Хрупкая сталь

На часах шесть утра, весь дом ещё спит и природа вместе с ним. Просторный первый этаж, сделанный без лишних стен по пожеланию Луны. Бевин всегда здесь нравилось. Так спокойно и отрадно на душе. Этот дом для неё мимолётное пристанище. Здесь её понимают без слов, не достают лишними вопросами, здесь не нужно притворятся, если не хочешь смеяться. Хозяева этого места всегда знают то, чего им даже не говоришь, правда догадываться до этого ты и не будешь. А надо ли оно? … Нет. Она уже давным-давно глубоко несчастна. Видят не многие, а понимают пара человек и то по кусочкам. Бевин проснулась раньше всех. Она решила, что время, проведённое без всех, ей не помешает, тем более, через несколько часов придётся быть в Хогвартсе. Накинув на ночную сорочку вязаную большую и уютную розовую кофту, которую ей подарила хозяйка дома, дама вышла из комнаты. Здесь очень много растений. Глиняные расписные горшки везде попадаются на глаза. Несмотря на дом в стиле лофт под стать хозяину, благодаря хозяйке он всё равно нагромождён всякой всячиной. Он гармонирует в себе эти две личности — разный, но похожий. И на это приятно смотреть. По дому разносились тихие позвякивания посуды, шелест чайных листьев и разных сушёных трав. Бевин заварила душистый чёрный чай с жасмином. Её руки теперь весь день будут пахнуть этим ароматом. Она в этот момент такая красивая, не похожая на себя. Дама не хмурится, лицо её расслаблено, на нём нет ни капли косметики. И, Мерлин, как ей идёт это: стоять под только восходящие лучи солнца и заваривать чай, заставляя дом наполняться чудным запахом. Идёт этот немного рассеянный взгляд и задумчивость. Не та задумчивость, в которой страшно повязнуть, а та, что вдохновляет. Идёт случайно накинутая кофта и это сочетание цветов: розовый с кремовым. Это ей и в правду идёт. Только вот не увидит никто этой утренней красоты, этой задумчивости. Никто не почувствует запах жасмина, исходящий от её рук, легкий и прекрасный, как и она в этот момент. Никто не увидит её душу. Бевин стояла лицом к окну и держала в руках чашку. Легкие лучики солнца так красиво сочетались со всей этой картиной, что открылась перед Блейзом. Прозрачный чайник стоит на столешнице, а рядом несколько кружек для тех, кто ещё спит. Красивый пейзаж за окном и дама с прямой спиной, смотрящая на рассвет. И кружка, что покоится у неё в руках, немного искрясь в свете солнца. Он думал, что разговор этот состоится позже, но раз подвернулся такой удачный момент — его не нужно упускать. — Ты уже встала? — тихим и спокойным голосом начал Блейз. Он подошёл к столешнице и облокотился на неё. Бевин при его словах лишь прикрыла глаза на пару мгновений. — Да, — просто и так же негромко произнесла она. Блейз глубоко вдохнул, разговор предстоял долгий и тяжёлый для обоих. Она всё поняла, развернулась и оказалась лицом к лицу с ним. Они давно так не разговаривали, чтобы с глазу на глаз, и уж точно на непростые темы. — Я думаю, нам давно пора поговорить, — знает, Бевин не любит жалости и сентиментальности. Тем более на эту тему. — Я думала, — не может сформулировать мысли девушка, и ей это не нравится. Особенно не нравится, что он всё тоже понимает, — Я думала, ты уже слышал, что я скажу, — заканчивает мысль дама. И ставит кружку на столешницу рядом с собой. — Да, слышал, — в знак согласия кивает головой Блейз. И продолжает, — Но, это не правда. — Почему же? — хмыкает она и скрещивает руки на груди в оборонительном жесте. — Ты серьёзно думаешь, что я за столько лет не пойму, когда ты лжешь? Не пойму, что с тобой что-то не так? — спрашивает он. — Откуда тебе знать, что со мной что-то, как ты сказал, не так, — так же тихо, но жестко отрезает она. Его слова не обидели, видимо, это что-то больше, чем он думал, раз она сразу же перешла в оборону. — Я не знаю, что это, — начал он, — Но смотреть, как ты медленно умираешь, я не могу. Как ты не поймешь этого? Или ты думаешь, я забыл всё что было? Нет, я никогда не забуду, ты слишком дорога мне, Лоусон. — Я… — растерялась дама. Не этого она ожидала услышать. Не такого откровения. — Блейз, я помню каждую нашу встречу один на один. Помню, как была на твоей свадьбе, как впервые ты взял на руки свою крестницу. Я не забуду ничего, но сказать тебе то, что ты так хочешь услышать, я не могу, — отвечает она ему той же откровенностью. — Что с тобой стало? Что же произошло? Насколько сильна боль человека, что он становится тобой… — он смотрит ей в глаза, а она ему. В его так много вопросов, а в её — ни одного ответа на них. Она молчит. Не хочет оправдываться, да с ним и не нужно. — Нева… — тихо-тихо как мольба, как последний шанс на спасение звучит её имя из его уст, — Нева, что произошло за тот чёртов год? Что такого случилось? Почему ты так стремительно чахнешь день ото дня? Почему врёшь, не говоришь с нами? Ты забыла, когда последний раз была собой, — последние слова бьют больнее ножа по старым незажившим ранам. Блейз смотрит на неё, пытаясь найти хоть крупицу жизни, но напрасно. Пугается так сильно, что это видно невооруженным глазом. Он во все глаза смотрит на неё, в них такой страх, невозможность что-либо сделать и нежелание опускать руки. Бевин боялась этого. Боялась услышать своё имя и увидеть эти глаза друга. Внутри всё жжет, и горечь во рту почему-то не проходит с начала разговора. Но по ней не видно. Дама будто мертва. Человек не может так холодно реагировать на всё, не может вечно ничего не говорить, не может справляться со всем сам. Блейз боялся именно этого. Оба получили то, чего боялись. Он подходит к ней, протягивает руку, ожидая ответ. Она делает неуверенный шаг вперёд. Блейзу не нужно ещё хоть что-то, тут всё ясно. Он заключает её в объятья, а Бевин не сопротивляется. В кольце рук друга так тепло, но это не родные руки. Это не те руки, в этих объятьях тепло и всё. Она чувствует себя чужой в них. От понимания труднее дышать, в горле становится так горько, что хочется душу отдать — лишь бы не ощущать это. Хочется убежать, но некуда. Дама не найдёт тех рук, что согреют не только тело. Не найдёт рук, которые будут родными. Не найдёт родного себе человека. — Прости… Прости, — хрипло звучит её сбивающийся голосок. Блейз расслабляет хватку. Бевин сразу освобождается от этих объятий, стараясь не касаться его. Смотрит на его тапочки и хочет поскорее остаться одна. — Хочешь, я сегодня сам отведу Селеру в садик? Да и вообще, я мог бы провести этот день с ней вместе. Ты не против? — спрашивает Блейз, стараясь сделать для подруги хоть что-нибудь. Если он сможет хоть немного ослабить её боль, он это сделает, даже если сам не будет знать что к чему, даже если ему это совсем не нравится. Он нужен ей как друг, тех кто досаждает и так достаточно. Бевин поднимает голову и чуть улыбается. Она действительно благодарна ему сейчас. — Нет. Нет, я не против, — стараясь как можно сильнее изобразить радость, отвечает она. Получается хорошо, только вот он знает её истинную радость. — Тогда, если хочешь, можешь поехать домой или остаться на завтрак с нами, — Забини отходит от нее. — Я думаю, лучше поеду домой. Сегодня важная встреча, нужно подготовиться. Позавтракаю дома, не переживай, — говорит Бевин. Она стоит всё в том же месте, сложив руки на груди. Продолжать разговор ей сложно, да и желания нет. — Хорошо, я тогда пойду разбужу Полумну, — на прощание улыбается Блейз ярко и подбадривающе. Бевин смотрит ему в спину. Ей до сих пор безумно плохо. Ей мало место в собственном теле. Она в нем мечется и не может укрыться. Всё так же яростно жжёт, и в горле горько. Она жмурится, пытаясь убрать это. Легче становится только после того, как дама вспоминает о дочери. Придя в себя, она идёт в комнату малышки. Комната Мили выделена ей ещё с её рождения. Это каждый раз радует и заставляет улыбнуться девочку. Тихонько, чтобы не разбудить дочь, Бевин открывает дверь. Комната сделана в спокойных розово-сиреневых оттенках. Плотные шторы не дают солнцу проникнуть в комнату. Дама прикрывает за собой дверь и сразу проходит к постели дочери присаживаясь на самый край. Милинда сладко спит, тихонько посапывая. Её кудри занимают всю подушку, а особенно непослушные лезут в лицо. Бевин улыбается, смотря на свою дочурку, и аккуратно убирает пряди с лица девочки. Взгляд случайно подает на часы и девушка понимает, что если хочет успеть к Минерве в назначенное время, ей нужно поспешить. На прощание дама поправляет одеяло и целует дочку в лоб. Та от этого лишь жмурится сквозь сон и продолжает посапывать. Выходя из комнаты девочки, Бевин уже полностью закрывает дверь и идет за вещами. Даже не подозревая, что всё время, пока она находилась в комнате дочери, за ними наблюдала высокая фигура. Бевин собирается быстро. Уже через полчаса она заводит свою машину. А всё та же высокая фигура наблюдает, как его подруга всеми способами хочет сбежать от тайн, которые так долго хранит. К трём часам дня дама успела разобраться со всеми делами на своём рабочем месте и провести пару совещаний. Теперь же она стоит в своём кабинете, держа в руках своё пальто кофейного цвета, и безумно боится идти к каминам. Последний раз её перемещение состоялось примерно три года назад. Напомнив себе, что это лучше, чем аппарация, дама закрывает кабинет и, раздав сотрудникам поручения, идет к пороху. Зелёное пламя ещё издалека не предвещает ничего хорошего. В груди появляется странное чувство ностальгии. Но кабинет директора она помнит хорошо, и такие чувства никогда раньше не возникали. Собравшись в последний раз, дама так же уверенно, как и шла по министерству, заходит в камин. Секунда и Бевин уже в Хогвартсе. Выйдя из камина, первое что замечает дама — странное поведение Минервы. — Добрый день, профессор Макгонагалл.— стараясь прийти в себя после каминной сети, здоровается дама. — Добрый день, дорогая. — профессор волнуется и это очень заметно. Видно, что она ждала гостью и обдумывала эту встречу. Профессор трёт по-видимому вспотевшие ладони и указывает на место напротив себя. Бевин настораживается от такого поведения своего бывшего учителя и в последствии очень близкого человека. Она занимает указанное место справа напротив директора, положив пальто и сумку себе на колени. — Зачем Вы позвали меня, профессор? Я думала это что-то очень важное, раз Вы решили забыть про мою нелюбовь к магическим перемещениям, — Бевин не хотела упрекать и быть грубой, но такое поведение лишь усиливает странное ощущение в груди. — Понимаешь, дело, по которому я позвала тебя, очень деликатное, и я не совсем уверенна, как ты отреагируешь. — не обратив внимания на грубость, говорит Минерва. Дама хмурится от таких слов, ей уже совсем не нравится это. — Может Вы уже посвятите меня, что же такого произошло? — начинает закипать Бевин. — Дорогая, меня попросили сообщить тебе новость, — начинает профессор, — о том, что теперь в министерстве ты нужна на постоянной основе, — Бевин не совсем понимает, как должна была реагировать на это. — Я не понимаю, профессор. Если это всё, то в какой моей реакции вы были не уверенны? — задаёт появившийся вопрос дама. — Понимаешь Бевин, если ты будешь в министерстве на постоянной основе, то на рабочем месте ты должна быть с семи утра до семи вечера — отвечает профессор. — Но мой отдел работает с девяти, — начинает было дама, но директор её перебивает. — Ты нужна министру не только в своём отделе. Ты очень стоящий и уважаемый человек в министерстве, дорогая. И тебя выбрали для повышения. Это можно сказать что-то похожее на внутренний круг министерства. Он состоит из самых лучших и надёжных сотрудников, — объясняет она. — Чем они занимаются? — спрашивает дама. — Помогают министру в решении важных вопросов, многие из них затрагивают дальнейшую жизнь всей Магической Британии, — отвечает директор и волнуется в ожидании дальнейших вопросов, ответы на которые могут вызвать ту самую реакцию. — Хорошо, если я соглашусь на эту должность, то что такого должно случиться? — всё ещё не понимает Бевин, слишком сумбурно всё это. — Бевин у тебя есть дочь. И она должна с кем-то находиться, пока ты будешь на работе. И даже если ты решишь этот вопрос, то как ты окажешься на работе, если дорога туда занимает у тебя около часа? — пытается наводками объяснить профессор. Понимание приходит быстро. — Нет! Нет! Нет и точка! — повышает голос дама. — Но послушай, не всё же так плохо, — поднимает руки в успокаивающем жесте Минерва. — Всё не так плохо? Профессор, Вы хотите, чтобы я пользовалась аппарацией каждый день по несколько раз и ещё подвергала ей мою дочь? — спрашивает дама. Директор этого и боялась. Её бывшая ученица никогда не согласится и не перейдет свой запрет. Профессор знает все тонкости, в отличии от других, и самой просить Бевин об этом ей очень трудно. — Я ни о чём тебя не прошу, меня лишь попросили сообщить тебе. Я знала, что ты скажешь на этот вариант, но я подумала, и у меня есть другое предложение, из-за которого, собственно, я и пригласила тебя сюда, — сказала профессор, и дама немного успокоилась, услышав об альтернативном варианте развития событий. — Что за предложение? — напрямую спросила Бевин. Директор будто ждала этот вопрос весь разговор. Но, когда дама его задала, профессор растерялась. Это действительно очень деликатное предложение и как его преподнести профессор не знала. — Я подумала, если мы исключаем любые магические перемещения, — стараясь как можно аккуратней говорить, начала директор. Бевин же терпеливо ждала сути, — то остаётся вариант с тем, чтобы уменьшить время твоего пути до министерства. А для этого нужно уменьшить расстояния от дома до работы. Бевин будто вернулась в детство. С ней уже очень давно никто не говорил, как с ребёнком. Она поняла, что профессор старается аккуратней преподнести своё предложение, и старалась успокоить свой нрав. — Продолжайте, профессор, — попросила она. — В общем, моим предложением был твой с дочерью переезд, — профессор после сказанного выдохнула. Пол дела было законченно. — Переезд? Я так понимаю, всё не так просто, я знаю, что рядом с министерством нет свободной недвижимости, а это значит, что переезд к кому-то. Я верно понимаю? — снова задала вопрос дама, начиная уставать от всего этого. — Да… — директор нервно посмотрела на часы, что Бевин пропустила мимо глаз, думая, к кому же ей предложат переехать. Она знала профессора Макгонагал достаточно долго и прекрасно понимала, что та не будет звать её просто так. Наверняка тот, к кому она должна будет переехать, уже знает об всем, и ответом стало согласие. — Так к кому же? — нетерпеливо спросила дама. Директор не успела ответить, как в дверь её кабинета постучали. — Входите, — повысив голос, отозвалась Минерва. Бевин обернулась и увидела, как через мгновение в кабинет директора зашёл Северус Снейп. Он первым делом чуть кивнул в знак приветствия директору и только потом посмотрел на даму. Их взгляды сначала судорожно бегали друг по другу, будто сканируя. Северус и Бевин не видели друг друга около семи лет. Они оба изменились до неузнаваемости, конечно, что-то слышали друг о друге от знакомых, но они и представить не могли, что вот так увидятся. Искорки в их глазах могли показаться настолько разными, но это искажённые отражения друг друга. С разностями и собственными индивидуальными особенностями, при этом имеющие столько похожего. Они оба ощущают это, хоть пока сами не понимают, что именно. В её глазах режущий холод и негодование. В его безграничное спокойствие и заинтересованность. Он уже не тот человек, которого не интересовало практически ничего или же интересовало, но сам того не признавал. Они оба увидели других людей перед собой, совсем не тех, которых они когда-то знали. Он увидел напротив себя взрослую уважаемую женщину. Она была невероятно красива. Её локоны отражали чрезмерное недовольство, они были немного взъерошены и, казалось, встали дыбом несколько мгновений назад. Лёгкий макияж правильно подчеркивал все прелести её лица. И глаза… В них можно забыться. Они изменились, она полностью изменилась. Он не видел в ней веселье и радость, как раньше. Он видел силу и холод, это пугало его. Даже Джордж Уизли после потери брата близнеца не потерял всех искорок из глаз. В ее же этой была вся жестокость этого мира, столько могущества и силы, что не мудрено почему многие на её фоне чувствуют себя детьми. Но в них не было злобы на мир, и жестокость вся эта была защитой, он сразу понял это, ведь сам много лет наблюдал тоже самое у себя. Казалось эту женщину украсит любая эмоция, всё вокруг будто подстраивалось под эту даму: любой интерьер и погода, она вписывалась везде, украшала каждого человека рядом с собой. Люди, что имеют таких людей в своём окружении, не могут не увеличивать свой потенциал и расти. Самое пугающее в этой особе — это отсутствие жизни. Она была полностью живой физически и могла достичь самых высоких целей, но желания для не было. Он мог сказать одно очень точно — эту женщину не за просто так называют сильной. Она не поверила своим глазам. Перед ней стоял не её бывший декан, а взрослый состоятельный и очень привлекательный мужчина. Он был одет в чёрные брюки и такую же водолазку, кожаный ремень на брюках, а сверху пальто. Тот Северус Снейп, которого она знала, никогда бы не оделся так. Он будто помолодел, действительно, лицо уже не было таким неестественно белым. Грубые черты лица теперь не пугали и отталкивали, а наоборот манили. Тонкие губы были розоватого цвета, а не под тон кожи. Крючковатый нос завершал всю картину и придавал лицу ещё более аристократичные черты. Волосы не были сальными. Они были шелковистыми и красиво спадали на плечи. Его глаза… Когда они пересеклись взглядами, Бевин будто забыла, где она находится. Девушка полностью погрузилась в них. Этот карий оттенок так манил и успокаивал её. Каждая частичка её магии и её самой теряли весь запал гнева, смотря в эту тьму его очей. В этих глазах был другой человек. Они не кричали о том, что надо бежать куда подальше, а говорили о спокойствии и стати этого мужчины. Дама была как ледяной огонёк. Её пламя застывало, образуя красивые острые шипы. Она манила так сильно и так же сильно резала. Он же был как буря. Он затуплял её шипы и тушил огонь раньше, чем он успевал застыть. Давал покой и защиту этому огоньку. Огоньку не нужно создавать шипы для обороны, если не от кого защищаться. Буря стала обороной и пристанищем для него. Этот огонёк, повстречавшись с бурей, будет искать её в каждом, а не находя, создавать ещё более красивые и острые шипы. Северус и Бевин забыли, где они, и что происходит. Их взгляд не отрывался друг от друга. Между ними что-то образовалось. Будто тонкая связь. Они даже не заметили, как от переполняющих их чувств вокруг них разные приборчики стали барахлить, и магия искрилась. Это было феноменально. Такого не происходит от обычного столкновения взглядов и объяснить это также очень трудно. Этим двоим не хотелось отрывать взгляд. Они бродили по океану и тьме друг друга. Макгонагал, которая всё время наблюдала за ними, была бескрайне шокирована увиденным. Она заметила, как в картину вернулся Дамболдор и с таким же выражением лица, как у неё самой, наблюдает за происходящим. Они посмотрели друг на друга и каждый из них понял, что это они обсудят, как только останутся одни. Сейчас им хотелось понаблюдать за этими двумя, за тем, что происходит между ними. Хоть происходящие им и не подвластно. Северус Снейп после войны решил перестать жить прошлым и принял помощь от тех, кто её предлагал. Целый год после финальной битвы он пытался наладить общение с Римусом и решить прошлые проблемы. У него получилось. Римус помог ему во всём. Он помог понять поступки мародёров в школьные годы, понять собственные чувства к Лили и понять самого себя. Северусу удалось отпустить возлюбленную. Он смог принять тот факт, что она любила другого человека и была счастлива. Детская влюблённость и привязанность к человеку — вот что это было, но точно не любовь. Многолетняя неприязнь к мародёрам была забыта. Он даже был рад, что рядом с Лили был любящий её человек. Держать обиды на мёртвых глупо. Понять и простить было сложно, но с помощью людей, которым он был небезразличен можно и не такое сделать. С Минервой они забыли все ссоры и стали уже не просто коллегами воюющих факультетов, а старыми и верными друзьями. Люциусу он помогал, как мог, и в итоге того выпустили из Азкабана. Дружба с Малфоем началась ещё со школьных времён. Далее многолетние выслушивания по поводу его любви к Нарциссе. Потом сын школьного друга стал крестником. Теперь жена этого крестника привозит к нему их дочь погостить и каждый раз благодарит за его поступки. Римус пришёл первым и не зря они несколько часов подряд поливали друг друга грязью: раскрытые тайны и страхи. И вот теперь один из марадёров стал его верным другом. Северусу теперь не нужно было притворяться и играть по две стороны баррикад. Многолетняя маска и вечный сарказм оставили свои следы, но все были этому даже рады. В министерстве ему дали Орден Мерлина первой степени. Северус зарегистрировал собственно созданные заклинания, которые в последствии помогли в поимке пожирателей смерти. Через время все стали привыкать, что Снейп может быть человеком. Его даже несколько раз оставляли с детьми разных семей, только вот жаловался после этого только сам Северус, а дети запоминали язвительные фразы. Сейчас у него сеть аптек с усовершенствованными зельями и мазями. Его продукция имеет огромный спрос в магической Британии и снабжает больницу Святого Мунго. Это уже не тот ранимый мальчик, прячущийся за многочисленными масками, а взрослый терпеливый мужчина. Все уже привыкли к такому Снейпу, и даже дети наслышаны о его подвигах. А особенно об этих подвигах рассказывает Гарри, который всецело благодарен этому человеку и даже смог с ним поладить. Ведь если смотреть на Поттера без предрассудков на счёт его отца, то можно увидеть самостоятельную личность, что с годами становится ещё и отличным мужем и отцом. У этого человека всё получилось, и он благодарен всему пережитому за то, что у него сейчас есть. Единственное, в чём у Северуса не сложилось, так это с любовью. Многие женщины хотели быть с ним, но интересовала их только его статус и деньги. Какими бы красивыми они не были, он не хотел связывать свою жизнь с нелюбимой женщиной. Достаточно иронично то, что сейчас именно эти два человека так тонут в глазах друг друга. Мужчина, что мог завоевать себе сердце любой, и женщина к чьим ногам склонялся каждый мужчина, что видел её. Их связь прервалась также внезапно, как и началась. Они просто в один момент оторвали свой взгляд друг от друга. Бевин повернулась к профессору, а Северус сел на второе свободное место. — На чём мы остановились, профессор? — прервала тишину Бевин. Минерва смотрела на двух людей и была удивлена увиденному. Взяв себя в руки, она решила закончить этот затянувшийся разговор. — Тот, к кому ты переедешь, — это Северус. — прямо сказала директор. — Нет. Нет, я не смогу переехать к мистеру Снейпу, — ответила дама, покачав головой. — Почему вы так категоричны к этому? — впервые заговорил Северус. Бевин перевела на него взгляд и усмехнулась. — Я не одна мистер Снейп. У меня есть маленькая дочь. Я не знаю, поладите ли вы с ней и захотите ли вообще ладить. Насколько я помню все школьные годы, Вы не в самых лестных выражениях отзывались о студентах. Тогда откуда я могу знать, что этого не будет сейчас. Я не позволю, чтобы моя дочь чувствовала себя не комфортно там, где она живёт и тем более, чтобы она боялась, — чётко высказала свои опасения дама. Минерва прикрыла глаза, это то, чего она и ожидала. Снейп же спокойно выслушал. — Я уже давно не преподаю в школе. И все ваши опасения напрасны. Я могу сказать много чего, но вряд ли вы мне поверите, поэтому скажу то, что сможет вас убедить в обратном. Предполагаю, Вы знакомы с Авророй и знаете, как к ней относится Драко. Достаточно часто я остаюсь с малышкой или приезжаю навестить её. Не думаю, что смог бы это делать, обращайся я с ней так, как вы считаете, — ответил Северус, и дама с каждым его словом успокаивалась. Они были как укротитель и тигрица. Его спокойная уверенность утихомиривала её буйный нрав. — Думаю, других вариантов у вас нет, поэтому если вы будете так на меня нападать, у нас не получится поладить. Давайте Вы подумаете и сообщите о своём решении Минерве, — предложил мужчина, а дама почувствовала вину за свою несдержанность. — Да, дорогая. Может быть так будет правильнее? — ответила директор, до этого наблюдая за их беседой. Это было уму не постижимо. Он единственный, кто так на неё действовал. Её океан в глазах не бушевал, встречаясь с тьмой его глаз. — Да, хорошо, — ответила дама и встала. Северус увидел на ней красные брюки и блузку. Всё в ней идеально гармонично, одно дополняет другое. Цвета отражали её настрой в этом разговоре. От неё сложно оторвать взгляд. Он почувствовал нежный запах жасмина, когда она одевала своё пальто. Это был очень тонкий и приятный аромат. — До встречи, профессор, — попрощалась дама, — До свидания, мистер Снейп, — не смотря ему в глаза, сказала Бевин. Взяв горстку летучего пороха, она испарилась в зелёном пламени. Бевин ушла, а два человека сидели молча, не замечая друг друга. Один из них в один день увидел всё невозможное, а второй был очарован, ощущая лёгкий шлейф жасмина даже после ухода его обладательницы. Вечером Полумна решила зайти в комнату, где ночевала Бевин. Зайдя, она увидела аккуратно заправленную кровать и убранную комнату. Всё было на своих местах и чисто. Только вот одна деталь очень зацепила хозяйку дома. Это розовая вязанная кофта, лежащая на краю кровати. Луна подошла к кровати и взяла в руки свой подарок. Она помнит как трепетно вязала эту кофту. Тогда все говорили, что Бевин не будет её носить, ведь ничего розового никогда не носит. Но подарок был завершён и вручен. Все удивились, но это стала единственная вещь, которую дама так трепетно носит, и вообще единственная вещь розового цвета в её гардеробе. Луна наклонилась и взяла мягкую кофту. Бевин первая подруга Полумны, и они до сих пор всё так же близки, что и много лет назад. Девушка не может не замечать, что происходит с дорогим ей человеком. Она переживает и пытается помочь, но не получается. Луна прижимает кофту к груди и вдыхает её аромат. Духи, что излучают свежесть и имеют сладкие нотки, порошок и что-то ещё. Она принюхивается и понимает. Это жасмин. Также пах чай, который она вместе с маленькой гостьей пила с утра. Это такое правильное сочетание. Полумна закрыла глаза, сильнее сжав вещь в руках. А перед глазами опять силуэт подруги. Это её запах. Слишком точно он описывает её. Глаза невольно начало щипать и вскоре из-под закрытых ресниц скатилось несколько слезинок. Блейз хотел позвать свою жену помочь ему с ужином, пока Селера занялась игрушками, но нигде не нашел. Он решил проверить гостевые спальни и увидел приоткрытую дверь одной из комнат. Мужчина аккуратно открыл её. Его взору открылась его прекрасная жена, прижимающая к груди розовую кофту. Она стояла спиной к нему, но он видел, как сутулятся и вздрагивают её плечи. Плачет. Он подошел к ней и обнял со спины. Луна вздрогнула от неожиданности и сильно шмыгнула носом. — Что случилось, милая? — шепотом и так нежно спросил Блейз. Он медленно повернул Луну к себе лицом. Обняв одной рукой её талию, а другой подняв её подбородок, заставил открыть глаза и посмотреть на него. У Луны затуманился взгляд от слёз, она несколько раз моргнула и по щекам скатилось ещё несколько каплей. — Что не так, любовь моя? — сказано так же нежно и тихо. Луна пару раз глубоко вдохнула и ослабила хватку. — Она… — немного подняв кофту, ответила Луна. Он сначала не понимал, что не так с вещью. Получше рассмотрев ее, он понял чья это одежда. Его брови поднялись вверх, и лицо приобрело сочувствующий вид. — Дорогая… Всё хорошо, слышишь? — опять слегка сжав её подбородок, сказал он. Она пару раз кивнула, и на её лице отразились все эмоции, что испытывала. — Мы никак не можем ей помочь, — просто сказала Луна, всхлипнув. Блейз взял её лицо в две свои ладони и поцеловал каждую слезинку на её лице. Прислонившись лбом к её лбу, он произнёс: — То, что мы для неё делаем, ей именно это и нужно. Если ей легче от того, что мы просто рядом, то думаю так лучше. — он заключил её в кольцо своих рук и немного покачивал успокаивая. — Ты прав, — отзвалась она, — Спасибо тебе. Я люблю тебя, — закончила Луна всё тем же шёпотом, но уже более спокойно. — И я тебя, — ответил он и поцеловал её. Действительно, иногда мы ничем не можем помочь. Это убивает нас. Мы видим, что нужна помощь, видим, как плохо дорогому нам человеку. Но ничем помочь мы не в силах. Иногда вместо этого мы просто можем быть рядом. Показывать, что всегда поможем, что этот человек не одинок. В этом и есть помощь. Как бы сильно нам не хотелось узнать и сделать что-то. Это не всегда будет правильно, может причинить боль человеку. Как бы сложно и тяжело нам иногда не было, мы просто обязаны не ворошить улей, а просто быть рядом.