Рано или поздно снова наступит зима

      Она стояла в белом платье напротив меня — её распущенные волосы трепетались по ветру. Голубые глаза были напуганы, и я протянула к ней руку. Она сделала то же самое и, соприкоснувшись кончиками пальцев, мы синхронно отшатнулись друг от друга, словно только что дотронулись до зеркала, а оно ударило нас током. Она молчала и настороженно смотрела на меня, пока я сделала вокруг неё круг — белое платье оказалось облегающим костюмом с длинным полупрозрачным шлейфом, а ткань была усеяна голубыми и сиреневыми кристаллами; в лунном свете они переливались тёмным цветом. Я отъехала от неё на метр — и она приблизилась ко мне на ровно такое же расстояние. Я оглянулась по сторонам, чтобы увидеть, не стал ли кто-то свидетелем этого чуда; она же не сводила с меня глаз.       У меня сильно колотилось в груди сердце. Я её случайно создала и не могла просто так оставить посреди леса. Создать живое существо — для меня не в первой. Я уже создавала Олафа и снежного монстра, ничего удивительного в этом не было. Однако вот она, стоящая напротив, выглядела совершенной копией меня, просто в другом наряде, который я никогда за свою жизнь нигде не видела, но отчего-то он казался мне таким знакомым. Как будто в глубине души я должна была о нём что-то знать. От этого меня даже пробрало до мурашек.       — Эм… — я отъехала к краю пруда. Ледяные лезвия исчезли из-под моих сапог, и я подобрала со снега накидку. — Ты умеешь говорить?       Она молча последовала за мной. По её осторожным движениям я поняла, что она боится меня точно так же, как и я её. Мне стало немного легче от этой мысли.       Ответ я так и не получила, но зато отражение не стало возражать, когда я накинула на неё накидку и укрыла её голову капюшоном. Её одежда была белоснежной и, хоть и сливалась со снегом вокруг, в городе и во дворце могла привлечь лишнее внимание. Я взяла её за руку — её ладонь была такой лёгкой и холодной, что мне даже почудилось, будто она — призрак. Мы направились в сторону замка и, прежде чем миновать очередной дом, я каждый раз озиралась по сторонам, выжидая, чтобы нас не засекли случайные прохожие или люди из окон домов. Мы прокрались ко дворцу, и я почувствовала, что её рука стала теплей и хватка более крепкой на моей ладони. Больше она мне призраком не казалась.       Я превратила горку под балконом спальни в заснеженную лестницу — по ней мы быстро забрались внутрь. Когда я захлопнула за нами дверь, лестница рассыпалась и превратилась в сугроб.       Наверное, прошёл час, пока я ходила по комнате из стороны в сторону и изредка смотрела на сидящую в углу девушку. Я посадила её на кресло — с тех пор она ни разу не двигалась, что было полезно, но по-своему пугало. Точная копия королевы сидела сейчас в её спальне, словно ледяная статуя, без каких-либо слов и действий, но уже готовая вызвать внутригосударственный конфликт одним своим существованием. Мне стало не по себе от этих мыслей, и я не могла перестать мельтешить по комнате. Я точно знала, что было уже давно за полночь, и что мне о сидящей в кресле незнакомке не следовало никому говорить.       Один только вопрос отстукивал в висках: что же с ней тогда делать?       Я остановилась на месте и смерила её взглядом. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но затем меня снова сразило это чувство: она абсолютно живой человек, который реагировал на мои действия и следил за мной точно так же, как и я за ней. Смутившись, я выставила впереди себя указательный палец:       — Я сейчас приду, не двигайся с места.       Она ничего не ответила, хотя я тоже честно дожидаться ничего не стала, тут же выскочив в коридор. Может, всё-таки стоило сказать Анне? Стояла глубокая ночь, но она не была бы против, если я бы её разбудила, верно? Я чуть не двинулась уже было к ней, но вовремя себя остановила. И что я ей скажу? Как она может помочь? Это моя ответственность и моё дело, я сама могу с этим справиться. Я поправила сбившиеся пряди волос и, выпрямив осанку, сделала глубокий вздох. Быть может, я могла бы заставить её исчезнуть также внезапно, как она появилась. Она была всего лишь сделана из снега, напомнила я себе.       После того как я вернулась в спальню, мне было жутко стыдно поднимать глаза на свою незваную гостью с Луны. И когда я всё-таки это сделала, стыд ручьём разлился по моему телу.       — Я не двигалась с места, — тихо сказала она испуганным голосом.       У меня пошатнулось сердце. В её глазах стояли слёзы. Зажатая и напуганная, она смотрела на меня так, словно ей были известны все мои мысли; особенно те, в которых я допускала возможность избавиться от неё. У меня встал ком поперёк горла. Виноватая, я присела перед ней на колени и заглянула глубоко в глаза:       — Прости, я не хотела тебя напугать, — надеюсь, у меня получилось прозвучать успокаивающе. — Прости меня, пожалуйста, хорошо?       Меньше всего мне сейчас хотелось видеть слёзы своего отражения.       Её голубые глаза изучали моё лицо. Я положила руку ей на колено, чтобы заверить в безопасности, и она накрыла её своей ладонью. От её кожи неизменно веяло прохладой, но было в этом что-то ещё… В ней была жизнь.       — Хорошо, — ответила девушка, и я едва улыбнулась.       Я накрыла её тыльную сторону ладони, которая лежала на моей, своей свободной рукой, и впервые за этот странный и непредсказуемый вечер на моё сердце пришёл покой.       — Вот и славно… — выдохнула я с облегчением.       Гостья с Луны вытерла со своих щёк влажные дорожки слёз.