Плохая книга

            Когда она пришла на Драконий Хребет, чтобы навестить его, оказалось, что лаборатория уже некоторое время пустовала. Альбедо редко уходил оттуда, предпочитая проводить дни в одиночестве и тишине, чтобы никто не смел отвлекать его от исследований и мыслей. Не застать его было чем-то странным, или лучше сказать чудным. Люмин обошла вокруг стола, посмотрела на записи, затем направилась к доске, поразглядывала наброски. На мольберте всё ещё был рисунок пляшущих хиличурлов — вот уже месяц Альбедо не менял картину. Она взяла карандаш и нарисовала на углу улыбающуюся луну.       — Ты уверена, что это хорошая идея? — с сомнением в голосе спросила Паймон.       — А ты думаешь, он заметит?       — Мне казалось, что Альбедо внимательный.       — Вот и проверим, — тихо засмеявшись, она вернула карандаш на стол.       Выдохнула и устало упала на стул. Оказывается, здесь и правда тихо. Словно ни души на километры, и лишь злобная метель завывает свои песни.       Когда она приходила к Альбедо, то ни разу не замечала, сколь на самом деле это место отстранённое. Обычно Альбедо что-нибудь готовил, угли потрескивали в костре, а над ними в чугунном котелке варился овощной бульон, наполняя лабораторию ароматом свежих томатов и пряной зелени. Люмин смотрела на огонь и слушала, как Альбедо в ступке разминает сушенные травы, превращая их в порошок для чая. Мерный стук всегда почему-то успокаивал ее. Словно где-то там, в далёком, почти утраченном воспоминании о доме кто-то тоже стучал деревянной ступкой на кухне.       — Монштадтские оладушки! — Люмин помнила, с каким оживлением выкрикнула Паймон. — В следующий раз ты готовишь нам мондштадские оладушки!       Он в ответ улыбнулся, насыпая в кружки чай и приговаривая «хорошо-хорошо»       Люмин наклонила голову. Воспоминания согревали её от морозов лучше, чем алые кварцы, но сердце не излечивали. Оно стучало в неимоверном волнении, когда Путешественница взбиралась на Хребет привычной дорогой. Когда перелетала разрушенный мостик, оно уже предательски вопило, а щеки обретали румянец. Когда она остановилась и с её губ сорвался горячий выдох, что тут же превратился в белоснежную дымку, она поняла, что, кажется, влюблена.       И это было настоящей проблемой, ведь, как она думала, алхимика не интересовало ничего, кроме собственных исследований. Да что гадать, он и сам об этом говорил. Куда уж ей потягаться с наукой за место в его сердце. Люмин выдохнула, откинувшись на спинку стула. Унывать — совсем не в ее духе, так ей всегда Итер говорил, а теперь казалось, что этим словам ее характер не подходит.       Люмин выдохнула. С ее губ сорвался пар, растворившийся в воздухе у верха лаборатории.       — И долго мы будем тут сидеть? — возмутилась Паймон, наблюдая за Путешественницей. Та сразу же поднялась с яркой улыбкой, словно до того ни о чем и не думала.       — Да, если не предложишь мне идеи, куда можно пойти. У меня ку-у-уча свободного времени!       — Потому что кто-то планировал посвятить его Ал-       — Да, — смущенно прервала она, продолжая улыбаться.       — И нельзя было выбрать кого-то, кто живет поближе и — самое главное — в тепле!       Люмин помотала головой и, положив руку на стол, застучала по нему пальцами. Постепенно хаотичное постукивание выстроилось в мелодию, и ее это изрядно повеселило.       — Слушай, — придумала вдруг она, — а может навестим Лизу? Я возьму что-нибудь почитать.       — Что-нибудь почитать...интересное? — спросила Паймон.       — Интересное? Что бы это могло быть? А, да! Мы же еще никогда не читали местных сказок. Я думаю, тебе бы они понравились. В моем мире сказки любили все! Я уверена, что и в этом будет хотя бы несколько историй.       — Сказки? Звучит здорово! Пойдем скорее! Пойдем, пойдем!       Под радостные возгласы Паймон Люмин поднялась со стула и побежала к выходу, оставляя на снегу следы, что через пару часов заметет новая буря.                            Когда она открыла дверь в библиотеку Ордо Фавониус, в нос ударил стойкий аромат свежезаваренного чая. Она даже могла определить какого — черного с ягодами, ошибки быть не может. Паймон быстро впорхнула внутрь, не дожидаясь Люмин. Путешественница помедлила.       Было тихо и уютно. Кажется, библиотека не обходилась без своих постоянных посетителей, но никто из них не смел проронить ни звука. Лиза, несмотря на всю миловидность, была очень строга.       Люмин прошла к ее столу, вдыхая запах книг. Лиза буднично сидела на своем месте, помешивая черный чай. Ее прекрасное фиолетовое платье как и обычно украшало ее фигуру, а шляпа подчеркивала яркий цвет глаз. Люмин приветственно улыбнулась ей, когда подошла ближе, и, кажется, Лиза тут же расцвела и засияла, закинув ногу на ногу.       — Милашка, вот и ты. Давно не виделись. Что привело тебя ко мне на этот раз?       — Мы хотим сказок! — воскликнула Паймон, взмахнув руками.       — Да, — подтвердила Путешественница. — Ты можешь посоветовать что-нибудь небольшое, легкое и интересное?       — Вау, а это очень неожиданно. Не думала, что получу такой запрос от тебя, милашка, — Лиза хитро улыбнулась и сделала глоток чая.— Особенно не ожидала услышать это дважды за день. Может, я чего упустила? Признавайся, сегодня день любви? Романтики? Или, быть может, сказок?       — Что? — Люмин непонимающе наклонила голову, а затем переглянулась с Паймон, чтобы убедиться — она тоже не знала о чем речь.       — Буквально час назад сюда заявился Альбедо и попросил что-нибудь из художественной литературы. Особый акцент сделал на том, что это должна быть романтика.       — Альбедо...и романтика? — Люмин не верила, что его имя и это слово могут стоять в одном предложении.       — Да, милашка. Я тоже удивилась, — Лиза вальяжно поставила чашку на стол и разгладила юбку. — Знаешь, обычно он не просит ничего, кроме научных книг, трактатов и исследований. А тут вдруг решил посвятить день искусству Тейвата.       Она поднялась с места и прошла к полкам слева. Лиза принялась перебирать корешки, думая, что могло бы подойти лучше всего. Она взяла роман в фиолетовой обложке, рассматривая его с обеих сторон, пролистала пару страниц и вернула на полку, сделав вывод, что он не подойдет. Следом в ее руки попал новый роман, и тогда она спросила:       — Это случайно никак не связано с тобой, м?       — С-со мной? — Люмин запнулась и неловко улыбнулась, пожимая плечами.       — Позволь узнать, для какой цели ты интересуешься, Лиза? — знакомый голос раздался у Люмин за спиной, и она вздрогнула, обернувшись. Альбедо всегда появлялся так тихо и неожиданно. Впрочем, исчезал так же. Она помнила, как он оставил всех решать загадку острова, а сам ушел рисовать. Конечно, он обо всем знал, но мог бы хоть сделать вид, что помогает. Да хотя бы объясниться! Почему-то сейчас она вспомнила именно тот день и нахмурилась.       Альбедо держал в руках две тонкие книги. Когда он посмотрел на Путешественницу, то приветственно кивнул и обратился к Лизе:       — Я сам подберу Путешественнице книгу, Лиза. Не отвлекай себя от важной работы. Хотя, — он повел глазами, поглядев на ее кружку теплого чая, — вижу, что она тебя не сильно обременяет.       С его губ сорвался тяжелый выдох. Люмин помнила, как он однажды сказал ей, что восхищается талантами Лизы, но совершенно не понимает, почему она так бездарно их растрачивает на работу в библиотеке. Он где-то слышал даже, что она создала необычайный котел для зелий, в котором можно было приготовить нечто уникальное — зелье, которое еще никто в Тейвате не видел. Но Лиза предпочла варить в нем чай. Альбедо практически ничего не могло разозлить, но это, похоже, не оставляло его равнодушным. Он положил книги на стол и перевел взгляд на Люмин.       — Ты не будешь против моего сопровождения?       — А, нет. Конечно, нет, — она пожала плечиками и нежно улыбнулась, а ему, видно было, это понравилось. Что не укрылось от Лизы, и она напоследок сказала:       — Только посоветуй ей приличную книгу!       — Конечно... — тише ответил он, усмехнувшись.       Альбедо провел Люмин на первый этаж, что был плотнее заставлен стеллажами с книгами. Они прошли через пару отдаленных шкафов, Альбедо что-то искал на них, но, не удовлетворившись ничем, он повел ее к одной из стенок. Пока он выбирал, Люмин решила не стоять над душой и отошла поодаль, разглядывая названия, что цепляли взгляд. Кажется, она наткнулась на шкаф, посвященный исторической литературе. Люмин с любопытством вытянула красную книгу. Пробежавшись глазами по первым страничкам, она поняла, что это очередная книга о путешествиях.       — И как ты их находишь, — пробурчала Паймон. — Ты же обещала взять что-то интересное. Положи эту свою историю на место!       Альбедо, слушая их в пол уха, улыбнулся. Он вытянул из ряда книгу в голубой обложке, что была украшена рисунком глазурной лилии, и протянул ее Люмин. Эта книга была так схожа с цветом его глаз, подумала Люмин, перенимая ее.       — Это «Сердце родника». Короткая, красивая история о любви феи и человеческого мальчика. Я думаю, что она написана очень хорошим языком и сочетает в себе все, что свойственно отличной истории: интересная завязка, напряженная кульминация и драматичная развязка, вызывающая катарсис.       Люмин погладила обложку большими пальцами и хмыкнула, подняв глаза на Альбедо.       — Ты понимаешь, что только что рассказал мне, чем закончится книга?       Он взял несколько секунд, чтобы подумать. Прикрыл губы рукой, анализируя услышанное.       — Это, как я понимаю, плохо? Я не должен был тебе говорить концовку, верно?       — Угу, — кивнула она, возвращая ему «Сердце родника».       — Я...прошу прощения, — вежливо сказал он и поставил книгу на место.       Альбедо пробежался глазами по другим полкам, но не нашел ничего нужного и повел Люмин к другому шкафу. Она безмолвно следовала за ним, слыша, как Паймон за ее спиной устало зевает. Путешественница подумала, что все же утомила ее своей далекой прогулкой, а теперь и затянувшимся выбором книги. Пока Альбедо выбирал новый роман, Люмин обернулась, чтобы поговорить с Паймон. Но ее компаньона и след простыл, хотя буквально секунду назад она слышала ее. Это происходило не в первый раз. Паймон стала часто пропадать, будто понимала, что Люмин иногда нужно побыть в одиночестве. Особенно ей не хотелось быть рядом с Альбедо, и Люмин сначала показалось, что он ей неприятен, но теперь у нее проскочила другая мысль: «А вдруг это не неприязнь, а нечто другое?» Может ли это быть стеснением? Может ли она пытаться....не мешать им?       — Путешественница, — его голос раздался очень близко, и Люмин вновь вздрогнула, испугавшись. Мысли так прочно захватили ее, что она на миг замечталась.       — Да?       — Как насчет «Лисы в море одуванчиков»? — предложил он, показывая ей большой роман в нескольких томах.       Люмин забрала книгу, заинтересованно разглядывая ее. На мятной обложке красовался милый пейзаж, а странички внутри были чуть белее, чем у предыдущей книги. Первые строчки задавали неторопливый темп повествования, история обещала быть хорошей. Она кивнула и прижала книгу к груди.       — Мне нравится. Я попробую.       — Хорошо. Буду рад, если она тебе понравится. Не хотела бы ты присесть? — он указал на столики у окна, Люмин согласилась.       — Кстати, Альбедо, — вдруг произнесла она, — Лиза сказала, что ты сегодня тоже пришел за художественной литературой. Ты разве такое читаешь? Я думала, что тебя интересует только наука. Или...может, это какое-то новое исследование?       — Ты совершенно права, Путешественница, — он загадочно улыбнулся и посмотрел вдаль, на окно, откуда падал солнечный свет. — Мое новое исследование оказалось довольно сложным. Ради него мне пришлось покинуть Драконий Хребет и на какое-то время остаться в Мондштадте.       — Что ты изучаешь?       — Прости, но я бы хотел оставить эту тайну при себе. По крайней мере...пока. Присаживайся.       Он указал на место напротив, и Люмин послушалась. Она положила перед собой роман и открыла его на первом томе. Альбедо подтянул ближе к себе небольшую стопку из трех книг. Люмин пыталась рассмотреть заглавия, но все было тщетно — одну он успел открыть, а другие были повернуты к ней страницами. Она выдохнула, сложив руки на коленях, и начала читать. Поначалу читалось быстро и увлекательно. Она не замечала, как время шло, а тома заканчивались, но где-то к середине она почувствовала, что устала. Ее глаза слипались, сознание раз за разом клонило в сон. Она читала, пропадала, понимала, что пропадает, вздрагивала и вновь пыталась ухватить строчку другую. Усталость от долгих путешествий навалилась разом на ее плечи. Сопротивляться сонливости становилось все тяжелее и тяжелее. Ей показалось, что где-то в отдалении тикают часы. Короткая стрелка мерным ритмом стучала, нашептывая ей нечто баюкающее. За окном подступающий закат окрашивал библиотеку в багряные тона. Люмин сложила руки на столе, прилегла на них, подумав о том, что должна продолжать, и незаметно для себя уснула.                            Сны были туманными. В них она не разбирала дороги, бездумно направляясь неведомо куда. Ноги сами вели к концу пути, где ее ждал яркий свет. Он стремительно обвивал ее тело своими лучами. Теплый и приятный он обволакивал и поглощал, окутывая собою и топя с головой в наслаждении. Такой приятный сон...       Люмин вздрогнула в тот миг, когда вдруг поняла, что потеряла себя. Спросонья ей было тяжело понять, где она находится и вспомнить, как она сюда попала.       Первым, что увидела Люмин, потирая сонные глаза, было яркое сияние солнечного света — его блестящих светлых волос. Знакомая добрая улыбка приветствовала в реальном мире, и она смогла расслабленно выдохнуть. Альбедо. Смотрел на нее, не отводя внимательного взгляда. Его лицо было наполовину освещено серебряным лунным сиянием, что придавало фигуре загадочности, словно в этом человеке заключалась мрачная, непостижимая тайна. Люмин повернула голову и посмотрела в окно. За огромной стеклянной аркой над Мондштадтом простиралась ночь. На черном бездонном полотне рассыпались белоснежные звезды, горящие ярко, словно обработанные бриллианты.       Люмин тихо выдохнула. Она поняла, что ненароком уснула за книгой, и что прошло уже несколько часов — последним она запомнила багровый закат. Только сейчас ей почувствовался запах старинных книг, что неизменно придавал библиотеке статус сакрального места. Этот аромат, подобно ладану, превращал стеллажи в иконы, а саму обитель книг — в храм мудрости поколений.       Люмин с наслаждением вдохнула поглубже и посмотрела на Альбедо. Он удивлял ее. Если бы она призналась честно, то поражал. Она полагала, что, если уснет, то проснется в одиночестве. Или, что ее разбудят, однако, ни того, ни другого не произошло. Минуло несколько часов, а Альбедо и не подумал ее будить. Он даже сидел перед ней на том же месте, что она и запомнила. Никуда не уходил, и все это время оставался рядом. Сложно поверить, но, когда Люмин думала об этом, она замечала, что мысль ее радует. Наконец Люмин решилась задать вопрос, но Альбедо, будто зная все наперед, сразу ответил:       — Библиотека закрывалась. Я попросил Лизу оставить мне ключи, чтобы мы заперли дверь, когда будем уходить, — в подтверждении своих слов он развернул ладонь и показал связку ключей.       — Ого, — вырвалось у Люмин, — А она тебе доверяет.       — Похоже на то? — несколько неуверенно произнес он.       После этого их голоса единовременно затихли. Он посмотрел на нее, она потупила взгляд, смущенная его вниманием. В воздухе витала напряженность, словно зримая натянутая струна повисла над их головами. Люмин постаралась улыбнуться.       — Ну, так чего же мы ждем? Идем. — она подскочила и тут же потянулась к ключам, думая их выхватить, но Альбедо в тот же миг сжал руку в кулак.       — Погоди, — остановил ее он. — Мы еще не можем уйти.       — Что? Почему? — ее искренне удивление, кажется, даже позабавило его.       — Я еще не нашел ответ. Мне нужно кое-что выяснить.       Его голос — спокойный и уверенный — звучал в ночной тиши очень выразительно. Ниточка, натянутая между ними, лопнула, и Люмин нервно сглотнула, наклонив голову.       — Что же тебе надо выяснить?       Альбедо поднялся и поставил руку на стол. Он засмотрелся на свою перчатку, слова у него будто не шли. Люмин казалось, что его одолевают сомнения, что на самом деле он не хочет произносить того, о чем думает. Но когда он не посвящал ее в свои тайны? Когда не был с ней предельно честен? Больше, чем с кем-либо еще? Она знала, что он скажет, потому ждала. Альбедо поднял на нее серьезный взгляд.       — Прости меня за вопрос. Он может показаться чересчур личным, возможно, несколько бестактным, но все же...могу ли я провести еще один эксперимент?       Люмин, готовясь к худшему, не могла ожидать такой простой развязки, но она оказалась гораздо прозаичнее ее фантазий.       — Да, конечно. Альбедо, все, что угодно, — она и сама не поняла, как весело улыбнулась; как и не успела осознать, что тут же помрачнела, увидев, что взгляд Альбедо изменился. Тьма, что была ей известна и раньше, но непознанна. Неизвестность. Но эта неизвестность не пугала ее, а привлекала. Словно необычная загадка, к которой хотелось прикоснуться разумом. Ей отчего-то казалось, что эта загадка — вызов.       — Пожалуйста, возьми в руки книгу и подойди, — попросил он весьма настойчиво.       Люмин повиновалась. Она несколько настороженно подошла к алхимику, прижимая к груди томик «Лисы», за чтением которой ранее уснула. И только с ее губ готов был сорваться вопрос «что дальше?», как Альбедо сделал шаг к ней навстречу. Он не торопился. Все, что он делал первые пару мгновений — смотрел в ее глаза. Никогда еще она не видела его так близко. Глаза...Это была чистейшая лазурь, сияющая как кристалл, но таящая в себе бесчисленное множество разнообразных мыслей — смелых, необычных, мрачных и веселых, тяжелых и будничных. Он склонил взгляд к ее рукам, и она заметила, что эта прекрасная лазурь была прикрыта длинными светлыми ресничками. Люмин легко призналась себе, что засмотрелась. Засмотрелась так, что вздрогнула, когда Альбедо коснулся ее руки. Он разжимал ее пальцы, вытягивая из них книгу, а Люмин с любопытством наблюдала за его действиями. Не сопротивляясь, позволяя ему с интересом исследователя изучать.       — Я все никак не мог понять одну вещь, — сказал он тихо.       Когда книга оказалась в руках Альбедо, он посмотрел на ее заглавие, а затем небрежно швырнул на стол.       — Что-? — удивленно спросила Люмин, но тут же прикусила язык. У нее перехватило дыхание, когда она вновь взглянула на него.       Альбедо коснулся ее щеки. Тепло его кожи будто топило лед, который неизменно окутывал ее тело. Он касался нежно и осторожно, неторопливо, пробуя осязанием все, что его интересовало. Вдруг его рука замерла на ее губах. Он провел по ним большим пальцем. Плечи Люмин сжались. Она услышала стук своего сердца. Еще совсем слабый, но уже такой болезненный. Он заговорил вновь.       — Ты была мне интересна с нашей первой встречи, Путешественница. Сначала меня привлекла твоя необычная аура звезд. Чем она была? Почему ты ей обладала? Как она появилась? На все эти вопросы я усердно пытался найти ответ, но каждый раз исследование оканчивалось провалом, а все теории приводили лишь к еще большим вопросам. Я увлекся тобой так сильно. Не мог порою оторвать глаз. Хотел провести все больше тестов над тобой, но все они отличались от первоначальных. И тогда я понял: во мне что-то изменилось. Эти тесты, которые мне хотелось провести...Они не имели никакой научной ценности. Эти теории...Они никак не были связаны с моими исследованиями. И аура звезд перестала быть причиной моего интереса. Я рисовал. Много рисовал и думал. А потом, когда Сахароза захотела посмотреть мой альбом, я понял, что начинаю злиться. Боялся, что она увидит мои наброски. Мне казалось, что тогда она поймет быстрее. Поймет гораздо быстрее то, что я не могу.       Сон словно так и не отпустил ее из своих объятий. Люмин было тяжело поверить в то, что происходит. Она подумала, что даже если это и сон, то не будет разочарована. В конце концов, приятно признаться в тайной симпатии пускай и в иллюзиях. Под взглядом Альбедо Люмин замирала. Она помнила, что и раньше он смотрел на нее с интересом, но, как он и сказал, его привлекало необъяснимое происхождение и аура звезд. Теперь этот интерес был иным. И понять его ей, как и ему, до конца не удавалось.        — Поэтому я попросил тебя о еще одном эксперименте. Я хотел понять, насколько меня хватит.       — И насколько же?       — Я... — он наклонился ближе к ее лицу, с желанием смотря на ее губы и хрипло произнес: — Почти потерял контроль.       Он с трудом оторвался, чтобы посмотреть в ее глаза. Люмин в ответ ему довольно улыбнулась, прошептав: «Так потеряй совсем».       Альбедо тяжело выдохнул и тут же прильнул к ее губам своими. Столь мило и невинно Люмин не целовали никогда. Она даже снова улыбнулась, думая, что этим все и закончится, но тут он приобнял ее за талию и крепко прижал к себе. Осторожный поцелуй превратился в упоительное желание, с которым даже он, искусственный человек, не мог совладать. Люмин почувствовала, как ноги подкосились. Он был таким теплым. Ощущать его рядом казалось чем-то ненормальным, странным, но таким невероятным. Она обвила его шею руками, отвечая так, как могла, не сдерживая себя, не думая ни о чем, кроме тепла его мягких губ. Он и правда послушал ее. Правда потерял контроль, во что ей все еще не верилось, но поцелуй был таким реальным. То, как он глубоко целовал ее, чувствовалось так ярко, что не могло быть сном. Языком он ласкал стенки ее рта, пока пальцами сжимал на талии ткань ее платья. Ей казалось, что она слышит его сердце, но то было ее собственное. Люмин потеряла счет времени, когда поняла, что всем телом дрожит и больше этого не выдержит. Не выдержит дрожи в ногах, не сможет сдержаться и просто обнимать его. Ей нужно было впиться в его кожу пальцами, почувствовать не только губами это тепло.       Она неохотно отпрянула, тяжело дыша, прислонилась к его лбу, пытаясь собраться с мыслями, но так и не решила, что будет делать дальше, поэтому поступать пришлось по наитию, позволяя чувствам брать вверх. Люмин убрала его руки с талии, медленно сняла с него перчатки и бросила их на пол. Взяв его за руку, Люмин повела Альбедо за собой. Ей стоило сделать всего пару шагов назад, как она вжалась в стол. Люмин оглянулась, и с ее припухлых от поцелуя губ сорвался выдох. Она села на стол и притянула Альбедо к себе. Он поставил руки по обе стороны от ее бедер, ближе клонясь к шее Люмин. Он посмотрел на нее с немым вопросом в глазах. Ему будто нужно было получить ее однозначное согласие, но слов больше не было. Они закончились, как и все мысли сплелись в тугой клубок из разноцветных ощущений. Люмин расстегнула воротник, позволяя тому спасть к ее груди, наклонила голову, убирая волосы и обнажая шею. Это было ее немое дозволение. Ее намерение довести эксперимент до конца, чем бы он ни закончился.       Альбедо в спешке прильнул к ней, покрывая ее шею поцелуями и спускаясь ниже. Увлекшись, он стал с ней заметно грубее, а от его укусов на коже оставались красные метки. Он потянул вниз ее белоснежное платье, оголяя ключицы, затем грудь. Люмин запрокинула голову, и невольно подумала, улыбнувшись: «Лишь бы об этом не узнала Лиза». Но ее мысль была прервана резким ощущением подступающей эйфории, и она до боли закусила губы, сдерживая в себе голос. Альбедо сжал в руках ее грудь, коснулся сосков теплыми пальцами, и Люмин почувствовала, что снова начинает дрожать. Он наклонился к ее груди, целуя и посасывая ее.       — Как это пошло. Мне казалось, что лишь мои мысли... — подумала она и прервалась, смотря на него. — А он будто не раз это представлял.       Отпрянув, Альбедо выпрямился и взглянул на нее. Но снова не смог сдержаться и накрыл ее губы своими. А затем, неохотно отстранившись, он наклонился к ее уху, вдыхая аромат пшеничных волос, и шепотом спросил, обжигая дыханием:       — Как я могу сделать тебе еще приятнее?       Люмин вздрогнула, а затем нервно сглотнула. Она услышала в этих словах, что может делать все, что ей заблагорассудится. Люмин протянула руки к его рубашке и стала неторопливо расстегивать пуговицы, осторожно и внимательно, будто боясь повредить ткань. Ей на миг показалось, что Альбедо ухмыльнулся так, словно его теория оказалась правдивой; словно она смогла в точности исполнить его желание, даже не слыша его. И это была связь совсем иного уровня.        Она дошла до самого конца и приложила руку к его торсу, пробуя кожу на ощупь. «Так...приятно», — подумала она, касаясь все уверенее. Чувство удовлетворения было схоже с тем, что испытываешь, разгадывая загадку. Вот и еще одна странная, непристойная мысль воплотилась в реальности, а скрытое за одеждой оказалось теплотой под ее пальцами. Альбедо скинул рубашку с плеч, и та упала на пол. Люмин, опьяненная желанием, потянулась к застежке на его шортах, на этот раз она не медлила, поскольку ждать больше не могла. Но он остановил ее, перехватил руки, кратко сказав, что справится сам. Она от разыгравшихся эмоций чуть не засмеялась, тихо и возбужденно, но сдержалась и просто посмотрела на него, все еще не зная, как смириться с тем, что он так красив.       Люмин сняла белые сапоги и легла на стол. Его поверхность была холодной, остужала ее спину. Альбедо взял ногу Люмин и бережно поднял, поднося к губам. Он поцеловал ее икры, и поцелуем, видно было, так упивался, что даже закрыл глаза. Люмин казалось это поразительным — способность так сильно погружаться в мир своих ощущений. Она думала, что Альбедо редко испытывает...хоть что-то, а оказалось, что весь цветной, прекрасный и красочный мир был заключен глубоко внутри. Смотреть на него теперь, такого честного и открытого, было невероятно увлекательно. И Люмин так засмотрелась, что совсем потерялась, как в своем недавнем сне. Золотые лучи вновь окутывали ее, погружая в невозможный калейдоскоп из смелых мечтаний и тайных желаний. Она вернулась в реальность, только когда он коснулся ее мокрого белья, сдвигая его в сторону, и следом тут же почувствовала, как ее внутри наполнил жар. Судорожный выдох непроизвольно сорвался с ее губ.       Дыхание Люмин стало рваным, даже несмотря на то, что Альбедо был с ней нежен. Спокойный ритм помогал ей свыкнуться с новым ощущением единого целого. Соединение сводило ее с ума. Из него рождалось наркотическое удовольствие, которое быстро растекалось по венам. Люмин закатила глаза, откидывая голову, и тогда услышала его тихое дыхание, что вторило ей. Но она не могла смотреть на него. Даже мысль заставляла ее сжаться еще сильнее. А он, едва обретя над собой контроль, снова начинал его терять и ускорялся. Движения становились грубее, ритм — быстрее, дыхание — тяжелее, и ничего, кроме желания, не отражалось в его лазурных глазах, когда она осмелилась в них посмотреть. Теперь ей уже не показалось, он вправду усмехнулся, и Люмин не смогла сдержать в себе сдавленный стон. Он крепче сжал ее лодыжку, кажется, наслаждаясь тем, как подрагивает ее тело, и вновь поцеловал, но на том не остановился и, увлекшись,с упоением прикусил кожу. Легкая боль заставила Люмин простонать еще раз. Ее голос разнесся по всей библиотеке, и тут же замолк. Жар, что был еще сильнее прежнего, прилил к ее лицу. Она понимала, что Альбедо сорвет с нее еще несколько стонов. Уж он-то постарается, доводя ее до грани, а кричать ей точно нельзя. Она поднесла к губам руку и прикусила палец, не позволяя себе признаться в удовольствии.       Тогда Альбедо положил руку на низ ее живота и надавил большим пальцем, сжимая себя внутри сильнее. Если до того ей было сложно заткнуть себя, то теперь это было почти невозможно. На глазах Люмин выступили слезы от нахлынувших ярких эмоций. Она, впрочем, даже их не заметила, ведь все ее мысли были заняты только его именем, которое она безмолвно повторяла раз за разом, прося больше, прося быть грубее, приказывая продолжать. Когда ей удавалось сосредоточиться на нем, она вдруг замечала укусы на своей ноге, вспоминала про следы, оставшиеся на ее шее, и это приводило ее в восторг.       Альбедо шумно выдохнул. Люмин видела, что он был на грани. Ритм стал еще грубее, а ей было тяжело затыкать себя. И, стоило ей зажмуриться, как он наполнил ее, а она вскрикнула, не удержав руку у своих губ, и выгнулась, всем телом дрожа. Альбедо опустил ее ногу и смахнул прилипшие к лицу влажные волосы. Он взял Люмин за руки, помогая подняться, и прижал к своей груди, поглаживая по спине. Она еще не успела прийти в себя, сладкая эйфория разливалась по ее телу, когда он с интересом произнес:        — Не знал, что у тебя будет такая необычная эмоциональная реакция. Люмин отодвинулась, посмотрев на него округлившимися от удивления глазами. И только тогда она заметила, что по ее щекам катятся слезы. Но она не чувствовала ни боли, ни разочарования, ни страха. Это были слезы совсем иного рода. Она увидела, что Альбедо уже приоткрыл губы, чтобы, похоже, объяснить ей, почему так происходит, и тут же закрыла ему рот рукой.       — Ни...слова... — с рваным дыханием сказала она, усмехаясь.       — Как скажешь, — убрав ее руку с лица, он ответил ей с той же усмешкой, а после приблизился к ее лицу и осторожно поцеловал слезы, затем остановился и сказал:       — Я должен быть с тобой честным, верно?       — Да, — твердо сказала она. — В чем дело?       Он выдержал пару секунд, ничего не говоря, а потом бархатным полушепотом признался:       — Я хотел бы...еще.       Люмин прикрыла глаза, нежась под его тихим, возбужденным голосом. Она слезла со стола — ее босые ноги обжег холодный пол — и повернулась к нему спиной, позволяя себя обнять. Альбедо поцеловал ее шею, задержался на красных метках от укусов, увлажняя их языком, будто зализывая раны. Люмин закусила губы, сжимая ноги вместе.       — Ты хотел еще, — резко бросила она, — чего медлишь?       — Хах, — вырвалось у него, и он тут же повиновался, надавил на ее спину, прижав к столу, и, приподняв ее белоснежную юбку, вновь вошел.       Так отчетливо слышалось, что она до того уже была наполнена, что от раздававшихся звуков, Люмин хотелось смеяться. Она и подумать не могла, что будет когда-то так открыто этим наслаждаться. Покрасневшие глаза жгло, они еще не успокоились от слез, но уже начали подсыхать. Он раз за разом входил столь грубо, что она сжала руки в кулаки, впиваясь пальцами в ладони и пытаясь совладать со своим дыханием. Но негу, что завязывалась в плотный узел внизу живота, невозможно было выдержать без неприкрытых стонов. Тогда она поняла, что он точно не человек. Сомнений больше не оставалось.Она закусила губу до крови, когда он сжал руками ее грудь и вытянул соски. Он больше не боялся ее сломать, как хрупкий артефакт, и Люмин соврала бы, сказав, что ей это не нравится.       Мокрая от пота челка падала на ее глаза, искусанные губы болели. Альбедо руками заставил ее подняться. Она изогнулась, положив голову на его плечо. Он закрыл ее глаза рукой, погружая мир во тьму. Люмин содрогнулась, понимая, что, лишившись зрения, еще сильнее чувствует его внутри. Эти рваные толчки, сбившийся ритм — теперь ощущались так отчетливо, что она простонала громче, уже не заботясь ни о каких правилах. Ей не хватало всего одной искры, еще одной маленькой, жгучей боли, чтобы с наслаждением лишиться сил. Альбедо сжал ее крепче, и по ее телу вдруг прошелся импульс. Последний резкий толчок в ней, и он вновь наполнил ее, прижимая ближе к себе. Он открыл ее глаза. Люмин обмякла в его руках, чувствуя себя целой и невероятно уставшей. В тот миг она осознала, насколько в библиотеке было тихо. Ее спертое дыхание казалось восхитительно громким. И она удовлетворенно улыбнулась, пока Альбедо, обнимая, ласково поглаживал ее.       — Теперь... твой эксперимент окончен? — отдышавшись, спросила она.       — Теперь его, безусловно, можно считать оконченным.                            Драконий Хребет был прекраснее, чем обычно. Снег восхитительно сиял в бледных лучах солнца, ветер стих и покой опустился на горы. Впрочем, Паймон сказала, что здесь совершенно ничего не изменилось. Как было холодно и промозгло, так и осталось. Люмин отмахнулась от нее рукой и пошла вперед, тихо напевая мелодию, которую услышала на одном из выступлений Барбары.       В лаборатории Альбедо горел свет — она увидела это еще издалека. Люмин и подумать не могла, что будет так рада услышать треск углей в костре. Она замерла, махая Альбедо рукой. Он заметил ее и улыбнулся в ответ. Паймон наклонилась к ней и сказала:       — Ты так себя выдаешь.       Люмин покраснела и отмахнулась от нее, направившись в лабораторию. Снег захрустел под ее ногами, пока она не ступила на землю, освещенную пламенем костра.       Альбедо что-то рисовал. Он выглядел очень занятым. Подставив руку к подбородку, он разглядывал каждую деталь наброска изучающим взглядом. Она заметила, что в углу на мольберте, где она ранее нарисовала луну, рядом появился цветок сесилии. Значит, все-таки заметил. Люмин не смогла скрыть довольной улыбки. Сердце приятно сжалось в груди. Ей не хотелось его прерывать, поэтому она позволила себе чуть больше свободы и подошла к его столу.       На нем лежал альбом, который она не увидела в прошлый раз. Возможно, именно про него говорил Альбедо? Раз так, то внутри должно быть что-то интересное, подумала она, перекидывая обложку. На первой странице были наброски цветков-сахарков, дальше красовалась мята, на третьей странице он изобразил нечто похожее на ветряные астры — это исследование было самым полным, текст даже мелким шрифтом едва помещался на лист. Люмин перевернула страничку и тогда наконец увидела то, о чем ей говорил Альбедо. Ее прекрасный портрет смотрел на нее глазами, будто живыми — с реалистичными бликами, что были прикрыты пушистыми ресницами. Она посмотрела дальше и нашла еще несколько похожих рисунков. Каждый раз она представала в новой позе, но позы эти были столь изящными, словно само ее существо — произведение искусства. Она подняла глаза на алхимика.       — Ты нашел ответ, который искал? — неуверенно спросила она.       — Нашел, — он повернулся к ней.       — И...каков же ответ?       — Его нет. Он не может быть материальным и не может выражаться в словах.       — Что же это? — Люмин наклонила голову.       — Честно говоря, я и сам не смог понять до конца. Думаю, нужно будет провести еще один эксперимент, чтобы сделать точные выводы.       — Альбедо... — Люмин нахмурилась и сложила руки на груди. — Мне кажется, или ты сейчас хитришь?       Он прикрыл губы рукой, чтобы она не увидела его довольной усмешки.