Самый маленький игрок экси, теперь ещё меньше

— Эндрю, у тебя так много пижам, почему ты снова в этой? — Потому что хочу. Нил наблюдал, как маленький мальчик осторожно вложил руки в комбинезон в виде слоника, к которому он каким-то образом невероятно привязался. — Почему тебе это так нравится? — спросил он. Эндрю повернулся и посмотрел парню прямо в глаза, затем медленно застегнул молнию. — Потому что здесь есть застёжка-молния. ~~~ Наступил седьмой день, и Нил проснулся от того, что крошечная ножка прижалась к его щеке. Он позволил себе снова немного заскучать по взрослому Эндрю, но потом откатился и встал с постели. Когда он был в душе, в его голову стрельнула мысль, что сегодня, скорее всего, последний день, когда Эндрю был ребёнком. На него нахлынуло облегчение, за которым почти сразу же последовало чувство вины. Затем он разобрался в своих чувствах и понял, что рад не тому, что ему не придется иметь дело с маленьким Дрю, а скорее от того, что вскоре он вернёт себе взрослого Эндрю. Чувство вины уменьшилось. Действительно, Дрю был великолепен. Он говорил, что хотел, по большей части, и не плакал и не вел себя очень… по-детски. Что не обязательно было хорошо для Эндрю в целом, предположил Нил. Но ухаживать за ним определенно было несложно. Большую часть времени он просто помогал ему с чем-то, для чего он был слишком мал. Дело в том, что Нил уже не привык к постоянной бдительности. (Небольшая часть его была в ужасе от его самодовольства, каким бы тяжёлым трудом оно ни было завоевано.) И Нил был сверхбдителен всё время, пока Эндрю был ребенком, наблюдая за тем, как люди взаимодействуют с ним, и вмешивался, если это необходимо, убеждаясь, что Дрю не рассказал никому из них ничего такого, что взрослый Эндрю не хотел бы, чтобы они знали. Не говоря уже о том, что Дрю был ласков, и Нил действительно не знал, как с этим справиться. Маленькие дети всегда доставляли ему неудобство в этом смысле. Теперь ему было легче расслабиться, когда его друзья прикасались к нему, но иногда это всё ещё было для него странно. Этот последний день прошел почти так же, как и предыдущие; Эндрю проснулся, Нил приготовил им завтрак, они вместе почистили зубы, а затем провели день, рисуя за кухонным столом, или смотря мультфильмы, или что-то ещё, что привлекало внимание Эндрю. Ники связался с ними по скайпу во время обеда и целый час говорил с Эндрю о мультфильме, на который он его подсадил. Маленький Дрю был таким же, как и взрослый Эндрю, они двое никого не слушали. Ники продолжал болтать с того места, где поставили телефон, а мальчик просто смотрел на свою тарелку и ел пасту, которую приготовил Кевин. Но Нил знал, что тот хоть и немного, но заинтересован в разговоре, потому что время от времени он оглядывался на Ники и иногда вставлял свои реплики, рассказывая о том, что он думает по какому-то поводу. ~~~ — А потом тебе надо взять лодку, — услышал Нил серьёзное заявление Эндрю, — Так что, когда везде будет вода, ты сможешь… — мальчик сделал паузу, чтобы забраться на диван, где лежал Нил, и сел ему на руку. — Ты можешь оставаться наверху и держаться на поверхности воды вместо того, чтобы умирать. Нил открыл глаза. Он лёг на диван после того, как Эндрю решил немного вздремнуть, и, должно быть, каким-то образом заснул. Ребёнок сидел спиной к Нилу и серьёзно разговаривал с Аароном, который сидел на полу по другую сторону кофейного столика. Его взгляд был прикован к лежащему перед ним ноутбуку, но голова была наклонена, чтобы Эндрю знал, что он всё ещё внимательно его слушает. — О чем вы, ребята, разговариваете? — спросил Джостен, приподнявшись на локтях. Эндрю слегка вздрогнул, не ожидая, что Нил проснётся, прежде чем перейти к объяснению, которое рыжий парень понял лишь наполовину. Он взглянул на Аарона, и тот в неожиданном моменте товарищества поднял брови и руки, показывая, что он тоже не понимает, что происходит. Нил заметил, что Аарон выглядел усталым, тени под его глазами приобрели полупрозрачный лиловый оттенок. Джостену было все равно; даже в лучшие дни у него было мало терпения и никакого сочувствия к нему. Весь вечер они провели, играя во дворе. Делать было особо нечего, но Эндрю, казалось, довольствовался тем, что бродил по периметру забора и разговаривал, рассказывая себе различные истории, как это делают маленькие дети. Нил сидел у задней двери и наблюдал за ним, пока не стемнело, после этого он встал и позвал его ужинать. Среди взрослых за столом повисла напряжённая тишина. Они знали, что к утру Эндрю, вероятно, придет в норму, а Кевин продолжал смотреть на Нила, что, вероятно, должно было означать многозначительный взгляд. Нил безобразно сморщился, глядя на него в ответ, а затем проигнорировал оставшуюся часть ужина, наблюдая, как Эндрю неловко держит вилку. ~~~ — Тебе добавить мыльных пузырей? Эндрю посмотрел на него и торжественно заявил: — Я Король пузырей. Нил улыбнулся и налил смесь в воду. ~~~ Нилу не сразу пришло это в голову; он открыл глаза, увидел, что Эндрю не спит, и снова закрыл их, прежде чем понял, что это Эндрю. Взрослый двадцатиоднолетний Эндрю тупо уставился в потолок. У него было такое же выражение лица, как и тогда, когда его захлёстывали воспоминания, а Нил был к этому, в принципе, готов. — Эндрю, — тихо позвал он. Всё ещё уставившись вверх, он ответил: — Не надо. Нил на мгновение задумался. — Ты хочешь, чтобы я ушел? — Просто не трогай меня. Нил так и сделал. Он снова закрыл глаза, давая Эндрю немного уединения, чтобы разобраться во всём. В конце концов, он услышал шум и, открыв глаза, увидел, что Эндрю повернул голову, чтобы посмотреть на Джостена. Когда стало ясно, что он не собирается говорить первым, Нил спросил: — Ты помнишь, что произошло? — Да. — это означало, что он помнил всё, что произошло за последнюю неделю. У Эндрю были проблемы из-за того, что его считали слабым. Нил знал это. Вся последняя неделя была ничем иным, как тем, что Эндрю Миньярда считали никем иным, как слабым мальчиком, и Нил знал, что он ненавидит это. Эндрю не верил в стыд или сожаление, но тот факт, что он был так бесспорно уязвим перед четырьмя единственными людьми, за которых он беспокоился, вероятно, сжигал его изнутри. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Нил. Эндрю непонимающе посмотрел на него, и тот пояснил: — Потому что ты изменился обратно. Я не знал, какой будет побочный эффект. Возможно, ты заболеешь или что-то в этом роде. Эндрю только моргнул, что Нил воспринял как «нет». Он смотрел на Эндрю, изучая его лицо, отчасти чтобы оценить, что он может чувствовать, а отчасти просто чтобы насладиться. Он скучал по Эндрю, до пронизывающей кости боли, которая была более давящей, чем та, которую он чувствовал, даже после того, как его мать умерла, и он провел год в одиночестве. Эндрю выглядел так же, как и всегда, хотя, как ни странно, у него была щетина, будто он не брился несколько дней. В его глазах присутствовал промежуточный взгляд, который у него был, когда он застревал в воспоминаниях и изо всех сил пытался выбраться из своей головы. Он становился таким, когда был перезагружен большим количеством информации, что Нил видел только однажды, потому что Эндрю очень хорошо умел этого не допускать. Но теперь у него была целая неделя воспоминаний, которые его мозг заставлял его пережить снова прямо сейчас. Они лежали некоторое время в тишине, Эндрю ничего не видел, а Нил смотрел либо на Эндрю, либо на усиливающийся свет, просачивающийся сквозь жалюзи. Было достаточно рано, потому, видимо, проснулись только они. Нил смотрел на пятно на потолке, которое, по его мнению, могло быть похожим на откуда-то взявшуюся воду, но Эндрю перебил его мысли: — Ты необычайно плохо ладишь с детьми. Нил резко повернулся к Эндрю. — Что ты имеешь в виду? — Успокойся, королева драмы. — сказал он немного скучающе. Нил усмехнулся и снова повернулся, чтобы посмотреть на пятно на потолке. — Как-то очень забавно было наблюдать, как ты барахтаешься, столкнувшись с ребенком. Он краем глаза посмотрел на Эндрю. — Я знаю… — Он сделал паузу, собираясь с мыслями. — Я знаю, что есть вещи, о которых ты не хочешь, чтобы кто-либо знал, и я… — Оставь это. Я бы не сказал тебе ничего такого, о чем тебе было бы запрещено знать. Потому что то, что стоило бы держать в себе, тогда ещё не произошло. — Хорошо. На мгновение воцарилась тишина, а затем Нил повернул голову к Эндрю и сказал: — Я рад, что ты вернулся. — Я никогда не уходил, — рявкнул блондин, но всё равно протянул руку и оттолкнул лицо Нила. — Иди приготовь мне завтрак. Смеясь, Нил пошёл это делать. ~~~ Эндрю пришлось смириться с тем, что три разных человека говорили ему: «Ох. ты вернулся к нормальной жизни». Ники закрепил за собой статус самого надоедливого, завизжав об этом. (За завтраком он позвонил Нилу по скайпу, тот ответил и тут же передал трубку Эндрю. Он подождал две секунды и после его раздражающего крика, повесил трубку и выключил телефон Нила.) Эндрю подождал до полудня, когда Нил и Кевин спорили о чем-то, вероятно, имеющем отношение к экси в гостиной, чтобы загнать Аарона в угол его комнаты. Аарон оторвался от телефона, закрыв дверь, и поднял брови. — Как ты себя чувствуешь? Ты помнишь, что произошло? Эндрю решил подыграть. — Да. Аарон задумчиво постучал по своему телефону, и взгляд доктора скользнул по его лицу. Эндрю ненавидел этот взгляд; это было то же самое, что делали его предыдущие двенадцать терапевтов после одного сеанса с ним. Это не сильно отличалось от того, что делали его обидчики. — Где они хранятся? — увидев пустой взгляд Эндрю, он уточнил. — Твои воспоминания. Они связаны с твоими последними воспоминаниями или… - потому что он знал о памяти своего брата. Эндрю рассказал ему об этом, когда они жили вместе с Тильдой. Он на мгновение заглянул в свой мозг. — Они с остальными моими воспоминаниями, когда мне было четыре года. Аарон кивнул, прокручивая это в голове. Эндрю надоело ждать. — Я старше. Есть ли что-нибудь, что бы ты хотел у меня спросить? — насмешливо спросил он. Руки его близнеца замерли, он больше не возился с телефоном. Он посмотрел на Эндрю, не как загнанный в угол кролик (как Нил), и не как загнанный в ловушку олень, (как все остальные). Выражение лица Аарона всегда было больше похоже на выражение лица кота, который знает, что его вот-вот ударят, и что он бессилен предотвратить это. Странно было снова видеть его с его собственной точки зрения. Всю неделю Эндрю внимательно следил за ним. В основном Аарон был хорошим, даже на удивление приятным. Он вспомнил тот день, когда Аарон наблюдал за ним и играл с ним (к сожалению, это воспоминание вызвало воспоминания о том, как Дрейк щекотал его, удерживая, и это рвало душу на части). Но вспыльчивость Аарона мало его встревожила, и всю неделю он рассматривал его как вероятную угрозу. Но теперь он вспомнил, что опасался его, хотя знал, что в его трусливом брате нет ничего страшного. — Нет, — наконец ответил Аарон. Он всегда отступает. — Это не то, что звучало несколько дней назад. — Потому что твоя маленькая сторожевая собака ясно дала понять, что мне не о чем с тобой разговаривать, — ехидно ответил он. — Нилу не пришлось бы этого делать, если бы ты не пытался воспользоваться мной. — а потом, чувствуя себя немного жестоко, спросил: — Что ты хотел узнать? Избивали ли меня другие? Когда меня впервые прижали к кровати и… — Да, — отрезал Аарон. У него было мрачное выражение лица, которое Эндрю видел всего несколько раз в своей никчёмной жизни. — Это то, что я пытался выяснить, потому что я хотел знать, должен ли я держать его подальше от тебя. — Это не так работает. — разговор быстро становился неинтересным. — Мне все равно. — Мне тоже, — напомнил он ему. — Правильно, потому что ты не можешь чувствовать себя нормальным грёбанным человеком, ты псих, — выплюнул Аарон. За все их сеансы с Би он почти никогда не показывал своего гнева, но теперь были только он и Эндрю. — Это так, потому что ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Даже после того, как я… — После того, как ты что? — тихо спросил Эндрю, угрожающе. — После того, как ты убил Дрейка? Думаешь, я должен что-то тебе за это? — Нет. Я бы сделал это снова, если бы мог. Эндрю проигнорировал это. — Ты выбрал Тильду. — Ты выбрал Джостена! — крик вырвался из горла Аарона, и он выглядел несколько удивленным, как будто даже он не знал, как сильно его обеспокоило это. Эндрю задумался о том, насколько это разозлит Нила, если он услышит, из-за чего они с Аароном спорят. — Он первый выбрал меня. Это могло быть задумано как ирония или, по крайней мере, не так важно, как казалось, когда это вылетело из его уст. Это заставило Аарона задуматься, как будто он мог точно сказать, насколько важным был выбор. Наверное, мог. Эндрю не собирался раскрывать что-то такое, но он был здесь. Ну что ж. Эндрю поднял палец в тишине, будто визуально представлял пункты своего личного списка. — Во-первых, я ничего тебе не должен за его убийство. Во-вторых, ты давно лишился права иметь какое-либо мнение о том, с кем я разговариваю или не разговариваю. В-третьих, мне не нужно, чтобы ты защищал меня. В-четвёртых, мне было семь. Аарон уже открыл рот, чтобы перебить его, но остановился как вкопанный на последнем заявлении. — Тебе…что? — Ты спросил, когда это впервые случилось. — это не обсуждалось на суде год назад; его только спросили о том, что конкретно произошло с Дрейком, и это всё, чем он поделился. Только Нил, а теперь и Аарон знали об этом. Он наблюдал, как Аарон какое-то время обдумывал это, а затем повернулся, чтобы уйти. Ему больше нечего было сказать ему. ~~~ На следующий день Эндрю отвез Аарона и Кевина обратно в Пальметто, чтобы заночевать в доме у Эбби, потом развернулся и поехал обратно в Колумбию. Ники оставался в Германии ещё неделю, и на это время он и Нил были одни в доме. Они не прикасались друг к другу, не целовались. Эндрю ничего не начинал, и Нил подумал, что это, вероятно, потому, что его детство всё ещё было слишком свежим воспоминанием в его памяти. С ним было всё в порядке. Ему нравилось спорить о том, куда пойти пообедать, так же, как и всё остальное, что он делал с Эндрю. Это было в последний день перед их возвращением в кампус, когда Эндрю спросил: — Да или нет? — и, после утвердительного ответа Нила, втянул его в глубокий поцелуй. Это было относительно недолго, и Эндрю отпрянул, как только закончился воздух. Он нахмурился, когда увидел, что Нил улыбается. — Убери это дурацкое выражение с лица и садись в машину. Но Нил продолжал улыбаться ещё больше. — Хорошо.