Люмин остановилась возле комнаты персонала, откуда сразу же вышел владелец кафе. Она придерживала лямку своей сумки пальцами правой руки, которые уже успели немного вспотеть от лёгких нервов, играющих с ней, показывая себя дрожью на губах, выдавая её состояние с потрохами, к тому же перед важным человеком.
— Мисс Виатрикс, добрый вечер. Вы по поводу зарплаты? — мужчина средних лет дружелюбно улыбнулся, наблюдая за реакцией официантки.
В светло-карих глазах заиграли огоньки интереса, видимой радости и предвкушения того, что девушка сейчас услышит.
Она надеялась, что мистер Дэвис принял утешительное (для неё конечно же) решение. Впринципе, ради желаемых денег она готова выйти на полноценную работу, даже не на полставки. Правда, только до начала учёбы.
Блондинка кивнула, не желая растягивать секунды ожидания, что только сильнее давили, заставляя повеки подрагивать, от чего она учащённо клипала.
— Да. Я готова работать дольше, я вам и раньше говорила, — выпалила она, уложив и левую ладонь на чёрной лямке сумки. — Сейчас у меня довольно много времени, пока ещё не начался учебный год, — голос еле заметно дрожал, потому слова раз за разом сопровождались тихим непринуждённым кашлем.
— Если вы действительно можете, то договоримся о рабочих часах в понедельник, — владелец кафе опёрся о косяк. — В тот же день получите зарплату. Конечно, повышенную, — он кивнул, опуская глаза в пол.
— Спасибо вам большое, — протараторила Люмин, энергично кивая и нервно поправляя выбившуюся прядь за ухо. Уголки губ приподнялись в немного кривой, но очень благодарной улыбке, на что мистер Дэвис лишь подольше придержал повеки закрытыми, медленно кивнув.
В горле немного пересохло и воздух будто задержался там немного подольше, чем должен был. Кареглазой никогда не нравилась эта ненужная тревожность. Одна из её самых нелюбимых эмоций. Она — неожиданная гостья, которая ворвавшись в твой дом, будет лишь невинно хлопать ресницами; поставит свою сумочку где-то на столе, очень тонким намёком, словно лезвие, но таким же острым и неприятным, давая знать, что теперь она сама здесь хозяйка. Трезвый ум просто уходит, мол, «прости, я тут никак», пропадая где-то в дальней шухлядке сознания.
Блондинка лишь кинув неловкое «хорошего вам вечера», сглотнула и развернувшись, еле заметно вскинула брови, обернулась лишь головой и добавив «до свидания» сделала вид, будто она прекрасно может держать себя в руках. Только руки эти покрыты слишком сухой кожей, без способности за что-то ухватиться, что там говорить о том, что бы держать…
Выйдя из здания, она на миг остановилась, опустив взгляд на свою обувь, томно вздыхая и медленно махая головой.
Не сказать, что она пугается своего «босса». Просто тревожность вмиг принимает все эмоции Люмин в свои большие аккуратные ладони, и как всегда, не тогда, когда надо. Даже не тогда, когда это более-менее можно оправдать.
Когда-то девушка точно научиться больше контролировать себя.
Ноги понесли её в немного неизвестном направлении. Нет, она не идёт домой. Маршрут захотел поменять себя уже давно.
Кареглазая знает дорогу, но никогда по ней не ходила. Проходя мимо детской площадки, она написала сообщение Итэру о том, что будет позже, чем полагалось.
До жути приятный вечер только манил пойти куда-то в парк, понаблюдать за вечерним солнцем и половить нежные, словно атласные ленты, порывы крайне спокойного ветерка.
Кажется, при такой погоде Ху Тао и Кадзуха находят вдохновение для стихов… Правда, брюнетка учится на журналистском факультете, а блондин — на филологическом; он и вовсе говорил, что хочет повязять с этим спектром творчества свою жизнь. Тао же утверждает, что поэзия — лишь хобби.
Что насчёт Люмин… Она никогда особо не интересовалась такими вещами. Да, в подростковом возрасте девушка любила рисовать, но была лишь самоучкой, потом и вовсе забыла об этом. Да и будущая работа совсем не связана с чем-то таким. Но если уж рассуждать, то наблюдать за внешней средой очень приятно. Большая картина в море деталей, или детали, которые составляют большую картину?
Блондинка тихо хмыкнула, и подняла взгляд на середину дороги, ведь до того медовые глаза были опущены ниже, иногда в поле зрения даже попадали края кедов.
Да, сегодня в парке было людно. Любимое место компании. Сколько же всего тут произошло… Невольно вспоминается зима, день первого снега, её прогулка с Сяо, и множество чего ещё. От воспоминаний именно с
тем человеком в груди что-то защемило. Там ныло, но было тепло. Это как внутренний конфликт?.. Или с чем это можно повязать… Люмин не была особо склонна к самокопанию, познанию себя и прочего. Это изматывает. Она, скорее, задумывалась над чувствами и переживаниями других. Иногда делая неожиданные и даже пугающие находки в знакомых личностях, она лишь ставила галочку с своём выдуманном списке. Кареглазая всегда уверена, что такие вещи могут помочь в будущем. Именно благодаря этому девушка смогла больше распознать очень необычный и скрытный характер друга с изумрудными волосами. Тогда это показалось настоящим открытием… Но всё же, последним временем он будто снова закрылся в себе. Может, Люмин его раздражает? Эта мысль только пугала блондинку, заставляя яркие тёплые глаза нервно бегать. Всё же, в это совсем не хочется верить.
Она заприметила пустую лавочку, и уселась туда. Скамейка стояла возле пруда, где всегда плавают красивые карпы кои.
Частенько Ёимия подбегала туда самой первой, заглядывая в воду словно маленькая заинтересованная девочка. Она всегда доставала из своего разноцветного тканевого шопера несколько кусков хлеба, и кормила рыбок с широкой улыбкой. Затем, когда угощение закончивалось, она спиралась локтями о перила белого деревянного мостика и говорила что-то философское, например, о том, как быстро проходит время, и как она хочет вернуться в свои детские годы. Первый раз когда такое было, большинство из компании не могли понять, что вообще присходит. Златовласая тогда просто рассмеялась и сказала, что в Японии прудов с карпами кои очень много, и даже возле её прошлого дома был такой во дворе.
Вспомнив это, Люмин еле заметно улыбнулась, так, что бы прохожие не заметили.
Затем, нащупав в своей сумке остатки булочки из сегодняшнего перекуса, подошла к деревянным перилам, на которых еле заметно начинала шелушиться белая краска. Кинув несколько кусочков в воду, некоторые крошки почти сразу же пропали где-то под прудовыми растениями, а некоторые съели карпы, виляя своими белесыми хвостиками и пестря своей то красной, то чёрной, то даже золотистой чешуей.
Вылезти из мыслей её заставило присутствие кого-то рядом. В нос ударил запах сладких нежных духов, но она не припоминает кто пользуется такими.
Девушка обернула свою голову, кидая почти безразличный взгляд золотистых глаз, которые отбивали свет от водной глади.
— Привет, — впереди показались острые, но с тёплым блеском, пурпурные глаза и в тот же миг кареглазая узнала в этом слишком красивом силуэте свою одногруппницу.
— Ох, здраствуй, Кэ Цин, — Люмин кивнула, тепло улыбаясь. Этот жест скорее вызван не таким дружелюбием, больше простой вежливостью. — Гуляешь здесь? — опять вопрос от чистой тактильности. Ни капли интереса как такового.
— Да… — староста заикнулась. Нервничает? Но с чего это? — Я вижу, ты тоже, — кивнула, одаривая собеседницу улыбкой.
— Мгм. Кстати, красивые цветы, — блондинка кивнула на скромный, но милый букетик лиловых гортензий, что покоился в руках пурпурноволосой.
— Да, — кинула быстро, немного смутившись. — Это… — она протянула их своей знакомой, не осмеливаясь взглянуть в глаза. — Я дарю их тебе, — негромко сказала Кэ Цин.
— Погоди… Но они же наверняка призначались кому-нибудь другому? — недоумевая, спросила Люмин.
— Нет, ну, не то, что бы так. Я купила их себе, — задумчиво протянула пурпурноглазая, будто она на ходу придумала эту реплику; на миг подняла взгляд в медовые глаза напротив. — Но я буду очень рада, если ты примешь этот скромный подарок от меня, — почти что прошептала девушка, ещё ближе пододвигая руки с гортензиями в лицо блондинки.
— Ну, если так… Спасибо тогда, — с тем же недопонимаем ответила кареглазая, принимая букет. Тут же она припала к ним носом, вдыхая запах. Это было, скорее, привычкой.
Она подняла взгляд на пурпурноволосую. Сейчас та выглядела какой-то ненастоящей, но тем не менее, лучезарно улыбалась. Вместо привычных высоких хвостиков с кошачьими ушками — обычные распущенные волосы. Вместо футболки с джинсами и вовсе милый белый топ с рукавами по локоть и фиолетовая юбка. Сейчас Кэ Цин будто выбегла с просторов Интернета, где всё так прекрасно — улицы Парижа и ароматный кофе на круглом стеклянном столе. Может, уже галлюцинации? Но нет, цветы-то настоящие… Ладно, хватит забивать свою голову глупостями.
— Гортензии очень красивые цветы, — начала эта необычная девушка, неприязнь к которой только росла. Кареглазая не очень-то и понимала, почему, но доверие к ней стиралось, словно линия от простого карандаша после нещадного использования резинки. — Напоминают мне о… — она опять заикнулась. — Об одном человеке, — немного смуглые щёки обрели пунцовый цвет, а затем выдохнув, она помахала головой. Её смущение в раз пропало. Ох, хотелось бы блондинке иметь такую суперспособность. Люмин тоже успела вспомнить одного человека. Но, в отличии от Кэ Цин, её щеки не порозовели ни на тон. Воспоминания скорее связаны не с позитивным чувством — не с влюблённостью, а с более пессимистическим — грустью. Почему-то…
— Ладно, я побежала, — медленно проговорила одногруппница, спасая знакомую с плена нещадных иллюзий собственных нагнетающих мыслей. Кивнула. Так же сделала и кареглазая.
— Бывай, — тихо ответила Люмин, сначала кинув взгляд в спину старосты, которая уже уходила. Она снова опустила свои солнечные омуты на гортензии.
«И что мне с этим делать?» — подумала девушка, расположив букет в левой руке, и напоследок посмотрев на небо, которое уже переливалось в тенях сумерков.
Лёгкий вечерний ветерок приподнял нежные пшеничные пряди, будто соглашаясь с мысленными словами той.
Принимать букеты в подарок никогда не было приятно. Цветы намного красивее, когда они живы… Люди срывают их, наслаждаясь природной красотой. Потом же уносят их в вазу с водой, носятся с ними, пытаются продолжить их жизнь, но рано или поздно, растение принимает преждевременную смерть. Конечно, цветы, вырощенные специально для этого, не упоминаются, но всё равно как-то… обидно что-ли.
Вздохнув, девушка пообещала себе больше не ныть сегодня. Она спешно покинула место, теперь желая поскорее вернуться домой.
***
Медленно открыв двери в квартиру, блондинка раззулась, мягко улыбаясь Паймон, которая уже была тут как тут, встречая хозяйку. Иногда казалось, что эта кошка более верна, чем собака или вообще любой друг.
Кареглазая повесила на крючок кофту на застёбке, и попятилась на кухню. Там она нашла кое-какую пыльную стеклянную вазу в малом шкафчике с различным сервизом. На быструю руку протерев предмет от пыли, девушка налила туда воды с крана, и аккуратно опустила букет, что бы края стебельков гортензий стояли в воде.
С коридора вынырнул Итэр, показывая лишь свою блондинистую макушку. Он взглянул на сестру, и деланнно вальяжно нахмурив брови, спёрся о косяк.
— Ни тебе не привет, ни даже «я дома». Я был и не услышал бы… — он приостановил свой говор, когда заметил, что сестра даже не смотрит на него. — Люми, что-то случилось? — брат подошёл к блондинке, наблюдая за движениями её рук. — И что это за цветы?
— Итэр, я устала немного на работе. Я сейчас пойду прилягу, а ты, будь добр, приготовь мне ромашкового чаю и достань мёд. Я позже всё объясню, — она еле заметно усмехнулась, лишь наигранно приподнимая уголки своих губ.
— Ох, хорошо, Люм, — блондин понимающе кивнул, кинув взгляд на Люмин, которая не торопясь покидала кухню.
Он-то прекрасно понимает, что дело тут точно не в простой усталости, но сестра сказала, что расскажет всё попозже. Но, если говорить честно, он догадывается, что она как всегда не захочет делиться своими мыслями. Даже с братом. Это огорчает.
Когда кареглазая открыла дверь в свою комнату, в лицо ударил сквозняк. Блондинка прикрыла глаза от резкого порыва ветра и волос, которые поспешили распластаться по лицу. Она подошла к окну и закрыла его.
Хотелось завалится на кровать, но она лишь спокойно улеглась возле кошки, что уже занимала местечко возле мягкой подушки в форме сиба-ину.
Притронувшись пальцами к белой шерсти питомца, на лице появилась маленькая улыбка. Потом Паймон замурчала, и тихо вздохнув, блондинка встала что бы переодеться в домашнюю одежду; надела на себя широкую белую футболку с принтом и шорты по колено из трикотажа, шёпотом подпевая под песню, которая почему-то именно сейчас застряла в голове. Выходя из своей комнаты, она посмотрела на питомца, и в голове сплыла мысль, что кошки получше любого психолога.
Когда Люмин пришла на кухню, то увидела, что её «заказ» уже осуществлён. Две чашки ромашкового чая уже стояли на столе, на маленькой тарелке лежало несколько печеньев, а рядом стояла открытая баночка с мёдом.
Она быстро уселась за стол, сложив ногу на ногу.
— Спасибо тебе большое, — с улыбкой сказала она. — Ты лучший.
— Зна-аю, — протянул Итэр. — Вижу, тебе уже лучше?
— Думаю да… — задумчиво протянула сестра. — Кажется, у меня слишком часто меняется настроение.
— Я всегда это знал, — с насмешливой улыбкой произнёс блондин. — Слушай, я не хочу что бы между были какие-то секреты, — он сел за стул, наблюдая, как девушка добавляет одну чайную ложку мёда в свой чай и медленно помешивает, сперевшись подбородком о ладонь, и тем не менее, она внимательно слушала. — Ты всегда готова помочь другим, но не думаешь о себе. Всегда надеваешь какую-то ненужную маску, ты важна для меня в любом случае, и не важно, какая ты на самом деле, — кареглазая резко подняла голову, смотря на парня недоумевающим взглядом. — Я же прекрасно тебя знаю, ты всегда можешь мне рассказать обо всём. Как в детстве, помнишь?
— Итэр, я очень это ценю, но мне кажется, что ты перегнул. Я не скрываю свои чувства, уж тем более от тебя, — она помахала головой, нахмурив брови. — Я абсолютно честна с тобой, — Люмин сделала глоток горячего чая.
— Я очень рад это слышать, знаешь-ли, — сказал Итэр и лучезарно улыбнулся, на что получил такую же улыбку от сестры.
— Кстати, насчёт цветов, — блондинка кивнула в сторону вазы с гортензиями. — Я тебе сейчас тако-ое расскажу, — протянула она, наспешку сделав глоток напитка. — Я до сих пор в шоке от ситуации, — она произнесла это так, будто увидела в собственном дворе НЛО или чего похуже. Брат удивлённо вскинул брови, призывая сестру к рассказу.
***
Аяка вышла в коридор, услышав звук двери, которая только что открылась. Там был Аято. Он вошёл в дом и повесил лёгкую кофту на крючок — последние дни выдаются холодными как для лета. С кухни послышались приветствия от Ёимии и Томы, которые были заняты готовкой обеда.
Она подошла поближе.
— Привет, Аято, — сказала девушка, после чего брат обернулся к ней. — Есть какие либо новости? Вообще, как ты?
— Здраствуй, Аяка. У меня все нормально, — он поспешил в зал, и занял место на диване. За ним прошла и сестра. — У папы даже лучше, — улыбнулся парень. — Он очнулся.
— Правда? Боже мой, Аято, почему ты мне не позвонил? — резко спохватилась голубоволосая. — А я тут сижу и ничего не знаю… — она вздохнула. — Но новость конечно очень хорошая, — голубоглазая улыбнулась, посмотрев на Аято с блеском надежды в глазах.
— Это случилось как раз когда я сидел в его палате. Я сразу подумал над тем, что бы позвонить, но не хотел тебя напрягать.
— Ну ты как всегда. Ладно, это не столь важно. Как его состояние в целом?
— Врач сказал, что анализы ещё проводятся, но есть подозрения на провалы в памяти. Нужна реабилитация.
— Значит так… — задумчиво протянула Аяка. — А реабилитация… Дорого обойдётся?
— Недешево конечно, но деньги есть. Тем более, пока у отца такое дело, бизнесом займусь я, — ответил брат, спираясь на спинку стула; он потёр переносицу. Скорее всего эта идея ему не столь нравилась, но ситуация принуждала. Да и что тут говорить, за последнюю неделю столько всего случилось. Аято выглядит очень измотанным.
Голубоволосая понимающе кивнула и тихо вздохнула. Через какие-то минуты две с кухни вынырнула макушка Ёимии, и девушка призвала к обеду.
***
Ближе к вечеру было принято решение о том, что Аяка и Ёимия отправятся назад, Аято же останется здесь, будет присматривать за бизнесом и вместе и за отцом. Тем более, для реабилитации придётся поехать в другой город. Конечно, сначала голубоглазая была против, она хотела остаться здесь, вместе с братом и отцом, но когда Аято ей всё разъяснил, она поняла, что всё-таки будет лучше прислушаться к совету брата, и она согласилась. Потом, конечно, девушка сама всё хорошенько обдумала, и пришла к выводу, что он всё-таки прав.
Вылет должен состоятся через три дня — билеты уже заказаны.
В целом, времяпровождение здесь должно было быть значительно лучше, но что уж поделаешь. В том, что случилось, никто не виноват. Голубоволосая всегда верила, что всё бывает не просто так. И если ситуация приняла именно такие обороты, значит так и должно было быть. Самое главное, что с отцом всё хорошо. Он-то частенько жаловался на проблемы с давлением. Брат с сестрой скидывали это на возрастные проблемы, хотя отец и сравнительно не стар.
Аяка вздохнула, и прилегла на кровать.
Улицу уже окутывали сумерки.
Где-то было слышно крики каких-то детишек, которые наверняка допоздна загуляли. Мяуканье котов, шелест листьев, звуки трения машинных колёс об асфальт, громкая поп-музыка, которая доносилась от припаркованного возле местного магазинчика автомобиля. Привычные звуки вечернего города.
Засев в телефоне, девушка поспешила оповестить друзьям, что уже скоро возвращается. Затем отложив гаджет на прикроватную тумбу, схватилась за книгу, что купила здесь недавно. Страница открылась на месте, где лежала закладка в виде куска глянцевой бумаги от какого-то журнала.
***
Люмин лежала в кровати полусидя, гладя Паймон, что блаженно мурчала. Правая рука теребила мягкую белую шерсть, а левая держала смартфон. Большой палец набирал сообщение в переписке с Сяо. Блондинка записала голосовое где-то на минуту, где рассказывала о сегоднешней ситуации с Кэ Цин в парке.
Такое чувство, что она успела рассказать это всем кому смогла. Помнится, как около часа назад по телефону говорила об этом с Тао. Насмеялись они конечно, но брюнетка подметила, что всё это действительно необычно, и даже романтично.
Блондинка лишь согласилась, но не хотелось, что бы её опасения оправдались. Ещё только этого не хватало…
После этого получив от парня короткий ответ «интересно но странно» она тихо засмеялась. Сяо придерживается своего стиля, что вполне ожидаемо.
Люмин пододвинула кошку к себе, поправила чёлку и надула губки. Засверкала вспышка и послышался характерный звук фотографии. Кареглазая подписала снимок как «Паймон передаёт тебе привет», палец притронулся к кнопке «отправить» и девушка нежно поцеловала питомца в макушку, а та потёрлась щекой и подбородок блондинки, от чего та посмеялась.
Пришло сообщение. Люмин направила взгляд на экран телефона, и тут же улыбнулась. Девушка лайкнула сообщение от Сяо: «мило».
На щеках почувствовался лёгкий жар, и блондинка запищала, лёгонько хлопая себя по щекам. Отключив гаджет, отложила его подальше.
— Ужас какой, — прошептала она, чуть не проронив слезинку от нахлыневшего.
Она обернулась к Паймон, и рассмеявшись, приобняла в силу возможнестей и почесала кошке макушку.
«Как можно быть таким…» — сплыло в мыслях, и она хмыкнула с лёгкой улыбкой.
«Всё таки, я глупая. Очень»
Она осторожно отложила животное возле подушки, а сама подошла к зеркалу.
Перед сном она всегда увлажняет губы, ведь они всегда сухие, и это действительно какая-то проблема. Воспользовавшись бальзамом, блондинка улыбнулась своему отражению. Потом улыбка резко спала. Люмин медленно повертела головой, рассматривая свои черты. Вздохнув, она отошла и легла на кровать.
Взяв телефон в руки, на главном экране красовалось сообщение от Сяо — «спокойной ночи», отправленное четыре минуты назад. Она с лёгкой улыбкой зашла в приложение и пожелала того же. Он-то сразу прочитал. На совести кареглазой резко и нервно заиграла нотка вины. Отложив телефон на стул, что стоял рядом, она обернулась к стене. Спать не хотелось, поэтому она лишь рассматривала свои миндалевидные недавно подстриженные ногти в кромешной темноте. Совсем рядом мурчала кошка.
