5 октября
В квартиру Матвиенко Арсений попал очень быстро. Даже сам не заметил как. Попов всегда со скепсисом относился к словосочетанию «окрылённый чувствами», но именно этим вечером осознал его в полной мере. Пока он шёл по освещённым улицам, энергия переполняла его, и потребовалось много усилий, чтобы не пуститься в пляс. Но Матвиенко не разделил радости друга. — Вы ЧТО сделали?! — он буквально закипал от ярости. Попов был приземлён на кровать, а Серёжа навис над ним. — Засосались... — чуть сконфуженно под сжигающим взглядом друга выдавил Попов. — Я что тебе говорил? Ну, не связывайся ты с ним, Арс, пожалуйста! — Серёг, успокойся, — Арсений попытался рукой отодвинуть от себя Матвиенко. — никто ни с кем не связывается. Тем более, Антон сказал, что это больше не повторится, поэтому... — Твоя наивность убивает меня, Арс, — Матвиенко отошёл на пару шагов и начал переодеваться в пижаму. — Ты действительно думаешь, что у вас всё взаимно? —Я не знаю, Серёж... Как-то всё... Ну, слишком непросто. Мы абсолютно разные. Он буллит меня, как и остальные, но в то же время заинтересован во мне. — С чего ты взял, что интересен ему? — Серёжа слушал друга, не глядя на него, параллельно расстилал кровать. — Я слишком часто ловлю на себе его взгляд. Долгий, изучающий. Вспомни, как он заступился за меня перед Выграновским, и то сообщение. Потом он несколько дней пытался со мной лично поговорить. И ещё этот поцелуй... Вы же общаетесь, он тебе ничего не говорил про меня? Матвиенко ничего не ответил на это. Хоть внешне он и выглядел спокойным, старался показать свое равнодушие к этой ситуации, но в отрывистых движениях все же проскальзывали нотки злости. Серёжа устало лег на кровать, потупил взгляд в потолок. Продолжал молчать, а Попов все так и сидел на кровати в пальто, сложив руки на коленки. Воспользовавшись паузой, он так же переоделся в домашнее. — Серёг, ты не рано спать лег? Даже 9 ещё нет... — Пошел нахуй, Попов, — он отвернулся к стенке. Теперь и Арсений откинулся на свою кровать. Проверил сообщения. Ни одного от Антона. Попов не знал, нужно ли что-то написать зеленоглазому о главном событии этого вечера. Как и не знал того, был ли этот поцелуй ошибкой. Взгляд так и завис на бегающей палочке в строке сообщения, а пальцы не решались что-либо написать. Попов заблокировал телефон и задумчиво постучал им по губам. В рюкзаке лежало невыполненное домашнее задание. Матвиенко, кажется, заснул. Арсений поднялся с кровати, взял рюкзак и закинул его на плечо, захватил еще пару учебников для подготовки домашки на завтра и ушёл со всем этим на кухню, чтобы светом лампы не мешать свиданию друга с Морфеем. Закончив с уроками и рутинными банными процедурами, парень, уставший окончательно, буквально завалился в кровать. Арсению она кажется каменной, жёсткой, крайне неудобной. Он ещё некоторое время поелозил в кровати, пока не нашёл более менее балдёжное положение тела. К тому же, комнату освежал чуть прохладный ночной ветерок из приоткрытого окна. Звук проезжающих где-то машин едва слышимо проникал в спальню. В мыслях был Антон. Попов толком и не обдумал эту ситуацию, а данная атмосфера в комнате располагала к размышлениям. Брюнет закрыл глаза, чтобы лучше представлять картинки. Он старался в мельчайших подробностях вспомнить каждый момент, действие Шастуна, цвет глаз, движения мышц лица и рук, которые успел запечатлеть в памяти. Улыбку. Такую притягательную. Арсений считает, что Антон очень красив. Очень. И противоречив. Неразгадан. А разгадать Арсению его очень хотелось. Ему нравилось думать об этой кудрявой палке, перебирая картинки фото-памяти в своей голове. Всё это доставляло такого простого счастья и теплоты внутри, чтобы отвлечься от проблем и немного помечтать о невозможном, и этого было достаточно. Губы вытянулись в смущённой улыбке в тонкую полоску. Ну, и конечно же, Арсений вспомнил о поцелуе. Он словно заново, но чуть спокойнее ощутил те горящие эмоции, которые обжигали внутренности во время столь интимного момента. Губы приятно запульсировали в такт представляющимся картинкам и испытанным ранее ощущениям. Кажется, что бабочек в животе становилось только больше. Разве мог Попов предположить, что когда-нибудь сможет получить поцелуй от парня своей мечты? Даже сейчас в прохладной комнате Арсению стало жарко, он скинул с себя одеяло. Ему хотелось большего. Но достоин ли он этого "большего"? А будет ли оно? Антон сказал, такого больше не повторится... На задворках сознания Арсений ещё короткое время обдумывал варианты дальнейшего развития событий, а позже погрузился в сон.6 октября
Просыпаться не хотелось совершенно. Если вечером кровать казалась каменной, то теперь она мягче облачка. Да и к тому же Попову приснился очередной сон с участием высокого парня. Нет сомнений, что это был Антон. Но его лицо во снах до сих пор размыто, и буквально в первые минуты после пробуждения сон забывается, не оставляя после себя ничего. В Попова была кинута подушка Матвиенко и дедовский непрекращающийся бубнеж: "Сень, вставай, опаздываем. Сень. Мать твою и отца твоего, вставай. Опаздываем. Арс. Нам ещё завтракать". Он назвал сиротку Сеней — значит, что Серёжа уже не так зол и готов в разговору. За завтраком Арс пытался поговорить с Матвиенко, но он отмалчивался. Явно не хотел обсуждать что-то личное, пока его мама мельтешила по квартире, собираясь на работу. По дороге в школу они чуть затронули эту тему. Серёже пришлось смириться с тем, что процесс уже запущен и это выбор Арса. Ну, и ему оставалось только поддерживать друга. Антон зашёл в класс с опозданием, как всегда. Они встретились взглядом с Поповым. Бабочки в животе Арсения снова запорхали, а его глаза сияли нежностью и щенячей преданностью. Видимо, это было так заметно, что суровый, невыспавшийся Антон отрицательно покачал головой и прошёл за свою парту. На протяжении оставшегося дня поговорить им наедине так и не удалось. Арс пытался подойти к Антону, но он все время был занят чем-то или кем-то: всё время был в компании с Выграновским, либо что-то обсуждал с Позовым и ходил с ним курить. Но, пожалуй, больше всего Попова напрягало то, как часто Шастун общался с Сурковой. Они о чем-то беседовали в пол голоса переменам напролет, Антон во время их разговоров выглядел грустным и растерянным, а Оксана его обнимала, улыбалась и всячески поддерживала. Ревнует ли Арс? Определённо — да. Знает ли он наверняка, что у них есть отношеня? — нет. Иначе к чему был тот поцелуй и эти взгляды? Или все слишком притянуто мной? Ничего не вышло и на следующий день. И на ещё один. Их переписка в вк закончилась еще 30 сентября, а у Арсения сложилось ощущение, что его банально избегают.9 октября
Очередной школьный день. Очередные глупые и, для Арсения, ничего не значащие издевки, и очередное их игнорирование Антоном. Ладно, хотя бы в столовке, перед очередным уроком истории, еда была, как у королей. Такое в их МБОУшке бывает раз в миллион лет. До звонка остаётся пару минут, учитель просит записать домашнее задание. Арсений открывает дневник на нужной странице. Какую-то бумажку он откладывает в сторону, не заостряя на ней внимание. Мало ли каких у него листочков в дневнике: и всякие самостоятельные, и их забавные рисунки с Матвиенко и прочее. Записав домашку, он кладет бумажку на место. Края не рваные. — Серёг, ты научился пользоваться ножницами? — Попов переворачивает листок. «После истории под лестницей на первом этаже рядом с кладовой.» — Какими блять ножницами, Арс? — да, обед понравился не только Попову. Матвиенко съел две с половиной порции: одну свою, две у кого-то отжал, но вторую не осилил. Теперь сидел и засыпал от скуки и переедания. Попов рассматривал бумажку. Он знал почерк почти каждого одноклассника, кроме пары человек. Но кривую запись он не может сравнить ни с одним из них. Звонок. Все повставали со своих мест, складывая учебники и тетради в рюкзак. Попов остался на месте и не отрывал взгляда с листа. — Сень, ты в порядке? — Что? Да, — Попов скомкал лист и положил в карман, последовал примеру остальных. Матвиенко задержался, что-то обсуждая с учителем. Арс пару минут подождал, вышел из кабинета, бросив другу: "Капуша, я пошёл тогда." Брюнет пришёл к той лестнице, которая примыкает к стене на первом этаже. И никого там не нашёл. Заглянул под лестницу, потоптался в фойе. Он чуть поднялся по ступеням наверх. Никого не оказалось и там. Снова зашёл под лестницу. Между стеной и кладовой есть проход, в котором и есть дверь в помещение. Арсений достал из кармана скомканную бумажку, расправил её и пытался найти на ней что-то ещё. Его, потерявшего бдительность, схватили за запястье, утягивая в тот самый проход к кладовой. Бумажка выпала из рук, а рюкзак слетел с плеча и, с грохотом падая, остался под лестницей. Попова прижали спиной рядом с дверью в кладовую, поднимая его руки к верху. Человек удерживал его в таком положении за запястья, а свободная рука закрывала ладонью глаза брюнета. Арсений напуган неожиданностью и такими действиями настолько, что он не мог оценить ситуацию. Даже слова выдавить не смог. Перед глазами темнота, а так называемый «собеседник» молчал. У Попова сбилось дыхание и начали затекать руки. Только он собрался задать вопрос, как его тут же заткнули медленным поцелуем. Попов вырвал руки и резким движением убрал со своих глаз чужую ладонь. Он обескуражен. — А-антон?.. Шастун довольно улыбался и снова поцеловал Арсения. Жадно и рвано. Он снова делает это, но говорил, что... Между поцелуями Попов пытался задать вопрос. Но мысли не собирались в одну кучу, а тело потеряло контроль. Арс судорожно, словно цепляясь за момент, который может вот-вот закончиться, хватал Антона то за худи, то клал ладони на щеки, то запускал пальцы в русые кудри. Воздуха не хватало, поэтому короткие вдохи получались громкими. — Тише... Граф... — он шепчет на ухо Попову, а следом спускается к шее. Арсений возбужден и полностью потерял контроль над ситуацией и своими эмоциями. Они требуют выхода, переполняя парня изнутри. Безумно жарко. То ли от того, что мало места, то ли от своих эмоций, то ли от горячих рук шатена. Попов послушно, даже по своей инициативе подставил оголенный участок шеи Шастуну. Кудрявый оставлял поцелуи горячими губами, переходя к линии подбородка и снова возвращаясь к губам. Щекотно и до невозможности приятно. Настолько, что в какой-то момент Арсений не выдержал, а ноги предательски подкосились, и он по стене скатился на пол. — Арс... Аккуратнее, — Антон вовремя поймал Попова и осторожно вместе с ним, обнимая, сел на пол. Арс пытался сохранить самообладание, поэтому, как бы ему ни хотелось, он с трудом заставил себя отодвинуться от зеленоглазого. Оба тяжело дышали. Если у Арса поехала крыша, и он устало закрыл глаза, переваривая случившееся, то Антон сидел напротив брюнета расслабленно и уверенно смотрел на задыхающегося от чувств Попова, — Ты... — во рту сухо, а дыхание всё ещё не пришло в норму, поэтому Арсений говорил с паузами. — Ты говорил... Что такое больше не повторится, — он сфокусировал взгляд на Антоне. Тот довольно улыбнулся, переводя взгляд на теребящие кольца пальцы, лежащие на согнутых коленях, не отвечая. Звонок на урок. Блять, только не сейчас! Арс был крайне недоволен тем, что только они коснулись волнующей темы, как их снова прервали. Когда им ещё удастся поговорить? Да и к тому же, Попов был не готов возвращаться на урок. Чувства ещё не остыли. Шастун встал первым, протягивая руку голубоглазому. — Граф, поднимайтесь. Мы упускаем возможность получить такие