28 сентября
Втроем, в молчании, они доходят до школы. Шастун впереди, а Матвиенко с Поповым чуть позади. Как только кудрявый развернулся на пятках и пошел в сторону школы, Сережа возмущенно толкул Арса локтем. Вопросительный взгляд Попова не заставил себя долго ждать. Матвиенко резкими движениями двух пальцев показал на глаза друга и идущего впереди парня, затем быстро нарисовал в воздухе сердечко и раздосадованно сплюнул куда-то в сторону. Постукал Попова по голове, шепотом рыча: «Дурень! Даже не думай об этом, ты меня понял?!». Арсений лишь засунул руки в карманы пальто. Все вместе заходят в кабинет. Арс и Серега проходят к своей парте, Антон к своей, подсаживается к Выграновскому, раскрывая рюкзак. — Ну что, геюги? Как дела?) Зализывали друг другу раны ночью? Наверняка поебывались, — на последнем слове Скруджи сделал особый акцент, передразнивая Попова. Два друга (ебут друг друга хххаааа) на синхроне повернулись к Выграновскому. В глазах Серёжи читалась ненависть и растущий огонь, а в глазах Арса - усталость и абсолютная незаинтересованность. Но знаете в чьих глазах читалось удивление и подавленная ярость? В глазах Антона. Услышав шутку, он замер, хлопая ресницами. — Че сказал? — через мгновение он схватил Выграновского за грудки и прижал к стене рядом с партой. Все в классе так тихонько приохуели. Что происходит? — Мы должны как-то... Вмешаться?... — Нет, пусть сами решают, — Матвиенко равнодушно продолжил готовиться к уроку. — Шастун, ты совсем охуел? — Это я у тебя хочу спросить! Не слишком ли много на себя берешь? Ладно, об этом потом, но сейчас ты сильно перегнул, Эд, — тот пытался что-то возразить, но Антон не дал ему этого сделать, — неуместный высер. И отвратительный. Даже для тебя, — он ткнул пальцем на солнечное сплетение Выграновского, чуть надавил и отошёл на пару шагов, — вали нахуй за другую парту, не беси своим присутствием. Антон отмахнулся от парня, сел на край своего стола, и мельком виновато посмотрел на Арса. Брюнет уловил этот взгляд, как в замедленной съемке. В замедленном темпе билось и сердце брюнета. — Шаст, я нихуя не понял, — он послушно стал собирать свои шмотки, — я то что не так сделал? Они сами этого не отрицают, — видели бы вы, как вытянулось лицо Антона. — Блять, Выграновский, ты вообще рофлов не понимаешь? — рыкнул Матвиенко и раздосадованно махнул рукой в сторону поганки-Эдика (Эдика-Педика ххххааааа да я сегодня в ударе, йоу) — Я откуда могу знать, говорит ли этот радужный правду или прикалывается надо мной? Что-то неприятное приставучей лапой зашевелило волосы брюнета на затылке, а пальцы рук судорожно искали, чем себя занять. Теперь уже Арс смотрит виновато на Антона. Ждет зрительного контакта. Спустя пару долгих и мучительных секунд, кудрявый все же поднимает на брюнета глаза, полные потерянности, встает с парты. Он раскладывает вещи на столе и все так же смотрит на Арсения. Что-то начал набирать в телефоне. Тут же вибрирует устройство связи Попова в кармане джинс. Шастун. 8:58 — даже не знаю, в ком я больше разочарован: в тебе или в себе. Хочется верить, что это действительно был рофл... Прочитав сообщение, Арс посмотрел на Антона. Тот убедился, что Попов прочитал, затем отвел глаза и стал залипать в телефоне в оставшиеся 2 минуты до звонка. Эти взгляды что-то значат? Или я просто хочу, чтобы значили? Вроде и нужно что-то написать, но что — Арсений не знал. Может клише-фразу "Ты все не так понял"? А понимал ли что-то? Может я все придумываю, ему на самом деле наплевать, а шутка, действительно, показалась неуместной? — К уроку приготовься, герой-любовник... — Матвиенко все так же недовольно вырывает друга из его внутреннего самокопания. — Бля, Серег, не начинай, а... *** Мысли, сомнения, надежды не выходили из головы голубоглазого и мучали его. В течение учебного дня Арсу все же удалось поймать Шастуна после последнего урока. Это произошло в коридоре школы, когда тот шел один. — Антон, подожди, — он останавливает кудрявого, придерживая за локоть. — Чего тебе, Попов?.. — он как-то устало и вымученно обернулся. — Спрошу на свой страх и риск... — Антон равнодушно смотрел по сторонам, но не на Арсения, — эти взгляды... что-то значат? — Не делай вид, что тебе все равно... В этот момент мимо проходил один из компании Антона, услышав фразу, заинтересованно обернулся и начал прислушиваться. Шастун это заметил и быстро поменялся. Как показалось Попову. — Попов, ты страх потерял? — довольно громко было сказано, он выдернул руку, — забыл с кем разговариваешь? — Я думал... Антон чуть наклонился к Арсению и вполголоса отчетливо проговорил в ухо: — Мне по барабану, что ты там думал своей больной фантазией. Не приплетай меня к своим пидорским мечтаниям. Он развернулся. И ушёл, доставая из кармана пачку сигарет. А Арс смотрел ему вслед. Какая-то обида и чувство уничижения слились внутри Попова, начала разгораться злость. Вы. 14:17 — Шастун, я ничего не понимаю. Почему ты так поступаешь? То унижаешь меня, то проявляешь снисхождение. Определись уже! Шастун. 14:18 — не вникай. Замечательно. И крайне информативно. *** Несколько дней прошли в обычном режиме. Школа, репетиции в драм кружке в школе, квартира Матвиенко, вкусный ужин, домашка. Арсений замечал на себе взгляды Шастуна. Все те же самые. Странные. Попов не мог их распознать: или они выражают заинтересованность или неприязнь. Или все вместе. Как бы то ни было, он старался в это "не вникать". Но не делать этого было сложно. Антон пытался раз встретиться с Арсением, отправив ему сообщение в ВК во время урока. Шастун. 30 сентября, 14:00 — ты после школы домой? У Арсения дыхание спёрло. От страха. Флешбеками пронеслись сообщения и события драки, когда брюнет был в радужном свитере. Он думает, что Антон хочет его снова избить. С опаской оборачиватся на Шастуна. Тот нервно перебирает кольца и выжидающе следит за движениями голубоглазого. Вы. 14:18 — нет, 2 профиля. Шастун. 14:18 — у меня 1. Подожду тебя за гаражом-курилкой. Вы. 14:20 — для чего, позволь спросить? Шастун. 14:20 — так надо. Не вникай. Просто приходи. *** Отсидев 2 профильных урока, Попов стоял возле крыльца школы, в который раз перечитывал недавний смс-диалог. Затруднялся принять решение. Страх снова незаметно подкрался под пальто, а интерес вел активную борьбу со здравым смыслом. После долгого раздумия Арсений пошел. Домой. О том, что не придёт на встречу, кудрявому он не сообщил. ***5 октября
Тем вернём уже начался октябрь. 5 число по календарю. Пятница. И в этот день приближающегося для всех вечера халявы, к сожалению, для Арсения оказывается днем незапланированной репетиции. В школе он задерживается до 18:15. Руководитель по драм кружку был не в духе с самого утра, поэтому был недоволен и актёрской игрой своих учеников, заставлял репетировать одну и ту же сцену миллиард раз. Домой Арсений идёт в до сочувствия уставшем состоянии. Еще чуть-чуть, и он решит отдохнуть под одним из голых кустов. Но ноги упрямо плетутся привычной дорогой в квартиру Матвиенко. Арсений настолько в данный момент безэмоционален, что мысли отключаются, а взгляд ни за что не цепляется. Он идет вдоль длинной сплошной стены здания школы с чуть обшарпанной краской. Вдоль этой прямой располагаются редкие фонари. Один из последних освещает участок на повороте. — Арс, привет! От неожиданности, расслабленный Попов пугается. По телу прошла горячая волна страха, проявляя на коже мурашки. Из-за поворота выскочил Шастун с лучезарной улыбкой. Арс? Мысли, подгоняемые страхом, менялись одна за другой, представляя Арсению самые худшие варианты развития событий. — А-Антон?... — Попов, осторожничая, делает пару шагов назад, готовясь к бегству. — Андреевич) Да, я. — Что ты здесь делаешь? — сглатывая от страха слюну, выдавливает Арсений, — да еще и в такое позднее время... — Я тут подумал, раз на мои сообщения ты не отвечаешь... На этот раз избежать встречи не получится, Арсений Сергеевич) типо «если гора не идёт к Магомеду, то Магомед сам пойдет к горе», — лукаво улыбается. Как тогда... Замешательство и страх сменились непонимаем. Тем, что Арсения так раздражает. — В пословице говорится наоборот, но кого это волнует, да? Не думал, нет, почему я боюсь с тобой встречаться наедине? — ... Нет. Арсений устало закатывает глаза и хмурит брови, глядя на кудрявого. — Тогда не вижу смысла всего этого, — он начинает уходить в сторону русоволосого. Улыбка Антона тут же исчезает. — Да погоди ты, Арс! — Что? — он останавливается в метре от парня. Прямой взгляд в зелёные глаза. Из-за подсвета фонаря, они кажутся темными и глубокими и опасными, как глубина в представлениях маленького ребёнка, когда он в пруду не чувствует опоры под ногами. Арсений чуть подвисает, чувствуя, что тонет в этих глазах. А на лице Шастуна снова растягивается тёплая улыбка. Щечки заметно округляются. Действительно, тону. Антон не отводит взгляд, словно соревнуется с Арсением в переглядках. Даже не моргает. В следующую секунду, Шастун, словно, очнувшись, сводит с себя наваждение и прокашливается. — Кароче, Арс. Я бы хотел извиниться за... Тот инцидент. Попов выжидающе поправил рюкзак, свисающий с уставшего плеча. Шастун мнется. — Ой, да в пизду, кароче! Столько раз прокручивал в голове этот диалог, а сейчас не могу и двух слов связать... Кароче, вот, — он протягивает сжатую в кулак ладонь. Нервозность в глазах брюнета сменяется, в который раз, непониманием. Он неуверенно начинает протягивать руку в ответ, как ладонь Антона раскрывается. Глаза Попова округляются, а рука, словно ошпаренная кипятком, рефлекторно оттянулась назад. Он тут же перехватил рюкзак ладонью и повернул к себе. Да ладно... Натыкается на нежный и по-детски добрый взгляд, на теплющую улыбу Шастуна. Арсений немного подзавис на этом виде, закидывая рюкзак обратно на плечо. Тонешь, Арс, тонешь... — Арсенииий, ау-у-у!.. Да чтоб тебя, — зеленоглазый, устав от ожидания, уменьшил расстояние между ними. Слишком близко. Сам взял Арса за запястье, всунул в ладонь значок с Леоном из «Brawl Stars». Руки слишком горячие, — ты обронил, — лучезарная улыбка, тёплый взгляд; то, как Антон взял Арсения за запястье и вручил значок — все это в голове ворохом воспоминаний флешбекнулся тот майский день 2 года назад. — Я... Я и не заметил. Спасибо, Антон, — прохладный воздух поморозил руки Арса, а ледяная железка от значка больно обожгла, поэтому он поспешил их убрать в карманы пальто. — Я знаю, что он тебе очень дорог, — все так же лукаво улыбается, а интонация довольная. Арсению было безумно приятно, что Шастун, несмотря на все обстоятельства, спустя года, помнит о такой мелочи. Он однозначно доволен реакцией Попова. Смущенная и радостная улыбка на лице Сергеевича не заставила себя долго ждать, зрительный контакт не прерывался. Снова подзависли. Арсений чуть ежится от холода, а Антон бессовестно, не торопясь, рассматривает лицо брюнета. Тому почему-то очень хочется сейчас обнять кудрявого. Он уверен, что Шастун такой же тёплый, как и его руки. Усталость новой волной накатывает на Арсения. — Что-то ещё, Тош? — голос вышел немного низким, бархатным. Шастун удивлённо моргнул, а Попов с пришедшим осознанием окончательно трезвеет, стыд жгучей волной прошелся с головы до ног. Помолчали. Поглазели. — Антон, я не... Договорить не получается, потому что Шастун быстрым движением сократил оставшиеся сантиметры между ними. Горячая ладонь требовательно, но аккуратно легла на холодную щеку брюнета. Контраст температур ощущался более яркими ощущениями. Обжигающие губы зеленоглазого нежно накрыли губы Попова, лёгкий запах сигарет тянущимся облачком затуманил сознание. Эмоции и разгорающиеся чувства фейерверками взрывались в голове Арсения, оглушая. Даже ноги, казалось, из последних сил держутся, чтобы не подогнуться. Попов буквально плавится из-за чувств. Он блаженно прикрыл глаза, губы растянулись в улыбке, и он поддался чуть вперёд, протягивая ладонь к лицу кудрявого. Но Шастун отстранился. Поцелуй был не долгим. Секунд пять. Попов чуть грустно, одурманенный сладостью губ, след которых ещё пытался уловить, посмотрел на Шастуна. Ему было мало этих секунд. Но случившееся было таким неожиданным и желанным, что превзошло все представления Попова о его первом поцелуе. С трудом совладав с собой, он вопросительно, непонимающе «зыркнул» на Шастуна. Тот тоже пребывал в каком-то шоке от своего действия. Но тут же пришёл в себя и снова посерьёзнел. — Такого больше не повторится, — не попрощавшись, он развернулся, параллельно доставая сигарету, оставил Арса в смешанных чувствах.