Возьми меня с собой...

Бар был маленьким и уютным. Чонгук выбрал столик на двоих в самом дальнем уголке зала. Ламповая атмосфера располагала к негромким разговорам по душам, а вино, заказанное Тэхёном, постепенно делало своё дело, развязывая парню язык. После второго бокала Тэ уже смелее смотрел на босса, в котором видел не столько директора, сколько приятного молодого мужчину, с которым хотелось общаться. А вот Чонгук всё так же был напряжён, хотя и сам не до конца понимал природу этого состояния. Вроде всё как обычно, как когда они с Тэхёном по вечерам сидели в гостиничном номере и негромко беседовали, пока Джейми занимался своими делами или дремал. Но слегка нетрезвый взгляд парня, скользивший по лицу, то и дело спускавшийся к груди, оставляя там щекочущее ощущение, не позволял расслабиться. После третьего бокала Тэ окончательно осмелел, предпринимая настойчивые попытки шагнуть на приватную директорскую территорию, задавая вопросы личного характера. Поначалу Гук успешно игнорировал их, переводя разговор на нейтральные темы, однако Тэхён, наполовину осушив уже четвёртый бокал, спросил в лоб: — Почему Вы игнорируете мои вопросы, директор-ним? Чон закашлялся, потому как в этот момент попытался сделать глоток кофе, а отдышавшись, бросил: — Возможно, потому что это не Ваше дело, стажёр? — Скрываете слишком много скелетов в шкафу? — вежливое обращение к сидевшему напротив лишь подчёркивало ироничный тон Тэхёна. — Я так понимаю, ты не отстанешь, — немного раздражённо проворчал Гук, однако даже это не испугало уже захмелевшего Тэ. — Думаю, на правах няньки Джейми я вполне заслужил немного личной информации о моём работодателе, — изогнув пухлые губы в издевательски-красивой улыбке, проговорил парень. Чонгук завис на несколько секунд, засмотревшись на стажёра. Особенно когда Тэ прошёлся кончиком языка по губам, а после запустил пальцы в свои чёрные, слегка влажные, вьющиеся от дождя волосы и зачесал их назад, открывая лоб. — Так что, директор Чон? — поинтересовался Тэ, вырывая Гука из параллельной реальности, в которой тот перегнулся через стол и впился поцелуем в эти блестящие губы. Чонгуку не понравилась реакция собственного тела, предательски откликавшегося на откровенный флирт подвыпившего парня. Он стоически пытался сопротивляться своим желаниям, однако заметно проигрывал. Создавалось такое впечатление, что Тэхён чувствует его внутреннее состояние и открыто пользуется этим, томно поглядывая из-под полуопущенных век, то облизывая, то прикусывая губы, лениво потягивая вино из бокала, а после подбирая каплю с тонкого стекла кончиком языка. Гук тряхнул головой, залпом допил горький и уже остывший кофе и сделал глубокий вдох, прежде чем заговорить: — Ты просто не оставляешь мне выбора, стажёр. Ладно, — откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу, согласился Чон. — Я отвечу на три твоих вопроса. — Любых? — насторожился Тэхён, подавшись корпусом вперёд и упёршись локтями в стол. — Любых, — подтвердил мужчина, кивнув. — И даже без всех этих «не твоё дело»? — Тэ прищурился, сверля настойчивым взглядом немного оробевшего директора. — Если не прекратишь, я введу ограничение по времени, — рыкнул нервозно Гук, а в ответ Тэхён лишь негромко усмехнулся, приняв такую же позу, как у Чона. — Ладно. Три вопроса, говоришь? — протянул парень и задумался. С лица его постепенно сошла улыбка, а когда Тэ заговорил, в голосе послышалась грусть: — Почему Джейми с тобой? — Что значит почему? — взвился Гук, не ожидая такого прямого вопроса. — Он мой сын, чёрт возьми! — Ты совершенно не знаешь его, — перебил мужчину Тэ. — Наверное, по-своему ты его любишь. — Конечно, люблю! — Гук пронзил Кима свирепым взглядом. — Но со стороны кажется, что вы только недавно познакомились. Как будто вообще не общались раньше. Ты не знаешь, какие мультики он любит, какие книжки читает, что ему нравится рисовать. Я за несколько дней узнал о твоём сыне столько, сколько ты не узнал за восемь лет. Словно вы не жили вместе. Всё это Тэхён проговорил без пауз, не давая вставить Чонгуку ни слова. Он просто выпалил все мысли, которые уже вторую неделю не давали ему покоя. И этим обескуражил собеседника настолько, что тот просто хлопал ресницами и часто дышал, однако не мог произнести ни слова. — Значит, я прав, — подтвердил свою догадку Тэ. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о Джейми. То, что ты пообщался с ним несколько дней, ещё не дает тебе права судить меня. — Я просто не понимаю, зачем он тебе? Ну… В смысле, он же жил с кем-то до переезда в Корею. С дедушкой вроде, — произнёс Тэхён, без тени осуждения. — Для тебя же работа — самое важное. Ты готов сутки напролёт заниматься своими договорами, сделками, заказчиками. А ребёнок это не просто приложение, которое можно поставить на паузу, когда ты занят. Им нужно заниматься, ему нужно уделять время. Его нужно любить, в конце концов! — Думаешь, я не пытаюсь? — проворчал Чон, потупив взгляд. Минуту молчал, не смея посмотреть на собеседника, а когда, наконец, осмелился, в глазах его Тэхён заметил то, чего не видел раньше — смирение. — Я просто не умею… Не знаю как. Тэхён жестом подозвал официанта и заказал ещё два кофе: американо для Чонгука и двойной эспрессо для себя. Вино ударило в голову, а это в данную минуту оказалось совсем не к месту. — Ты прав, — выдохнул Гук, когда они вновь остались одни. — Я совершенно не знаю Джейми. Когда он родился, я учился в университете на третьем курсе и боролся за место стажёра в крупной компании. Поэтому впервые увидел сына, когда ему было уже полгода. После окончания университета почти два года стажировался в Японии, а позже — отец назначил меня управляющим филиала в Лос-Анджелесе. — Что ж у тебя за семья такая? — не выдержал Тэ, поражаясь услышанному. — Знаешь, что такое брак по расчёту? — спросил Чонгук, но ответа не ждал. — Это когда за месяц до свадьбы ты знакомишься со своей невестой. Тебя просто ставят перед фактом, что вы женитесь. И ты не можешь сказать «нет», потому что… Потому что в принципе не можешь никогда сказать «нет» своему отцу. — Средневековье какое-то, — фыркнул Тэхён. В этот момент официант принёс напитки и парень, поблагодарив его, сделал глоток обжигающего эспрессо. — Теперь я тоже так думаю, — согласился Чон. — Но когда живёшь так с самого рождения, когда изо дня в день тебе твердят о том, что твоё предназначение — принять бразды правления семейным бизнесом и обеспечить продолжение рода, ты просто принимаешь это как должное, пока случайно не выпадаешь из зоны комфорта и не сталкиваешься лицом к лицу с совершенно иным миром. Но даже тогда не сразу понимаешь, насколько в твоей жизни всё неправильно. Как будто есть параллельная реальность, где свои законы и правила. Чонгук замолчал, уткнувшись взглядом в кофе, от которого шёл лёгкий пар. — Тебя настойчиво возвращают туда, в твой мир, и ты слушаешься. Потому что напуган. Потому что там, за его пределами, всё не так. Там всё иное, и тебе страшно. Ты как маленький слепой котёнок, полагаешься только на ощущения, но остаёшься на месте, потому что каждый шаг, кажется, несёт в себе смертельную опасность. Чон сделал несколько глотков кофе, чтобы смочить пересохшее горло. — Через какое-то время ты успокаиваешься в привычной обстановке, а потом просыпается любопытство. Ты снова и снова выглядываешь из своей зашторенной каморки туда, подсматриваешь исподтишка, прежде чем решаешься шагнуть за порог. Тэхён вдруг увидел перед собой не строгого директора, а маленького мальчика, длительное время сидевшего в затхлом сыром подвале и вдруг увидевшего огромную вселенную. — И с каждым разом таких шагов всё больше. Ты отходишь всё дальше. Пока не понимаешь, что возвращаться обратно уже не хочется. Потому что здесь то, чего тебя лишали. Потому что здесь — настоящая жизнь. Чонгук допил кофе двумя большими глотками. — Хочешь знать, почему Джейми со мной? — а когда Тэхён кивнул, сказал, открыто смотря парню в глаза: — Потому что если бы я оставил сына там, где он жил прежде, его ждала бы та же участь, что и меня. После смерти дедушки, за воспитание Джейми взялся мой отец, и я понял, что просто не могу позволить ему искалечить ещё одну душу. Меня одного вполне достаточно. Тэхён не знал, что сказать. Ему сложно было понять и, особенно, принять услышанное. Ему, жившему с любящими, пусть и небогатыми родителями, казалось неимоверным, что где-то в современном мире ещё существуют такие вопиющие факты средневековой дикости, когда заключаются браки по расчёту и дети необходимы исключительно для продолжения рода. — Ты прав, — продолжил Чон. — Я понятия не имею, что делать с маленьким ребёнком. Одно знаю точно: не хочу, чтобы он жил как я. Ты хорошо с ним ладишь, поэтому я и прошу тебя — научи. Тэхён смущённо отвёл взгляд. Ему неловко было слышать эти слова, но он так же понимал, что Чонгуком движет отчаяние. Мужчина чувствует себя одиноким в Корее, в стране, куда переехал всего несколько месяцев назад, а теперь ещё и взвалил на себя груз ответственности за ребёнка, не имея ни малейшего представления о том, что с ним делать. — Я попробую, — выдохнул, наконец, Тэхён. — Не уверен, что точно знаю, как правильно, но попробую. — Спасибо, — отозвался Чонгук, чувствуя, как краска стыда заливает по самую макушку. — У меня ещё два вопроса, — внезапно повеселевшим голосом проговорил Тэ, намереваясь охладить накалённую обстановку. — Слушай, тебе никогда не говорили, что ты наглый? — наигранно нахмурив брови, спросил Гук, с трудом оттаивая. — Говорили, — ничуть не смущаясь, ответил Тэ. — На том и стою. Скромность нынче не в моде. — Господи, где ж ты взялся на мою голову? — в никуда протянул Гук. — Ладно, спрашивай. Тэхён хотел задать десятки вопросов. «Я Вам нравлюсь, директор Чон?» «Вы пойдёте со мной на свидание, директор Чон?» «Вы бы хотели меня поцеловать?» «А переспать со мной?» «Мы можем свалить отсюда прямо сейчас и отправиться туда, где останемся наедине?» Но, естественно, ни один из них Тэхён не осмелился произнести вслух, а так хотелось, особенно под влиянием ещё не до конца выветрившегося из крови алкоголя. Тэ так и продолжал бы молчать, мысленно ведя недвусмысленный диалог с Чонгуком, если бы не прервавший неловкую тишину телефонный звонок. — Джинхи? — удивлённо протянул Тэхён, приняв вызов, однако тут же отодвинул трубку от уха, скривившись. — Тэ, мама не отпускает меня на вечеринку! А там все будут! Скажи ты ей! — Погоди, Джинхи, — попытался вставить хоть слово Тэхён, однако из несчастного смартфона доносился лишь девчоночий визг. Оставалось только ждать. — Джинхи, оставь брата в покое! — послышался на фоне голос мамы. — Тэ, ну скажи ей! — не унималась девочка. В Тэгу, по всей видимости, разразилась нешуточная борьба за телефон, судя по возне в трубке. И победу одержала мама, потому как отчётливо послышался её голос: — Прости, сынок, я не думала, что она позвонит тебе. — Что у вас там стряслось? — сквозь смех поинтересовался парень. — Да так, ничего особенного, бои местного значения. — Куда ты не пускаешь мою любимую сестрёнку? — спросил Тэ и вдруг бросил случайный взгляд на директора, который, широко улыбаясь, не скрывал веселья, наблюдая за Тэхёном. Таким Чонгука Тэ действительно видел впервые, и вынужден был признать, что ему безумно нравится именно такой мужчина, которого хотелось называть Гук-и. — Рвётся на вечеринку к старшеклассникам. — Это вечеринка Джису! А она из моего класса! — Джинхи, я прекрасно знаю, что вечеринку устраивает её брат, а их родителей сейчас нет в городе. Так что даже не мечтай. Ни на какую вечеринку ты не пойдёшь. — Ну мама! — послышался вой, да такой, что Тэхён едва не оглох. — Дай ей трубку, ма, — прыснув от смеха, попросил Тэ. — Попробую что-нибудь сделать. — Тэ-э-э… — принялась ныть сестра, едва телефон оказался в её распоряжении. — Помолчи минуту, Джинхи, и послушай меня, — строго проговорил Тэхён, вмиг сменив тон. — Мама права, не стоит идти на вечеринку, где будут старшеклассники. Поверь мне, своему брату — ничего хорошего тебя там не ждёт. — Но Тэ-э-э! — не унималась сирена, однако Тэхён был неумолим. — Джинхи! — прикрикнул парень. — Это бессмысленно. — А-а-а-а-а! — О боже, — простонал парень, отведя трубку от уха и закатив глаза, а когда по ту сторону установилась относительная тишина, продолжил: — Давай договоримся так. Ты сейчас успокаиваешься, забываешь про свою тусовку, а я… — Тэхён осёкся, пытаясь придумать достойную замену манящей вечеринке со старшеклассниками, и взгляд его упал на улыбающегося Чонгука. — …а я устраиваю тебе профессиональную фотосессию. — Чего? — голос девочки тут же приобрёл нотки заинтересованности, как будто и не было никакой истерики всего минуту назад. — Да, — кивая, подтвердил Тэ, больше убеждая удивлённо глядевшего на него Чонгука. — Профессиональную фотосессию здесь, в Сеуле. И, возможно, твои снимки попадут в рекламную кампанию ювелирной фирмы. — Правда?! — Истинная, — заверил Тэ. — Но только при условии, что будешь пай-девочкой. И не станешь бегать по вечеринкам. — А когда? — Точно не знаю, но постараюсь поскорее, — Тэхён судорожно придумывал, как организовать поездку сестры в столицу без ущерба для его практики. И вдруг парня осенило: — А ещё я обещал одному очаровательному молодому человеку, что познакомлю его с тобой. — Какому молодому человеку? — навострила ушки сестрица. — Это пока секрет, — заговорщически подмигнув Чону, почти шёпотом произнёс Тэ. — Скажу только, что его зовут Джейми. — Джейми? — удивлённо переспросила Джинхи. — Он не из Кореи? — Наполовину. — На какую ещё половину? — На папину, — хохотнул Тэхён. — А на мамину? — Американец. Кстати, сможешь подтянуть с ним свой английский. Этого вполне хватило, дабы Джинхи напрочь позабыла про вечеринку и утонула в своих мечтах о красавце американце, с которым ей предстоит познакомиться во время поездки в Сеул на профессиональную фотосессию для рекламы ювелирных изделий. — А ты не только наглец, — фыркнул Чон, когда Тэ попрощался с родными и сбросил вызов. — Ты ещё и лгун. — Чего не сделаешь ради спокойствия в семье. — И что, даже не спросишь у меня разрешения на съёмку? — Вы не посмеете мне отказать, директор Чон. — Ты так уверен в этом? — Гук принял правила игры и соблюдал тон диалога, установленный Тэхёном. И ему это даже нравилось. — Предлагаю поменять один провокационный вопрос на невинную просьбу об организации съёмки для моей сестры. Тебе даже ничего не придётся делать. Я сам обо всём договорюсь. К тому же Джинхи так же красива, как и я. — Ха! — не сдержался Чон. — От скромности ты точно не помрёшь. — А Вам бы хотелось, чтобы я умер? — Ни в коему случае! — наигранно ужаснулся Гук. — По крайней мере, до того момента, пока ты не задашь свой последний вопрос. Слишком уж я заинтригован. Первый вопрос касался моего сына, второй ты обменял на просьбу для своей сестры. — Так значит насчёт фотосессии мы договорились? — поигрывая бровями, допустил Тэхён. — Ты и мёртвого уболтаешь. — Отлично! — Так что, спрашиваешь? Пока я добрый. Для кого на этот раз будешь стараться? Для своего белобрысого дружка и Юнги? — Я нравлюсь Вам, директор Чон? — выпалил Тэ, прежде чем его мозг успел послать предостерегающий сигнал языку, который, как оказалось, без костей. — Как работник — однозначно! — Чонгук сказал первое, что пришло в голову, и не жалел. По крайней мере не ляпнул то, что на самом деле вертелось на языке вот уже не первый день. — А как парень? — насторожился Тэхён, пристально наблюдая за мужчиной. — Это уже четвёртый вопрос, стажёр, — хмыкнул Гук. — Имею полное право не отвечать. «Но он не сказал нет!» — мысленно завопил от радости Тэ. На данном этапе этого оказалось достаточно, дабы расплыться в широкой улыбке. И тем самым смутить Чонгука, который всё ещё был уверен, что «он не из этих».

***

Закутавшись в покрывало так, что выглядывали одни глаза, Сокджин вышел на балкон и остановился у самого парапета. Вид перед ним открывался невообразимо прекрасный. Солнце ещё не показалось из-за покрытых буйной зелёной порослью холмов, но его лучи уже окрасили небо красками, достойными кисти самого искусного художника. Облака переливались оттенками от тёмно-фиолетового до огненно-малинового, с каждой секундой теряя насыщенность и обретая пастельные тона. Очертания холмов всё ярче вырисовывались на фоне светлеющего горизонта. Ради такого зрелища стоило не спать всю ночь. Всего несколько минут и небо потеряет своё волшебство, а сверкающие деревья, будто присыпанные перламутровой пылью, станут скучно зелёными. — Наслаждаешься? — послышался низкий голос Намджуна, а следом сильные руки обхватили Джина за талию и прижали спиной к широкой груди. Мужчина не ответил, лишь кивнул. Однако Джун и без того знал, что рассвет — любимое время суток Сокджина. Джун наклонился и уткнулся носом в изгиб шеи партнёра, втягивая запах секса, которым тот пропитался за минувшую ночь. После смены ролей любовники отыграли ещё два раунда, во время которых так и не смогли прийти к мирному соглашению относительно того, кто будет снизу на этот раз. В итоге последний подход по обоюдному согласию завершили крышесносным минетом в позе «69». — Надеюсь, теперь никаких предрассудков? — хмыкнул Сокджин, не оборачиваясь и всё ещё впитывая в себя очарование рассветного пейзажа. — Какие уж тут предрассудки, — усмехнулся Намджун. — Мы всю ночь занимались сексом и я даже не сломал тебе ничего. — Кроме психики, — хохотнул Джин и развернулся в кольце чужих рук. — Кто ж знал, что тебе настолько понравится называть меня папочкой. Мужчина хитро прищурился и улыбнулся, а Нам смотрел на тёмно-розовые губы, припухшие от поцелуев, местами искусанные до крови, и понимал, что рот Сокджина — его личный фетиш. — Я не заметил, чтобы тебе это пришлось не по душе, — в тон партнёру ответил Джун и добавил, лукаво подмигнув: — Папочка. Джин даже не удивился, когда волосы на затылке зашевелились, а по спине прокатилась волна дрожи. Ему не просто нравилось слышать такое из уст любимого. Он сходил с ума, изнутри будто разрывало от избытка эмоций, а в голове возникали настолько развратные картинки, что уши начинали гореть огнем. — Знаешь, — несмело начал Сокджин, — на том сайте, где я покупал эти штуковины, есть еще много интересного. — Под «этими штуковинами» ты имеешь в виду наручники, вибратор или чёртов бандаж, который уже несколько дней не даёт мне покоя? — Нам чуть склонил голову и улыбнулся, являя взору тёплых глаз свои ямочки, пока его ладони пробрались под плед и легли на бёдра, всё ещё обтянутые белыми чулками. — Кстати, эту прелесть ты на том же сайте приобрел? — Оу, я надеялся, что тебе понравится, хотя и не был уверен. — А если бы ты ещё и каблуки надел… — мечтательно протянул Нам. — И, возможно, коротенькое платье горничной… — Да иди ты, — не выдержал Сокджин и шутливо стукнул мужчину в грудь. — Не хватало ещё нарядиться как для дешёвой порнухи. — А почему сразу для дешёвой? Кто сказал, что в дорогой порнухе не играют в ролевые игры? — Ох, конечно, куда мне тягаться с таким знатоком фильмов для взрослых, как ты? — Ещё бы, — согласился Нам. — Иначе как бы по-твоему я прожил эти полгода? Только и оставалось, что расслабляться под… — Что значит, как бы ты прожил?! — возмутился оглушённый внезапной догадкой Сокджин. — Значит, я на голодном пайке был, а ты под порно расслаблялся?! — Ну, расслаблением это сложно назвать, — виновато приподняв брови, ответил Нам. — Скорее поддержание жизнедеятельности организма. — Я сейчас покажу тебе «поддержание жизнедеятельности». Джин упёрся ладонями в грудь Намджуна и довольно сильно толкнул его. Мужчина устоял на ногах, однако сделал шаг назад, подчиняясь. — Ещё дальше, — с хрипотцой проговорил Сокджин распахивая плед и подставляясь жадному взору любовника, скользившему по широкой груди, плоскому животу и стройным ногам. Ладонь Джина проследовала по тому же пути, пока не достигла паха. — Порнуха, говоришь, нравится? Разнузданная, жёсткая, с ролевыми играми? Длинные пальцы Джина обхватили член, до этого момента пребывавший в состоянии относительного покоя, и сдвинули крайнюю плоть, обнажая головку. — Любишь смотреть, как кто-то дрочит? — сиплый голос с трудом прорывался сквозь гул в ушах Джуна, но мужчина всё же кивнул. Вид Сокджина не просто возбуждал. Сводил с ума, лишал возможности мыслить. Ощущения же, напротив, — обострились до максимального уровня. Зрение различало малейшие детали на любимом теле. Цеплялось за гладкую, лоснящуюся поверхность чулок, чудом переживших эту ночь, пусть и не без потерь: на правой ноге в районе колена зияла приличных размеров дыра, от которой вверх и вниз расползались стрелки. Слух улавливал едва слышное дыхание, хриплый шёпот, стоны, то и дело срывавшиеся с губ. Обоняние различало запахи: мускус, сандаловое дерево, кофейные зерна… Казалось, мозг сам раскладывал на составляющие парфюм, которым Джин пропитался с ног до головы. — Не хочешь закурить? — неторопливо двигая рукой по твердеющему члену, проговорил Сокджин и добавил, наблюдая, как Нам послушно достаёт из пачки, лежавшей на подоконнике балкона, сигарету и прикуривает: — Хрен знает почему, но ты офигеть какой сексуальный, когда куришь! Намджун набрал полные лёгкие терпкого дыма, шагнул к Джину, оказываясь почти вплотную, и обхватил ладонью за горло. А когда любовник раскрыл рот, хватая воздух, выдохнул. Табачный дым заструился между пухлыми губами, проникая внутрь, растекаясь горечью на языке, забиваясь в ноздри. Почувствовав, что рука Джина ускорилась, Джун чуть отодвинулся и посмотрел вниз. — Ты лучше любого порно, малыш, — сипло проговорил он, жадно облизываясь на головку, исчезающую в кулаке. Пошлые хлюпающие звуки ласкали слух. Острый запах возбуждённого тела, перебивая табачный, ударил в нос. Намджун отпустил горло Джина и отступил на два шага назад, дабы лицезреть всю красоту целиком, не упуская ни малейшей детали. Сделал ещё одну глубокую затяжку, но не выдыхал. Просто приоткрыл губы и позволил дыму медленно выползать изо рта, поднимаясь вверх, окутывая лицо. Сокджин застонал от этой картины, левой рукой схватился за край бетонного парапета, пока правой судорожно доводил себя до оргазма. Колени дрожали, широко расставленные ноги того и гляди подкосились бы, и только ограждение, к которому прижимался мужчина, спасало от падения. Дыхание Джина вырывалось хрипло из груди, а имя любимого то и дело скатывалось с пересохших губ. Докурив, Нам затушил сигарету в пепельнице и подошёл к партнеру. Жёстко впился в его губы поцелуем, ворвался в рот языком, не давая продохнуть, а когда почувствовал, что Джин уже на грани опустился на колени и, оттолкнув руку, взял в рот отяжелевший член. Сокджин уже не контролировал свои действия, поддавшись охватившей его страсти. Вцепился почти онемевшими пальцами в растрёпанные волосы на затылке и вогнал член до упора, вжимая Намджуна лицом в пах. Задержался на несколько секунд, пока Джун не начал задыхаться, резко отпустил мужчину, позволяя выпустить член изо рта. Не сдержался и запустил указательный и средний пальцы в рот любовника. Джун чуть прикусил его пальцы, сорвав нервный смешок, а в наказание снова получил член так глубоко, как только Джин смог войти. Несколько резких движений, и снова Сокджин замер, глядя сверху вниз на захлёбывающегося слюной любовника, по щекам которого текли слёзы. — Ты в порядке? — отпустив Нама, спросил Джин, не скрывая тревоги. Ответить Намджун не смог, но кивнул и снова потянулся к члену. И Джин отпустил себя. Жёстко трахал рот Джуна, наблюдая, как член исчезает между припухшими губами, по которым стекала слюна и бежала по подбородку, горлу, груди. — Я сейчас кончу, — прохрипел он и попытался выйти, но Нам не позволил. Вцепился ладонями в ягодицы, прижимая мужчину к себе. Сокджина долго уговаривать не пришлось. Он продолжил резко двигаться, а за мгновение до того, как оргазм накрыл его, настойчиво оттолкнул Нама и, надрачивая себе рукой, кончил, брызгая спермой в открытый рот, на язык, щёки и лоб. Разум его затуманился, ноги стали будто ватными, голова кружилась от испытанного наслаждения, а потому Джин не сразу понял, что происходит, когда Нам поднялся, развернул мужчину к себе спиной и практически беспрепятственно вошёл в растянутый за минувшую ночь анус, мысленно поблагодарив себя за предусмотрительно прихваченную смазку. — Господи, что может быть лучше развратного секса в рассветный час? — спустя какое-то время прошептал Джин, придавленный к балконному ограждению Намджуном, блуждая опьянённым взглядом по пейзажу у подножия гостиницы. — Знаешь, надо бы съездить в Италию, найти ту сумасшедшую бабку и отблагодарить её, — усмехнулся Нам, утыкаясь лбом в спину партнёра. — Если бы не её проклятье, я бы и не узнал о твоих скрытых талантах доминанта. — Нет уж, милый, если мы куда и поедем, то только не в Италию. Ещё одного такого проклятья я просто не переживу.