***
Количество посетителей в кофейне лишь увеличивается, не давая Антону сделать хотя бы свободный вздох, не говоря уже о потребности в едком никотине. На улице начался сильный ливень, который больше походил на стену из воды, чем на редкие капельки. В помещении было влажно и душно, а с улицы шел приятный холодок и нотки поднятой дождем пыли. Если мыслить позитивно, то все очень даже неплохо. Тревожные мысли об Арсении, который выглядел подавленным с утра, смешиваются с шумом разговоров людей и тарабанящими по стеклу каплями воды. Все ведь наладится, да? Я накручиваю себя. Хотелось вернутся в теплую кровать и утонуть в объятиях, оставляя поцелуи по всему личику, а не вот это вот все. И почему погода в Питере меняется с такой скоростью? Пару часов назад светило же солнышко. — Как дела у голубей? Полеты нормально проходят?— Наверное, единственным лучем в этом мрачном городе официально являлась Оксана. Она выглядит так, будто получает удовольствие от толпы людей и запаха уже надоевшего американо. — Нормально, Окс. Надо будет таблетки какие-нибудь купить, а то у этого дедули точно голова раскалываться будет из-за такой погоды.—Подписывая уже казалось миллионный пластиковый стаканчик, пробубнил куда-то под нос Антон, как будто второе предложение про медикаменты он говорил для себя, чтобы запомнить. Даже письку никому не нарисуешь, блин. Вот это самое обидное, я вообще-то научился красивые рисовать. — Ты точно встречаешься не с реальным дедом? Может он еще и кроссворды в газете каждый день отгадывает? Да, отгадывает, вот только они находятся не на листках бумаги, а в его голове. Такое чувство, будто он сам еще не смог решить все шарады и задачки своего разума, но отлично делает вид, что уже со всем справился. Боже, Антонио, вам бы на филфак, а не прянный латте готовить. — Справишься одна пару минут? Курить хочу пиздец. — Жалобно сказал Шастун, желая наконец почувствовать свежий весенний воздух и отравить себя табаком. Оксана соглашается, а парень быстро убегает на улицу через задний выход, стараясь не сбить никого на пути. Встав под козырек здания, он достает потрепанную пачку сигарет и телефон. Зайдя в мессенджер, Антон обнаруживает отсутствие каких-либо сообщений. Было тихо. Арсений не записал ни одного сонного кружочка из кровати, в которых он больше походил на пушистого и лохматого котенка, нежели на взрослого мужчину. Это было их традицией что ли— присылать друг другу видеосообщения, в которых не было никакого смысла. Они просто хотели увидеть друг друга, хотя целовались***
— Здарова Шастуууун! — протягивая последнюю букву фамилии, Дима подходит к парню и обнимает, похлопывая по спине. Стояла приятная музыка и даже народу было немного. Приглушенный свет отлично дополнял и вписывался в атмосферу заведения. Сев за барную стойку, Поз заказывает какие-то два крепких коктейля, название которых Шастун даже не знал. Ему не было важно, что пить и где. Ведь главное с кем, не так ли? Между ними не было той неловкости из-за отсутствия общения. Дима и Антон — тот самый вид друзей, с которыми ты не общаешься ежедневно и даже не шлешь поздравления на новый год. Но каждая ваша встреча становится по-своему теплой и семейной. Иметь таких друзей приятно. Они ведь так много знают о том времени, когда вы поддерживали связь. Дима знает старого Антошу Шастуна. Того самого, который был ростом с палку, имел большие ушки и всегда старался рассмешить или поддержать тебя, чтобы не случилось. Такого Антона не помнит никто, кроме него. Даже сам Антон. — Ты меня через Арса нашел, да? — Скорее подтверждая и ставя перед фактом, а не спрашивая, говорит Дима. Да тут к гадалке не ходи, сразу поймешь, что Арс и Шаст как минмимум знакомы. А Позов человек не тупой, у него вообще-то медицинское образование есть! Он естественно зашел на профиль к обоим парням и увидел прямые отсылки друг к другу. Совместное фото было только одно, да и то, обычное селфи. Но вот детали... Шастун сделал целое актуальное, куда фотографировал картины мужчины, что доказывало его чуть ли не ежедневное присутствие в квартире. А остальное по мелочи: одни украшения на двоих, общая одежда и неоднозначные подписи под фото. — Как блять....— Строя брови домиком и делая максимально не понимающее лицо, отвечает парень. — Да я гений, что уж там скрывать. Кстати, я даже шутку про это придумал, хочешь? — Валяй. — Отпивая из низкого стакана, интересуется Шастун. Содержимое напитка не из лучших, горькое и невкусное, но сейчас хочется расслабиться, а не зацикливаться на странной жидкости. — Знаешь, мы как Чехов и Чайковский.— Делая максимально серьезное лицо, говорит Дима и тоже делает пару глотков. — С хуя ли загуляли? — Чехов был медиком, а Чайковский был педиком.— Улыбаясь во все тридцать два, сказал мужчина, а потом рассмеялся. Шастун подхватил этот заразительный смех и чуть не упал со стула, топая ножками по полу, как ребенок. Оказывается, с людьми бывает так тепло? Мимолетная мысль о состоянии Арсения проскакивает в голове, но портить атмосферу и срывать такую встречу совсем не хочется. Поэтому, достав телефон, он пишет контакту "Кукуренок", о том, что задержится и потом убирает устройство в карман. Дима и Антон говорили обо всем. Они правда не виделись слишком давно, поэтому новостей накопилось многовато. Позов рассказа про то, как сыграл свадьбу и устроился работать в стоматологию, Шастун внимательно слушал, иногда добавляя незначительные высказывания или придумывая шутки. Было комфортно. Алкоголь приятно расслаблял все тело, а мозги становились ватными. Все их переживания отошли куда-то в другой угол бара или вовсе вышли покурить. Сейчас за стойкой сидели только два близких друга, которых кажется связывает нечто большее, чем просто одно бывшее учебное заведение. Они были семьей друг друга, хоть и виделись редко. Губы перестали поддаваться, а строить связные предложения для диалога стало сложнее. На циферблате наручных часов стрелки показывали 2:45, а значит уже давно пора домой. Парни расплачиваются за алкоголь и выходят на улицу, закуривая. Дима вызывает такси на свой адрес, Шастун — домой, в квартиру сорок один, где скорее всего уже мирно спит его Арсений. — Почему именно Арс? —Накидывая капюшон худи, спрашивает Позов, стараясь совладать с речью. — Я с ним плохо конечно знаком, пару раз встречались, не более, но почему ты выбрал именно его? — Я...— Вопрос ставит Антона в тупик, он правда не знает почему. Он думает минуты две, а потом на одном дыхании выпалывает — Не думаю, что я выбирал, Поз. С самого начала, когда мы с ним разговаривали про закаты на первой встрече это показалось таким правильным, что дальше не было мыслей о плохом решении. Он как будто блять раскрасил мою жизнь, понимаешь? Я пиздец как влюблен в него, Дим. Мужчина ничего не отвечает, лишь одобрительно кивает, бросая сигарету куда-то в ноги и туша ее ботинком. Ему все равно с кем спит Антон и будет ли это его старый знакомый. Он видит блеск в глазах Шастуна и он совершенно не похож на тот, который бывает при опьянении алкоголем. Этот парень просто пьян Арсением, с этим ничего не поделаешь. Почти одновременно подъезжают две машины и парни обнимаются на прощание, зная, что теперь они точно не пропадут на еще несколько лет из жизни друг друга. Ниточка найдена и переплетена заново.***
3:22
Арсений слышит поворот ключа в замочной скважине и кидает окурок в пепельницу у кровати, опуская голову на подушки. Их квартира пропитана насквозь дымом и чем-то совершенно нездоровым. Как будто тут что-то погибло, оставив после себя неприятный шлейф горечи, похожий на мерзкий осадок в горле. Арсений правда хотел бы прямо сейчас подбежать к пьяному Антону и оставить мокрый поцелуй куда-то в район губ, а затем поругать за то, что так поздно домой пришел, но Попов даже не шевелится. Он не чувствует, что до сих пор находится в их кровати, в квартире сорок один. Внутри кто-то затоптал огонь, тем самым потушив его, а возможности зажечь кажется не существует. Но что если этот кто-то — ты сам? Весь день Арсений пытался жить. Он пошел на кухню за вкусным завтраком, но в горло не лез ни кусок, поэтому он просто осушил стакан воды и попытался сесть за работу. Включив ноутбук и просидев минут десять, Попов отложил его на край кровати и закурил прям в квартире. Не хотелось ничего. Он с грустью смотрел на одну из своих картин и понял, что вернулся к старому себе. Все проходил уже, все давно знает. Открыв диалог с Антоном, он попытался записать кружочек, как обычно, но увидев себя и свои синяки забросил эту идею сразу же. За истории в инстаграмме даже не брался. Он не тот, за кого так усердно пытается себя выдавать сейчас. Арсений садится на кровать, обхватывая свои колени руками, и смотрит в никуда. Буквально в никуда: его взгляд не цепляет ни одна вещь в комнате, а глаза пустые, больше похожие на стеклянные. Если бы не поднятие грудной клетки и стук сердца, то никто бы даже не понял, что он вообще дышит и до сих пор живет. Да он сам не понимает. В голове рождаются тревожные мысли, которые так и норовят ударить по больному, да так, чтобы удар был последним и решающим. В один момент Попов ложится на спину, устремляя взор в потолок, а по щекам начинают литься слезы, оставляя соленые дорожки. А Антон бы обязательно оставил дорожку из нескольких поцелуев на них. Но он не знает. И не должен. Слезы скатываются по щекам, а мужчина лишь закусывает нижнюю губу, пытаясь хоть как-то вернутся в реальность. Зубы оказываются настолько острыми, что губа начинает щипать и кровоточить, возвращая к жизни. Хочется кричать. Громко. Да так, чтобы голос потом сорвать окончательно. Хочется просить о помощи, ведь сам он давно тонет, захлебываясь морской водой из своих же глаз. Но Арсений лишь тихо всхлипывает и поворачивается на бок, прижимая ноги к груди. Прямо сейчас он похож на огромный клубок волнений и тревог, задев который, может ударить током. Но коты ведь любят играться с запутанными клубками, да? Попов слышит, как Шастун врезается в шкаф и шепчет протяжное бляяять. В любой другой период пьяный Антон точно вызвал бы улыбку и искорки от смеха в глазах, но сейчас даже если Арсений попытается улыбнутся, то все ранки на пухлых губах потрескаются и станет больно. Мужчина критически нужно прижаться к парню, но пошевелится сил нет. Его как будто привязали к кровати и за каждый лишний шорох он получит удар. Но узлы завязывал сам Арсений и избавится от них под силу только ему. Глаза красные, в некоторых местах капилляры лопнули, на щеках застывшие соленые следы от слез, а сам Попов полностью пуст. Кажется, в нем ни остались даже жизненные органы, потому что иногда дышать становится трудно. Он сравнивает себя с призраком, который возможно даже способен проходить через предметы и людей. В желудке нет еды, ведь он так и не съел тот завтрак, приготовленный Антоном. Наверное он расстроится, когда увидит, что я так и не выпил его кофе, над которым он так старался. Арсений притворяется спящим, закрывая веки и принимая более естественную позу.***
Антон почти сломал шкаф, но зато вошел в квартиру, что уже считал достижением. Не смотря на пьяное состояние, он все равно почувствовал, что что-то не так. Здесь как будто никто не жил. Все будто потеряло смысл. В квартире под номером сорок один всегда было тепло, а в воздухе летали малейшие частицы любви, смешанные со страстью. Так почему же сейчас тут так отвратительно тихо? Запах антоновских сигарет, которые курил Арс пропитал всю квартиру. Шастун с трудом снимает обувь и вешает ветровку на вешалку в шкаф. Везде потушен свет, поэтому парень не сразу замечает кота, который ластится у ног, прося еды. Он не покормил Люка даже? Блять че с ним такое нахуй. Раздевшись, Шастун моет руки и умывает лицо ледяной водой, стараясь прийти в себя, ведь сейчас нужно мыслить здраво и трезво. Зайдя на кухню, он насыпает питомцу корм и замечает несъеденный завтрак вместе с кофе на плите. В холодильнике тоже все было на своих местах. Комочек тревоги внутри начал расти с библейской скоростью, а разум трезветь, рассеивая пелену алкоголя в крови. В квартире стояла гробовая тишина. Антон заходит в спальню и видит спящего Арсения. Рядом с ним на тумбе стоит пепельница с балкона, которая была забита чуть ли не до краев. Шастун садится на край кровати и кладет руку на оголенное плечо Попова, с заботой поглаживая и как будто успокаивая. — Что же с тобой происходит, родной? Ты не в порядке, я точно знаю это, но почему ты ничего не говоришь мне? — Антон перемещает руку на угольные волосы, запуская в них пальчики с одним кольцом. Из окна льется свет от луны и тоже путается в этих кудряшках. — Луна сегодня красивая, да? — Задает немой вопрос и даже не ждет ответа. Он уверен, что старший спит крепким сном и видит какие-нибудь хорошие сны. Арсений приоткрывает глаза и устремляет взгляд на профиль парня, который так невероятно смотрится в лунном свете. Шастун оборачивается обратно к мужчине и сталкивается с пустыми океанами, которые совсем не успокаивают. Кажется, жители побережья пережили недавно наводнение. Антон уже открывает приоткрывает губы, чтобы сказать еще хоть что-нибудь, но Арсений лишь перекладывает его руку и прижимает к своей груди, оставляя короткий поцелуй на подушечках пальцев. Это действие казалось чем-то настолько интимным, что Шастун так и не прикрыл обратно губы, а Попов не отвел взгляда. Если захотеть то в нем можно прочесть что-то на подобии: я не в порядке, но пожалуйста, не спрашивай ни о чем, а будь рядом. Молчание в комнате убивает своей недосказанностью и необъяснимостью, но нарушить его будет равносильно нарушению закона, поэтому Антон молчит. Он хочет узнать, разгадать и понять все переживания в голове Арсения, но кажется, сейчас туда вход воспрещен. Шастун оставляет поцелуй на лбу мужчины, задерживаясь на несколько секунд. После он встает, и накрывает Попова одеялом, закутывая в своеобразный кокон, чтобы можно было открыть окно и проветрить спальню. Он не понимает, что ощущение безнадёжности и грусти никуда не уйдет, даже со сквозняком, но попытаться стоит. Шастун берет пепельницу и выкидывает содержимое в мусорку, а затем направляется в ванную. Горячий душ в этот раз не расслабляет, а наоборот, обжигает, как будто оставляя красные метки по всему телу. В голове куча вопросов и ни одного ответа с решением. Задача оказалась под звёздочкой, да так, что даже шпаргалка из трусов на этом экзамене не поможет. Придётся выдумывать самому. Импровизируй, Шастун, ты же всегда хотел уйти в юмор, не так ли? Антон закрывает окно, выключает будильник на телефоне Арсения и ложится в кровать. Шастун прижимает мужчину к себе, стараясь стать одним целым. Они ведь больше не два кусочка пазла, а один, тот самый, которого не хватает тебе для всей картины. Антон утыкается носом в шею и вдыхает такой родной запах, от которого становится чуть теплее в ледяной квартире. Арсений пахнет весной, первой выкуренной сигаретой, апельсиновым соком и любовью. Парень оставляет поцелуи на всех родинках спины, а дыхание Попова становится спокойным и размеренным. Мужчина никак не реагирует на это проявление любви, потому что не выходит. Не получится, даже не пытайся. Он бы прямо сейчас сплел их губы в трепетном поцелуе, но вместо этого делает еще одну ранку на своих, хотя может показаться, что даже там живого места уже нет. Антон замечает это и разворачивает мужчину к себе лицом. —Только я буду кусать твои губы, понял? Не смей их даже трогать, дурачина. Если ты переживаешь о чём-то или тебя что-то тревожит, то говори мне. Или бей меня, хуй знает, Арс. Мне ничего не дает твое молчание, но так уж и быть, играю по твоим правилам.— Антон оставляет поцелуй на носу-кнопке и опять обнимает Арсения. Через пару минут Шастун засопит и погрузится в царство снов, а Попов лишь повернется лицом к лицу и будет оберегать его, защищая от всех возможных монстров. Он не уснет сегодня, нет. Он лучше останется со своими мыслями один на один на равной территории, чем даст им победить себя в кошмаре. Сегодня краски были серые, но может скоро художник наконец приобретет новые?***
Неделя кажется бесконечной. Ничего не изменилось. Арсению не стало ни лучше, ни хуже. Все диалоги о состоянии сходили на нет, хотя в последнее время даже общение для них редкость. Антон устал. Устал волноваться и переживать. Он хочет помочь, спасти своего парня, но в итоге ничего не помогает. Каждый день изучен наизусть: поцелуй в лоб с утра, готовка завтрака на двоих, хотя вторую порцию никто не ест, поход на работу, кормление кота, сон в обнимку. Шастун обнимал, целовал, заставлял кушать и выкидывал сигареты, лишь бы не быть не нужным. Но никакой отдачи на это не получал. На каждый поцелуй в шею Попов лишь удовлетворительно хмыкал, но не отталкивал. В объятиях они спали всегда, но другой не обнимал, а просто находился в замке из рук. На попытки накормить Арсений съедал две ложки и иногда говорил тихое спасибо. Антон запутался. Окончательно. Конечно, Шастун не подозревал, что каждую ночь, пока он спит, Арсений еле слышно шептал что-то в роде: Возможно ты и правда уйдешь от меня, но этой ночью я все еще влюблен в тебя. Попов признавался в любви, потому что единственное на что у него хватало сил— пару слов темной бессонной ночью и редкое спасибо. Он правда благодарен Антону за то, что тот не бросил его. За то, что даже не получая поцелуев в ответ, он все равно оставлял новые. Каждый день. Он был рядом. На самом деле, в последние дни мужчине становится чуть лучше в моральном плане и поэтому он решает сходить в душ посреди ночи. Даже такая незначительная вещь для него является достижением. Шастун просыпается от пустоты рядом и слышит звуки воды в ванной. Первое о чем он подумал, что Арсений решил покончить жизнь самоубийством, поэтому сразу же подскочил и пошел босыми ногами в ванную. Страх подступал к горлу, из-за чего дышать становилось труднее. Открыв дверь, он видит клубы пара от горячей воды и закрытую шторку ванной. В сознании сразу всплыла картинка происходящего здесь неделю назад, а внутри разлилось какое-то странное тепло. Перед глазами появились краснющие губы, слишком горячие руки на теле, а где-то сзади были как-будто слышны пошлые вздохи. Антон снимает с себя домашнюю одежду и не спрашивая залезает в душ. Арсений продолжает мыть голову, будто все так, как и должно быть. Шастун тянется к крану и меняет температуру воды на менее горячую. Попов продолжает внимательно следить за каждым действием, но ни слова не говорит. Как странно, буквально неделю назад ванна наполнялась пошлыми вздохами и кислорода не хватало совсем. А сейчас лишь пар от кипятка и молчание Арсения, к которому Антон за все время этого периода привык. Парень берет Попова за подбородок и сталкивается взглядами с небесными сапфирами, в которых кажется появились остатки огня после нескончаемого пожара. Неужели...? — У тебя вот здесь болит, я чувствую.— Антон берет руку мужчины и сплетает их в замок, после прикладывая их к грудной клетке Арсения. — И вот тут тоже давно все не в порядке.— Не расплетая рук, Шастун оставляет поцелуй на мокром лбу. — Но я знаю, что здесь нет моей вины. Ты сам делаешь себе больно, Арс. Насколько позволяет пространство, Попов прижимает Антона к себе, а тот обхватывает его руками намертво, будто нуждался в этом жесте как в воздухе. Из-за потока воды слышится тихое: спасибо, звездочка, сказанное куда-то в шею Шастуна. — Я обязательно снова загорюсь, обещаю. Мне нужно еще чуть-чуть времени. Они нагие друг перед другом, но это не вызывает никакой неловкости. Они ведь давно откинули одежду в другой край комнаты, оголив свои царапины и шрамы. Как иронично, что неделю назад в отверстие смыва для воды растворялись яркие и пестрые краски с их тел, а сейчас, лишь горячая вода с вишневым гелем для душа, перемешанная со слезами. Но на заднем фоне все также взрывается еще одна вселенная, как бы доказывая: они до сих пор влюблены. они вместе.***
Завтракать вдвоем, иногда прерываясь на поцелуи опять вернулось в рутину парней из квартиры сорок один. Прошлых недель апатии и бессонницы как будто не существовало. На все подробные расспросы об этом Арсений говорил что-то вроде: — Шастун, я просто перетрудился и эмоций с тобой слишком много испытал, вот и накрыло чет.— Вместо точки Попов оставил поцелуй в районе губ, а потом и вовсе сплел их в бешенном танце. Антону хотелось верить. Хотелось надеть розовые очки и уверить себя, что все в порядке. "Просто переработал. Просто накрыло". Пока что получалось плохо и каждую ночь он смотрел на спящего Арсения и гадал, какую же тайну тот пытается так усердно скрыть. — Эд Выграновский устраивает какое-то очередное мероприятие блять.— Листая ленту инстаграмма, цыкнул Шастун.— Опять картиной своей будет дохуя понтоваться, будто ее наличие делает его ебать звездой. — А что за картина то? — Обвивая руками с россыпью шоколадных родинок, заглядывает в телефон Арсений. — Мальчик с трубкой, Пикассо. Попов замирает на какую-то долю секунды, а потом в его голове как будто складывается пазл и все встает на свои места: — Шастуненыш, мы идем туда.