Леопардовая осень

Замёрзший русский тигрёнок, отчаянно прячет смущённое личико в шарф. Весь промёрз на собачьем, осеннем холоде, но всё равно, преданно ждёт. Тонкая курточка, казалось целиком и полностью, пропускает насквозь холодный, осенний ветер, даже не обращая никакого внимания на тёплый свитер, под ней. Ветер дует. Время идёт. Лицо Юры буквально загорелось, как светофор, ярким красным цветом. Повествуя тем самым, о том что он, как бы сильно того не хотел, — замёрз. И устал. Парень на самом деле, стоял уже около часа, трепетно ожидая своего ненаглядного. Ведь он по сути, как самая настоящая леди, заставляет себя неустанно ждать. Наверняка, если бы он знал, то о чем Плисецкий так долго хотел ему рассказать. То собирался бы поживее, а если уж на то пошло, эта встреча вообще бы не состоялась, и Юре не пришлось бы сейчас мёрзнуть, тем самым подрывая ослабленный иммунитет. Он сам этого захотел. Сам назначил эту встречу. А ведь мог бы сообщить ему и в другой раз, в более комфортной на то обстановке. Но нет. Пути назад нет. Все мосты давно сожжены. Любые оправдания бесполезны, любые слова кроме правды — ложь. Именно так устроен наш мир. Не мы это придумали, и не нам об этом судить. Единственное на что мы способны — это принимать решения, а какие решение, — отдельный выбор каждого. Подросток беззаботно всматривается вдаль, детально разглядывая до боли знакомый город. Он уже давно не спит, но и как прежде сыпет золотые, слегка украшенные багрянцем листья, на свободные дороги и тротуары. Юра так увлёкся леопардовым листопадом, что совсем не заметил, как казах подошёл к нему. Отабек легко обнял блондина за талию, и оставил краткий, нежный поцелуй на замёрзшем, покрасневшем лице русского. На что парень молниеносно среагировал. Он повернулся к Алтыну лицом, крепко взаимно обминая его. После чего отстранился, встал на носочки, целуя возлюбленного в кончик носа. И последнее, о чем Плисецкий хотел сейчас думать, или не хотел вообще. Это — мнение окружающих. Именно сейчас, как никогда и нигде, это абсолютно не важно. Не для него, не для Бека. — Юра, что-то случилось? — голос казаха звучал, как обычно, без какой-либо примеси других, кроме как уверенности чувств. Но парень усердно продолжал, сохранять судорожное молчание. Из-за чего Отабек был вынужден, поставить ему очередной вопрос: — С тобой всё в порядке? — практически ничего не поменялось. Только странный, и почему-то вдруг пугающий блеск, в глазах азиата. Заставлял Плисецкого, вздрогнуть всем телом, пропуская насквозь ледяной ветер. – Зачем ты хотел встретиться? – новый вопрос, не блистающий оригинальностью, и как показалось лично Юре, не нуждающийся в ответе, смог привести в чувства, и даже заставить говорить. — Бек, мне нужно кое-что тебе сказать... — неуверенно начал он. После того как подросток убедился в том, что Алтын выглядит полностью заинтересованным, Плисецкий так же взволновано продолжил: — Я давно хотел сказать тебе, что я... — парень резко притих, формулируя в голове адекватное предложение. Ибо на ранних стадиях разработки, это звучит именно так: "ну ты... Ну я... помнишь… Когда-то... и короче… ". Демонстрировать свою глупость, учитывая всю необъятную сложность данной ситуации, конечно же, не хотелось. Но и говорить правду в глаза, оказывается непросто. Блондин немного замялся, пытаясь всячески выиграть время. Его лицо стало на пол тона темнее, сердце начало быстрее биться, разгоняя по телу, в такт своим движениям кровь. Отабек ещё с минуту молчаливо наблюдал за всем этим, после чего решил вмешаться: — Ты что? — Я... — Юра опять промолчал, вместо этого протягивая казаху тест, который он все это время, надёжно хранил в кармане куртки. Тот не сразу сообразил, чего от него хотят, но догнав, решился взять его в руки. – Я беременный, – как будто подтверждая количество полосок, даже как-то гордо заявил Плисецкий. Азиат продолжал ошарашено пялится на тест, время от времени, перебрасывая свой тяжёлый взгляд на подростка. Парень почему-то так же быстро, утратил свою самоуверенность, собственно, как и получил. Ноги слегка подкосились от холода, и волнения. Руки машинально залезли в карманы. Осенняя листва, больше так не волновала его, своими яркими, шальными парадами, как это мгновение. Все проходит быстро, в не зависимости от нас. — Что мне делать? — наконец решился нарушить тишину, и её виновник. Юра виновато, как-то по-детски смотрел на лишённого дара речи Бека, мысленно умоляя его о прощение, за то, что он поставил его, в такое неловкое положение. — Женится на мне. — Спустя доли секунды сказал, как отрезал Отабек. На его лице, вдруг появилась широкая улыбка. Улыбка, которую он мог продемонстрировать далеко не каждому, только родному, или близкому его сердцу человеку. Юрий Плисецкий — как раз оказался именно таким. Алтын снова заключил в объятья смущённого парня. После чего, начал покрывать нежными поцелуями его лицо. Не оставляя русскому, никакого права голоса. Подросток с большим трудом смог оторваться от ласк казаха, чтобы разъяснить для себя, раз и навсегда одну важную вещь. — Значит, аборт делать не надо? — Нет, конечно.– Резко ответил Отабек. — Мы ведь оставим этого ребёнка? — Конечно, оставим.—  Уверенно ответил он. Плисецкий прекрасно понимал всю серьёзность происходящего. Но если дети, это действительно то, что способно заставить любимого улыбаться, и чувствовать себя счастливым. То его улыбка, это главный источник счастья для Юры. А все остальное уже не важно. Парни снова обнялись, после чего за ручку пошли домой. Леопардовые листья шуршали под ногами, создавая особенный осенний блюз. Ветер отчаянно разбрасывал их, и снова собирал вместе. А они все так же плавно, и грациозно падали вниз. Не имея при этом, никакого выбора.