Без права на любовь

Минхёк приходил в себя постепенно. Мозг уже включился, а рук и ног он ещё не чувствовал. Альфа мысленно проклинал себя за то, что не доглядел, что попался. Он уже заранее понимал, что ничего хорошего ему не светило. Только не от тех, кому он принёс столько физической боли. И скорее всего, его теперь ждала расправа. Вот только скорая или нет? — Открывай глаза, раз уж очнулся. Голос Ханыля. Тогда в лаборатории видеть Ханыля среди бунтовщиков было неожиданно. А он считал его своим другом. — Как себя чувствуешь? Чимин тебе челюсть выбил, пришлось вправить, прежде чем отключить тебя. Минхёк попытался приподняться на кровати. Руки у него были не связаны, чему он очень удивился. Он осторожно пощупал челюсть и заплывший глаз. — Во тебе и Омега! Да, Минхёк? Кто бы мог подумать, что за всех поруганных Альф тебе в первую очередь прилетит от Омеги. Ханыль мрачно усмехнулся. А Минхёк задал свой вопрос: — Почему я не связан? — Потому что тебе сейчас безопаснее всего будет находиться в этой комнате. Не думаю, что ты уцелеешь, если выйдешь наружу. Слишком уж много людей, находящихся здесь, точат на тебя зуб. Ты в самом центре лагеря, тебе отсюда просто так не выбраться. — Так ты с ними? — Да, я с ними. — Как давно? — Всегда. — Вот, значит, как… — Именно так. — И что ты мне теперь скажешь? — Я-то тебе ничего говорить не буду. В мои обязанности входило привести тебя в чувства. Далее я даже рядом с тобой находиться не хочу. Ханыль засунул руки в карманы и, несмотря больше на своего бывшего начальника, вышел из комнаты. Минхёк, держась за ребра, подошёл к выходу и повернул ручку. Дверь приоткрылась. За ней было большое помещение, в котором находилось множество Омег, привезённых повстанцами из Колыбели. Между ними то тут, то там мелькали фигуры в военной форме. Из помещения вело около пяти дверей, и было непонятно, что это за помещение и куда вели все эти двери. Увидев множество знакомых лиц, Минхёк отпрянул назад. Он уже испытал на себе ярость одного Омеги. С остальными видеться совсем не хотелось. Минхёк прикрыл дверь и, подойдя к единственной кровати, устало прилёг. Голова кружилась. Видимо этот сумасшедший Омега отбил ему мозги. Ну бывают же такие… Дикие. Он вздохнул, понимая, что это всё цветочки, а что будет дальше, он даже думать не хотел. Голова гудела и не соображала. Минхёк решил хотя бы отлежаться. Рёбра горели огнём. Ну что за сука этот Омега! Под стать своему Альфе. Оба упёртые, оба неуправляемые. Но как же они друг другу подходили. Почему вообще так было, кому-то всё, а ему ничего… Минхёк часто, часто заморгал. Потом с удивлением дотронулся кончиками пальцев до своих ресниц. Он что, плакал? Этого ему не хватало! Минхёк зарычал от злости, от разочарования и от бессилия. А потом, сжав кулаки, замолк. Он лежал и смотрел в потолок, отгоняя от себя мысли о том, как сейчас Юнги был счастлив в объятиях своего Омеги. *** Юнги лежал на кушетке. Рядом без сознания, бледный как полотно, лежал Чимин. Когда они добрались до лагеря повстанцев, Чимин потерял столько крови, что они уже и не надеялись его спасти. Всё это время Юнги держал Чимина у себя на руках. Джин по рации связался с Ханылем, и тот посоветовал обновить Чимину метку. Обновить и наполнить его своими феромонами, что Юнги незамедлительно и сделал. После этого им оставалось только надеяться на лучшее. Дорога до лагеря была довольно длинной. Оставив после себя примыкающий к Колыбели и разрушенный взрывом квартал складов, они на всей скорости влетели под заброшенный старый мост. С обратной стороны машины так и не выехали, и именно там их найдут чуть позже Охотники. Повстанцам пришлось пожертвовать транспортом в обмен на жизни людей. Из-под моста через люк, ведущий под землю, они спустились в катакомбы. Оттуда, на маленьких платформах, по заранее приготовленным рельсам пересекли половину пути. Далее пришлось взорвать и эту часть тоннеля, чтобы их дальнейшие передвижения невозможно было вычислить. Через множество километров и запутанных веток они, наконец, добрались до временной дислокации повстанцев. Совсем скоро им придётся разделиться. Часть из них уйдёт глубоко в горы, часть будет расселена по квартирам в самом городе, часть отправится на побережье. Но это будет завтра, а сегодня нужно было срочно решить несколько неотложных вопросов. Один из которых — спасение жизни храброго и безрассудного Омеги. Того самого, который одновременно являлся братом Намджуна и парой самому знаменитому Альфе Колыбели Мину Юнги. Как только повстанцы добрались до места, Чимину срочно сделали переливание крови. Он её потерял так много, что нёсший его на руках Юнги был залит ей наполовину. Пока беглецы были в пути, они чем могли, пытались остановить кровотечение, так внезапно открывшееся у Чимина. Но рубашки Омег, которые те снимали с себя, пропитывались так быстро, что Юнги не успевал их менять. Активация Чимином капсулы «Оранжевый код» не прошла без последствий, и Омега находился в шаге от смерти. Когда Чимина поместили в медицинский отсек, о ребёнке уже никто не думал. Вопрос стоял о спасении самого Омеги. Донором для Чимина стал Юнги. И только благодаря их связи была надежда, что Омега переживет эту ночь. Чимину вкололи несколько кровоостанавливающих препаратов и поставили питательную капельницу. В итоге кровотечение всё же удалось остановить. И сейчас Чимин лежал под кислородной маской на соседнем от Юнги столе. Такой маленький, такой беззащитный. Юнги протянул через разделяющее их расстояние руку и накрыл ладошку Омеги своей рукой. — Держись, котёнок. Ты только держись. Я ведь только нашёл тебя. И теперь не могу так быстро потерять. *** В соседней комнате с респиратором на лице над Тэхёном колдовал Ханыль. Омега до сих пор находился в шоке. Чонгук взволнованно маячил рядом, пока Ханыль не сказал ему сесть на стоявший в отдалении стул, иначе он будет вынужден попросить Альфу поникнуть помещение. Чонгук сел и замер. Ханыль измерил Омеге давление и пульс, послушал сердце и, взяв в руки планшет с ручкой, сказал: — Тэхён, мне нужно задать тебе пару вопросов. Ты не против? Тэхён, мявший краешек своей кофты, тихо ответил: — Нет. Не против. Ханыль приготовился записывать. — Мне нужно, чтобы ты чётко сформулировал свои ощущения, которые ты испытываешь перед тем, как твои феромоны вырываются наружу. Все твои ощущения. Даже самые незначительные. Тэхён задумался. Неуверенно посмотрел в сторону Чонгука. Тот ему ободряюще улыбнулся. И Тэхён решился. — Когда я боюсь… Я не за себя боюсь… — А за кого? Тэхён опустил голову и совсем тихо сказал: — За Чонгука. Или что я его потеряю, или что он откажется от меня, если на мне будет запах чужого Альфы. — Ты считаешь его своей парой? — спросил Ханыль. Тэхён замер. — Чонгук, ты можешь оставить нас с Тэхёном ненадолго? — Но… — Для его же блага. Ничего с ним сейчас не случится. Обещаю. — Тэхён-и? — Всё хорошо. Я справлюсь. Чонгук был встревожен, но, помявшись в дверях и переглянувшись с Ханылем, вышел. А Ханыль вернулся к своим вопросам. — И так, Тэхён. Ты сказал, что боишься за Чонгука. Ответь, пожалуйста, ты считаешь его своим Альфой? — Да. Считаю. — И ты боишься его потерять? — Очень. — А за себя боишься? — Нет. Не боюсь. — Интересно. Ханыль задумчиво постучал кончиком ручки по планшету. — Что именно ты чувствуешь? — Ну, это как… Огненный шар, который разгорается внутри меня. Я не могу его контролировать. Он меня поглощает. Но это не страх. — А что это, Тэхён-и? — Это злость. И ярость. Я как будто хочу в этот момент всех испепелить. Превратить вничто. Чтобы они даже пальцем до него не дотронулись. Он МОЙ Альфа! Ханыль поправил респиратор и незаметно посмотрел на прибор, лежавший на столе. Шкала медленно поползла вверх. Он задал ещё один вопрос: — Ты думаешь, что твой Альфа не сможет сам себя защитить? Ты в нём сомневаешься? Тэхён с изумлением посмотрел на Ханыля. — Нет. Я так не думаю. Но… — Но? — Он слишком добрый. Так нельзя. Не с этими… С этими так нельзя, — повторил он. Ханыль задумался. Потом он подошёл к двери и сказал: — Заводите. И тут произошло что-то совсем немыслимое. Два мощного вида Альфы с респираторами на лице втащили в комнату сопротивляющегося Чонгука. И не просто втащили, а швырнули того на пол и начали прямо на глазах Омеги избивать резиновыми дубинками. Тэхён подскочил со стула и испуганно уставился на происходящее. Он непонимающе метался глазами от невозмутимого Ханыля на то, что происходило буквально у его ног. Он было ринулся на помощь своему Альфе. Но тот рыкнул: — Стой на месте! И Тэхён замер. Чонгук увернулся от очередного взмаха дубинки и, перехватив руку Альфы, резко её вывернул. Тот выронил своё оружие, а получив ребром ладони по шее, упал и затих. Второй Альфа оказался более шустрым. Завязалась борьба, в ходе которой в щепки был разбит стул, на котором недавно сидел Ханыль. К слову сказать, минутой ранее Ханыль отошëл в сторону, уводя за собой Тэхёна. А Омега даже и не заметил, как тот тихонько подтянул его к себе за локоть. Тэхён зачарованно смотрел на то, как Чонгук ловко управлялся с противником. И хотя Альфа превышал Чонгука в росте, а также в размере перекаченных мышц, это его не спасло. Пара ловких приёмов — и вот он уже лежал на полу с выкрученной рукой. Голос Ханыля прервал это безумие. — Хватит. Достаточно. Всем спасибо. Все свободны. Чонгук, ты можешь остаться. Тэхён, всё ещё не понимюший, что происходит, ринулся к Чонгуку и, схватив того за одежду, с силой притянул к себе. Его трясло. — Тише, мой хороший. Тише. Всё закончилось. Так было нужно. Я тебе обещаю, больше мы тебя пугать не будем. Давай с тобой присядем и послушаем, что нам скажет доктор. Хорошо? Чонгук ласково расцепил кулачки Омеги, поднял его на руки и, сев на уцелевший стул, посадил Тэхёна к себе на колени. — Ну что? — спросил он у Ханыля. — Как я и думал, его феромоны, когда он боится, кристаллизуются в яд. В случае с тобой он пытается защитить то, что считает своим. Не будем забывать, что он Эфир, да ещё и не единожды переживший сильнейший стресс. Возможно, если ты поставишь ему метку, а ещё лучше повяжешь его, то он станет более спокойным. Ему нужна уверенность, что ты никуда не денешься, будешь рядом, защитишь, и тогда, возможно, он научится себя контролировать. Тэхён, молчавший до этой секунды, тихонько спросил: — А я смогу? — Сможешь, — ответил ему Ханыль. — Когда ты увидел, — продолжил он, — что Чонгук начал побеждать, то уровень твоих ядовитых феромонов начал снижаться. Твоё подсознательное желание убить всех и каждого начало пропадать. — Значит, это обратимо? — Это необратимо, но подконтрольно. Нужно только сделать правильные шаги. Самым правильным шагом сейчас будет пойти и отдохнуть. Вам выделили отдельную комнату. Еда уже там. Можете запереть дверь и ни о чем пока не беспокоиться. Завтра встретимся и ещё немного пообщаемся. Хорошо? — Да, доктор. — Отлично. Можешь пройти за ширму и одеться. Пижамные штаны — не самая лучшая одежда для прогулок по холодным коридорам. Тэхён послушно слез с колен Чонгука и направился за ширму, а Чонгук, пользуясь случаем, тихо произнес: — Ещё один вопрос. — Я тебя слушаю. — У Тэхёна появилась красная прядь волос. Отчего так случилось? Ханыль вздохнул. — В нашем мире, Чонгук, смена цвета волос — редкое явление. Но и сам по себе Тэхён уникален. Его красная прядь — как предупреждение миру, что Омега теперь опасен. Как это бывает в мире животных. Мы же по сути своей, в каком-то смысле тоже животные. Эволюционировавшие — да, но с генами оборотней. Ханыль помолчал. — Но и это ещё не всё. На долю этого Омеги выпало столько боли и переживаний, сколько и сильный, здоровый Альфа не выдержит. Тэхён морально очень сильный, но у всего бывает предел. Он своего предела достиг. Конечно, это не должно было случиться в его двадцать с небольшим лет, но случилось. Твой Омега начал седеть, Чонгуки. Красный цвет у Тэхёна — это ещё и седина… *** Чимин всё ещё был без сознания. С момента их прибытия на базу прошло трое суток. Большинство Омег расселили по квартирам города. В бедных кварталах Гонконга затеряться было легко. Омег поделили по семь-восемь человек и обеспечили всем самым необходимым. Небольшая часть не пожелавших остаться в городе уехала с группой повстанцев в резервацию на побережье. Количество людей на базе значительно уменьшилось. Минхёка посадили под замок в одной из комнат. И он маялся от неизвестности, придерживая одной рукой, пострадавшие при нападении на него Чимином ребра. Джин был завален работой. На его с Хосоком плечи легла сортировка и подготовка информации, которую они украли в Колыбели. Они собирались на днях подключиться к одному из спутников и вывести на экраны, расположенные по всему городу, настоящие данные из архивов, а также несколько видеозаписей из лаборатории Колыбели. Намджун, находясь где-то в городе, следил за общей ситуацией и подчищал все следы, которые они могли оставить в ходе своего дерзкого побега. Одним словом каждый был занят своим делом. Юнги дежурил у постели Чимина. Альфа сидел, обхватив голову руками. Он думал о том, каким необычным оказался его Омежка. Ещё тогда, при первой встрече, когда он дерзил Юнги. Ещё тогда Альфа подумал, как его, наверное, будет забавно укрощать. Затем появилось мрачное любопытство: а сможет ли этот Омега принять его, Юнги, таким, каким тот стал за много лет пребывания в Колыбели? А следом за этим пришло удивление от осознания, что Омега его принял. Впустил в свой мир и накрыл лавиной любви и заботы. Это не Юнги позаботился о Чимине. Это Чимин позаботился о нём. А теперь Юнги сидит и ловит каждый его вдох, и так боится, что тот может стать последним. Часы, висевшие на стене, равнодушно отсчитывали минуты. Врачи сказали Юнги, что если Чимин не очнётся в ближайшее время, то это может привести к необратимым последствиям. Омегу уже много часов подряд мучила лихорадка, ему время от времени кололи жаропонижающие, но это не могло длиться бесконечно. Организм Омеги пережил шок и слишком ослаб, чтобы бороться ещё и с этой напастью. Но врачи сделали всё, что было в их силах. Оставалось только ждать. И Юнги ждал. Сегодня, перед тем, как отправиться в город, Чимина навестил Намджун. Он просидел рядом с братом около часа, сжимая руку Чимина в своей руке. Намджун не проронил ни слова, но Юнги чувствовал, что Альфа корил себя за то, что не уберёг брата от застенок Колыбели. Выходя из палаты, он бросил в сторону Юнги: — Он всегда был таким упрямым. Мой братишка. Когда он очнётся, тебе понадобится масса терпения. Намджун надеялся, что Чимин придёт в себя. Они все надеялись. Вчера перед отъездом в резервацию Юнги навестили Чонгук с Тэхёном. Они тепло попрощались и договорились, что как только Чимин встанет на ноги, они с Юнги приедут к ним на побережье. Немного пришедший в себя Тэхён с любопытством спросил: — Юнги, этот Омега… Как ты понял, что он твой? — А как ты понял, что Чонгук твой Альфа? — вопросом на вопрос ответил Юнги. — Ну… Он так заботился обо мне. Я первый раз за всю свою жизнь почувствовал, что по-настоящему нужен кому-то. — Вот и я почувствовал, что нужен. Не для того, чтобы удовлетворять свои потребности и прихоти. А чтобы понять и принять. Кроме того, что немаловажно, это тот, рядом с кем очень комфортно молчать. — Молчать? — Да, Тэхён-и. Когда тебе рядом с кем-то комфортно молчать, значит, это оно и есть… — Что именно? — Настоящее счастье. Тэхён задумался на секунду и сказал: — Мне с Чонгуком тоже очень комфортно молчать… Пойду скажу ему об этом. — Поверь мне, Тэхён-и, он уже об этом знает. Юнги улыбнулся, вспоминая этот разговор. Он от чистого сердца пожелал этой паре счастья. Альфа поднял голову, провёл рукой по своим отросшим волосам, машинально зачëсывая их назад, и вдруг увидел, как кончики пальцев на руке Чимина дрогнули. Следом послышалось чуть слышное: — Юнги… Альфа подорвался со стула и, бережно взяв ладонь Чимина, ответил: — Я здесь, котёнок. Как ты себя чувствуешь? — Словно меня пропустили через мясорубку. — Всё позади. Главное, что ты пришёл в себя. — Наш малыш, Юнги… — Прошу тебя, не думай сейчас об этом. — Почему? Всё ещё бледный Чимин слегка повернул голову в сторону Альфы. Он как будто не понимал. Юнги сделал усилие и взял себя в руки. — Я не хочу, чтобы ты переживал или винил себя в чём-то. Мы все — и я, и те Омеги, обязаны тебе жизнью. А сейчас главное, чтобы ты поправился. Всё наладится. Мы с тобой ещё станем родителями. Если ты захочешь, я тебе подарю ещё одного ребёнка. — Но, Юнги… — Главное — это то, что я тебя не потерял. Если бы потерял, то не простил бы себе этого никогда. Чимин смотрел на Альфу с непониманием. — Это, конечно, всё замечательно, но почему ты говоришь о другом ребёнке, когда у нас есть ЭТОТ? — Чимин, врачи сказали, что при такой сильной кровопотере ребёнок не сможет выжить… Юнги опустил голову и погладил Чимина по руке. — Ты только не переживай, котёнок. У нас обязательно ещё будут дети. Я тебе обещаю. Юнги несмело посмотрел в глаза Омеги. Он ожидал услышать что угодно, но только не это: — Наш ребёнок, Юнги, понастырнее меня будет. Я тебе не завидую, конечно, но тебе придётся терпеть нас обоих. Чимин потянул Юнги за руку и положил его горячую ладонь прямо себе на живот. — Вот. Знакомься. Самый настырный Омега во Вселенной. Это он, как маленький огонёк, тянул меня обратно из той темноты, в которой я находился. Юнги с удивлением, недоверием и с щемящей радостью почувствовал, как у него под рукой будто бы искорка загорелась. Крохотная, но такая яркая. — Наш маленький Омежка, — прошептал Чимин. — Почему Омежка? — шёпотом от кома в горле вторил ему Юнги. — Может, он Альфа. — Нет, Юнги, это Омега. Поверь мне. Я чувствую. — Чимин-и… — А ты думал, я позволю этой Колыбели, этим разным Минхёкам отобрать у меня наше с тобой счастье? Я знал, что ребёнок выживет. Что он сильный. Не знаю как, но я чувствовал это. Я больше боялся, что не смогу себя контролировать и покалечу невинных людей. Там было столько Омег, и они все так пахли… Я злился, что они стояли так близко к тебе… Я почти сорвался, но наш малыш, он мне напомнил, что я такой же Омега, как и они. Я может и умею драться и всё такое, но я не для этого создан… — Да, Чимин-и, всё верно. Ты создан не для этого. Ты создан, чтобы засыпать и просыпаться в моих руках. Ты моё счастье, Чимин-и. И теперь настало время мне тебя оберегать. Чимин слабо улыбнулся. — Только пообещай мне одно, Чимин. — Всё что угодно, Юнги. — Пообещай, что ты больше никогда не будешь пить никакой оранжевой дряни. — Обещаю. — Никогда! — Хорошо. — И будешь слушаться меня во всём. — Ни разочка. — И ты никогда больше… — Юнги запнулся. — Что ты сказал? — Я люблю тебя, Юнги. Но я тебе торжественно обещаю, что ты ещё со мной намучаешься. — Вот как? — Именно так. — Значит, будем тебя воспитывать. — Ты будешь меня наказывать? — с любопытством спросил Чимин. — А ты думаешь, что нет? — Юнги ласково на него посмотрел. — Я НАДЕЮСЬ, что да. Они оба улыбнулись. Альфа и Омега прекрасно поняли друг друга. Жизнь не бывает сказкой. И им ещё многое придётся пережить. Но главное, что рука об руку. Что вместе. Строптивый Омега нашёл на себя управу, но он не был против. Совсем нет. Нисколечко.