Жертва страсти

      Птицы, как всегда, предупредили о явлении незваного гостя раньше, чем ветер донес запах. Вспорхнули, закружили над деревьями, защебетали. Страха в их щебете не слышалось, лишь раздражение от того, что кто-то нарушил лесной покой.       Гость оказался гостьей, молоденькой дворовой девкой, державшей в руках обтрепанную корзину, набитую лохмотьями. Лохмотья плохо вязались с нарядным сарафаном и красной шелковой лентой в русой косе.       Ядвига молча наблюдала за девицей с крыльца, скрестив руки и концы шали на груди. Раз уж сама пришла, должна бы и сама заговорить.       — Хочу стать красавицей. Чтоб глаз не отвести и пером не описать, чтоб все влюблялись, — объявила девица.       Личико у нее было миловидное, сердечком, со слегка вздернутым носом, голубыми, опушенными светлыми ресницами глазами и усыпанной веснушками кожей.       — Красавицей или чтоб все влюблялись? Это разные вещи, и цена у них разная.       — Я хотела, чтоб обе, — протянула гостья, явно раньше не задумывавшаяся о разнице.       — Тогда и цена вдвое. Ты знаешь какая?       — Да. Ч-человеческая жизнь.       Не обязательно. Но если уж она назвала такую цену, значит, в ней и будет расплачиваться. Красота обходится дорого. Хотя для простых смертных и не так дорого, как для ведьм.       — Чьими жизнями будешь платить?       — А что, две надо?       — Мне — не надо. Это ты сюда пришла.       Девица задумалась.       — Хочу быть красавицей, — наконец определилась она. — У меня тут… вот.       В протянутой корзине, среди холщовой рванины виднелось маленькое, сморщенное, красное личико. Младенец нескольких часов от роду, не больше. Он не расхныкался, не пошевелился, когда девица разворошила лохмотья, но слабый стук сердца Ядвига различила.       — Живой, — поторопилась заверить гостья.       От нее не пахло ни молоком, ни кровью. От младенца, впрочем, молоком не пахло тоже. Родила не она, а от ребенка избавились сразу, не приложив к груди.       Кровь невинного младенца — важный ингредиент многих сильных заклинаний. Такую вещь совсем нелишне иметь в ведьмовском хозяйстве. Вот только добывать ее — муторное и не самое приятное занятие. Ну да ладно…       — Описывай.       — Что? — моргнула девица.       — Какую красоту тебе надобно.       — Глаза чтоб большие. И губы. И грудь. А нос чтоб тонкий и ровный. И чтоб румяная всегда да брови соболиные. Тоже тонкие. И талия чтоб, — девица очертила в воздухе песочные часы. — Еще ресницы чтоб темные, и рост чуток поменьше. Да, и веснушки… веснушек чтоб ни одной! Кожа чтоб белая, ровная, руки-ноги маленькие.       Ничего нового Ядвига не услышала. Всё, как нонешний барин любит, как барину нравится. За триста лет менялись баре, иногда менялись их вкусы, неизменным оставалось желание девиц барину приглянуться.       — Шея чтоб длинная, уши маленькие, а волосы погуще и чуть посветлее. И длиной чтоб до колен… Да, и попа… попа чтоб орешком.       На всякий случай, Ядвига заглянула девахе в голову, посмотрела сложившийся там образ, чтобы потом не было жалоб. Жалоб и не было. Увидев себя в повисшем по щелчку пальцев Ядвиги водяном зеркале, девица довольно заулыбалась и завертелась, чем дальше, тем больше, забыв о скромности и даже не прикрывая срама удлинившимися до колен волосами.       — В точности… В точности как я хотела! — щебетала красотка, принимая соблазнительные позы, выпячивая то губы, то грудь, то задний орешек.       Ядвига заглянула в уголок за печью, куда поставила корзину перед тем, как начать колдовать. Младенец, видимо, пригрелся и продолжал тихонечко посапывать, но Ядвигу беспокоило его молчание. Новорожденного еще ни разу не покормили, вдруг он помрет раньше, чем она успеет забрать кровь? Что там сказано в магических трактатах, есть ли различия между свойствами крови, взятой у живого и мертвого младенца?       — А нельзя, чтобы волосы сразу локонами? — спросила девица, наматывая прядь на палец и игриво улыбаясь своему отражению.       — Завьешь, — уронила Ядвига таким тоном, что красавица сразу заторопилась домой.       — Ну, я пошла. Благодарствую, — пробормотала девица перед тем, как, подняв повыше подол слишком длинного теперь сарафана, зашагать в сторону опушки. Походка вышла не самая изящная, ведь помимо сарафана велики стали еще и лапти.       Когда ведьма творит заклинания, она расходует не только ингредиенты, но и силы. Чем значительнее требуется изменить реальность, тем больше уходит сил. Впрочем, текущий случай был умеренно силозатратным. Другой вопрос, что теперь Ядвиге предстояло дело посложнее.       Кормить или не кормить? Кормить, если оставлять в живых, если нет, то это не важно. Крови с него сейчас наберется в одну склянку, и это если собрать всю. А если собрать часть, то надо кормить. Чем? Дьявол, молока в доме, как назло, не было.       Младенец, словно почувствовав колебания Ядвиги, захныкал, добавляя звук по нарастающей.       Зюзя, все это время дремавший в углу за печью, грациозно перепрыгнул корзину и протянул:       — Мррр-маленький, мррр-громкий…       Ядвига вытащила из сундука два самых толстых трактата о темной магии и принялась быстро просматривать, движением пальца в воздухе одновременно перелистывая страницы в обоих.       — Наколдованное молоко не годится для первого прикорма, — подал голос с балки под потолком Иржик.       — Значит, тебя доить будем, — пригрозила Ядвига филину.       — Птицы молока не дают, даже волшебные и ученые, — проворчал тот со своей балки, но Ядвига не обратила внимания, потому что как раз нашла нужный раздел.       «Кровь невинного младенца — обязательный ингредиент заклинаний № 78, 129, 322, 444, 1720 и 2088». Ядвига, нахмурившись и заложив пальцем страницу, пролистала пронумерованный справочник в конце трактата. Заклинание №78 — на убийство, №129 — на омоложение, №322 — победа на выборах, №444 — снятие проклятия, №1720 — защита от порчи, №2088 и далее — отравления почти всеми ядами. «Лучшими свойствами обладает кровь младенцев, собранная в первое новолуние их жизни, ровно в полночь в сосуд, очищенный магическим способом и магическим же способом потом запечатанный. Младенец должен лежать головой вниз на жертвенном камне в форме равноконечного креста в центре пентаграммы №15, нанесенной вручную порошком №325, для очищения сосуда применять очистительное заклинание № 507, для запечатывания в зависимости от условий хранения — заклинания №712 или №123. Кровь, забранная другим способом, подлежит дополнительной очистке с применением заклинаний №1022, №558 и №744».       Ядвига, недобрым словом помянув автора трактата, отошла от стола. Голодный младенец быстро выдохся, и плач его стал напоминать жалкое, задыхающееся поскуливание.       — Что ж мне делать-то с тобой, а? — спросила она, наклонившись над корзинкой. В ответ существо, лежавшее там, страдальчески и совсем по-старушечьи наморщило лоб.       — Может, без наворрротов, сварррим и съедим? — подал голос Зюзя. — Не кррровь, так полезный бульон выйдет.       — Тебе лишь бы пожрать, — недовольно откликнулся Иржик из-под потолка.       — Ты тоже хищник, но в отличие от меня, еще и лицемеррр, — ответил Зюзя и нарочито уселся вылизывать заднюю лапу.       — Кровь — самая насыщенная жидкость. Мне нужна твоя кровь, а тебе нужна еда, — задумчиво сказала Ядвига. — Это обмен. Так, Зюзя дуй в деревню за молоком.       — Вот почему всегда я, у него жж крррылья, — посетовал кот перед тем как протиснуться меж оконных ставен.       Ядвига вынула из волос удерживавшую пучок длинную заколку-иглу, и проколола подушечку большого пальца. Первая капля крови показалась быстро, и Ядвига поднесла палец к губам младенца. Тот вцепился намертво, высасывая с нечеловеческой, как показалось на мгновение, и уж точно не детской силой.       — С ума сошла! Обмен кровью — это опасно! — захлопав крыльями, Иржик сорвался с балки.       — Опасно, когда кровь смешивают. А это просто кормежка, без заклинаний и магии, — ответила Ядвига.       Филин склонился над корзиной, внимательно заглядывая младенцу в прищуренный от жадного удовольствия левый глаз.       — И как ты убьешь его теперь?       — Я не собираюсь его убивать. Возьму часть крови в новолуние и все.       — Что и требовалось доказать. Обмен уже действует. И зачем было брать в оплату человеческую жизнь, если не собиралась ей пользоваться?       Обмен уже действовал в том смысле, что хватка на пальце начала ослабевать. Первый голод был утолен, а следом Зюзя подоспеет с молоком.       До новолуния пять дней, кормить младенцев надо по несколько раз в день, не говоря уже о том, что в лес они сами по нужде не ходят… Ядвига поморщилась. Да и потом куда-то его надо пристроить… или все же оставить?       И ведь ни за каким бы хреном Ядвиге не сдались эти неудобства, но одиночество, особенно, когда оно длится столетиями, далеко не всегда такая полезная и веселая штука, как уверял Кощей. К тому же долг каждой ведьмы — рано или поздно найти себе ученицу и передать знания, которые когда-то так же передали ей.       Если это девочка… Ядвига вытащила из корзины замотанного в лохмотья младенца, положила к себе на колени и раздвинула рванину. Тонкая, красная с синюшным оттенком пипирка кончиком грустно указывала на пол. Мальчик.       — Зачем нам третий мужик в избе? — заволновался Иржик. — Вот если б девочка… тогда б хоть баланс какой-то.       Ведьмаков обычно воспитывают ведьмаки, ведьм — ведьмы. Но к концу третьего столетия жизни от слова «обычно» начинает как-то подташнивать.       — А назову я тебя… Назову я тебя Дар, — сказала Ядвига и легко прикоснулась к кончику носа мальчишки, силившегося разглядеть то ли ее лицо, то ли клюв Иржика, нависшего над ребенком с другой стороны.