10 сентября
Остаток дня проходит для Арсения в обычном режиме. Ничего интересного. Бесконечные разговоры про экзамены, про важность выбора, про результаты, которые скажутся в будущем. Всё это, вроде бы, так далеко, но жуть, как близко, и хочется изолироваться от этого. Потому что страшно. Страшно провалиться. Арсений давно выбрал для себя сферу деятельности. Он много лет мечтает стать актёром. И столько же лет занимается в кружке актёрского мастерства в городском дворце культуры. Отец не особо рад этому увлечению. Арсений показывает очень хорошие результаты, его хвалят преподаватели по актёрскому мастерству, он запоминается зрителям. Арсений помнит то волнение и возбуждение перед своим самым первым выступлением на сцене в школьном спектакле. Тогда ему было одиннадцать. И тогда Арсений уже знал, что свяжет свою жизнь с театром и кино.***
— Ты домой? — Да. Вместе пойдём? — Не-а, сорян, сегодня один добираешься. Репетитор по обществу... — Серёжа проверил время на телефоне, — к которому я, кстати, уже опаздываю! Покеда, Сень, — он издевательски улыбнулся и убежал быстрее. Убегал, чтобы Попов не вырвал ему хвостик. — Я запомнил, Пироженка! — Крикнул вслед стремительно исчезающему другу и улыбнулся уголками губ Арсений. Домой. Наконец-то. Уведомление о новом сообщении. Шастун, 15:42 — Попов, мне нужна твоя помощь! За школой. Помощь? Арсений ещё раз прочитал сообщение, имя отправителя. Шастун, 15:43 — Прямо сейчас.***
Он пришёл в названное место. Есть народ. Небольшой. Попов переминался с ноги на ногу, потянулся к телефону, чтобы набрать сообщение.Попов, 15:49
— Ты где?
В этот момент телефон из его рук аккуратно выхватили. — Приветик, Попов, — Выграновский махнул телефоном в воздухе в приветственном жёсте. Улыбался. — Что происходит? Где Антон? — Арсений оглянулся на толпу, находясь в диком непонимании. Подкрадывающееся чувство пиздеца пробежало по каждому позвонку, проникло в сердце. Наччало неприятно скручивать желудок. С Попова резко стянули рюкзак. Толчок со спины. Затем подножка. Арсений, ну никак не ожидая подобного, не успел сориентироваться и упал вперёд, прямо к ногам Выграновского. Мелкие камни острой болью впились в кожу ладоней. Попов поднял голову на Скруджи. Тот откинул телефон и склонился над Арсением, опираясь руками о колени. — Красивый свитерок... — Улыбнулся ещё шире. — Позитивный. Радужный, — отвратительная улыбка. Сердце Попова в страхе ускорило свой темп. В одно мгновение она сползла с его лица, и Арсений получил резкий удар в нос об колено Скруджи. Закружилась голова. Кровь тут же растеклась по лицу брюнета. Арсений почувствовал во рту привкус металла. Он провёл рукой по губам и подбородку, ощущая пальцами горячую жидкость. После удара, оффник откинул голову Попова чуть назад и вправо, заставляя парня упасть на бок.Хулиганы затащили после школы обманом
Следом Арсений получил множество ударов по всему телу. Он не открывал глаза. Но ощущает, что его избивал не один человек. Толпа.И на теле снова новые раны
Не остались не задетыми ребра, руки, которыми брюнет прикрывал голову (но ей тоже досталось, поэтому больше старался спрятать лицо), ноги...Подростки - самые жестокие обидчики
Очередной удар. По уже побитому участку на спине.. Боль в этом месте ощущается еще ярче при повторном ударе. — Блять, АЙ! ПЕРЕСТАНЬТЕ, ПОЖАЛУЙСТА! — с мольбой простанывает Арсений, в ужасе открывая глаза от резкой боли.На них синими глазами смотрит
— Рот свой закрой, пидор! — удар ногами по голове. По животу.И о помощи уже не просит Он не имеет права даже на слезы
Больше Арс не пытался кричать. Он подавливал крики и всхлипывания, стоны от боли, зажимая зубами рукав свитера. Для Арсения вся эта потасовка длилась невероятно долго и болезненно. Не только физически, но и морально. Унизительно... Теперь вся школа его будет называть геем. Теперь будет много издевательств, глумлений, побоев. Теперь все будет иначе. Хорошее начало учебного года. В какой момент тяжёлое облако ударов прекратилось, Арсений не заметил. Он просто лежал, закрыв глаза, и тяжело дышал. Ни слез, ни всхлипов, ни эмоций. Просто долгожданный момент спокойствия. Момент, когда его никто не трогает. Звон в ушах и гул в голове. Приятное чувство отсутствия связи с миром. Арсений с трудом открывает глаза. Перед ними пелена, и окружающие объекты перестали иметь чёткие очертания. С каждой секундой глаза ощущали сильное напряжение. Окружение проваливается во тьму. Горячая слеза стекает по щеке, размачивая размазанную запекшуюся кровь. Жидкая соль приобрела бледно-алый оттенок, стекла ещё дальше и пропала где-то на земле. Места побоев болезненно ноют, раны на лице и руках саднит. Кто-то грубо берёт брюнета за плечи, усаживая к стене какого-то кирпичного гаража за школой, возле которого Арсений и лежал. Попов устало открывает глаза. Головокружение. Он чувствует, что тошнота подходит к горлу. Вкус крови на языке никуда не исчез. Он видит перед собой Антона. Позади него в паре метров стоят члены его компании. Шастун сидит на корточках, куря сигарету. Его взгляд насмешлив. Презрителен. А улыбка наглая. Ещё более мерзкая, чем у Выграновского. Разительно отличается от той, которая впервые свела Попова с ума в тот самый вечер после матча. Антон резко хватает Арса за грудки помятого, грязного свитера и грубо притягивает к себе. Разглядывает радугу. Самодовольно ухмыляется, а в глазах играет злой огонёк. Брюнет бы сказал, огнище. Когда это закончится...? Русоволосый опасно склоняется чуть ближе к лицу Арсения. Выдыхает никотиновое облако в лицо брюнета. Непривычный резкий запах табака ударяет по носу, заставляя закашлять в перемешку с кровью, а ссадины на лице зажгло. — Ну и кто же занял сердце столь сладкого мальчика? — произносит с напущенной жалостью Антон, заглядывая с неподдельным интересом в голубые глаза, и наигранно поднимает уголки бровей вверх. В следующую секунду эта эмоция сменяется той же омерзительной улыбкой. Арсений поднимает глаза. Всматривается в лицо хулигана. Может ли быть еще хуже? Попов облизывает губу, слизывая кровь, сглатывает густую от страха слюну, и на выдохе произносит устало, слышимо только им двоим: — Ты... Он готов к новому удару. Ждет его. Сильного. Без сопротивления, даже не закрывая глаз. Просто кукла, которую можно ударить, сломать руку, поджечь волосы, а наигравшись, выбросить в мусорку. Ждет такого сильного удара, чтобы раз и до потери сознания. Заглядывает Антону в глаза. Бессильно выжидает, смирившись с грядущим. Улыбка тут же улетает с лица Шастуна со скоростью убегающего от пиздюлей Матвиенко. А глаза удивленно округляются и наполняются злостью. Он отпускает Арсения, хватает его за щиколотку и прижигает её участок сигаретой. — АЙЙЙЙ, — ещё один участок, — ПРЕКРАТИ! МНЕ БОЛЬНО... АНТОН, ПОЖАЛУЙСТА! — отчаянно и душераздирающе кричит брюнет, давясь слезами. Какая-то часть толпы виновато отводит взгляд от происходящего. Кто-то спешит удалиться. Русоволосый тянет к себе парня за запястье и швыряет руку на землю. С силой наступает на раскрытую ладонь Арсения и придавливает её стопой. Арсений с криками и большей силой начинает рыдать от боли, от унижения, от обиды. От абсолютной беспомощности. Толпа вокруг. И никто ему не поможет. Хуже? Может... Определённо, может. Шастун, не убирая своей ноги с руки брюнета, даже чуть сильнее надавливает, склоняется над ухом лежащего, захлебывающегося в слезах и крови Арсения, и шепчет отчётливо: "Ещё раз подобное услышу, одним ожогом сигареты не отделаешься". Наконец-то возвращается в вертикальное положение и делает пару шагов назад. Неужели на сегодня мучения закончились? Продолжает уже слышимо для остальных бодрым голосом: — Да ладно, голубок. Не расстраивайся. И не ной.Весь истоптан радужный свитер А вслед прокричат ему:
— Ботан! — И пидор!) Последнее, что видел Арсений — это как Антон что-то подобрал с земли, задумчиво покрутил между пальцев, засунул руки в карманы, развернулся на пятках и подошёл к своим друзьям. Дальше брюнет закрыл глаза, свернувшись в позу эмбриона, в попытке укрыться от всех. Он с облегчением пониманиет, что на сегодня мучения закончились. Или нет? Постепенно голоса или стихли совсем, или Арсений в какой-то момент заснул.