Идущая сквозь миры, или Выбор сердца

Сон крепко держал в объятиях и не давал вырваться. Аон, изогнувшись ленивой кошкой, улыбнулась солнечному лучу, украдкой скользнувшему по векам. Сознание зависло в зыбкой прослойке между миром сновидений и явью, там, где сложно отделить истину от грëз. Казалось, время застыло, погрузилось в вязкую тишину, нарушаемую далëким и непонятным хриплым звуком. Словно где-то далеко тяжело и надрывно дышало чудовище. «Неужели Рамкош? — подумала Аон, представив своего своенравного дракошика вывалившим язык после активных игр. — «Потерпи. Я сейчас», — мысленно пообещала крылатому другу, но не смогла разорвать донельзя тесную и уютную связь с, пусть и жёсткой, кроватью. — «Интересно, мама уже проснулась? Сегодня такой важный день»… Скрип давно не смазываемых петель вызвал лёгкое раздражение: «Надо будет сказать папе». Рядом тихо прошуршали одежды, кровать скрипнула под чьим-то весом и тёплая ладонь ласково согрела щёку. Чуть приоткрыв глаза, сквозь густые ресницы увидела окружённый нимбом солнечного света знакомый силуэт: — Устала, девочка моя. Ты отдыхай. Я побуду рядом. Аон улыбнулась и потёрлась щекой о мамину ладонь. — Ты совсем взрослая! Как хорошо, что у тебя появились друзья и есть с кем разделить ношу, — женщина тяжело вздохнула, — вы с отцом любители взвалить на себя слишком много. Аон не вслушивалась в смысл сказанного. Наслаждалась мелодичным голосом и лёгкими прикосновениями тонких пальцев, убравших с глаз своенравную чёлку, нежно погладивших скулу. — Ты не сдалась и проделала трудный путь, но впереди ещё много испытаний. Не сворачивай с избранного пути и не спеши. В груди Аон дрогнула тревожная струна и она сделала попытку сесть, но, скованная странной немощью, смогла приподняться лишь на дюйм и ощутила, как пальцы мамы скользнули по шее. — Ах! Твои прекрасные волосы… как жаль… Но ничего, отрастут. Готовый сорваться ответ, что это из-за Васуки — последняя капля, но он получил по заслугам, так и застыл на языке, а от затылка до кончиков пальцев прокатилась ледяная волна — мама и Васуки не могли, не могут существовать в одном мире! Неимоверным усилием воли Найра подчинила непослушное, оцепеневшее тело и рывком села: — Мама?! Горло сдавило спазмом и вместо крика получился жалобный всхлип. От ударившего в широко раскрывшиеся глаза дневного света навернулись слёзы и веки упрямо закрылись. Пришлось выждать несколько мучительных мгновений, прежде чем оглядеть смутно знакомую комнатушку — колченогий стул, старая циновка на каменном полу, маленькое оконце, наполовину прикрытое вылинявшей от ярких лучей шторкой. Никого. Даже там, где сидела женщина, на постели не осталось следа. — Это всë ты, — до крови закусив сухие губы, со злостью ударила кулаком в тонкий и рыхлый тростниковый матрасик, наброшенный на доски старенькой кровати скорей для вида, — неудобная. Вот и…снится. Скривившись от металлического привкуса во рту, бессильно опустила голову, ведь в глубине души осознавала — это видение, призрак из прошлого, но так отчаянно хотелось обмануться…воскресить, вернуть забытое, стать той собой. Скрипнули заскорузлые петли. Найра зажмурилась и сильно прикусила внутреннюю сторону щеки: «Нет! Нет! Хватит! Я не сплю уже!» Рядом прошуршали чьи-то одежды. Волосы на загривке панически шевельнулись, тело пробил озноб. — О-о! Наконец-то ты проснулась! Голос знакомый… Найра набралась смелости и обернулась. У растрескавшейся двери стояла сухонькая старушка. Простого кроя длинное полотняное платье полностью скрывало невысокую фигуру. Седые волосы, уложенные на пробор, собраны в низкий узел, слипшиеся веки прикрывали пустые глазницы. Вот только имя. Имя никак не хотело вспоминаться. Зато вспомнилась странная, искрящая молниями арка в тёмных, морозно-чистых небесах, сразу за ней —массивная запертая дверь. Кто-то грязно матюкнулся грохочущим басом, на дверь обрушилась лавина огня и створки, под напором огромной туши, сложились вовнутрь. Найру и остальных сорвало со спины чудовища и они кубарем влетели в слабо освещённый просторный зал. Кто-то истошно завопил, огней и мелькающих лиц прибавилось. Самостоятельно встать не вышло и её бережно подхватили сильные руки. — Я — Инона, хозяйка этого дома, — приветливо напомнила старушка. — Ах, да… — встрепенулась Найра и стыдливо опустила взгляд, тщательно разгладила складки на грубой простыни и пробубнила — у меня была грамота от Ваккаса, но… я потеряла её… — Я и без грамоты знаю, кто ты. А писульки этого хитрожопого хмыря меня совершенно не интересуют. Найра удивлённо округлила глаза. Нелестный эпитет возражений не вызвал и она была готова услышать его от Золтана или Геральта, но от слепой старой матроны… — Не удивляйся. Я уже давно могу себе позволить не быть пай-девочкой, так что крепким словцом и развеселить, и припечатать могу. Инона ободряюще усмехнулась, уверенно подошла к табурету и села. — Как самочувствие? Позавчера ты выглядела неважно. — Нормаль… Позавчера?!!! — Да уж, вся ваша компания выглядела хреново. На моей памяти вы — первые кто смог вырваться из этой жопы мира. Но каково же было наше удивление, когда гости постучали не в ту дверь! Надо отдать должное Орлангуру, если бы не его, хоть изрядно поистаявшая, но всё-таки драконья мощь, ни за что вам не пробиться сюда. — Орлангур? Дракон?! — Ну да. Конечно, он тоже выдохся и больше походил на лысую измученную курицу. Мне пришлось прилично с ним повозиться, чтобы немного привести в чувство. Совсем отощал, бедняга, а последние силы вложил в этот полёт. Найра озадаченно выгнула бровь поразившись известию о том, что тот огромный зверь, доставивший их сюда и тощий Орландо — одно лицо, хотя, подспудно осознавала, что обычный смертный за столько лет превратился бы в обычную горстку костей. Истосковавшаяся по свободным ушам Инона, расценив молчание собеседницы как заинтересованность, охотно продолжила рассказ. — Мы с ним уже общались понемногу. Сидя там, в плену, он довольно неплохо научился сообщать свои мысли на расстоянии. Представь, — голос старушки упал в доверительный шёпот, — пару лет назад стою это я в чём мать родила в тазу и уже готовлюсь смыть с себя мыло, как вдруг рядом прозвучало: «Ты женщина или мужчина?» — Инона, в попытке сымитировать бас Орландо, закашлялась, а Найра прыснула в кулак. — Ох, — старушка отдышалась и продолжила, — а мне было не до смеха. До меня ж не сразу дошло, что это не злодей подкрался незаметно, а голос в моей голове! Так и познакомились. Потом он частенько сюда, — она ткнула узловатым пальцем в свой висок, — заглядывал. Бедный! Так жаль его! Это ж и врагу не пожелаешь — сидеть под той сраной сетью почти двадцать лет! Без еды, воды и компании! Знать бы, кто его так… Только молчит, не говорит. Ну да ладно. Всë позади. — А где все? — поинтересовалась Найра, с беспардонным интересом разглядывая лицо женщины, подметив сеть смешливых морщинок вокруг глаз, прямой, туго обтянутый почти прозрачной кожей нос и то и дело подрагивавшие в озорной усмешке уголки тонких, иссушенных старостью губ. — С ними всё в порядке. Да вон, сама посмотри. — Инона приглашающим жестом указала на оконце. Найра, как была, в одной сорочке с неприличным, почти до пупа вырезом, подскочила к окну и отдëрнула дряхлую занавесочку. В небольшом, окружённом стенами, полуденно-жарком квадратном дворике кипела работа — Йорвет и Геральт, обнажённые по пояс, старой двуручной пилой распиливали толстый сухой ствол какого-то дерева. Зубчатое лезвие вгрызалось в древесину с характерным звуком. «Так вот что это. А я приняла его за дыхание… Как же… Я ведь помнила…» Но попытка вспомнить так уверенно и беспрепятственно пришедшее на ум в том, изменённом состоянии, имя чудовища не получилось. Оно снова улетучилось, как роса на солнце, оставив только образ — чёрнющая шелковистая шерсть, алый, сухой и тёплый язык, белоснежные, опасные для врагов зубищи, смышлёный игривый взгляд. Рядом на лавке изящно закинув руку на согнутую в колене ногу восседал худой, одетый в простую полотняную рубаху и такие же штаны, мужчина. Хоть одежда и была другой, знакомые сапоги не оставляли сомнений в его побритой и подстриженной личности. Судя по азартной жестикуляции, мужчина самозабвенно руководил процессом распилки. «Удивительно! Он, оказывается, дракон! А так и не скажешь… » Найра вновь поймала себя на мысли, что он ей кого-то отчаянно напоминает. Попытки вспомнить ни к чему не привели, хоть и не покидало ощущение, что разгадка рядом, на поверхности. Ещё раз обведя взглядом дворик поинтересовалась: — А где Кофи? — О, Кофи! Какой милый молодой мужчина! С ним тоже всё хорошо. Он на кухне, помогает готовить обед. Ты ведь голодна? Найра не ответила. Залюбовавшись ажурной татуировкой, поблëскивавшей на жарком солнце разгорячённой кожей и перекатывающимися под ней литыми мышцами, прозевала момент, когда эльф обернулся и перехватил её восхищённый алчный взгляд. Спохватившись, глупо моргнула и поймала ответный, дерзкий, слегка насмешливый и не менее алчный, от которого, как сказала бы Монифа, в зобу дыханье спёрло. Пальцы вмиг обватнели настолько, что больше не смогли удерживать застиранную полупрозрачную тканюшку и шторка вновь уныло повисла, воспрепятствовав обмену взглядами. Отступив на шаг, сквозь ускоренный сердечный перестук в висках слышала только своë возбуждённое дыхание, и принялась осоловело разглядывать чисто выбеленные откосы. Да. Определëнный голод присутствовал. — Ты взволнована, — улыбнулась Инона, — кто-то там, во дворе заставил твоë дыхание сбиться, а сердце стучать чаще. Найра потупилась, словно слепая могла увидеть выражение еë лица. — Любовь, — задумчиво протянула старая женщина, — тебе можно и сочувствовать и завидовать одновременно. Бесспорно одно — она помогает пережить многое. — Да, это уж точно, — пробормотала Найра, вспомнив Фукейну и Ксенагора. — Так, — бодро сказала Инона, энергично хлопнув по коленям, я думаю, что после таких испытаний мечта любой девушки — помыться. Найра непроизвольно понюхала подмышку и покраснела. — Вода и таз — там, — Инона указала рукой на маленькую, приютившуюся в углу ширму. Когда девушка вышла, довольно щурясь и усердно вытирая голову, Инона подошла вплотную и тихо попросила: — Дозволь посмотреть на тебя по-своему. Я не вижу, как все, но вижу дальше. Найра кивнула и тут же добавила: — Хорошо. Инона, со спокойной улыбкой, легкими касаниями кончиков пальцев исследовала лицо Найры, волосы, шею. Обхватила грубыми натруженными ладонями голову девушки и застыла, прислушиваясь к чему-то. — Много боли тебе пришлось испытать, а предстоит не меньше. Не гонись постичь сразу всë. Провидение ведëт тебя той дорогой, которую ты в состоянии осилить. А теперь сядь. Девушка послушно села на колченогий табурет, ожидая ещё каких-нибудь предсказаний, но вместо этого в руках слепой появился простой деревянный гребень, которым она, тихонько напевая, принялась спокойно расчёсывать её короткие волосы. Сначала процесс не доставлял удовольствия — деревянные зубцы застревали в спутавшихся волосах причиняя боль, но постепенно узлы разошлись и гребень скользил плавно и безболезненно. Ласковые руки Иноны приносили давно забытое ощущение материнской заботы и тепла, а стены убогой, но светлой комнаты казались непреодолимым барьером, способным защитить от многих бед. Найра едва не заснула вновь, когда Инона тихо проговорила: — Ну вот, теперь ты готова. — К чему? — Конечно к обеду. Твой желудок красноречиво сообщил об этом. Кстати, обычно мы довольствуемся фруктами и кус-кусом, но, благодаря Орландо, сегодня у нас есть твоë любимое мясо. «При чëм тут мясо и Орландо? И как она узнала?» — Откуда вы… — Один из твоих попутчиков, тот, кто принёс тебя в мою комнату, когда узнал, что у нас тут, в основном, пища вегетарианская, совершенно недвусмысленно сокрушался о том, что без мяса ты… — Стану вредной… Йорвет… — Да, да, именно он. Орландо повёл себя, как несносный мальчишка и полетел на охоту вопреки моему запрету. Хорошо, что обошлось без приключений и он благополучно вернулся с добычей, а когда узнал, что ты без мяса жить не можешь — совершенно обрадовался и даже вздумал поставить мне на вид, что непослушание не всегда вредно.— и снова доверительный шёпот, — Хотя я совершенно не понимаю, что бы я могла противопоставить его драконьей воле? Свой старушачий авторитет? Так он распространяется только тут, в пределах храма. Сейчас я дам тебе платье, не ахти, конечно, да чай не при королевском дворе. Найра немного опешила от манеры Иноны внезапно менять тему разговора и хотела было продолжить расспросы, ведь судьба старейшин и того злосчастного каравана так и осталась тайной за семью замками, но Инона, угадав её намерение, решительно заявила: — Давай сейчас ты не будешь задавать вопросов. Путники в наших краях бывают крайне редко, да и те, приходят в храм свято веря в чепуху насчёт просветления и ещё какую-то ахинею или чтобы спереть из библиотеки редкую книгу. Так что гостям, вроде вас, мы бесконечно рады! — и снова шёпот, — Тем более мы тоже безумно соскучились по мясу. Пришлось смириться и позволить Иноне одеть себя в простое, тёмно-фиолетовое платье с завышенной талией и узким, но неприлично открытым лифом. Она предпочла бы другое. Но было только это. И на том спасибо. Нет, сидело оно неплохо, но пресловутый лиф был рассчитан на барышню поменьше и Найра немного конфузилась от того, что нужно было быть настороже, чтобы её прелести не явили себя миру в самый неподходящий момент. — Тебе есть чем гордиться, — со знанием дела сказала старушка, бегло ощупав грудь молодой женщины, — думаю, твой Йорвет со мной согласится. Найра только хихикнула, припомнив взгляд командира белок, там, на ангренских болотах, когда она затачивала меч. — Ага! — тут же среагировала Инона, — Я права! Значит, он уже заглядывался на это! — Было дело, — согласилась Найра, почувствовав, что готова говорить с Иноной на любые, казалось бы, самые сокровенные темы. — Беспокоился он за тебя. — Почему? — Спала ты дольше всех. Найра ощутила, как спины коснулся холодок. Она-то думала, что все остальные тоже очухались только сегодня: — Намного? — Да, чай на день. Он несколько раз интересовался, всë ли с тобой в порядке. Видать, дорога ты ему. От этих слов в груди уютно потеплело, словно там свернулся тёплый пушистый котёнок и Найра почувствовала такой прилив нежности к эльфу, что захотелось немедленно обнять, снова ощутить вкус его губ, запустить руки в чёрные непокорные волосы, вдохнуть только ему свойственный запах леса, табака и кожи. И не отпускать. Никогда. Найра заторопилась, поспешила к мутному овальному зеркалу, висевшему на стене рядом с ширмой, и остолбенела — еë волосы… они снова были длинными и окутывали фигуру мягким плащом! — Как вам это удалось?! — прошептала девушка, ощупывая пряди и даже подëргала одну, чтобы убедиться в их настоящности. — Немного моей магии и много твоего желания. — усмехнулась Инона. — Вы чародейка?! — Если бы дело было только во мне. Но и об этом потом. Нас ожидает светская беседа в хорошей компании. Все уже давно были за столом, когда Найра в сопровождении Иноны появилась на кухне. Специального зала для торжеств в храме не было, поэтому длинный, сбитый из грубых досок стол, накрыли прямо на кухне. Кофи бойко переговаривался с четырьмя шустрыми глазастыми старухами. Похоже, им пришлись до души его поварские навыки. В кошачьих глазах ведьмака сосредоточенно плясали отблески огня, гостеприимно трещавшего в очаге, Йорвет, сидя за столом, расслабленно беседовал с Орландо и ловко вертел в руке столовый нож. — А вот и мы, — привлекла внимание всех присутствующих Инона. — Наконец-то! — обрадовался маг, а об пол что-то задорно дзынькнуло. Одна из старушек быстро подняла угодивший ей под ноги нож, быстро заменила его на чистый и положила рядом с тарелкой Йорвета. Кофи со знанием дела помогал накрывать нехитрый стол и как раз водрузил в центр большое деревянное, прикрытое крышкой, блюдо. Найра, словно гончая, втянула воздух и шумно сглотнула обильную слюну. — Да, да, миледи, ваше, и не только ваше, любимое мясо, — слюбезничал Орландо, отвлекаясь от разговора с Йорветом и с нескрываемым восхищением любуясь тем, что скрывало фиолетовое платье. — Всë готово? — тоном полководца поинтересовалась Инона и, получив утвердительное «да» от одной из четырëх служительниц, скомандовала, — По местам! Дважды повторять не пришлось, однако, усевшись во главе стола, женщина веско добавила: — Сегодня я запрещаю говорить о делах, проблемах и бедах. Они так набили оскомину в жизни, что поминать их, вкушая такую редкую и, несомненно, прекрасную пищу, — Инона, точь-в-точь как Найра потянула носом сочившийся из-под крышки мясной аромат, — преступление! Нарушить запрет охотников не нашлось. Поначалу был слышен только звук разрезаемого мяса, одобрительное оханье старушек и довольное урчание Орлангура. Когда первый голод был утолён, завязалась дружеская беседа ни о чём. Подняли несколько тостов. Вина в храме отродясь не было, но, после всех испытаний, родниковая вода доставляла райское наслаждение. Инона пригласила наведаться в библиотеку храма, заверив, что там можно найти редчайшие образчики исторических книг, а так же справочники по редким растениям, при упоминании которых взбодрился приунывший трезвый Геральт. Вскоре тарелки были отставлены, но оживлëнный разговор не прекратился. Кофи обсуждал со служительницами нетрадиционные способы приготовления мяса, Орлангур, украдкой любуясь Найрой, пересказывал Иноне душещипательную историю призраков Тёмной пустоши, Геральт под шумок смылся, видимо, решил не откладывать в долгий ящик посещение библиотеки, Йорвет что-то хмуро высматривал на дне своего бокала. Найра, стараясь не привлекать внимания, вышла. Ужин был великолепен, но вдруг захотелось полюбоваться закатной пустыней. В тишине. Для осуществления задуманного поднялась по каменным ступеням на опоясывающую двор довольно высокую стену. Оглядевшись замерла в восхищении — храм был оазисом! Крохотным, буйно-зелёным источником жизни в горячих жестоких песках! Стало понятно, откуда на столе фрукты и кристально чистая вода. Само здание выглядело как устремлённая в небо пирамида, хоть и не отличалось глобальными размерами и устрашающим обликом. Складывалось впечатление, что его создали и… тут же забыли. Камни вылиняли на солнце, словно кости доисторических монстров, щербатые стены требовали ремонта, а ворота, в случае нападения, при малейшем пинке были готовы гостеприимно впустить всех желающих. Внезапно дунул ветерок и Найра слегка поëжилась — холодная зерриканская ночь неумолимо выпроваживала вечно бодрствующее солнце за горизонт. Всему своё время. Пескам, чудовищам, людям и нелюдям нужен отдых. В сухом дуновении смешались ароматы табака, драконьей лилии и чего-то ещё, пряного свежего и… умопомрачительного. Вдохнула глубоко. Зажмурилась. Узнала… и первое, что неосознанно сделала — подтянула повыше вырез лифа. — Было неплохо и так, — с места в карьер взял Йорвет. Найра хотела отшутиться, но эльф продолжил язвительно: — Тебе ведь нравится выставлять напоказ свою… душу. «Это ещё что такое?», — развернулась, вздëрнув бровь и на обвиняющий прищур ответила прямым открытым взглядом: — Лавку модистки я тут что-то не приметила или мне нужно было явиться в том драном балахоне? Котëнок, свернувшийся в груди днëм, своенравно выпустил когти, хоть и приходилось бороться с неуёмным желанием отбросить разговоры и ощутить на ладонях поцелуи, а губами приласкать зарубцевавшийся шрам. — И с каких это пор я должна кому-то нести отчëт о своëм внешнем виде? — Конечно, зачем отчитываться? Куда интереснее принимать ухаживания от всех, кому не лень. Где-то на задворках сознания прозвучал звук пощёчины. Взыгравшая гордость уже была готова разразиться ответным потоком грубых упрёков, но ветер шевельнул чёлку и в голове далёким эхом прозвучало: «Не спеши!» Найра досадливо раздувала ноздри, но взметнувшаяся волна гнева спала так же внезапно, как и поднялась, унося обиду и оставляя понимание того, что тратить такой чудесный, возможно последний мирный и спокойный вечер на скандал не стоит. Девушка медленно выдохнула: — Если ты про Орланд… Орлангура, то, мне кажется, он просто хотел сделать мне приятное и ни на йоту не преступил черту, а твоя… ревность неуместна. На последних словах эльф только хмыкнул, а Найра закусила губу: «Дьявол! Почему я оправдываюсь? В конце-концов никаких клятв никто никому не давал!» Но червячок сомнения всë же грыз… Ведь сегодня днëм, когда она выглянула во двор, сорочка на ней что была, что не было… Правда, открывала не больше, чем сейчас, но всë же… А тут ещё этот взглядоохотливый дракон, шут бы его побрал… — Йорвет, Орландо, хоть и дракон, всë таки мужчина, и, так уж вышло, что первая женщина, которую он увидел за двадцать лет — я. Не Иноной же ему любоваться! Губы эльфа дрогнули в сдержанной усмешке, видать, представил картину… — Значит, тебе всë-таки нравится, — сделал вывод, приблизившись ещё на шаг. — Я этого не говорила. — Но и не отрицаешь. — Йорвет, я… Найра хотела сказать, что ему не стоило приходить только за тем, чтобы осыпать упрëками, но эльф вдруг двумя пальцами подхватил прядь еë волос и скользящим движением провел по всей длине: — Как это возможно? — Сама не знаю. — его касание и внезапная хрипотца в голосе совершенно сбили с толку, — Это Инона. Мне кажется, она чародейка. Йорвет не ответил, но и прядь не отпустил, снова и снова зарываясь в неë пальцами. Наконец сказал тихо: — Кстати, я ведь тебе должен, а мы оба знаем, что долги нужно возвращать. От удивления еë брови поползли вверх, а крылья носа дрогнули. Во-первых, Йорвет видимо перенял манеру Иноны внезапно менять тему разговора, и все невысказанные претензии по-поводу его упрëков вдруг потеряли актуальность. Во-вторых — о каком долге речь?! Или он имеет в виду то, проигранное желание? Так это она должна… На еë изумление эльф прямолинейно пояснил: — Утро перед боем с Васуки, — шумный выдох послужил сигналом продолжить, — что тебя побудило прийти ко мне? Найра решила не изобретать подкову и сказала правду: — Я думала, что умру и решила… — Решила… — Насолить тебе и Саскии, — теперь ухмылялась она, прочитав на его лице явное замешательство. — Насолить?! — растягивая по слогам переспросил Йорвет, потирая переносицу. — Хотелось заставить тебя испытывать чувство вины, — и тут же сжалилась, — я ревновала. — Святая Дана! Почему? — Тем утром…в Вергене, ты выходил от неё, она была не одета… — Foile beanna! Ты нахваталась сплетен, как рыночная торговка! Я пришëл за четверть часа до тебя и мы говорили о делах! — Йорвет, хватит, я… Мне и так стыдно… — За поцелуй? — не унимался эльф. — И за него тоже. — Так стыдно, что повторила? — Это когда? В пустоши?! Но это ты меня целовал! — Нет, в пустыне, после урагана. — Это была вынужденная мера… И не было такого! — Неужели?! — Хорошо, я думала, мы умрëм. — Опять! Не очень-то приятно быть мужчиной, которого хотят целовать только под страхом смерти! Найра невинно пожала плечами. — М-да, разбираться в мотивах твоих поступков та ещё головоломка, но я тебе должен. — Заметь, с каждого уже накапали проценты, — сообщила тоном алчного менялы, и затрепетала в предвкушении, ощутив, как на талии требовательно сомкнулись его руки. Но уточнить размер своих дивидендов не успела, Йорвет накрыл еë губы своими и вернул долг. Сторицей. Окружающий мир поплыл и смазался. Найра была готова хлопнуться в обморок от переполнявших эмоций. Не могла надышаться своим счастьем, своим эльфом и отчаянно стеснялась своей неопытности. Горячо отвечала на поцелуи и стыдливо отстранялась, когда объятия прожигали насквозь. Внизу с пронзительным скрипом открылась дверь, и где-то в сарае сонно мекнула коза. Йорвет, словно опомнившись, шепнул: — Здесь становится слишком холодно и оживлëнно, ты не находишь? Она не спешила с ответом. Разум и чувства вступили в борьбу. Нужно ли сказать, что ещё не знала мужчины? Что весь еë опыт в этой области ограничивался наблюдениями выдающихся частей мужского организма по утрам (в походе или карауле), невольно подслушанными разговорами наложниц, да картинками из обнаруженной во время досмотра книги? Но как он это воспримет? Проводит еë в комнату, чмокнет в щëчку и пожелает спокойной ночи? Покрутит у виска и скажет, что в еë-то возрасте пора уж и опыт иметь? Не захочет?.. А с другой стороны, может быть это ей стоит набить себе цену и прямо сейчас сказать глупость, вроде: «Нам надо убедиться в своих чувствах», и позволить лишь проводить себя до двери комнаты? А может… Нет, никаких «может», путь уже избран и отступать не в еë правилах. Найра легонько огладила высокую эльфскую скулу, ощутила, как ладонь согрело его тëплое дыхание и медленно кивнула в ответ. «Будь что будет. Если сейчас уйду, откажусь — вовек себе не прощу!» Йорвет увлëк за собой, но войти в выделенную ему более чем скромную комнату решил, минуя кухню, не через дверь. Найра неожиданно для себя ахнула, когда еë подхватили на руки, осторожно переправили через подоконник и водрузили на пол уже в комнате. — Да, действительно, здесь намного уютнее, — горячо прошептала, утонув в надëжных и ласковых объятиях, а в голове пронеслось: «Всё-таки надо сказать». — Йорвет, я предупредить хочу… — «Дьявол, какая глупая фраза! Сейчас подумает хрен знает что!» — нет, ты не подумай… Рот ей закрыл настойчивый глубокий поцелуй. От затылка до пят пробила мелкая дрожь, заготовленные слова вмиг позабылись, да и желание говорить что-либо пропало. Когда ей позволили перевести дыхание услышала прерывистый шëпот: — Я всë уже понял. Ты так и не научилась скрывать свои мысли. Найра несмело заглянула в его лицо — ни тени насмешки или разочарования. Йорвет легко подул на еë чёлку, от чего она блаженно зажмурилась и тут же услышала: — Прости... — За что? — За ревность. Найра изогнула бровь и звонко чмокнула его в кончик носа. Никаких сомнений не осталось. Всë правильно. Они стиснули друг друга в обоюдном желании получить то, о чëм давно мечталось. Поддавшись порыву, Найра легонько прикусила мочку острого уха и была вознаграждена тихим стоном, а нежную кожу шеи опалили горячие губы. Если бы Йорвет не прижимал к себе так крепко — упала бы — ватные ноги отказались повиноваться. Эльф почувствовал, угадал еë состояние и подхватил на руки, чтобы опустить уже на кровать. — А она не скрипит, как моя? — вырвался неуместный вопрос. Йорвет ухмыльнулся и покачал головой, устраиваясь рядом. Первым на пол улетел его алый платок. Найра, не сдерживаясь, просто сорвала совершенно лишнюю тряпку, несколько раз пропустила меж пальцев чёрные пряди и любовно приласкала грубую молнию шрама. Йорвет в долгу не остался и несколько мгновений изводил её дразнящим, едва уловимым касанием кончиков пальцев, повторявшим вырез платья, любуясь неравномерно вздымающейся грудью. Насладившись сатисфакцией, огладил шею и линию подбородка, коснулся нижней губы и хищно улыбнулся, слегка углубившись в заманчивую ложбинку. Найра, затаив дыхание, не отрываясь смотрела на его приоткрытые губы и возненавидела тесное платье. Всë еë естество заполнило буйно цветущее желание и момент, когда лиф перестал давить на грудь, в памяти не задержался. Кажется, самостоятельно справиться со шнуровкой платья не получилось и она лишь привстала, давая возможность окончательно избавить себя от одежды. Когда же почувствовала, как эльф влажно провёл языком по еë шраму, жадно сминая грудь огрубевшими пальцами, запустила руки в его волосы и выгнулась от удовольствия. Вслед за платьем последовала его одежда и Найра, наконец, получила возможность насладиться тем, чем любовалась сегодня днëм. Жадно стискивала тугие мышцы, восхищаясь их силой, скользила ладонями по его телу, обнаруживая, запоминая кончиками пальцев всë новые зарубки и шрамы. Покрывала их поцелуями, упиваясь запахом и чуть солоноватым вкусом кожи. Не в силах сдерживать стоны, принимала горячие, сводящие с ума ласки и брала, действуя по наитию. Исполняла собственные, пока несмелые, желания и всë ещё стыдливо смущалась того, что горячо и твëрдо прижималось к еë бедру. Несколько раз её пальцы уже почти, почти коснулись его там, но, как только он подавался навстречу, Найра трусливо отдергивала руку. Никак не могла решиться, пока Йорвет не поймал в очередной раз взлетевшую к его лицу кисть еë руки, перецеловал трепещущие от прикосновений кончики пальцев и, не отрывая взгляда, медленно провёл ими по своей шее, груди и животу, туда, где концентрировалось его желание. На этот раз отстраниться не позволил и рвано выдохнул, когда, наконец, её прохладная ладонь накрыла горячую, пульсирующую плоть. Любопытная бесстыжая луна нетерпеливо выпрыгнула из-за одинокого облака, чтобы не пропустить, как девушка замерла и шумно сглотнула, заворожëнная горящим в зелёном глазу вожделением и торжеством, как она крупно вздрогнула, последовав взглядом за своей рукой, а тишину маленькой комнаты нарушил его протяжный низкий стон, смешанный с еë шумным прерывистым дыханием. Найра, закусив губу, с любопытством и осторожностью неопытной девицы изучала мужское тело в новых, так близко доселе не известных подробностях, и получала от процесса непередаваемое наслаждение. При небольшой помощи с его стороны, быстро смекнула, что к чему и по дрожи, время от времени пробивавшей тело мужчины, понимала, что ему хорошо. Так же, как и ей. Когда, под действием ласк, меж бёдер стало жарко и мокро, а её ладонь скользила по каменной, подрагивающей твёрдости, когда не осталось больше сил терпеть, Йорвет снова завладел её губами, подмял под себя и аккуратно подался вперёд. Больше не собираясь отступать, без колебаний подалась навстречу и не успела сдержать болезненный вскрик, отчего он тут же замер. По рвущемуся на волю, но застрявшему где-то глубоко в горле хриплому стону поняла, что далось ему это с трудом. Не желая более откладывать, обвила его ногами и руками, потянула на себя и, когда он, поддавшись, с шипением втянул воздух и вошёл до конца, прижалась крепко-крепко, несколько мгновений наслаждаясь разделëнным на двоих стуком сердец. Новые ощущения завладели её сознанием, притупили боль, обострив наслаждение. Он был с ней, внутри неё и для неё! И она отдавала всю себя. Без остатка. Тонула в щемящей нежности, поражаясь его выдержке и заботе. Кипела страстью, двигаясь в унисон, принимая в себя ровные, несильные толчки. Лишалась рассудка от нежных слов, слетавших с его губ в перерывах между ласками и щедро одаривала лаской в ответ, млея и восторгаясь его сдавленными, прорвавшимися сквозь сдержанность стонами. Однако вскоре выдержка эльфа дала трещину, а самообладание иссякло. Йорвет сжал еë локтями и вколачивался с неистовой силой, пока его тело не прошила яркая и сладкая молния, вызвавшая напряжённую дрожь и громкий рык, скатившийся в довольный хрип. Найра с несказáнным удовлетворением всей грудью внимала его грохочущему сердцу, успокаивала, интимным касанием оглаживая напряжённые мышцы спины, целовала взмокшее плечо. Она ни о чём не жалела и была абсолютно счастлива сейчас. Йорвет шумно выдохнул, упёрся лбом в её лоб и заглянул в глаза. Девушка улыбнулась: — Знаешь, теперь то уж мы с тобой надолго вогнали друг друга в долги. — Я всё еще должен, — сказал эльф, устраиваясь сбоку и переводя дыхание, — но это ненадолго… Чьё-то нарочито-громкое покашливание за окном не дало ему договорить, а вслед за кашлем раздался громкий шёпот Кофи: — Йорвет, где Найра? Я слышал, как она стонала, подумал — ей кошмар снится, хотел успокоить, а её комната пуста.