроки фехтования - ну, чтобы Аврал не слишком задирал нос, - но из-за всех этих разговоров энтузиазма хватило только на два занятия. Прозвище болтунов просто так не дают. Интересно всё-таки, почему Аврал стал к ней несколько лучше относиться - убедился, что она "не такая", или всё дело в том, что она после Стеллиного заклинания тоже "немного фея"? Жаль, если второе. И глупо. А впрочем, не всё ли ей равно? Единственная из дворцовой свиты, с кем у Энни установились более-менее доверительные отношения - молоденькая фрейлина Шарлота, которую приставила к ней Стелла. Сперва дизайнером интерьера опочивальни, а фактически горничной, затем и помощницей по всем вопросам, сменившей на этом посту Аврала (и то дело - к мальчишке же не со всяким вопросом обратишься). Вполне страдая общей национальной чертой (ну или наслаждаясь ею), Шарлота умела даже болтливость обратить в полезное русло, быстро и почти без избыточной информации введя Энни в курс всех дел. При этом она умудрилась не выболтать ей свою сердечную тайну. Которую девочка давно знала от других, потому что тайной это было разве что для самого Тамиза. То, что это таки да, а не досужие сплетни, Энни стало очевидно очень быстро. Менять букеты в спальне четыре раза за сутки было совсем не обязательно. - Посмотри, цветы уже вянуть начинают, - говорила Шарлота. - Где, какие? Пальцем покажи! - возмущалась Энни. - Тебе не жалко срезать такие красивые цветы, чтобы через несколько часов выбросить? Фрейлина не сдавалась: - Пусть Тамиз подберёт другой запах, чтобы прогнал эту твою хандру. - Причина моей хандры - то, что я бесполезна. Думаешь, это лечится запахом? - вздыхала девочка. Но Шарлота, казалось, не понимала её грустной иронии: - Ты плохо знаешь Тамиза! Он способен вылечить всё. - Ага, особенно букетом в спальне, куда я до вечера не загляну... - Ну и что? Запах впитается в ткани. Впрочем, ты права. Букеты поменяем вечером, а сейчас сходим к нему, чтобы приготовил тебе отдушку для перины с таким эффектом. Проснёшься в идеальном настроении, от хандры и следа не останется. Не то чтобы Энни не хотелось навестить садовника, но она спорила уже из принципа - должен же кто-то выступить на стороне здравого смысла: - Мы не можем отвлекать его по пустякам. Знаешь же, какие серьёзные и важные для всей Волшебной страны задачи он решает. Стелла вон даже сад заколдовала, чтобы не надо было за ним ухаживать... - Но мы же ему поможем! - беспечно отвечала Шарлота. Против этого резона аргументов у Энни не оставалось. Помогать Тамизу ей нравилось - это единственное, что она могла делать, похожее на настоящую работу. К тому же душу грело чувство причастности к борьбе с сизым туманом. Жаль только, что ничего серьёзного садовник ей не доверял, а слишком уж чёрной работой нагружать стеснялся. Так что в основном приходилось ухаживать за Кустисом - так на болтунский манер назвал он своего пациента из леса Воюющих деревьев. С привитыми ветками и понемногу отрастающий свежей корой на обгорелых участках он выглядел вполне живо. Пожалуй, даже больше, чем следовало бы. Расти на одном месте категорически отказывался. Шлёпая корневищами, встречал Энни с Шарлотой уже от калитки, а затем на шаг впереди с важным видом препровождал их к Тамизу, который в неизменно согбенной позе толок в ступе орехи нух-нух с какими-то травами. Энни тут же предлагала помочь, садовник мягко, но категорично отказывался: порошок вредный, вдохнёшь нечаянно раз, другой - и всё, готово привыкание. Отсылал к плите, где варилось целебное питательное зелье для Кустиса. Песочные часы самых разных размеров стояли возле строго отмеренных кучек плодов и цветов, которые следовало бросать в кастрюлю, как только пересыплется песок, а затем тщательно помешивать. Пробовать дозволялось и даже рекомендовалось: варево было вполне съедобным и с каждой итерацией становилось всё вкуснее. Неудивительно, что Кустис за ним просто трясся. Вожделенно глядел на кастрюлю зоркими глазами-сучками и - Энни готова была поклясться! - облизывался всеми листьями, на которых проступали синие пятна. Рядом вскоре пристраивалась Шарлота готовить для Тамиза "что-нибудь вкусненькое". Готовить она умела и любила, а вот заказы садовника были непритязательные, да и делал он их с явной неохотой, на "отвяжись", что весьма расстраивало фрейлину. Тут же она начинала делиться своей печалью с Энни, затем как-то незаметно переходила на более жизнеутверждающие темы. За разговорами отвар для Кустиса достигал готовности. Стоило снять кастрюлю с огня - и куст уже кидался ей наперерез. - Погоди! - сердилась Энни. - Хочешь свариться? Кустис с тоской и, кажется, с непониманием смысла этого процесса наблюдал, как девочка устанавливает кастрюлю в ледяной родник для охлаждения, после чего, понуро свесив ветки, сопровождал её к Тамизу. - Компот готов! - рапортовала Энни садовнику. - Чем ещё помочь? - Ох и неугомонная ты, - смеялся он, качая головой. - Я же фермерша! Мне интересней в земле копаться, чем киснуть во дворце... - Это правильно. А я тоже побывал и пастухом, и рыбаком на Большой реке. - А почему же стали садовником? - удивилась Энни. - Потому что при дворе Стеллы не нужны ни рыбаки, ни пастухи, - загадочно ответил Тамиз. В конце концов он доверил ей омывать листья рафалоо. Просто потому, что их оказалось как-то слишком много. Птицы несли их просто чередой. - Туманы стали чаще за последние сутки после того, как Арахна перестала их контролировать, - объяснял садовник, но чувствовалось, что чего-то не договаривает. Тонкость с мытьём листьев заключалась в том, что воды на этот процесс отпускалось, во-первых, мало, а во-вторых, в строго вымеренной пропорции относительно площади листа, чтобы получить нужную концентрацию. Впрочем, сообразительная Энни освоила эту премудрость довольно быстро. Чай, не абстрактные задачки по арифметике. Однако от увлекательного процесса её бесцеремонно оторвал Кустис, гремя жестяной лейкой, которую притащил в ветвях. - Ну ты и нахал! - смеялась Энни. - И заметь - идёт прямо к тебе, меня уже и не беспокоит, - удовлетворённо констатировал Тамиз. Отвар действительно успел остыть. Когда Энни перелила его из кастрюли в лейку, любезно принесенную Кустисом, тот уже вкопался на положенном месте и блаженно тянул к ней ветви, шурша листьями, которых становилось всё больше - но и синие пятна на них теперь сразу бросались в глаза. Потом Шарлота приносила Тамизу приготовленное "вкусненькое" и печально глядела в его равнодушные глаза. Тот быстро совал ей приготовленные букеты (в последний раз - отдушку) и с нескрываемым облегчением провожал до калитки. Кроме последнего раза. Потому что сейчас от калитки навстречу им шла Стелла. Усталая, с бледным и даже посеревшим лицом, красными от недосыпания глазами, в которых, однако, светилось что-то ещё не очень понятное, но явно и не очень приятное. Присутствие Энни и Шарлоты её не обрадовало, однако и прогонять не стала. - Госпожа Стелла, - почтительно склонился Тамиз, - желаете ли ознакомиться с последними результатами исследований? - Потом, - отрезала волшебница. - Сперва я желаю услышать внятные объяснения относительно некоторых методов сбора материала для этих самых исследований. Вернее, относительно того, почему вы не сочли нужным хотя бы информировать меня о них, не говоря уж, чтобы спросить разрешения. Почему я должна узнавать о них случайно из своего ящика? Кровь ударила в лицо садовника, но ему удалось сохранить спокойствие: - Что конкретно имеет в виду госпожа фея? - О, а разве за вами водится так много грешков? - Стелла тоже лишь чудом не вспылила. - Уточняю: во-первых, то, что вы просите животных специально входить в зону тумана с листьями рафалоо, чтобы потом собирать с них частицы усыпительной воды. - Прошу, - многозначительно повторил Тамиз. - На добровольных началах. И те, кто заинтересованы в скорейшем получении противоядия, охотно оказывают эту помощь... - Но ведь ещё неизвестно, оказывают ли листья стопроцентную защиту! Неизвестно, с какими проблемами побывавшие в тумане столкнутся спустя время... - Волонтёры знают об этих рисках и готовы к ним. - Ради средства восстановления памяти, которое вы лукаво называете "противоядием"? Хотя эту проблему профилактически вполне решают листья рафалоо, а потерявших в тумане память не так уж и много - по крайней мере, их уже меньше, чем рискующих добровольцев. Вы просто подставляете здоровье зверей из чисто научного интереса! - Это не совсем так, госпожа Стелла, но я не буду спорить. Возможно, я поступил не вполне этично. Но вы сказали "во-первых", а это предполагает продолжение. - В проницательности вам не откажешь, господин садовник. Мне также стало известно, что из Заречного леса вы принимаете листья в том числе от животных, поддержавших переворот в Фиолетовой стране. И даже пользуетесь их волонтёрскими услугами. - Разве они не такие же жители Волшебной страны и не так же страдают от тумана? - спросил Тамиз, смело глядя в глаза волшебнице. - И разве их желание сотрудничать с вами уже не является нашей маленькой победой? Листья сюда, если что, носят только проверенные птицы под командованием уважаемой Кагги-Карр. - Господин Тамиз, я же знаю, что ваш дед Невруд... - Да, был в Войске Ориона. С которым разошёлся по вопросу толкования некоторых священных текстов. И да, поэтому мне проще найти подход и общий язык с некоторыми рядовыми сторонниками заговорщиков. Если вы считаете, что я при этом веду двойную игру, скажите, пожалуйста, прямо. - Нет, - сказала Стелла уже мягче, - я пока что так не считаю. Не имею на то оснований. Но поймите и вы меня: как после случившегося в Фиолетовой стране я должна воспринимать, когда кто-то действует у меня за спиной? За спиной... В голосе волшебницы снова зазвенел металл, а её лицо окаменело. Из-за спины Энни испуганно выглядывал Кустис. Его листья дрожали, как осиновые, и их пигментация отчётливо была видна волшебнице. - Синие листья? И не только на привое, но уже и на родных ветках? - Позволю заметить, госпожа фея, не синие, а двуцветные. Принципиальная разница. - Вы продолжаете эксперименты, которые я вам прямо запретила? И пытаетесь ещё что-то говорить в своё оправдание?! - Эксперименты я прекратил, хотя по-прежнему уверен, что только растения-цианоиды, живущие во свете и тьме, способны остановить начавшееся наступление Тьмы, которое предсказывал ещё мой дед. Но уничтожить их результаты рука не поднялась, да вы этого не требовали. Спасти же этот куст оказалось возможно только прививкой цианоидных черенков. Синие области, осуществляющие скотосинтез - это тела смерти. Победить смерть можно было только смертью, вживив её в его живую ткань. Поверьте, госпожа Стелла, если бы был другой способ, я бы применил его. - Почему я должна вам верить? - тихо спросила волшебница. - Вы делаете втайне от меня вещи, которые мне не нравятся, поскольку знаете, что я их не благословлю. Вы хотите продемонстрировать свою правоту постфактум, потому что победителей не судят. Но что если вы всё-таки ошибаетесь? Что если я, волшебница, знаю и понимаю нечто, неизвестное вам? Вы об этом думали? Вы думали хотя бы, примет ли его теперь родной лес? - Не знаю, - признался Тамиз. - Но если не примет - разве не примем его мы, которые его спасли? - А вы уже и это за меня решили? - нервно рассмеялась Стелла. - Но вы же добрая волшебница... - О, вы даже это теперь вспомнили! Да, я добрая волшебница, и именно поэтому не подглядываю в ящик за собственными слугами, подобно Бастинде в былые времена. Я считала, что меня окружают друзья, на которых я могу положиться и которые не совершают ничего за моей спиной. Оказывается, ошибалась... Тамиз стоял бледный, как смерть. - Это не так, госпожа Стелла. И я клянусь силой клятвы Волшебной страны впредь согласовывать с вами все свои действия. - Я не принимаю вашей клятвы, господин Тамиз. Не хочу покушаться на свободу ваших действий. Если не хотите меня огорчать, можете это делать и без клятвы. Если. - Он не хочет! - подала вдруг голос молчавшая до сих пор Шарлота, но садовник посмотрел на неё так мрачно, что та вдруг закрыла лицо и убежала в слезах. Стелла проводила её растерянным взглядом. - Энни, слетайте с Авралом к лесу Воюющих деревьев, проверьте, примет ли он теперь этот куст. Я дам вам облачко. На облачко Энни поднялась в глубоком смятении. Не всё в разговоре Стеллы с Тамизом ей было понятно - и главное, совершенно не было понятно, кто из них прав. Спросить Аврала? А смысл? он наверняка поддержит Стеллу. Так и произошло. - Наставница, конечно, вспылила. Но что ей оставалось? Смотри, какая на данный момент политическая ситуация. Бастрахна всё-таки решила начать переговоры с РФН, туда уже вылетел филин. Послезавтра объявят результаты своего "референдума" и полностью развяжут себе руки. Между долиной Марранов и Фиолетовой страной - Заречный лес. И только от обстановки в нём зависит, будет ли через него свободный "коридор" для вооружения и снабжения марранов. Сейчас благодаря Смелому Льву там смятение и разброд. Настоящих сторонников Сервала совсем мало, колеблющиеся дезориентированы тем, что их агитировали против листьев рафалоо, а туман продолжает захватывать всех без разбора. В довершение ко всему, сам Сервал в Фиолетовой стране, участник переговоров. Обстоятельства вроде бы благоприятные - и тут Тамиз своей самодеятельностью в Заречном лесу может спутать все карты... - Но он же хотел как лучше, - упрямо повторяла Энни. - А получилось как всегда. На войне важна согласованность действий. Никакая партизанщина недопустима. Хотя девчонке это объяснять бесполезно. - Слушай, Мальчик-Тревога, - прищурилась Энни, - а ты в курсе, что я ещё во дворе Фиолетового дворца собиралась тебе врезать? Аврал даже бровью не повёл: - И почему же не врезала? - Да вот, как-то перегорело, - вздохнула девочка. - Но ты делаешь всё для того, чтобы это желание вернулось. - Ну, вперёд. Если попадёшь. Впрочем, когда опять будешь с девчатами заниматься, попроси, чтобы обучили своим секретным приёмам. Царапаться ногтями, вцепляться в волосы и, главное, оглушительно визжать... Пользуется, нахал, тем, что облако - не место для драки. Да и Кустис бросится за неё вступаться, а это будет нечестно. Но, однако, даже про занятия с "девчатами" откуда-то знает. Хотя понятно, откуда. Болтуньи есть болтуньи есть болтуньи... Конечно, проверить можно было и на ближнем краю леса. Но Аврал повёл облачко прямо к месту пожара. Во-первых, посмотреть вблизи, как там, во-вторых, Кустис был взят именно отсюда и у этих деревьев. Деревья Кустиса с посиневшим листьями не приняли. Грозно трясли кронами, выставляли вперёд толстые раскидистые ветви, готовые отбросить любого, кто нарушит их границу. Граница, кстати, была полностью восстановлена, следов пожарища невозможно было рассмотреть, даже зная о нём. - Так, значит, нас встречаете? - укоризненно сказала Энни, делая робкий шаг в просвет между деревьями. - А мы вас спасали... Эх вы! Неожиданно для неё самой деревья расступились, пропуская на свою территорию. Энни решила было, что они поняли её слова и устыдились, но проследив за направлением глаз-сучков, увидела, что те прикованы к кольцу на её пальце, рубиновой звёздочке за решёткой "Oz". Аврал и Кустис осторожно последовали за ней. Лес не чинил им препятствий - но стоило девочке повернуть назад, как Кустис испуганно вылетел из чащи... И снова, как в прошлый раз, возвращались молча. Аврал даже старался не глядеть в сторону Энни, подтвердившей свой переход из категории "девчонок" в "феи". Тишину опять нарушила Стелла, на сей раз позвонив Авралу на зеркальце. - Что требовалось доказать, - грустно сказала волшебница, выслушав отчёт. - Тамизу расскажи поподробнее, пусть задумается... Едва облачко начало снижаться над садом, Кустис забеспокоился. Спрыгнул, когда оно ещё окончательно не приземлилось, и со всех заплетающихся корней помчался к калитке. - Что это с ним? - удивился Аврал. Энни пожала плечами. А за калиткой Кустис уже возвращался им навстречу, махая ветвями, как сумасшедший. Тамиза обнаружили сидящим за рабочим столом с закинутой головой. Взгляд открытых глаз был остекленевшим, никаких признаков жизни оцепенелое тело не проявляло. Рядом на земле без чувств лежала Шарлота - но она, по крайней мере, дышала. С неба прямо на стол упала чёрная тень. - Кагги-Карр! - поздоровалась птица.