Запомни I Love You

Новый учебный день начинаеться с контрольной по физике. Моя задача — нормально написать это контрольную, но я думаю об новенькой, имя которой я, увы не запомнил. Я не знаю, в чем ее особенность, если честно чем-то она мне даже понравилась. Пока я стараюсь развязать задачу, мои мысли, постепенно возвращаются к ней. Она кажется по своему привлекательной. Или может, это я слишком впечетлительный? Может, мне стоит посмотреть на неё, еще раз? Нет. Мне нужны только мысли, о контрольной. Но все мысли опять возвращаються к девушке передомной. Я смотрю на неё уже пол урока. Неужели она мне нравится? Нет, это невозможно, мы даже не знакомы с ней толком. Я пишу роботу только благодаря интуиции и желанию поскорее уйти от сюда. После звонка, я здаю написаную работу учителю и собирав вещи в рюкзак, иду в другой кабинет. По дороге встречаю Диму и Рому, Андрея не наблюдаеться. Подумав что он возможно заболел, я стал ждать пока меня заметит один из них. Но они даже не спешили со мной ни то что говорить, даже смотреть не пробовали. Их взгляд как ни странно, был прикован к новенькой. Наконец-то, спустя три минуты, Рома соизволил заметить меня, и остался стоять смотря на меня, пока Дима пробовал заговорить с новенькой. — Гэб, почему ты не говорил, что твоя однакласница, такая милая? — спросил он, смотря на брюнетку немного как мне показалось странно. А почему бы и нет, внешность у нее привлекательная. Не высокоя, но и не низкая, с широкими плечами и тонкой талией. Лицо правильное, классически правильное — если, конечно, лица бывают правильными. Тонкие губы. Когда она улыбается, видна белая фарфоровая поверхность зубов. Но главное это — глаза: карие, с золотистым отливом. Казалось, под их взглядом и вправду чувствуешь себя выточенным из куска дерева. Казалось, она понимает все без слов. Казалось, она так же доискивается до тайных смыслов жизни, как Спиноза до своих. А может быть, даже и глубже… Такое странное чувство возникло у меня. Вот только оно сразу же улетучилось. Все было как всегда — и вместе с тем по-новому. Чувствовалось, что ничего подобного до этого со мной никогда не случалось. Одета она была элегантно. Узкая черная юбка, белая блузка и черный пиджак. Волосы чуть длиннее, чем принято, открывали высокий прямой лоб. Строго и даже сдержанно. Узкие туфли на низком каблуке. Без украшений. И наконец, сама ее аура — сила, спокойная и абсолютная. Такая, какую мне никогда не доводилось встречать прежде. Меня словно оглушило. А ведь между нами было всего лишь, два метра. — Да ты и не спрашивал о ней ничего, — ответил я. — Хочешь можешь себе забрать. Тут до меня донёсся разговор Димы и моей однокласницы. — Так, ты и впраду умеешь играть на скрипке? — спросил блондин, а потом добавил — а можешь меня научить играть на гитаре? Подойдя к нам я снова услишал её голос. К моему удивлению она смеялась. Неужели Дима, произвёл на неё впечатление? Мне стало неловко, и я пошел в начало класса, так и не услишав её ответ. Войдя в кабинет математики, я с облегчением сел за парту. Я стал ждать учителя, зависая в телефоне. Тут прозвенел звонок, и все не хотя начинали садиться на свои места. И тут заходить гроза всея школы — учительница геометри и алгебры. В классе сидели все, кроме новенькой. Учительница уже сидела, за своим рабочим столом. Это была женщина средних лет с рыжими волосами, серые глаза, казалось, просвечивали каждую мелочь. Одетая она была в черный халат с каким-то непонятным орнаментом. Вдруг в дверь постучали. Все в классе вздрогнули даже учитель, потому что никто, даже директор никогда не прерывали уроки, Натальи Петровны, её боялись все учителя школы, а также ученики, вплоть до хулиганов. Нет она не была злой и грубой, как всегда пишут в разных книгах. Напротив она бережно относилась ко всем учителям и ученикам, даже к заявившим о себе бунтарям. — Кто там ещё? — спросила она немного хриплым голосом. Дверь приоткрылась и в нее просунулась голова новенькой, брюнетки. — Это я, Габриэла Гранд, простите что прерываю урок, но можно мне войти в класс — проговорила она немного с английским акцентом, через что, почти никто в класе её не понял, но учительнице кажеться было на это плевать. Позволив Габриэле войти в класс, Наталья Петровна, дальше стала изучать классный журнал. Мне сразу же показалось, что она смеется. Я стал глядеть по сторонам и через несколько секунд понял, что она смотрит на меня, а еще я заметил, что улыбается весь класс. Но это было лишь не большой галлюцинацией. Но я действительно слышал ее смех. Он эхом отдавался от стен, возвращался к моему уху и разносился по школе. Я понял, что она смеется надо мной. Я ненавидел ее в этот момент больше, чем обычно. Мне хотелось, чтобы она исчезла с моих глаз навсегда, но, к моему удивлению, она не исчезала. Вместо этого она держа в руках свой небольшой красный портфель, прошла на свое место передомной. И разложив необходимые вещи на парте, принялась ждать указаний учительницы. Через минут шесть, учитель наконец закончив писать что-то в журнале. Стала обяснять новую тему с алгебры. За обяснениями новой темы прошло около десяти минут. Потом пошли практические задания, несколько моих однакласников, уже успели побывать около доски, написав около шести уровнений. Урок почти закончился, и здесь случилось это: — Габриэла Гранд, пройдите в кабинет директора. Повторяю, продите в кабинет директора. — сказал голос из динамиков, когда Вика закончила писать пример. Габриэла поднялась со своего места, поправила рукава белой блузки, и не оборачиваясь вышла из класса. В классе стояла гробовая тишина. Никто ничего не говорил. Всё стали смотреть на дверь, попутно размышляя, почему девушку которая была в школе в общей сложности дней три, неужели она уже что-то натворила? Было непонятно, что думать. И вдруг по классу прошёлся шепот учеников: — Не успела походить, как тут же к директору. — сказали шёпотом, но шёпотом настолько громким, что его услышали все. Во мне поднялась волна бессильной ярости. Но что-то мне подсказывало, что сейчас не время пускаться в словесные дуэли с этими людьми. К тому же эти слова были восприняты как насмешка, и с Габриэлой поступили несправедливо, став шептаться у неё за спиной, особенно когда она не слышит. Через минут десять прозвинел звонок. Последний урок закончился, и всё ученики в том числе и я стали собирать вещи и идти домой. Выйдя из кабинета, я пошел на улицу, но тут путь мне прегородила толпа людей. Всё что-то говорили и выкрикивали. Но тут всех розагнал чей-то голос. — Пожалуйста раступитесь и дайте пройти мисс Гранд. — кричал он. В толпе прокатился ропот. Я тоже стал всматриваться в направлении голоса. Увиденное вызвало во мне сперва недоумение. Кто это там такой неуступчивый? Но затем я узнал того незнакомца в дорогом костюме. Стоявшая в стороне Габриэла подошла к нему. После некоторого молчания он наклонился к ней и что-то стал говорить, а она соглашалась с каждым его словом. Лицо у неё было печальным и даже озабоченным. Прошло еще минуты две, а затем Габриэла медленно повернулась и побежала по направлению к школе. Видимо забыла портфель. По дороге она несколько раз оглянулась, хотя никакого крика позади себя я не слышал. Но ззади раздался другой голос. — Нам долго ждать её?! — сказала женщина молодая, красивая. Одетая в очень строгий костюм и с маленькой сумкой в руках. Рядом с ней стояли двое мужчин и один парень, который выделялся из толпы. У него были красные волосы. Нос с небольной горбинкой, а на лице едва видимые веснушки. У меня даже возникла смутная догадка, что я его где-то уже видел. — Упокойся мама, мы на улице, не нужно устраивать скандалы. Габриэла, сейчас вернётся — сказал красноволосый. Думаю можно и описать как выглядила мать моей однокласницы. Внешне она была красива: густые белокурые волосы, маленький нос, аккуратный рот. Это была стопроцентная копия Мадонны, как её показывают в кино. Но я прекрасно понимал, что перед нами не Мадонна, а обычная помешанная на красате, и собственном статусе стерва. А взгляд «Богатой стервозной сучки» — смотрел на всех с презрением, будто всё здесь кроме неё мусор и долей какого-то превосходства. Выйдя из школы со своим портфелем, она прошла к машине. Шофёр открыл перед ней дверь и коротко кивнул. Сев в машину всё стали смотреть на неё, через стекла на кареглазую глядела огромная толпа учеников. И я в том числе. Не знаю почему я там стоял, хотя мог уже давно уйти домой. Но меня остановливал её взгляд, которым она казалось смотрела на всех, но смотрела она только на меня. Я смог узнать куда направился её взор даже сквозь, затонирование стекла машины. С каким бы выражением ни глядел на неё я, она смотрела на меня всё так же, не отводя взгляд ни на секунду. Я не знал, как себя вести. На сердце было странно — то ли от досады, то ли от радости. Что будет дальше? Но ни о чём таком мне не думалось. Наверное, у меня была минутная слабость. Тут ко мне подошёл тот красно волосый парень. — Ты ведь, Габриэль? — спросил он. Я кивнул. — Мне велели тебя проводить, к машине — он повел меня к машине, и распахнул передомной дверь. Когда он открыл её, я увидел, что в салоне сидят ещё два охранника в чёрных костюмах. — Габи, это он? — спросил мою однокласницу парень. — Да это он. Пусть сядет — ответила она смотря строгим взглядом, на мужщин возле себя. Оба охранника сели на пол. Я не знал что и сказать. Хотел уже отказаться, но меня остановила грубая мозолистая рука, красноволосого парня позади. Он посмотрел на меня немного странным взглядом, в нем читалось не большое раздражение, в перешешку со злостью. Он будто говорил со мной взглядом: «Только попробуй отказаться, и я тебя убью». И мне ничего не оставалось, кроме как сесть в машину. Что я и зделал. Я уселся на заднее сидение и дверь закрылись. Обойдя иномарку сзади он сел напереднее сиденье закрыв за собой дверь. Сквозь стёкла на меня смотрели всё ученики и несколько учителей, в том числе и наша математичка. Машина тронулась с места. Англичанка молчала. Да и я не сказал за всё время ни одного слова. Я немного напрягся. Я чувствовал какой-то непонятный мне самому страх. Чего она ещё от меня хочет? Но тут она задала вопрос: — Так куда тебе? — спросила она. Я не знал что сказать, с одной стороны, они подвезут меня до дома, а с другой я желал пройтись пешком. Взглянув в зеркало заднего вида, я увидел взгляд красноглазого парня. Он будто опять со мной говорил «Только попробуй». Я не стал испытывать судьбу, тем более кто знает что он может со мнойзделать если я попробую с язвить, что-то в сторону девушки. А она всё так же терпеливо ждала моего ответа, совсем не замечая ничего кроме меня. — Мне домой, улица Рылеева, сто пятнадцать, — ответил я машинально, словно машина. Она ничего так и не ответила, только кивнула. Водитель услишав адрес поехал, по дороге. — Неужели мы стали возить повсюду каких-то бродяг. Габриэла Гранд, я так и не спросила тебя, что за отброса мы посадили к себе в машину, ты же знаешь мы не роботаем часними водителями, для каких-то бомжей. А вот это она зря, может я и не выгляжу как актёр с обложки модного журнала. Но говорить такое о моем внешнем виде. И тут я понял, она хотела меня задеть. Что бы я стал устраивать ей скандал. Но я не поддавался её провокациям. — Мама, перестань, это мой однакласник — ответила Габриэла немного повысив голос, и сразу замолчала, увидев взгляд матери, который был намного красноречивее всяких слов. Сразу опустила голову, став заметно тише. Я понял, что сделал какое-то движение — она положила свою руку на мою, но лишь для того, чтоб я не встал. Женщина помолчала и сказала. — Мы теперь будем подвозить до дома разных бомжей, ты только посмотри на его внешний вид. Подумай что про нас люди говорить станут. И как они нас теперь будут осуждать. Это не этично. Помни, в нас течет голубая кровь, всё наши предки были из дворянской семьи. Не хватало ещё его к нам домой пускать. Так и до беды недалеко. За сто пятьдесят евро он достоин сейчас лишь милостыни, которую мы сможем ему оказать. Всё же не каждый день за пять лет в него двести евро попадёт — ответила блондинка, брезгливо осмотрев меня с ног до головы и сразу добавила. — И за чем только его родители смотрят, даже не могут купить ему нормальную одежду — сказала она брезгливо отведя взгляд в противоположную от моей сторону. И тут мое терпение лопнуло, эта с*ка может говорить что угодно про меня, но оскорблять моих родителей и моего брата, который своими руками заробативал деньги, только что бы купить мне эту одежду, и оскорблять их я ей не позволю. Она не знает, что пережил мой брат, что бы иметь возможность купить мне эту одежду. Эта женщина была одной, из тех нарциссических людей, кто сам себя воображает в глянце. Они думают, что становятся лучше от собственного внешнего вида. Я знал таких. Это подтверждали все мои ранние наблюдения. Они боятся только одного: как бы рядом с ними не оказалось каких-нибудь высоких нервных уродов, на которых потом можно будет излить всю свою ярость. Через минут двадцать, машина всё ехала дальше. Вдруг водитель сказал: — Мы почти приехали — и правда, через сотню метров машина остановилась. Открыв дверь я вышел из машины. И пошёл домой где меня уже ждал, сто процентов в стельку пьяный братец.