Say my name

Свадьба выпала на прекрасный и ничем не омрачённый летний день. К тому времени, как семья Мадригал появилась на площади, там уже собралось полгородка. Несмотря на всю мою радость, я с презрением смотрела на своих соседей – многие из них как ни в чём не бывало болтали с дядей Бруно, ещё на прошлой неделе употребляя его имя как ругательство. Кто-то до сих пор сторонился его, и мне подумалось, как же они недалёки, если и правда считают, что это он наколдовывает плохое будущее. Впрочем, вскоре моё настроение улучшилось – я забыла о глупых горожанах, когда Долорес с Мариано пригласили в церковь. Мы все ступили под высокие своды храма, и я с наслаждением оказалась в прохладе здания. Все мы остались стоять у скамей, тогда как жених с невестой прошествовали к кафедре. Священник долго читал какие-то молитвы, во время которых я успела разглядеть каждый витраж на каждом окне, но когда он приступил к «венчальным вопросам», я словно бы отмёрзла и с интересом уставилась на подругу с её парнем, чтобы всё как следует запомнить, и, чего уж греха таить, представить себя в такой же ситуации. После того, как Долорес и Мариано утвердительно ответили на заданные им вопросы, священник разрешил им поцеловаться. Это был очень неловкий и несколько странный момент – мне он показался слишком личным, что ли. Как будто бы меня здесь быть не должно. Я даже попятилась к двери, чтобы выйти на воздух и на солнышко (я немного замёрзла уже в этом храме), как вдруг наткнулась на дядю Бруно, который какого-то чёрта стоял прямо у входа! Как выкрутиться из этой ситуации я понятия не имела. Что сказать? Куда теперь отступить? - Вот это неловкость, да? – как-то глупо спросила я, смирившись с тем, что всю жизнь буду попадать в эти отнюдь не приятные ситуации. - По-моему очень даже мило, - он пожал плечами и с улыбкой посмотрел на Долорес. Я вспомнила, что она его племянница, и он сейчас, наверное, очень счастлив, так что мой вопрос был вообще, как говорится, не к месту. Казалось, одной мне здесь неловко. Сейчас я ещё сильнее почувствовала свою отдалённость от их семьи. Я потихоньку вышла на улицу и устроилась в тени портика. Что за глупость я выдумала? Зачем разрешила себе думать, что смогу стать частью их семьи? Но это второстепенный вопрос. Первый вопрос: почему меня так тянет к их семье, почему я так хочу стать частью их семьи? Почему их семью я считаю единственной своей семьёй? Мне это было непонятно. Хвала небу, я не успела погрузиться в пучину своих мыслей – из храма с весёлыми криками выбежали Камило, Антонио и Мирабель, разбрасывая цветы на дорожку. Следом за ними вышли теперь уже муж и жена, они держались за руки и выглядели такими счастливыми… Я улыбнулась и решила сегодня оторваться и повеселиться, чтобы не портить праздник ни себе, ни семье Мадригал. Какая разница, что да как с моей семьёй, если сегодня – свадьба Долорес? - Долорес! – я подбежала к ней и взяла её за руки. – Я тебя поздравляю! Ты такая счастливая, и я такая счастливая, что ты такая счастливая! – я не врала – меня и правда до слёз счастья доводило сегодняшнее событие. – Как это потрясающе! - Спасибо, - растроганно улыбнулась она и обняла меня. Крепко и именно так, как я люблю, но не позволяю себе обнимать других. Я ответила ей таким же объятием, потом слегка обняла Мариано (мало ли он независимый, не знаю), но он тоже был так рад, что ответил мне тёплым движением. - Как это прекрасно! – я бежала рядом с Мирабель. Все мы двигались к главной площади, а городские детишки вместе с нами разбрасывали цветы, создавая своеобразный дождь для молодожёнов. - Ура! Ура! – радовался Антонио. Какой милашка, право. Я была так рада видеть их всех счастливыми сегодня – и тётю Джульетту, и тётю Пепу, у которой от радости над головой светилась радуга, и дядю Бруно, который, хоть и был несколько напряжён, всё равно радовался хорошей погоде и гладкому движению праздника. Наконец мы оказались на площади, на которой нас поджидали музыканты. Они тут же заиграли весёлую музыку, и началось веселье! Все, кто хотел поесть или отведать кусочек восхитительного торта тёти Джульетты подходили к столикам у стен домов, а кто есть не хотел – танцевал ближе к центру. Я тут же закружила в танце маленького Антонио – я его обожала, ей-богу! Такой независимый и взрослый для своих пяти лет, но вместе с тем умеет оторваться! Потом я танцевала с Мирабель, потом мы дурачились с Камило, я даже успела сделать парочку движений в танце с невестой. Тёплый летний день медленно скатывался в тёплый и приятный летний вечер. Закатное солнце окрасило облака и крыши домов розовым и пурпурным, дул лёгкий ветерок, пели птицы. Самое время для парного танца, и именно его музыканты и решили сыграть. Я стояла, пританцовывая и наблюдая за тем, как парни приглашают девушек. Мне и одной было неплохо, я так натанцевалась, что с радостью бы посмотрела на эту красоту со стороны. Почти все девушки надели на праздник белые платья, и на их смуглой коже в сумерках наряды их смотрелись просто невероятно. Я присела на скамейку и, подперев подбородок рукой, принялась наблюдать за тем, как пары плавно кружатся в этом романтичном летнем вечере. - А ты почему не танцуешь? Я пожала плечом. Удивительно как легко жить, когда вокруг тебя тёплые мягкие сумерки. - Не хочу. Конечно же, мне хотелось, но не упоминать же, что меня никто не пригласил? Это выглядело бы так, словно я вызываю жалость. Я хотела вызвать у дяди Бруно любые чувства, кроме жалости. - Это нехорошо, - заметил он. – Что ты не танцуешь. В этот прекрасный вечер каждая девушка должна почувствовать волшебство. Я с недоумением уставилась на его протянутую ладонь. Сначала даже не поняла, зачем он подаёт мне руку. Затем медленно, как сквозь желе, до меня начало доходить, что ДЯДЯ БРУНО ПРИГЛАШАЕТ МЕНЯ НА ТАНЕЦ. Кто его знает, зачем, но музыка играла так красиво и пленительно, и вечер был таким прекрасным, что я решила не думать ни о чём и просто отдаться моменту. Я взяла его за руку и с умилением увидела, что у нас ладошки почти одинакового размера, у него чуть-чуть побольше. С некоторым волнением положила руку на его плечо, касаясь ткани такого знакомого пончо, с которым он не захотел расстаться и на свадьбе, и с трудом сглотнула, когда он взял меня за талию. А в следующую секунду мы уже медленно кружились в такт музыке, и огоньки фонарей, которые уже зажгли на площади, расплывались, сливаясь в одно сплошное жёлтое пятно. От сладкого запаха древесных цветов у меня закружилась голова, и мне пришлось опереться на партнёра несколько сильнее, чем я этого хотела бы. Музыка, казалось, играла где-то внутри меня. Я растворилась в моменте и в партнёре, как сахар растворяется в горячем кофе, и мне почему-то очень понравилось это сравнение. Но вот музыка закончилась. Я глубоко вдохнула, набирая побольше воздуха, чтобы просто устоять на ногах. - Неплохо танцуешь, малышка Консуэло, - улыбнулся дядя Бруно и, слегка поклонившись, отошёл к Долорес – сказать ей пару родственных слов. Малышка?.. у меня всё перед глазами поплыло, и я, не удержавшись на ногах, всё же полу-упала, полу-села прямо на каменный настил площади. Я коснулась руками холодной мостовой, чтобы привести себя в чувства. Моё сердце буквально вырывалось из груди, я часто-часто дышало, и было так жарко, как никогда не бывает по вечерам. Малышка… я всегда мечтала, чтобы меня так называли, но мама, конечно, этого не делала. Чёрт, почему именно он сказал так? Я знаю, для него я кто-то вроде ещё одной племянницы – наверное, для дяди Бруно я почти как сестра Мирабель, а значит, он тоже чувствует ко мне что-то. И мне почему-то не понравилась мысль о том, что он питает ко мне лишь родственные чувства, как к дочери сестры. В прочем, это очень даже мило…. - Конси, всё хорошо? – обеспокоенно спросила Мирабель, подошедшая откуда-то сзади. - Да, просто немножечко кружится голова…от вина, - схитрила я, надеясь обмануть подругу. Не могла же я сказать: «Я обезумела от любви к твоему дяде, вот уж прости!». Посмотрела бы я на её лицо тогда…. - Ты поосторожнее, - заботливо произнесла Мирабель. - Всё хорошо, я в норме, - я улыбнулась и поднялась. У меня до сих пор в голове не укладывалось – я танцевала с Бруно Мадригал! Только что! Как это вообще возможно, чёрт возьми? И он назвал меня малышкой… я готова была растаять, как мороженое на солнце. Свадьба закончилась далеко за полночь. Все гости уже разбрелись, осталось только семейство Мадригал и я. Я сидела на скамеечке и скромно потягивала из трубочки апельсиновый сок. Мне нравилось смотреть, как они общаются между собой – так тепло и дружно, словно большая компания друзей. Мне подумалось, что мне пора домой. Оставаться у них на вторую ночёвку было бы неудобно. Я подошла попрощаться со всеми и ещё раз поздравить Долорес. - Не останешься у нас? – растерянно спросила тётя Джульетта. - Нет, спасибо, думаю, меня ждут дома, - улыбнулась я, слегка привирая (что стало для меня вполне приемлемым поведением за последние годы). – Мне и правда пора. Спасибо за то, что приняли, и за такой большой праздник! Долорес, я так рада за тебя! Подруга обняла меня ещё раз, и я улыбнулась, чувствуя её тепло. - Тогда тебя надо проводить, - решительно заметил дядя Августин. - Ой, да я живу тут на соседней улице, ничего страшного, - отмахнулась я. – Я и позднее ходила. Что может случиться в нашем городке? Разве что на меня цветочный горшок с балкона упадёт. - Всё равно нехорошо, - согласилась тётя Альма, вдруг ставшая добрее. Я заметила, что сегодня она впервые за несколько лет искренне улыбалась и не была так напряжена, как обычно. - Бруно, ты проводишь её, пожалуйста? – тётя Джульетта посмотрела на брата. Зачем, зачем, зачем она это сказала??? У меня снова поднялась в груди паника. Я не знала, что говорить, и как вообще быть, и можно ли откреститься от такого, и надо ли открещиваться. - Конечно! Я и сам об этом думал, - легко согласился мужчина. - Я и сама могу, - ещё раз повторила я, неловко смеясь. - Но гораздо лучше, когда не сама, верно? – улыбнулась тётя Альма. Мои плечи незаметно для всех поникли. Я почувствовала себя в западне. Прощаясь с Мирабель, у меня было ощущение, что я прощаюсь с ней перед смертью. Я посмотрела на бабушку и маму подруги. Они мирно переговаривались между собой и уже обо всём, наверное, забыли, но у меня зародилась тревога – а что, если они всё знают? Долорес всё же выболтала им мои мысли, и теперь они…сводят нас? Или ещё чего хуже, дядя Бруно тоже всё знает, и просто оказывает мне снисхождение? Любви мне хотелось, но не через «пожалуйста, вот вам услуга». Тем не менее, делать было нечего, и мы пошли. Мы ступили с ярко освещённой площади в полутёмный переулок и пошли по улице. Вопреки моим ожиданиям, идти с дядей Бруно было легко. Он не смущал меня каким-либо разговором, но и молчание его на меня не давило. Я не решалась что-либо сказать, а потому просто шла, любуясь звёздным небом. В голове я ещё раз прокручивала события вчерашнего вечера и сегодняшнего дня, радуясь тому, как же мне повезло дружить с такой замечательной семьёй. Домой идти не хотелось, но об этом я старалась не думать. Пять минут, и вот мы у моей двери. Жаль, что время пролетело так быстро. На мгновение мне показалось, что я могу идти так с дядей Бруно хоть всю жизнь, и может быть даже молчать, и никогда не устану. - Ох уж эти воспоминания об этом пороге, - усмехнулся он. Я сначала не поняла, о чём он говорит, а потом вспомнила про предсказание. Снова стало интересно, что же это за концовка видения. - Если бы я знала, что она выставила тебя за порог, я бы очень строго поговорила с ней, - сообщила я серьёзно. – Прости её, я за неё попрошу у тебя прощения. - Да ты что! – воскликнул он шёпотом, чтобы никого не разбудить, и замахал ладонями в воздухе. – Ничего страшного! Я уже забыл давно. Вспомнил только когда ты рассказала про свадьбу. Я не злопамятный. - Учитывая всё, что с тобой произошло, это очень сильно с твоей стороны. - Пустяки, - он пожал плечами, и края его пончо смешно подпрыгнули, почти как у Камило. - Спасибо, что проводил, - неловко вымолвила я. Я не знала, как попрощаться. - Да не за что, мне нетрудно, - улыбнулся он. - Спасибо вам за праздник! - Рад, что сегодня всё было хорошо с погодой. - Я тоже, - искренне улыбнулась я. – Ну, спокойной ночи, - и, поддаваясь внезапному порыву, я обняла его, быстро, отрывисто, и тут же скрылась за дверью. Прижавшись к стене, я очень надеялась, что дядя Бруно не слышит, как сильно колотится моё сердце.