КНИГА I. В ОГОНЬ И ПЛАМЯ. ТРИЛОГИЯ ИЗ ЭПОПЕИ СЕРДЦЕ ДРАКОНА. 2 вариант.

Город горел в огне. Огненное пламя пожирало его изнутри. Всюду были слышны стоны, крики боли и страха и ничто, ничто, казалось, не могло остановить этот ужас. Огромная чёрная туча накрыла посеревший от пепла город, грозясь окончательно поглотить его во тьме. Страх и тьма окутали Кевернорд. Казалось, что это был конец. Дебора бежала изо всех сил. От едкого дыма слезились глаза, и девочка почти ничего не видела, кроме пыли, дыма и гари. Она бежала, сама не зная куда, перепрыгивая через обломки разрушенных домов, кровавые тела и железа, валявшиеся здесь повсюду. Мимо уха просвистела стрела, слегка царапнув его, но девочка уже не заметила этого. Страх поглощал ее изнутри, заставляя мчаться вперед, не замечая боли и постепенно возникающего напряжения и усталости в мышцах. Споткнувшись, она упала плашмя, сильно рассаднив себе колено. Потекла кровь. Зашипев от боли, Дебора вскочила и, прихрамывая, побежала дальше, уворачиваясь от падающих сверху осколков камней и стекол. С головы кусками сыпалась грязь, смешиваясь с пылью и мелкими каменными крошками, и скатывалась за шиворот изодранного платья. Тонкие ручейки алой крови, полившиеся из открытой раны, длинной спиралью стекали по колену, спускались вниз и, обтекая икру, капельками падали на пыльную землю, изредка застревая между пальцами ног. Над головой пролетел огромный огненный шар, с грохотом врезаясь в башню и прорубив ее насквозь, разорвал на части. Посыпалась груда камней. Огромные песочные часы, стоявшие на смотровой площадке башни, опасно накренились и медленно начали падать вниз. Показались первые трещины, и из хрустального стекла посыпались струйки искристо-золотистого песка, постепенно увеличиваясь под давлением, пока, наконец, стекло не лопнуло. Песок вместе с осколками из ручейков стал водопадом, лавиной обрушиваясь на спасающихся бегством местных жителей. Сквозь шум и грохот Дебора пыталась докричаться до брата. – Тед! Тед, где ты? – кричала она, что есть мочи, но никто не отвечал. «Неужели и он тоже? Нет, нет! Этого не может быть! – от внезапной мысли девочка остановилась. Её растрепанные и спутанные в комки волосы прилипли к телу. Песок, падающий сверху, затерялся в запутанном лабиринте из переплетающихся друг с другом лохм, и застрял на пути возникшей преграды. Прерывисто-хриплое дыхание смешалось с треском достигших земли часов или скорее того, что от них осталось, и девочку отбросило назад. – Нет, они не могли и его убить!» Девочка обхватила голову дрожащими руками. Её задушили слезы, внезапно полившиеся из глаз. Она упала на колени, чувствуя под собой хруст чего-то жесткого и колотого, и зарыдала. Опустив голову вниз, она закричала от ужаса, не в силах скрыть своё потрясение и нахлынувшую волнами панику страха, пригвоздившего её с ног до головы к земле. Череп. Перед ней лежал человеческий череп! Весь обгоревший и облупившийся, c тёмно-бордовой запекшейся кровью! Дебора едва заметно выдохнула, пытаясь угомонить быстро заколотившееся в диком ритме сердце, и медленно поползла на четвереньках. Её тошнило. Она видела сотни, нет, даже тысячи мёртвых тел, кровь, обломки перед собой! Дикий вопль ударил девочке в уши, когда один из обрушившихся сверху дюрастиловых камней упал прямо на Алмазного Стража, отчаянно пытавшегося спасти людей своего родного города. Дебора едва успела заметить краем глаза, как солдат-защитник оттолкнул маленького ребёнка в сторону и принял весь основной удар на себя. Мальчик врезался в женщину, которая, очевидно, была его матерью и которая в защитном жесте притянула его к себе. Она цепко ухватилась за его плечо, а второй рукой накрыла глаза ребёнка, спасая от ужасного зрелища, но, не спасая уши от страшных диких воплей, эхом разносившихся по округе. Страж кричал и кричал от пронзающей всё тело дикой боли в полузатумненном сознании. – Беги! – успел крикнуть он женщине, прежде чем дернуться в судорогах и не захлебнуться в собственной крови. – Беги! Ты ничего не можешь сделать! Спасай ребенка! Спасай своё дитя! Бегите! Полный отчаяния голос Стража вывел женщину из оцепенения. Кинув полный благодарности взгляд в сторону своего спасителя, она потянула мальчика за собой, уводя его всё дальше и дальше от неминуемой гибели. Ребёнок цеплялся за неё своими тонкими пальчиками, как за спасательный круг, и она должна была им стать, даже если не является таковой на самом деле. Проглотив внутрь себя горечь сожаления, она подхватила мальчика на руки и, притянув его к своей груди, не оглядываясь, бросилась бежать. Вопли Стража, продолжавшиеся ещё несколько мгновений, стихли в полумёртвой тишине, нарушаемой лишь полыхающим вокруг огнём и воздухом, наполненным отчаянием и смертью. Дебора со щемящей болью в сердце наблюдала за воссоединением матери и своего ребёнка, мысленно завидуя им и надеясь, что ей также посчастливится найти мать, отца и брата, без которого ей трудно было представить свое существование. Она прожила с ними всю жизнь, переживая как плохие, так и хорошие моменты, и несмотря ни на что, не могла допустить, чтобы они погибли. Она не могла потерять их. Только не тогда, когда больше всего в них нуждалась. Некстати взгляд упал на умирающего Стража, заживо погребённого под грудой разрушенной башни, из под которой всё ещё доносились его отхаркивающие хриплые стоны. Спасать его не было смысла. Они все знали это. Страж пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти семью, и тем самым отдав Великий Долг. Одна жизнь за другую. Одна смерть на призрачный шанс Надежды. Искупление Греха за Невинность. Дебора видела, как лужица крови медленно вытекала из под стены разрушенной башни. Должно быть, всё, что было скрыто под ней, напоминало кровавое месиво и, вероятно, было раздавлено тяжёлым весом скалы. От одной только мысли об этом Дебору стошнило. Ядовито-зеленоватого цвета жижа вырвалась наружу и густой лужицей растеклась по пыльным обломкам. Горько-кислый привкус остался во рту, а часть жижи осталась пузыриться в носу. Трясущимися руками девочка вытерла капающую рвотную массу с подбородка и смахнула остатки капелек с носа, а затем обтёрла руки о серо-болотного цвета ткани, после чего встала и, как пьяная, пошла вперёд. Страж умер, и она ничего не могла с этим поделать. Воин знал это, как и семья, которую он спас. Теперь ей предстояло спастись самой. Сколько времени прошло, она не знала, но вдруг ей показалось, что вдалеке около разрушенной стены мелькнула знакомая фигура. Моргнув, Дебора подняла глаза и ахнула, прикрыв рот своей маленькой грязной ладошкой. Она бросилась к женщине, лежавшей в ободранном красном платье, которая, прижавшись к стене спиной, положила свою слабую мертвенно-синюю руку на грудь. Девочка бросилась к ней. – Мама, мама, что же это, – шептала Дебора, опустившись рядом с ней на колени. – Мама, мамочка, пожалуйста, не умирай! Это... Это было так... Так несправедливо! Одна семья спаслась. У неё появился шанс на спасение. Шанс на будущее. Почему у неё этого нет? Почему она должна смотреть на то, как медленно и мучительно умирают те, кто ей дорог? Как она теряет самых близких ей людей одного за другим? Почему... Почему Дебора не может быть на месте того Стража, чтобы отдать свою жизнь в обмен на другую??? Судьба смеялась над ней, лишая такого выбора и Великого Дара. Она бы многое отдала за это! Почувствовав, что её запястье слабо обхватила рука матери, она подняла своё заплаканное лицо и встретилась с ясными голубыми глазами мамы, которая ласково улыбнулась дочери. – Все в порядке, дорогая, – едва слышно сказала она. – Мама, мама, – дрожащими губами шептала Дебора, не в силах сказать что-либо. Склонившись над матерью, девочка крепче сжала её руку, а вторую положила на глубокую кровавую рану, зияющую на её груди, зная, что это не поможет, но от отчаяния, охватившего её, девочка была готова на все. Но было поздно, слишком поздно, чтобы что-то изменить. – Я люблю тебя, милая, жаль только, что мы... – тут королева Катлина закашлялась, а изо рта полилась кровь. Девочка с ужасом смотрела на все это. – Жаль только, что мы так мало пробыли вместе. Знай, что я люблю тебя, тебя и Теда. – Я всегда это знала, – прошептала Дебора. Как и то, что они обе были готовы на всё, чтобы спасти друг друга. Мать улыбнулась. Вдруг она потянула свою руку к шее и сорвала что-то, протягивая девочке, и повесила ей на шею. – Держи, пусть Великое древо защитит тебя. У брата твоего уже есть... Иди, иди, найди его, а потом бегите отсюда. Спасайтесь. – Х-хорошо, – приглушённо ответила девочка, приняв драгоценный подарок. – Я люблю тебя, Дебора,– и, не договорив, женщина закашлялась, а потом умолкла. Навсегда. Её стеклянные голубые глаза смотрели на небо, но в этих остекленевших глазах застыло то чувство бесконечной любви, которое Дебора увидела в глазах матери, когда та смотрела на нее. – НЕТ! – отчаянно закричала девочка, издав вопль раненого, забитого зверя, и зарыдала еще сильнее. Холодные, но вместе с тем обжигающие слезы текли по глазам. В сердце Деборы что-то оборвалось, как будто у нее оторвали вторую душу. Она в последний раз посмотрела на неё. Две смерти на глазах за один день и множество трупов вокруг – слишком много для маленькой хрупкой девочки, разом лишившейся того хрупкого мира, который она знала когда-то. Мира, которого теперь уже никогда не будет. В её молодое, но уже израненное и разорванное в клочья сердце ворвалась война. – Прощай, мама, – прошептала девочка, бережно закрыв глаза матери и целуя ещё тёплый лоб на прощание. Единственное, что теперь осталось от неё – это кулон в виде Древа, который мама успела надеть на неё в знак своей защиты. Да, возможно, мама и не могла закрыть глаза Деборе так же, как та женщина, что накрыла глаза рукой своему ребёнку, но она дала ей защиту. Она спасла её, как тот Страж, спасший семью. Её мама отдала свой Долг и умерла, как королева, вместе со своим народом, умирая за него на своей Земле! Не бежала, а Благословила его! Одна Старшая жизнь за жизнь Молодую. Одна королевская Жизнь за Жизнь всего Народа! Вцепившись в кулон, как за спасательный круг, она встала, и... И пошла. Прихрамывая на одну ногу, она продолжала идти, пытаясь найти свой смысл жизни, однако теперь... Теперь ей было всё равно, убьют её или нет. Для неё уже всё кончено. Для неё это был конец. Обессилев, Дебора опустилась рядом с каким-то трупом, дурно пахнувшем мертвечиной, и прижалась спиной к стене. Её глаза ничего не видели, а мозг отказывался мыслить здраво. – Ну же, смерть, приди ко мне, – беззвучно сказала Дебора и закрыла глаза, ожидая ее, но ничего не произошло. – Проклинаю тебя, смерть! – прокричала она и тихо заплакала. Вдруг чья-то рука схватила девочку и потянула за собой, но Дебора уже не сопротивлялась. У неё просто не осталось на это сил. – Ну же, ну же, давай, – говорил голос. – Ещё чуть-чуть. Ликующий возглас. Девочка почувствовала, как ее кто-то бережно сажает на коня, а потом запрыгивает сзади. Звякнули ножны. «Тед, – мелькнуло в голове у Деборы. – Неужели...» Но додумать она не успела. Обрушилась крыша конюшни. Жжёный запах навоза, запах копоти, запах грязи, – всё одно и то же. Всё это уже надоело девочке. Хотелось одного – умереть. Уже в полубессознательном состоянии она услышала, как конь перескакивает через обломки, а потом, звонко топнув копытами, помчался вперёд. Перед глазами Деборы расплывчато проносились дома. И уже когда девочка неожиданно почувствовала свежий воздух, она окончательно потеряла сознание. Её поглотила тьма. Она подумала, что теперь это, действительно, конец, но белый конь, сверкающий на солнце, уносил её всё дальше и дальше. Он мчался прочь от этого страшного места, отпуская все страхи, боль и страдания.