Хрупкая сталь

Ранние лучи солнца пробиваются через тюль в спальне. Комната выполнена в светлых тонах, благодаря чему даже небольшое количество солнечного света заставляет помещение сиять. На белоснежных простынях нежатся Тео и Пэнси. Звук будильника заставляет мужчину подпрыгнуть от неожиданности. Он быстро устраняет причину звука, боится, что Пэнси проснётся. Сев на кровати, смотрит на нее, на ту, в которую безумно влюблён. Девушка может показаться на первый взгляд ангелом с небес, но Теодор лично знаком с каждым чёртиком, живущим в её душе. Её бледная от природы кожа с россыпью маленьких родинок на плечах и бёдрах, словно сверкает на солнце. Чёрные волосы, как шелк, стоит ему прикоснуться к ним во время поцелуя. Утончённые скулы, маленький подбородок и нос, который кажется ей большим, но Тео знает, как идеально он дополняет её лицо. Её глаза светлого оттенка болотно-зелёного цвета. Если в них долго смотреть, действительно можно увязнуть насмерть. Маленькие и короткие реснички делают её внешность более уникальной. Тео влюбился в каждую частичку этой девушки. Парень поднимается с кровати и первое к чему он тянется — это пачка сигарет. Курить он начал ещё с четвёртого курса, с тех пор пачка магловских сигарет — верный спутник юноши, куда бы он не отправился. Клубы табачного дыма потихоньку заполняли спальню своим приятным запахом. Мята перебивала все неприятные оттенки табака. Запах жжёного костра, смешанный с ментоловыми леденцами и своеобразным запахом пепла, — именно такой был у сигарет Нотта. Тео никогда бы не догадался, а Пэнси не спешила рассказывать о том, что один из ароматов её амортенции занимает именно его вредная привычка. Кудрявый парень стоял у окна с открытым торсом и выдыхал красивые клубы пара, которые моментально распространялись вокруг него, делая всю картину ещё более притягивающей чужому взору. У Теодора присутствуют татуировки, сделанные им в разные годы жизни: змея около ключицы в знак его принадлежности к факультету Слизерин и сломанный маховик времени на плече. Запах по всей спальне стал причиной пробуждения девушки. Она была прекрасна в любое время дня и ночи, но в каждом моменте по-другому. Сейчас по-своему, так ненавязчиво и красиво. Белые тона по всему помещению, солнечный свет, открытое окно, из которого доносится шум проезжающих машин, дым от сигарет — это всё настолько далеко от реальности, что хочется разговаривать приглушённо, почти шепотом. Парень сразу заметил проснувшуюся Пэнси. Она была его маленьким миром в этой огромной вселенной. Его взгляд так и притягивало её кружевной светлый комплект белья, хотя обычно спала она в чем-то более удобном. — Даже не пытайся, милая, — сказал он, косясь на неё и ухмыляясь. Девушке определённо не понравилась манера парня. Это можно было легко понять по мгновенному закатыванию глаз, скорченной гримасе призрения и губам. Она поджимала их и закусывала с внутренней стороны, как бы предупреждая этим жестом, что «ты сильно оплошал». Но вот Тео это воспринимал как их личную игру. — Я и не собиралась вообще-то, — с лёгким презрением вынесла она. — Я так и понял, — с подкалывающей улыбкой ответил он. Оба в играх не промахи, но она — женщина и будет применять это всегда в свою пользу. — Ты мне не веришь? — с притворной обидой сказала она. Нотт готов проиграть много таких игр ради её испытываемой радости от каждой победы. Такие моменты из раза в раз напоминали ему о чувствах к ней. — Ты же знаешь, что верю. Между ними повисла тишина. Что ещё можно сказать после выигрыша или проигрыша? Злорадствовать сейчас двоим не хотелось. Немного помолчать сейчас оба были не против. Пэнси поправила лямки от бюстгальтера, присаживаясь удобнее на кровати. Взгляд упал на так называемый её уголок. Справа от постели находился её гардероб и туалетный столик. Всё было в светлых тонах. Можно посчитать странным, что это единственное помещение в их квартире, выполненное настолько нежно. Гардероб девушки был обширным и имел свой стиль. Эту особу можно было бы всю жизнь ассоциировать с тонким, изящным кружевом на открытых предметах одежды, запахом вишни, что так тонко ощущается теми, кто стоит рядом. Чёрный цвет — это отдельная глава в биографии. Он подходит ей полностью, кажется создан был в её честь. Куча баночек разных размеров, стоящих на полочках её столика с содержимым разного цвета и каждая имеет свой невероятный запах. Духи. У неё их огромное количество, но каждым запахом она дорожит. Некоторые скляночки с шиммером переливались на солнце и сияли ещё ярче. Куча красивых палеток и кистей. Пэнс всем сердцем любила моду. Открытие для себя магловского мира было одним из лучших её решений. Она ни разу не пожалела и не захотела поменять профессию. Это её, и точка, никаких споров. Вся картина их спальни была на столько великолепна, что любой другой с впечатлением наблюдал бы за красотой, которая процветает в этом месте благодаря молодой паре. — Когда ты проснулся? — поинтересовалась девушка, прервав тишину. Тео затушил сигарету об пепельницу, в которой с ночи скопилось ещё несколько окурков. Он облокотился о стену, полностью погрузившись в предстоящую беседу. — Недавно. — Ладно, — просто сказала Пэнси, не желая продолжать скучный разговор о сне. Немного поразмыслив, парень начал: — Вчера виделся с Лоусон. — С какой из? — быстро спросила та. — Со старшей, — заговорчески ответил он. Пэнси заинтересовалась. Она поменяла позу, чтобы полностью видеть парня. — И как оно? — Знаешь, даже немного лучше, чем было. Возможно что-то случилось в моё отсутствие, что заставило её повеселеть. Но я заметил одну вещь, — он сделал паузу, уставившись взгляд в невидимую точку, — она сильно волновалась. На лице девушки отразилась гримаса удивления вперемешку с недопониманием. Много вопросов начинает кишеть в голове. — Подожди, — просит она и протягивает руку, удваивая просьбу, — ты сказал, что она чувствовала себя лучше, чем обычно, и даже была весёлой, — парень кивает, — тогда почему ты говоришь о волнении, Тео? — заканчивает мысль она. — Это было видно очень хорошо. Она видимо получила какое-то известие перед моим приходом и была очень тревожна, — постарался объяснить он. — Она всегда такая, Тео, — с сочувствием заметила девушка. — Не всегда, — резко и твердо. — Да, конечно. Она такая с того момента как вернулась, — слова были пропитаны горечью. Друзья так и не смирились с изменениями в подруге. Не важно сколько между ними было разлад. Не важна их гордость и привилегии. В моменты, когда ты наблюдаешь на протяжении нескольких лет за страданиями близкого человека, и не только привилегии станут не важны. Теодор кивнул, подтверждая сказанное его партнёршей. Пэнс переносила эту ситуацию легче, нежели Нотт. Ему это было временами слишком сложно выносить. Все домыслы и догадки стали непроглядными джунглями, не давая спокойно существовать. Теодор не обладал терпением, из-за чего их ссоры с Бевин были неизбежны. Они похожи своей вспыльчивостью. Загораются, как всё в руках Симуса, а отходят совсем не быстро. И ведь никому не под силу затушить их. Дружба между ними другая. Немного поехавшая, со странностями и перепалками, но она есть. «И будет всегда», — подумала Паркинсон. Двое вели себя друг с другом как совсем маленькие дети, лишь с намёком на взрослое мышление. Но все же эта пара имела отличие. Оно-то и становится причиной резкости парня. Дама была скрытной, редко рассказывала переживания и предпочитала хранить тайны, а юноша был прямолинеен и не скрывал волнения. Он не видел проблемы в том, чтобы раскрыться, а она думала ему наплевать. — О чём думаешь? — аккуратно, что не присуще ей, интересуется она. Видит, он снова начинает перебирать варианты событий и с каждым несовпадением огорчается. — Вспоминаю школьные годы, — с улыбкой отвечает он. Мысли о подруге сразу пробуждают прошлое в Хогвартсе. У них была большая компания друзей, и у каждого были более маленькие группы более близких людей. Но время, проведённое всеми вместе, останется самым лучшим. В подростковом возрасте они чего только ни устраивали. Пэнси сама не подозревала, что может так быстро выйти из себя. Сама минуту назад думает о вспыльчивости парня и подруги, а сейчас сама уже готова выплеснуть как можно больше яда. Тео говорит о школьных годах, но его улыбка и отчуждённый взгляд сбивают. Её ревнивость оказывается сильнее вспыльчивости не в один раз. А парень своим наивным счастьем, только сильнее злит. — Ах, да, конечно! Ты и Даф ведь были такой прекрасной парой, — в комментариях Снейпа на счёт гриффиндорцев меньше сарказма, чем в этих двух предложениях. Крылья носа девушки краснеют вместе с зоной щёк. Удивление на лице Нотта бескрайне. Румянец, вызванный эмоциями, — очень редкий феномен у девушки. И так быстро выходить из себя — тоже на неё не похоже. — Пэнс, не начинай. Ты же… — старается успокоить её он. Знает ведь, какая она ревнивая. — Да-да-да, «я прекрасно знаю, что это всего лишь школьная влюблённость», бла-бла-бла, — перебивает его она. Накал в ней растёт с каждой секундой. Ладони покрываются потом, а голова от резких переживаний становится тяжёлой. Всё её лицо уже пунцовое, но давать себе возможность отвлечься она не будет. — Не веди себя как ребёнок, — спокойно отвечает ей парень. Он не будет распыляться. Нотт никогда не сдерживает себя, но Пэнси — исключение. — Не называй меня ребёнком, Теодор! — злится. Её взъерошенные ото сна волосы кажется становятся более беспорядочными. Она начинает активно жестикулировать в своих ответах. Ревность её насквозь прожигает. Ещё немного, и сердце внутри неё начнёт вырабатывать столько адреналина, что девушка упадёт в обморок. Парень видит состояние возлюбленной. Они очень давно знакомы, были друзьями, врагами, товарищами, детьми многие годы. Но отношения — это гораздо сложнее. Когда двое ещё молоды и открыты жизни. Да, они прошли через войну, и этот факт не будет останавливать их на пути к дальнейшему. Спроси их, они скажут: «Мы ещё совсем мало пожили, чтобы сбавлять обороты». Все по-своему переносят испытания жизни. Их пара решила идти не смотря ни на что. А то, что происходит сейчас, — это ссора. Обычная ссора между двумя людьми. Ничего сверхъестественного. — Можешь успокоиться, прошу, — он делает акцент на последнем слове. Девушке важно понимать, что он не принуждает её. Его не раздражают женские выплески. Он просто просит её немного приостановиться. — Не буду я успокаиваться! Ты опять вспоминаешь то прекрасное время, — она нарисовала в воздухе сердечко с видом отвращения, — вашей сладкой парочки. Тео сам начинает заводиться. Он тоже не железный, и кровь в его венах начинает течь быстрее. Обычный поцелуй заканчивал начинающийся скандал, и об инциденте не вспоминалось. Но тема школьных отношений Теодора и Дафны каждый раз цепляла Пэнси. Кудрявый парень поднял руку вверх в приказном жесте. Как ни странно девушка сбавила обороты. Видимо прошло достаточно времени, чтобы она поняла свои действия. Пэнси уже поняла — стоит успокоиться, но сама делать этого бы не стала. — Я никогда не был влюблён в Дафну. Мы были знакомыми, не более, — он помахал руками в разные стороны, — Пересекались только в Большом Зале и коридорах! — к концу его голос немного повысился. Это могло быть похоже на правду, но сомнения одолевали сильнее. Всё в то время выглядело по-настоящему. Их переглядки, приветствия, забота. Последние было конечно смешным, но как ещё объяснить их поведение? Зачем двум молодым студентам просто так передавать ни с того ни с сего друг другу еду? Интересоваться самочувствием и количеством заданных заданий? А, если получаешь ответ по типу: «Ой, да совсем не много», звать её в Хогсмид? Вопросов и догадок было слишком много. Паркинсон была уверена в своём Тео. Но в школьные годы у него могло ничего не быть к ней. Почему она должна ему поверить? — Не ври мне, — потребовала в ответ девушка. — Зачем мне врать тебе? — подняв две брови вверх, поинтересовался он, — Почему ты вообще до сих пор затрагиваешь это? — он потряс обеими руками отходя от окна ближе к кровати. Девушка не собиралась рассказывать ему про свою влюблённость в него ещё со школы. Что бы она не испытывала, выставлять себя глупой не будет. Поэтому в ответ на его вопросы он услышал молчание. Они смотрели друг другу в глаза. Она сидела на кровати, а он стоял в двух метрах от неё, поставив руки на поясницу. — Сколько можно? Почему ты снова не отвечаешь мне? Ты решила пойти в актрисы и тренируешься, играя Бевин? — съязвил он. — А тебе в двадцать пять стать Грейнджер или занять ее статус «самой умной ведьмы столетия» захотелось? — колкостью на колкость. Оба настолько слизеринцы, что пойдут в любые крайности, чтобы не потерять лицо. Правда, сохранять что-либо, когда самое главное для двоих это и есть вы двое, — глупо. Но жаль, это осознание приходит обычно слишком поздно. — Будем продолжать мериться силами в сарказме, увиливая от разговора? — многозначительно спросил Нотт. — А ты что предлагаешь? — злость, ревность и обида никуда не ушли. Девушка не собиралась просто так слепо поверить парню. Их скрытые плевки яда были понятны друг другу, но они шли на упад. — Предлагаю разобрать твою необоснованную ненависть, — неопределённо махнул он рукой. На его слова брови Паркинсон поползли вверх. — Ты мозгоправом стал, Нотт, — уголки губ поползли вверх, и она хмыкнула — как неожиданно. Тео уже устал топтаться на месте. — Пэнс. — с усталым вздохом обречения сказал он. — Ладно-ладно, перестань уже, — сказала она. — Ты тоже, — указал на неё парень на что девушка закатила глаза. Он поднял одну бровь, задавая немой вопрос. На что та нахмурилась. Они около минуты просверливали друг друга взглядами, но дальше скандалить не стали. — Так, что же тебя так злит? — решил первым начать он. — Тоже что и тебя злит в моих отношениях с Драко в Хогвартсе, — всё равно сарказм присутствовал в её словах, хоть и был приуменьшен. Тео задело упоминание об этом времени. Он также как и она боится. По детски боится, как и она. Они ведут себя как дети, совсем маленькие и нелепые. Но не понимают этого. Для обоих это правильные поступки, слова, решения. Он не знает её чувств и даже допускать такого исхода событий не собирается. Выглядеть глупым оба бояться гораздо сильнее, чем нужно. Они думают, что рассказав всю правду, над ними посмеются. Выставят с самой унизительной стороны. Страх, что их снова лишат права слова, лишат выбора в их судьбе. Как тогда во время войны. Никто не спрашивал их, когда они получали метки пожирателей. Эта травма останется с ними навсегда. Этот ужас в груди будет сковывать их, давить на рёбра с такой силой, что начинает тошнить. Тео не отвечает ей. Просто молчит и смотрит на неё. На свою девушку. Свою пару, возлюбленную. Сколько раз на дню он вспоминает её? Каждый их вечер, проведённый вместе, запоминается ему. Приглушённый свет, вкусная еда и она. Паркинсон никогда не была примерной леди и светских бесед не переносила. Она была оторвой, какую еще поискать. Могла носить запачканную обувь и неопрятную одежду. Но она всегда приходила, когда было нужно. В их квартете Пэнси была единственной девушкой. И вся троица относилась к ней как к сестре. Её любили, оберегали, заботились. Как бы не выглядело со стороны, но они всегда помогали друг другу. В этом было отличие Слизерина от других факультетов. Она была хорошей подругой и лучшей сестрой. Но его чувства незаметно для него самого переросли из сестринских в более сложные. Девушка чувствует его взгляд своим телом. Клеточки кожи прямо-таки прожигаются под его взором. Она едва раскрывает губы чтобы произнести очередную колкость, но обрывается, не проронив не звука. Поднимает на него взгляд и слышит: — Я влюблён в тебя до луны и обратно, — слова из детской сказки заставили изумиться обоих. Один раз, когда Мили было всего два, Бевин читала ей магловскую книжку. Они собрались все вместе в Норе, был жаркий июльский день и старшая-Лоусон решила занять младшее поколение чтением. Все с большими глазами смотрели на взрослую даму. Она казалась неприступной и даже пугающей на первый взгляд. Мили сидела у неё на коленках, вслушиваясь в слова матери. Теодор совсем случайно оказался в кругу детей, отлынивая от работы на кухне. В момент, когда он сел на диван рядом с Тедди, Бевин произнесла эти слова: «И я люблю тебя до самой луны. До самой луны… и обратно.». Её тихий певучий голос, пропитанный нежностью, засел в его голове. Сейчас казалось, что именно эти слова им помогут. Будто они способны решить их недопонимания, лишить страхов. Она могла ожидать многого, но не это. Кто-то мог сморщить нос на слова из детской сказки, а вот она была до самой души очарована. Кажется, дыхание немного сбилось, и волосы уже не так взъерошены. Губы больше не поджаты, а глаза оттаяли. Легкая улыбка поселилась в уголках её глаз. — Ты идиот, — сказала одними губами, когда душа кричала о другом. Парень медленно начал идти к ней с лукавой улыбкой лиса. — Самый настоящий идиот, — улыбка на её губах с каждой секундой становилась шире и выдавала её уже наигранную злость. Она протянула к нему руки и, как только он их взял, потянула за собой на кровать. С уст парня сорвался смех, и та от него не отстала. — Что же ты творишь? — грозно шутя спросил он. Пэнс уже обвила его шею своими руками и закинула одну ногу на поясницу, не скрывая заигрывания. Не важно сколько сейчас времени, неважно в этот момент ничего. Им нужно просто немного времени лишь друг для друга. Его хватит, чтобы сосредоточиться на дыхании, ритме сердца, прикосновениях. Сейчас нет между ними ревности или страха, недосказанности и злости. Есть только они, и этого им достаточно. — Отвечаю на твоё признание, — шепчет она ему в губы. Он просто сходит с ума от неё в такие моменты. Она сейчас полностью в своей среде. Ее улыбочки, нежные руки, которыми она цепляется за него, царапает аккуратными ноготками. — Так быстро? — спрашивает он, повернув голову вправо. Она снова улыбается и выгибает поясницу. Хочет быть как можно ближе. Её кожа уже разгорячена и ладони вспотели. Она думает, что парень может заставить её возбудиться даже взглядом. — Что мне сделать, — склоняясь к её уху тихо шепчет он, — моя королева? — прозвище слетает с губ легко, а горячий воздух вызывает мурашки на её шеи. — Ты знаешь что, — отвечает она и, не дождавшись его действий, утягивает в сладкий поцелуй. Тео отвечает незамедлительно, его руки скользят по её уже разгорячённому телу. Дойдя до бёдер, он крепко сжимает их и одним резким рывком поднимает её. Девушка громко охает от неожиданности и запрокидывает голову назад, цепляясь за его плечи, в приступе смеха. Парень начинает покрывать поцелуями её шею. Нежно и сладко, он оставляет мокрые дорожки на бледной коже. Её руки сами тянутся к волосам Нотта, оттягивая и массируя. В такие моменты им двоим можно забыть о том, что было или будет дальше. Ссору оба уже не помнят и не хотят. Мысли забиты чувствами. Кажется, от каждого движения её волос исходит шлейф феромонов, только так можно объяснить его безумное влечение к ней. Немного отстранившись, они смотрят бешеным взглядом в глаза друг другу. Её болотные стали на пару оттенков темнее, а его синие стали глубже. Восстановить дыхание не получается, да и задыхаться чувствами, наверное, не так плохо. Она первая начинает несвязно говорит: — Я просто ненавижу твои сигареты, — конечно, они уже и забыли про этот легкий дым, до сих пор парящий в комнате. Это изречение заставляет обоих странно улыбнуться и прислониться лбами. — Ты их обожаешь, — отпускает он её ноги и берёт лицо в свои руки, нежно поглаживая ее скулы, вдыхая сладкий аромат вишни. Она сильнее обхватывает ногами его талию и прикасается своей грудью к его, когда он продолжает, — особенно запах, — выдыхает он уже почти в поцелуе. Она прикусывает его нижнюю губу и проводит языком по зубам. Девушка ощущает привкус табака и мяты на своём языке и ей определенно это нравится. — Неужели? — прервав поцелуй на выдохе, спрашивает Пэнси. Нотта на столько опьяняет она, что нить их разговора он теряет едва слова, слетают с губ. Ему приходится напрячься и оставить её губы, чтобы понять, о чём именно вопрос. Запыханный, с растрёпанными волосами, едва сдерживая себя, Теодор вспоминает их разговор, лишь бы его королева не расстроилась. Ответ приходит лишь спустя несколько минут, в которые Пэнси, не теряя времени, благополучно снимает с себя бюстгалтер, чем только больше сбивает парня. «Точно!» — мелькает в его голове и через мгновение с его губ слетает: — Да, — тянет он звуки, наслаждаясь правотой своих слов, — ты просто одержима этим запахом, — в ответ он получает мимолётный поцелуй и терпение заканчивается. Пэнси успевает только сильнее зацепиться, как тут же оказывается под весом столь любимого тела. В это солнечное утро пара выходит из спальни позже обычного. Им повезло, что дела на этот день можно было и перенести. Девушка перегибается через парня и смотрит время на часах будильника. После театрально вздыхает и сваливается Тео на грудь. — Сколько? — с весельем в голове спрашивает он и кладёт руку её на волосы. Девушка прежде неопределённо машет рукой, издавая нечленообразные звуки, и лишь потом говорит: — Пол одиннадцатого. — Да уж. — пытается изобразить сочувствие, но она очень хорошо знает — он бы пропустил всё ради проведённого времени вместе. — Пора вставать, — приподнимается девушка, но парень хватает её за руку. — Не будь ними, Пэнс, — с мольбой протягивает он и встречается с осуждающим взглядом, — пожалуйста, — та лишь помотала головой из стороны в сторону. — Давай же, — зовёт его и выкручивается из его хватки. — пойдём. Парень игнорирует её слова. Девушка встаёт и быстро бежит в гардеробную. Не хочет, чтобы Нотт лишний раз видел её без одежды. Знает, он сразу начнёт манить обратно в свои объятья, а ей самой временами сдерживаться до жути сложно. — Мистер Нотт, я не шутила! — доносится до него ещё один зов. — Уже бегу, моя королева! — не решается дальше испытывать терпение девушки. Со всеми ссорами и примирениями парень вовсе забывает, что они должны были идти в магловскую часть их района, чтобы позавтракать в одном из уютных кафе. При переезде пара долго выбирала район и квартиру. Жить в доме им не хотелось. Это слишком много пространства для двух людей, тем более, они часто ездят к друзьям, да и на работе тоже часто пропадают. Средняя квартира была идеальным вариантом для обоих. Они просмотрели много вариантом и уже довольно устали, как вдруг им пригляделся третий этаж в небольшом доме. Недолго думая, девушка посмотрела этот вариант и влюбилась в это место. Планировка была идеальной: просторная спальня с гардеробом, маленькая кухня вместе с красивым круглым столом. Гостиная в приглушённых тонах и ванная комната с идеального размера ванной. Завершал всю композицию район. Он был спокойным, никаких происшествий не происходило, редкие тусовки не действовали на нервы и главное здесь их не донимали журналисты. Профессия девушки позволяла ей работать как в магическом, так и в магловском мире, и папарацци доставали на каждом её шаге. Как ни странно, на две стороны жила не только Пэнс. Половина магической Британии жила также. Хоть многие годы маглорождёных презирали, было много тех, кто считал это абсурдом. Когда магическое сообщество испытало на себе все прелести маглов, они решили, что не так уж это и плохо. Сейчас это только начало развития магов. Когда-нибудь настанет день, и все примут тот факт, что люди и маги не так уж и отличаются. У них есть одно самое важное сходство: и те, и те могут чувствовать. Эмоции есть у всех. Все могут страдать и радоваться, рыдать в голос и хохотать до боли в животе. Волшебник может лишиться магии, но у него не отобрать чувств. Пока девушка приводила себя в порядок и выбирала одежду на этот день, парень сходил в душ. Они переговаривались отрывками фраз и понимали друг друга. За время сборов пара успела обсудить последние новости во всем мире, несколько новых напарниц Пэнс и новые сплетни в министерстве. — Ты скоро? — послышался вопрос из другой части квартиры. Девушка сидела за туалетным столиком в окружение кучи красивых склянок. Прямо-таки радуга с блёстками! Она могла саркастично высказаться по этому поводу, если бы не знала, какие ароматы каждая из них хранит. — Пара минут, Нотт! Взяв в руки последний элемент своего образа, она аккуратно приоткрыла губы нанося средство. Блеск с ярким оттенком на ней выглядел отлично. Завершая макияж, он делал акцент, притягивая взгляды к таким манящим устам. Небольшие стрелки виднелись из-под совсем немного подчеркнутых ресниц. Немного пудры и хайлайтер завершали и так великолепную картину лица девушки. Встав со своего места, девушка ещё раз посмотрела на себя в зеркало. Позади неё на кровати в зеркале отражался её комплект белья, быстро снятый в процессе. Она быстро взяла его и закинула в корзину с грязными вещами. Удостоверившись, что её всё устраивает, она вышла к парню. Тот уже стоял у входной двери, облокотившись на косяк. При виде нее он выпрямился и оглядел с ног до головы с легкой улыбкой, бегающей на губах. На ногах были молочные ботильоны с острым мыском на среднем каблуке, синеватые джинсы, расширенные к низу, на высокой талии. Облегающая вязаная кофта, укороченная, с V-образным вырезом. Миниатюрные золотые серёжки-кольца в ушах дополняли образ. Она была красива, её можно было сразу заметить из толпы, но девушка не привлекала к себе внимание специально. Он готов сделать ей тысячу комплиментов, но не будет. Хочет поцеловать, размазав всю помаду, но не станет. Хоть они несколько лет вместе, страх и неловкость так и остались. Люди могут сколько угодно говорить, что не травмированы, но этого не спрячешь, как ни пытайся. Оно просто проявится в самый решающий момент. Девушка стоит с прямой спиной и даже не сутулится. Ей не присуща скромность, и мнение других её не интересует. Но Тео другой. Ей важно, что он скажет. Как оценит. Но она всё стоит, а он только молчит и улыбается. Вот-вот она плюнет на это и просто пойдёт к вешалке, но что-то её всё останавливает. — Ты просто шикарна, моя королева, — всё-таки говорит он, хотя это лишь малость того, чего бы ему хотелось сказать. Паркинсон, как маленькая девочка, расцветает. Была бы вокруг не трава, там начали бы цвести цветы от магии, исходящей от неё в данный момент. — Я всегда шикарна, если ты не заметил, — с улыбкой отвечает она. Сочетать в себе чистые чувства и натуру стервы может не каждый. Но у неё это выходит на все сто. Парень сам одет в обычные джинсы и спортивный верх с тонкой цепочкой и красивой укладкой кудрявых локонов. Он помогает одеть Пэнс её плюшевую укороченную шубку, и пока она стоит к нему спиной, Тео незаметно для неё лишний раз прикасается к её волосам, как-бы распыляя и вдыхая столь родной и любимый запах. Их образы соприкасаются. Они подходят друг другу, как будто создавались специально. Они сливаются внешне, но внутренне сами мешают процессу. Недоговаривают, умалчивают и даже не подозревают какие ошибки создают своими действиями. — Идём, — сообщает она и первая выходит из помещения. Они берутся за руки ещё когда спускаются по лестнице. Их пальцы переплетаются прямо как их судьбы, а лёгкий холод от её рук проходит, соприкасаясь с горячей ладонью парня. Они влюблены, а человек, ослеплённый столь коварным чувством, будет не признавать очевидного до самого конца. Пока они идут, люди вокруг кидают на них косые взгляды. Пара привыкла к этому за много лет и не обращает совершенно никакого внимания на это. Журналисты часто берут у них интервью, но вопросы всегда похожи друг на друга. Будто слизанные с одного справочника начинающих свой путь в этой сфере. Чаще всего внимания привлекают особа девушек, нежели парней. Видимо, те отвечают сухо и излишне холодно, чем пугают новичков и злят уже более опытных. А вот другие наоборот — чаще стараются быть лояльными и приветливыми. Это удаётся даже бывшим слизеринкам, что бесконечно радует прессу. Хотя бывали случаи невежливости по отношению к ним, и тогда они становились страшнее фурий. Ни о каком дальнейшем сотрудничестве и не могло идти речи. Самый часто волнующий вопрос был о отношениях между парами. У этих пташек, разносящих информацию, глаза на лоб лезли, когда они узнавали, что тот или иной пугающий парень является возлюбленным тех очаровательных и совершенных дам. Их волновало абсолютно всё: «как вы согласились на предложение руки и сердца», «почему именно он», «как вы поняли», «что любите», «вас точно не принуждают к этим действиям», «а ваш партнёр всегда такой угрюмый» и ещё куча таких же по смыслу нелепых вопросов. Но за всё время они так и не смогли найти нужные ответы, как бы то ни было, но дамы отвечали уклончиво и часто переводили тему, кто-то вовсе отказывался комментировать совсем уж личные вещи. Одно все люди поняли точно — эти женщины обладают просто вселенской силой над своими партнёрами. Иначе нельзя никак объяснить изменения столь пугающе манящих особ рядом со своей парой. Двое возлюбленных проходили узкие улочки, перешёптываясь на только им ведомые темы. Прохожие лишь видели нашёптывания парня девушке в макушку и её многозначные улыбочки. Они дошли до уютного заведения совсем неподалёку от их дома. Это было небольшое кафе, выполненное в приглушённых оттенках и с безумно вкусными блюдами. Парень галантно открыл стеклянную дверь перед девушкой, давая ей проход. Они выбрали столик отдельный от других, он стоял около небольшого окна и не привлекал внимания других в заведении. По прошествии полу часа, пара уже трапезничала. От блюд исходил божественный аромат и вкус полностью соответствовал первому. Перед девушкой стоял только приготовленный омлет с двумя кусочками поджаренного хлеба и ломтиками рыбы. Парень же уже во всю нарезал на мелкие кусочки свой классический английский завтрак. Они бросали друг на друга взгляды и улыбались, когда их ловили за этим занятием. — Достаточно странно, что сейчас уже, — она взглянула на часы неподалёку, — без четверти час дня, а мы только завтракаем, — изрекла она и положила в рот очередной кусочек. — Меня ни капли не смущает. А тебя? — спросил он. — Я не жалею о проведённом времени в постели, если ты об этом, — лукаво заметила она, на что парень лишь приподнял уголки губ и взглянул в глаза напротив. — Тебе куда-нибудь нужно после? — указав на тарелки, задал он вопрос. Девушка перебрала мысленно ежедневник, который видела когда-то у Гермионы и ответила: — Я хотела поработать из дома сегодня. Никаких фотосессий не назначено и никаким важным людям я не нужна, — она помахала вилкой и попыталась скорчить рожицу своей начальницы. Тео это позабавило, и он выхватил из её рук вилку. Пэнси не успела ещё запротестовать, как к её губам уже прикоснулся уже немного остывший омлет на вилке. — Что ты… — Ешь, — не даёт он ей закончить. Девушка не замечает вокруг никакого постороннего внимания и съедает порцию омлета с вилки парня. — Мне нужно к Макгонагалл по работе, — как ни в чём ни бывало он возвращает ей вилку и, допив свой кофе, продолжает, — так что буду вынужден тебя оставить, — уже встаёт он с места и берет с вешалки свою верхнюю одежду. — Не скучай, моя королева, — напоследок он целует её в макушку и поглаживает щеку. — Пока, — успевает она ему сказать и через минуту он уже выходит. Она замечает только его направление и понимает, что он идёт к месту, откуда можно будет аппарировать, чтобы не тратить время на дорогу. Всё вокруг помутнело, а внутренние органы сдавило так, что не вздохнуть. Секунда, и вот Тео на пороге Хогвартса. Хоть и прошло много лет, но он в точности помнит все места, где можно спрятаться, если вдруг вышел во время комендантского часа или нужно спрятать несколько бутылок огневиски вместе с Блейзом. Все лестницы, меняющие направления, он помнит, как от зубка, и путь от гостиной до астрономической башни и обратно найдёт даже в слепую. Разглядывая на первый взгляд всё те же стены школы, парень погружается в тоску по тем годам. Это было лучшее время в их жизни. Самое сложное, конечно, но всё равно лучшее. Они смогли поставить точку межфакультетской вражде и стать одной большой семьёй в этих стенах. Было много неразберихи и конфликтов, но это и сделало их сплочение. В войне это сыграло им на руку, и благодаря слаженной работе потери были не так велики, как могли бы. За воспоминаниями он даже не заметил, как подошёл к горгулье. Кабинет директора был таким же, как и тогда. Точь-в-точь, и ничего тут не скажешь. Все приборчики также издавали непонятные звуки и создавали атмосферу таинственности. Тео ожидал услышать за стуком приветливое «Войдите!» знакомого голоса, но ответом на стук была тишина. Легкое смятение поселилось в его голове, и он, не думая, зашёл в кабинет. Стопки бумаг и свитков, аккуратно сложенные, покоились на столе, а рядом лежала небольшая вазочка с приторными лимонными дольками. Мало кто любил этот вкус, но много кому он запомнился как вкус детства. «Поттеру уж точно», — подумал парень с улыбкой. Ведь он-то чаще других присутствовал в этом кабинете, и каждый раз ему предлагались злосчастные сладости. Портреты директоров мирно спали и лишь один наблюдал за явившимся гостем. Дамблдор хитро смотрел на парнишку. Он не жаловал представителей его факультета, но многих уважал за их поступки. Раньше его волновала жизнь Северуса. Груз вины давил с годами сильнее, и угрызения совести не заставили себя долго ждать. Он был виноват перед ним и понимал это. Его радости не было придела в день, когда Римус и его новый друг решили поговорить с его портретом. Эти двое всю свою жизнь воевали, и это мучило их. Но после долгого разговора все вопросы были решены. Северус, хоть и отрицал, но в глубине души он дорожил Альбусом, и то, что они остались хорошими товарищами, радовало обоих. — Теодор, — заговорчески сказал он. Парень привык к его резким пробуждениям из небытия, поэтому только закатил глаза в нежелании выслушивать одно и тоже. Но у бывшего директора были другие планы на этот разговор. Ему нужно помочь ещё одному человеку. И он знает своего бывшего студента. Знает, Нотт не любит ходить вокруг да около. — Директор, — повернулся к нему лицом парень и поклоном головы его приветствовал, — Вы чего-то хотели? — уже ожидая разговора, спросил он. — Да, мой дорогой, — бывший студент еле сдержался от высказывания на счёт этих дурацких обращений, — я хотел бы рассказать тебе. Интерес начал блестеть в глазах Тео. Обычно его тирада начиналась с «Выслушай меня» или «Я бы хотел услышать твоё мнение…», но никогда не с «…рассказать тебе». Парень кивнул, и его собеседник начал: — Знаешь, за всю свою жизнь мне довелось встречать разных людей и узнавать их истории, — парень вслушивался, а его интерес возрастал, — некоторые заканчивались счастливо, а другие трагично. Эти два варианта в равенстве своём радовали души или заставляли страдать. Но встречал я других людей. Совсем не похожих на всех остальных. Они были не глупы и не слепы, не самовлюбленные и не эгоистичные. В них было много разных качеств, которые принимали за плохие, хоть те и не являлись таковыми. — Тео перебирал у себя в голове людей, но информация была настолько наполнена смыслом настолько и лишена его. Это производило оглушительный эффект на парня, — Мой друг, ты, наверняка, задаёшься вопросом, зачем же я тебе это говорю. Но знаешь люди могут губить себя сами. И они делают это. Делают, даже будучи невероятно «идеальными». Из-за этого не существует ничего идеального. Ведь идеал — это тот, кто не имеет изъянов. — Человек глуп, раз губит сам себя, — презрение льётся из губ Нотта. — Ты меня совсем не понял, мальчик, — с улыбкой отвечает ему Альбус. Парень стоит в раздумьях, а Дамблдор продолжает: — Знал я двух людей — невероятно сильных. Их сила была бескрайня. Знаешь, я даже не знал, как такое возможно. Но одного из них я знал лучше. Он был ближе ко мне. Я наблюдал как он растёт и знал, что в детстве силой он не обладал вовсе. И вот проходит время, и этот человек становится всё сильнее и сильнее. Но он не владел самой сильной магией. Сила его заключалась в нём самом. — А второй? Какой был второй человек? — спрашивает парнишка. — О… второй человек перетерпел очень многое, — печаль была в каждом слове директора, — он прошёл через такое горе, которое не один не выдержит — сломается. — А он? — А он не сломался. Они оба терпели и шли дальше, через каждое препятствие они проходили с гордо поднятой головой. Казалось ничто не пугает их, ничто не сломает. Второй прошёл через такие мучения, но не проронил не звука. Тео насторожился. Как можно не проронить не звука? Что это за человек такой? Что с ним случилось? Кто он? Неловкое молчание повисло между ними. Рассказчик и слушатель представляли тех людей. В молодом парне ещё давно скапливалось куча вопросов и злости от отсутствия подсказок для ответов. Он мог спросить лишь маленькую часть, как его останавливали. Не давали услышать правду, водили кругами и дурачили, лукавя. Сейчас он слышит совсем размытую с большими провалами историю, но ему достаточно даже этого. В его голове есть свой рассказ с пробелами и новые песчинки информации могут подходить. Сложить в своей голове сейчас оказалось не так сложно, и парень будто уже знает все подробности, будто он сам стал рассказчиком, и сейчас всё решится. Он задаёт вопрос: — Что её сломало? — сам того не подозревая, он говорит не «их», он говорит «её». Всё это время он думает об одном человеке, хоть и намёка на него нет. Все мысли заняты разгадкой именно этой истории. «Что такое случилось?!» — вопрос эхом отдаётся в голове. Сердце кажется замедляет свой ритм, а время в кабинете останавливается. Ноги становятся настолько тяжёлыми — и с места не сдвинуться. В голове полная неразбериха. Он ждёт ответа на вопрос, всё что ему нужно — это услышать ещё хоть что-то. Хотя бы крупицу от огромного пазла. — Что делает время? — задает ещё один вопрос он. Директор видит, что всё пошло даже более обширно чем он думал. Таить он будет, но вот без ответа оставить парня не может. — Время самая сложная штука. Она может менять людей, и через года мы не узнаем их не только внешне. Мы захотим узнать, что же случилось. Но это ли важно? Разве важно, что случилось, Тео? По мне, важнее как это событие подействовало на человека. Подумай над этим. — Вы не ответили на мой первый вопрос, — требует ответа парень. Сейчас, вот прямо сейчас, он услышит ответ. Сейчас ноги смогут снова ходить и в глазах не будет размыто. Каша в голове прекратиться. Директор поджимает губы и держит паузу. Нетерпение парня уже на самом взводе. Он даже боится выдать хоть звук. — В нашем мире есть лишь одна вещь, которая может сделать что угодно. Ей подвластно всё. Чтобы сломать тех, для кого всё нипочём, создана, — он замолкает и интерес в глазах парня достигает высшей точки, — любовь… Нотту кажется, что всё остановилось, а слово бьёт о стенки помещения и с новой силой слышится в голове. Последний ответ директора делает своё дело. Что-то всё же складывается воедино. Парень больше не хочет ждать, церемониться, быть терпеливым. Это всё становится невыносимым. Ему хочется сейчас… Ему хочется разрушить всё! В голове точно произносится: «Её убивает последствия любви». Это сейчас кажется самым верным изречением из сотни тысяч других в его голове. Их было так много: обрывки фраз, прошлое, смутные ответы, просьбы других, маленькие детали поведения — это всё сейчас указывает только на одно. По ощущениям проходит несколько часов, а на деле портрет директора уже через мгновение видит, как парень срывается с места и в спешке уходит. Темп его нарастает, он пересекает лабиринт из коридоров, даже не думая. Столько лет прожитых в этом месте дают о себе знать. Тео не чувствует своего тела. Он только слышит, как его обувь отбивает ритм о каменные полы школы. Сейчас ему нужно только одно. Ему срочно нужно к ней. Так больше не может продолжаться. «Хватит молчать!» — слышит он собственный крик в своей голове. Добежав до места трансгрессии, парень уже через пару мгновений исчезает из поля зрения директора Макгонагалл. Она не успевает дойти до кабинета пару метров и видит, как из него выбегает взвинченный Нотт. Альбус ей всё объясняет и, хоть произошедшее ни капли не радует её, всё что остаётся — это ждать. Портрет начинает снова что-то говорить, но всё её внимание направленно на лёгкую дымку, где мгновение назад был её бывший студент.