Off to the races.

      Рука безумно горела от ослабляющейся с каждым разом хватки, предплечье сжималось настолько сильно, что тонкая кожа становилась алой, а после, якие пятна синяков расплывались по ней, напоминая об этом ужасном акте неуважения. Майки вёл её грубо, с силой заталкивая в собственную комнату, тем самым подтверждая уже свой устоявшийся в голове Мэрлин, статус грязного преступника, что не лоялен даже к женщинам. Он не проронил ни слова, пока заходил следом, будто это вовсе не он тут глава и не его воля держать тут девушку, словно его заставили, а он лишь как послушная пешка на цепи у ног, выполнял.       Но на цепи была Мэрлин, теперь уже, полностью находясь возле него и отдавая под полный обзор все свои действия. На её теле всё ещё было жалкое полотенце, что сулило о скором падении, но ему было глубоко всё равно, её проблемы что не успела одеться, так же, как и ее проблемы, что не смогла как следует спрятаться, чтобы не оказаться здесь.       Девушка была во внутренней ярости, пусть и спокойно делала, всё что, от неё требовали, тихо шипела, когда Майки проявлял какую-то странную силу своими, на первый взгляд, худощавыми руками и пофигистично усмехался, когда ей приходилось спотыкаться от быстрого шага.       Ленар даже смотреть на него не могла, этот человек– безэмоциональная скотина, обращался с ней, как с чёртовой куклой.       Порой, за эти недолгие несколько минут нахождения на новом месте, где кожаный диван сменил просторную кровать, а до этого запах алкоголя, исходящий от неё, уступил мужскому, что охватывал почти весь воздух в этой комнате, Мэрлин испытывала непонятное ощущение. На секунду ей казалось, будто так и должно быть, будто она этого заслуживает и все на самом деле нормально.       Она не замечала, с какой скоростью опускались её руки, как тяжелели плечи и уныние, характеризуемое ужасными синонимами, медленно подходило откуда-то сзади. Об этом говорила ужасная апатия, которую не двигал резкий всплеск красок после душа и уже практически закрытые глаза на то, кем она являлась.       Её побитая личность, никому не нужного, одинокого человека, всплывала наверх, заставляя тонкие руки трястись, а сердце бешено биться в попытке успокоиться. Мэрлин впервые ощутила свою слабость. Она поняла, что есть что-то в этой жизни, что способно остановить пыл её целеустремленного сознания, в клочья разорвать всевозможные карточные домики, что выстраивались долгие года жизни. А она считала себя сильной, думала, что уже ничего не сможет ей помешать.       И сейчас, сидя на прохладной поверхности дивана, она прижимала к себе стройные ноги и утыкалась куда-то в колени, пока тонкие струйки слёз стекали вниз. Вспомнились слова многих людей, которые твердили не зазнаваться, а она всегда это делала, задирая нос как можно выше, когда очередная награда падала в её руки и лица проигравших расплывались в поддельной улыбке, а после, с чьих уст слетали фальшивые слова похвалы. Всё ее в жизни было фальшивым, даже она — обычная знаменитость, наживающаяся на своих фанатах и выступающая вовсе не из-за любви к ним, а ради жалких грошей. И сейчас рядом с ней появились те, кому глубоко похуй на то, кем она является, кто видит в ней слабую шавку, неспособную сделать в их сторону совершенно ничего, ведь стоило лишь пригрозить тяжелым оружием, как Мэрлин затыкалась.       Но всё это давало ощутить себя человеком, давало тихо заплакать впервые за долгое время и опускало возвышенный чужими овациями, подбородок. Ещё не произошло совершенно ничего важного, что бы подтвердило бы её падение, но Ленар чувствовала это, до косточек пропитывалась своей нынешней ничтожностью.       Возможно, когда-то она скажет спасибо жизни за эту прекрасную возможность почувствовать себя человеком. Видимо, именно в такую обстановку нужно было попасть, чтобы ощутить это. Нужно было зарываться в свои волосы, сдерживать выступающие всхлипы, но, как же, чёрт возьми, это было приятно и немыслимая свобода взаперти окутывала её. Здесь Мэрлин не думала о своей внешности, о том, что же скажут люди и сколько ей заплатят за очередную речь, тут не считались с ней, фыркали и держали за мелкую блоху в руках чёрного паука. Она это вынесла это, за какие-то жалкие два дня, как же быстро начали рушиться её любые представления о жизни и девушка поняла, что время может быть другим, тянуться так изнуряюще и медленно. Именно в такие моменты всевозможные слабости вступают наружу и заявляют о себе с самой большой буквы.       — Терпеть не могу, когда люди плачут, — тон, полный привычных черт, достал из пучины мыслей и заставил вздрогнуть.       Мэрлин совершенно забыла, что находится не одна, что каждое её движение слышно ему, всё ещё стоящему где-то вдалеке и курящему очередную сигарету. При первой же мысли о Майки, девушка сравнивала его с собой, ведь они похожи, на первый взгляд: этот мужчина тоже на вершине, только в другом роде, тоже зазнавшийся, лучший в чём-то, у кого есть те, кто ему подражают и явно есть тот, кто пытается перейти дорогу. Но он будто бы был не рад этому, будто бы каждый раз думал и проклинал жизнь за данный ему пусть, — именно такие мысли возникали при взгляде на его дорогой и интригующий силуэт. Он был загадкой, которую хотелось разгадать и добраться до каждого подводного камня, который даст нужный ответ.       Но со всем этим мешался сильнейший страх, ведь он – псих, поехавший маньяк, который на чужих глазах убил человека и даже не моргнул. Что же такое должно происходить в голове, чтобы так беспощадно расправляться с чужими жизнями?       — Сам привел меня сюда, — чуть восстановив дыхание, проговорила девушка и попыталась выпрямиться. Мокрые волосы после душа, стали ещё влажнее от молчаливых слез, а длинные ресницы вовсе слиплись, обдавая глаза привычной краснотой.       — Нравится осознавать, что есть тот, кто может отобрать всю красоту из твоей жизни? — блондин будто проник в её голову, добираясь до недавних мыслей, — была на самом верху и медленно опускаешься, — он смеялся, отходя от откна и направляясь к небольшому комоду, доставая из него маленький пакетик.       Как же он правильно читал ход её мыслей, надавливал на самые больные точки и наводил новую волну слёз, что одна за другой, бесконтрольно капали вниз.       — Чего ты добиваешься, Майки? — уже не скрывая плача, проговорила брюнетка.       — Я? — онтснова усмехнулся, — для меня ты — лишь мелкое шоу, наблюдая за которым я поедаю солёный попкорн, — его голос приобретал недобрые ноты, — я хочу знать, какой ты станешь в конечном итоге и к чему тебя приведёт та жизнь, в которую я тебя кину, — Манджиро подошел к девушке и склонился перед ней, устремляя руки по обе стороны от головы, — или, может, тебе нравится моральная боль? — последовала новая усмешка, — тогда я добавлю к ней физическую, — звонкая пощёчина встретилась с девичьей кожей, заставляя сосуды лопаться, наливаясь яркой краской. Сано кинул в её сторону несколько розовых таблеток и уселся рядом, придерживая в руках бутылку воды.       Мэрлин вскрикнула от резкой боли, схватилась за ушибленное место и прикусила губу. Она видела, что он не приложил никаких усилий, но боль, была настолько сильной, что казалось, будто хрупкие кости челюсти ломались, оставляя после себя плотную кашу.       — Ч-что это? — судорожно проговорила девушка, когда дискомфорт начал постепенно спадать. Дрожащей рукой она крутила неизвестное вещество в руке, другой ладонью заправляя уже высохшее полотенце.       — Пей, — после этих слов бутылка полетела в её сторону и Ленар поймала тонкий пластик, с опаской смотря в свою руку.       — Я не хочу, — ответила она и взглянула на блондина. В его пальцах был зажат пистолет, а сам он молчал, смотря в глаза. Это не выглядело шуткой, прямо сейчас её заставляли выпить неизвестное лекарство под угрозой смерти, показывая потёртое дуло прямо напротив лба.       — Я не стану повторять дважды, — ответил мужчина, — пей. Ленар видела, как сжимает курок его указательный палец, как серьезное выражение выступает на лице Майки.       Он ждал, заставлял, пока небольшая крышка не покатилась куда-то на пол и женская рука не поднесла горлышко ко рту, выкладывая содержимое внутрь.       Вскоре, несколько глотков подтвердили явность происходящего, Мэрлин поморщилась от неприятной горечи и с шумом вздохнула, убирая бутылку в сторону.       — Что это было? — в страхе спросила она, пока оружие уходило с поля зрения и мужчина поднимался, уходя в сторону гардеробной.       — Через пол часа узнаешь, — он вышел со сложенной футболкой и шортами, запуская их в сторону девушки, — может меньше, — и снова сел рядом.       — Это мне ничего не даёт, — Мэрлин сдерживала едва подступивший приступ тошноты и прикрыла рот рукой.       — Переоденься в ванной, — проигнорировав её жест, Майки кивнул в сторону одной из дверей и девушка встала, поспешно уходя туда вместе с одеждой.       Первое, что пришло в голову, когда чистый хлопок коснулся тела — туалет, Ленар склонилась над ободком, удерживая влажные волосы над головой и погружая в горло несколько пальцев. Но ничего не происходило, следы болезни детства давали о себе знать и попытавшись ещё несколько раз, она вздохнула, поднимаясь с колен.       Когда она вышла, Майки сидел всё там же, только теперь, попивая что-то из своего стакана.       — Можешь не бояться, — проговорил мужчина, — ты не умрешь от этого, — он сделал глоток, — и пытаться выблевать это, было глупой затеей.       Опешив, Мэрлин уселась на прежнее место и в удивлении раскрыла глаза. Откуда он узнал? Неужто продумал все её шаги до последнего, начиная от мыслей, заканчивая действиями.       — Я не, — она не успела договорить, слова превал шумный удар стакана о стол.       — Я всё видел, идиотка, — прошипел блондин и вздохнул, — здесь не то место, где ты можешь бесцеремонно врать и думать, что за это тебе ничего не грозит, — заключил он, — я могу не убивать тебя, — взяв в руки стакан снова, Майки отпил из него, — но ничего не помешает мне прострелить тебе ногу или руку.       Его речь была пугающей, уносящей любые мысли о благодарности, она давала понять, кто находится напротив и что ожидать от него можно всё, что угодно. Но не смотря на это, Мэрлин собралась возразить, но оступилась на первой букве. Переводя взгляд на огни ночной улицы, она замерла: всё медленно начинало плыть в окружении приятной легкости, ноги, на которые она опиралась частью своего веса, придательски подрагивали. Руки потянулись наверх, начиная выплясывать в плавном танце, девушка завороженно наблюдала за ними, в удивлении раскрывая глаза.       — Я словно в невесомости, — проговорила она и потянулась к своим волосам. Запутанные локоны чувствовались как-то иначе, слишком легко и непривычно. Как малолетняя дурочка, она улыбалась, тихо посмеивалась, ловя руками воздух.       — Так быстро, — голос Майки раздался вместе со звуком открывающейся крышки бутылки с алкоголем, — ты когда ела в последний раз? — и эти слова не прошли без сопровождения девичьей улыбки.       — Несколько дней назад, — каким-то другим, мягким голосом, ответила девушка, — а что, волнуешься за меня? — произнесла она и стоило опьянённому взгляду переместиться в сторону мужчины, как взгляд стал более точным, не плыл так сильно, как прежде. Глаза фокусировались на его шее, эстетичных руках и едва виднеющихся из-под ворота футболки, ключицах. Мэрлин не стесняясь разглядывала его тело, скользила вниз, замирая на где-то в стороне паха и прикусывая губу.       — Что ты чувствуешь? — проигнорировав вопрос девушки, спросил блондин, заполняя стеклянный стакан на половину, — ты ведешь себя странно.       Ленар посмеялась, расслабляя плечи, откидываясь назад и вытягивая руку по всей лине на мягкой спинке. Она не отвечала, замечая, как волны в теле становятся сильнее, как это чувство экстаза заполоняло её изнутри с каждой секундой, как можно сильнее, до дрожи пальев на ногах, заставляя голову запрокинуться назад и пухлые губы раскрыться, выпуская блаженный вздох.       — Мне очень хорошо, Майки, — произнесла она, не поднимая век.       — Манджиро Сано, — сделав глоток, сказал он, — зови меня так.       — Так вот значит, как тебя зовут, — усмехнулась девушка, поднимаясь, — Манджиро Сано, — протянула она, — звучит прекрасно, — Мэрлин полностью развернулась в сторону мужчины, наблюдая, как он лежал, опираясь на ручку дивана, вытянув праву ногу и согнув вторую. Он наблюдал за ней, улавливая её взгляд, полных множества огней и усмехался.       — Расслабься, — сказал Сано, — делай всё, что хочешь, — он зевнул, поправляя светлые локоны волос.       — Не смотря на то, что ты убийца, ты очень красивый, Манджиро, — вырвалось с уст девушки. Она не контролировала набор слов, подходящих к звучанию, медленно передвигалась в его сторону и молчала, — сколько тебе лет? — спросила она и остановилась.       — Двадцать восемь, — сразу же ответил мужчина, вызывая у Мэрлин удивленный вздох.       — Ты намного меня старше, — её рука потянулась в сторону Сано, — но мне даже это нравится, — теперь уже, она сама двигалась, постепенно оказываясь меж его ног. Манджиро не сопротивлялся, чуть раздвигая их и дава брюнетке уместиться поудобнее.       Мэрлин всё так же улыбалась, лишь иногда, закусывая губу. Яркие ногти пальцев потянулась вперед, проникая под хлопок чужой кофты, чуть приподнимая край. Возру открылось весьма подтянутое тело, кубики пресса и дамская ладонь припала к ним, проходясь по каждому, пока губы тянулись туда же, вскоре, касаясь горячей кожи. Ленар целовала его пресс, спускаясь вниз языком и поднимаясь выше. Она хотела этого, желала всем своим сердцем, растворяясь в тяге эйфории, бьющей в крови. И девушка бы уже продолжила дальше, как трезвая часть сознания закричала о том, что это непозволительно, что прямо сейчас Манджиро влепит ей очередную пощечину или достанет пистолет. Она собралась отстраниться, как тут же, широкая ладонь как-то слишком нежно расположилась на её затылке, притягивая ближе, тем самым побуждая к действиям.       Сано молчал, наблюдая за движениями языка Мэрлин, пока руки её покоились где-то рядом, обхватывая напряженный торс. Он видел, как она старалась, чувствовал, как ровные зубы слегка прикусывают его кожу. Когда ладонь девушки опустилась чуть ниже, касаясь постепенно твердеющего члена, Манджиро шумно вздохнул, Ленар сжимала его, но не долго. Через пару мнгновений, она убрала руку вдобавок, отстраняясь от пресса.       Мэрлин принялась расстёгивать дорогой ремень, расправляясь с ним быстро, так же, как и с пуговицей тонких брюк. Она собралась припустить край белья Сано, как он резко схватил её подбородок, заставляя посмотреть на себя.       — Я надеюсь, ты знаешь, как это делать? — мужчина не увидел в её глазах ничего, кроме бьющего из-за краёв наслаждения, он усмехнулся, притягивая девушку ближе, чувствовал, как она поддаётся, как руки Мэрлин опираются о его грудь и она оказывается сидя на нём.       — Я ни разу не делала этого, — девушка была развязанной, но даже сейчас в её голосе чувствовалось лёгкое смущение и аромат приятной на вкус невинности, такой же охуенной, как её мягкие губы, которые поддавались на резкий поцелуй, пока руки мужчины медленно стягивали тёмную футболку с её тела.       Сано целовал очень искусно, сминая губы Мэрлин своими, уместив руку на хрупкой шее и сдавливая, от чего тихий стон ворвался в его рот и он поймал его, толкаясь языком внутрь.       Удерживая лицо девушки, Манджиро отстранился, чтобы откинуть девичью футболку в сторону, его взгляду предстала тонкая, подтянутая талия с едва заметным прессом, красивая, пышная грудь с набухшими сосками и узкие плечи. Эта картина, была настолько приятной и возбуждающей, что орган, скрытый тканью одежды, изнывал, заставлял тихо прорычать, пока мужчина устремлял руки на пышных ягодицах Ленар, сжимал их изо всей силы и девушка чуть поддавалась вперед, усаживаясь поудобнее.       — Я хочу, чтобы ты сделал это, — поговорила Мэрлин, проводя руками по своему телу, сжимая собственную грудь и закатывая глаза от удовольствия, чёрт возьми, как же ей было хорошо и как же сильно хотелось, чтобы эти крепкие руки брали там, где только вздумается их обладателю.       — Сделал что, принцесса? — судя по всему, Сано тоже был пьян, проговаривая протянуто, пряча руки где-то за ровной женской спиной и поддаваясь бедрами вперед.       Мэрлин же наклонилась, подвигаясь куда в сторону его уха, отодвигая светлые локоны.       — Трахнул меня, Манджиро, — стоило фразе закончиться, как сладкие уста девушки были вновь загнаны в поцелуй, только в этот раз более грубый. Её нижнюю губу кусали, оттягивали до едва выступающих капель крови и мужчина рывком надвис над ней умещая ноги по обе стороны от себя. Он отстранился, скидывая с себя ненужную кофту и припал обратно.       Руки девушки пустились в ход, устремились на крепкой шее, гуляя по груди и плечам. Она стонала в поцелуй, чувствовала, как узел внизу живота кричит, промежность становится безумно влажной и как же до дрожи было приятно, когда мужские ладони опускались ниже, но не касались заветного места, обламывая и замирая где-то рядом. Стоило ей недовольно помычать, как Сано поднял её тело, отрывая от кожи дивана и унося в сторону своей кровати, куда резко кинул, отходя в сторону комода. Вынув из ящика небольшой тюбик, мужчина подошел к ней, вновь устраиваясь меж ровных бедер и касаясь пальцами края шорт Ленар. Он потянул последний элемент её одежды вниз, быстро стягивая и укладывая неподалёку. Его длинные пальцы потянулись к промежности, касаясь чувствительных складочек, проводя по ним нежно, смотря в глаза Мэрлин и наблюдая, как губы её раскрывалист в тихом стоне и девушка выгнулась, запрокидывая голову назад.       — Как же это охуенно, — промычала она и подтолкнулась навстречу. И стоило ей сделать это, как рука отстранилась, послышался звук чего-то упавшего, – это был ремень, что утащил за собой тёмные брюки.       Мэрлин завороженно наблюдала за Манджиро, иногда закрывая глаза и отдаваясь достигшей пика эйфории. Окутанная этим чувством, она сначала не заметила припавшие к её шее, губы, а после что-то упирающееся в её лоно.       — Надо же, ты такая мокрая, — Манджиро процедил куда-то в кожу и сжал её зубами, резко врываясь в узкий проход. Дамские ногти впились в его кожу, брюнетка изо всех сил дернуласт навстречу, хватая ртом воздух. Боль разлилась по её телу и она становилась всё сильнее, когда толчки начинали набирать свой темп.       Блондин не замирал в ней, не давал привыкнуть, двигался сразу, жёстко, улавливая громкие вскрики куда-то в своё ухо. Он кусал женские ключицы, оставлял алые отметины на просторах фарфоровой кожи и сам едва слышно рычал.       — Манджиро, ах! — неожиданно сорвалось с уст Мэрлин, когда она качнулась бёдрами вперед.       Дискомфорт резко перерос во что-то нереально-волшебное, тело от чужих прикосновений горело, а бабочки внизу живота разлетались, раз за разом, приводя за собой новых.        Манджиро ускорялся, в бешеном темпе вдалбливая податливое тело в твердый матрас, рукой сжимая шею и смотря в тёмные глаза с орбитными зрачками, что так и сулили о том, насколько же прекрастно было их обладательнице.       Мэрлин стонала, закатывая глаза, её руки сжимали чужие плечи, царапали до видных полос, что позже, останутся ещё на долгое время. Ей нравилась эта грубость, голова скатывалась с катушек, когда руки оставляли удар на видимых частях берер, он имел её, как чертову куклу, в своих руках и ни капли не задумывался о её удовольствии.       — Блять, как же узко, — шипел Манджиро, делая несколько долгих и плавных толчков, после чего отстранился, откидываясь на спину, — покажи мне, что можешь сама, — сказав это, он поманил Мэрлин рукой в свою сторону.       Девушка поднялась, игриво улыбаясь и потянулась в его сторону, облизывая припухшие губы.       — Хочешь, чтобы я попрыгала на тебе? — протянула она, перекидывая одну ногу на другую сторону и умещаясь прямо возле возбуждённого члена напротив своей промежности.       Она ждала его ответа, смела изводить и дразнить, чёртова шлюха, Сано никогда не допускал подобного. Он резко потянул её вниз, с силой усаживая, наблюдая, как лицо Мэрлин расплывается в гримасе то ли боли, то ли нескончаемого удовольствия. И она начинает двигаться практически сразу, склоняясь перед мужчиной, опираясь на обе руки о тёмную простыню.       Звуки шлепков двух тел заполонили комнату, Ленар старалась впускать член в себя как можно быстрее, с удовольствием выпуская стоны наружу. Звонкие удары раз за разом падали на её ягодицы, оставляя после себя сильный жар, пока ее пышная грудь, то и дело, взымалась вверх, возвращаясь на должное положение, и снова.       — Мэрлин, была девственницей, а трахаешься ни чуть ни хуже дорогой шлюхи, — Манджиро шипел, вызывая на лице брюнетки улыбку, которая тут же спала, стоило ему начать толкаться самому, придерживая её за бёдра, — даже имя у тебя, как у чёртовой шлюхи.       Сано входил резко, быстро, на всю длину заполняя девственное лоно, пока Мэрлин выпрямлялась, сжимая ноги по обе стороны его тела и укладывая руки на сильную грудь.       Приближающаяся разрядка заставила её замедлиться, стоило одной ладони блондина сжать одну из грудей, оттянуть чувствительный сосок и толкнуться ещё несколько раз. Её ноги резко сжались, Мэрлин протяжно замычала, прикрывая глаза. Это ощущение было несравнимо с тем, что она получала после самоудовлетворения, подобное было иным, таким ярким и прекрасным, что различные картины поплыли перед глазами, пока она всё еще медленно двигалась в такт чужим толчкам.       Сано же не собирался останавливаться, он усмехнулся, когда понял, что девушка кончила, вновь ударил по бедру и притянул Мэрлин к себе, укладывая на свою грудь. Он завлек её в поцелуй, толкаясь, насаживая на себя и закусывая губу, как только Ленар тихо простонала, чувствуя, как тёплая жидкость разливается где-то внутри неё и член не выходит, она не давала этого сделать, прижимаясь ближе.       Они оба пытались восстановить дыхание, брюнетка чувствала, как Манджиро расслабился, как распластались его руки в разные стороны. Она лежала на нём, прикрыв глаза и всё же забывалась в пучине этих приятных чувств. Думать об их происхождении не хотелось, как же хорошо ей было здесь и сейчас, словно в эротическом сне, после которого просыпаешься с мокрыми трусиками.       — Это так приятно, — улыбнувшись, призналась Ленар, расположив руки на крепких плечах Манджиро, — тебе понравилось? — этот вопрос прозвучал в его сомкнутые губы с которых всё ещё срывался сбитый ритм сердца.      Девушка двинулась вперед, касаясь губ Сано своими, теперь целовала она, пусть совершила сегодня это в первый раз, но как-то по умелому, как делал это мужчина ещё на диване, пока его руки вновь оказывались на талии, тянулись вверх и немного щекотали. Сано начал углублять поцелуй, как девушка отсранилась, приближаясь к его уху.       — Я хочу ещё.