***
Солнечные лучи активно пробивались сквозь полупрозрачные занавески, весело приветствуя обитателей «Логоса». В столовой было как обычно шумно. Народ ещё только собирался, но дети и взрослые уже использовали момент, дабы обсудить насущные вопросы перед приёмом пищи. Старкова поморщилась и сощурилась от слепящей полоски света, отпечатавшейся на лице. Старшеклассница была взвинчена с самого утра, с той самой секунды, когда не обнаружила подругу на её кровати. И теперь она не могла усидеть на месте, дожидаясь появления в столовой физрука. Когда он всё-таки попал в поле её зрения, Даша тут же вскочила с места и поспешила к нему, чтобы успеть перехватить мужчину до того, как он сядет за учительский стол. — Вадим Юрьевич, вы не знаете, где Вика? Уваров остановился и с удивлением посмотрел на подбежавшую девушку. Других участников сыскной шестёрки поблизости не наблюдалось. — Во-первых, здравствуй, Старкова. — Здравствуйте, — исправилась она. — Извините. — А во-вторых, с чего я должен это знать? Даша заламывала пальцы рук, явно нервничая. Выглядела она так, словно собиралась второпях: волосы собраны в немного небрежный хвост, форменный жилет вообще отсутствовал, косметики на лице девушки тоже не было. — Ну, когда я проснулась, Вики как будто и след простыл. Мы искали её, где только можно. Обычно в таких случаях она с вами. — Её у меня не было, — честно ответил Вадим. — Как? — в ужасе Старкова распахнула глаза. — Где же она тогда? — Вопрос не по адресу, — развёл руками мужчина. — Вадим Юрьевич! — окликнул его кто-то со стороны. Обернувшись, Уваров наткнулся глазами на Мальцеву. — Разговор важный есть. Отойдём? Уваров устало фыркнул. Ну почему сегодня всем от него что-то нужно? Однако от коллеги он не отмахнулся и последовал за ней в безлюдный уголок столовой. — Ну? — Я видела Вику на нижнем уровне, — вот так в лоб, без предисловий сообщила Полина. — Чего?! — возмущённо прошипел физрук. — Повтори. — Вика в лаборатории. Злость, как паразитирующий сорняк, стала расползаться по телу Вадима. Что-то опять вышло из-под его контроля. И это снова связано с ней. Что ж за бес его попутал связаться с этой проблемной школьницей? — Что это значит? Она спустилась туда одна?! Полина тяжело вздохнула, плечи её дернулись. Уваров обратил внимание на то, в каком напряжении женщина находилась всё это время. Мальцевой плохо удавалось скрыть свои переживания. Это было не в её стиле, и подобное поведение заставило мужчину нервничать ещё больше. — Я думаю, она не по своей воле там оказалась. — Чё-ё-ёрт... — сокрушенно протянул он. Взгляд его машинально метнулся в сторону Старковой. Та стояла на месте, неотрывно наблюдая за преподавателями, и словно только этого и ждала — девушка с готовностью устремились в их сторону. — Вадим Юрьевич, это по поводу Вики? Вы что-то узнали? — голос Даши был пропитан надеждой и страхом. Ведь непонятно было, что хуже: отсутствие новостей или их наличие. — Значит так, слушай меня внимательно, — обратился он к ученице. — Знаю я, где твоя подруга, и вытащу её оттуда. — Что значит вытащу? Где она? — Внизу. — Как?! — вскрикнула ученица, чем привлекла излишнее внимание. — А я знаю, как? — в раздражении отмахнулся от неё Уваров. — Короче, с этим потом разберёмся. Ты меня послушай. Не вздумайте никуда лезть, поняла меня? Не дай Бог внизу засветитесь! Вы можете всё испортить, и подруга ваша пострадает. Я ясно выражаюсь? Уваров нервничал. То, что Вика оказалась внизу без его ведома — это очень-очень плохо. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что сейчас проблемы не только у Кузнецовой. Вадим предполагал, что такой поворот событий мог иметь место, если бы Колчин пронюхал про его «неуставные» связи. Но этого случиться просто не могло. Не могло ведь? — Ясно, — недовольно обронила Старкова. — А что мне делать теперь? — Сидеть тихо и ждать, — жёстко отрезал Уваров. — Наплети своим друзьям что-нибудь правдоподобное и сама успокойся. Вадим уже собирался уйти, но Даша вдруг вцепилась в его запястье мёртвой хваткой. — Вадим Юрьевич, вы же ей поможете? — Помогу, — пообещал мужчина и высвободил свою руку из цепких девичьих пальцев. — Вернись за стол.***
Полине пришлось отпрашиваться у Елены, вешая той на уши лапшу о плохом самочувствии и нестерпимых головных болях. Крылова поворчала немного в свойственной ей манере, но замену танцев поставила. Вадиму повезло больше — в этот день у него занятия начинались только с двух часов дня. В подземелье сотрудникам Ingrid пришлось идти через лес, так как в библиотеке с утра оказалось много желающих почитать и полазить по всемирной паутине. Злость и беспокойство внутри Уварова по мере приближения к секретному лифту только нарастала. Как нарочно, и бетонная дверь, замаскированная под стену, отъезжала слишком медленно. Вадим яростно ударил по ней кулаком. Казалось, весь мир сегодня настроен против него. — Не понимаю, почему я узнаю об этом последним, — нарушил тишину физрук. — Ты заметила что-нибудь странное? Полина как-то задумчиво взглянула на Уварова и прочистила горло. — Само её пребывание там странно. А так... Бледной она была какой-то. — Ясно, — коротко ответил он, сжав губы в тонкую полоску. Когда лифт пиликнул, ознаменовав их прибытие на нужный уровень, Мальцева целенаправленно двинулись вперёд, уводя за собой Уварова. Как только цель была достигнута, и молодые биологи оказались у той самой двери, Вадим потянулся к карману за ключами. — Вика. — Попав в комнату, он сразу же окликнул девушку. Кузнецова в тот момент сидела на кровати, обнимая свои колени и прижимая их к груди, с нескрываемой паникой смотрела на отворяющуюся дверь. Увидев Уварова, она облегчённо выдохнула и вскочила на ноги. — Вадим! Что происходит? — К тебе кто-то приходил? — проигнорировав девушку, спросил он. — Нет. Всё это время она просидела здесь в тишине как на иголках. Вика опасалась привлекать к себе внимание, а появление Мальцевой в коридорах на удивление её немного успокоило. Поэтому Вика просто ждала. Ждала, пока за ней придут. — Руки покажи, — попросил Вадим. Было в этом что-то от приказа: мужчина выглядел напряжённым и действовал словно по какой-то схеме. Вика подчинилась, сняла с себя джинсовку и откинула её на кровать, оставшись в лёгкой зеленой майке. По её коже пробежали мурашки, но девушка этого даже не заметила. Она протянула руки к Вадиму, который тут же начал их осматривать. — Вроде анализов не брали, — тихо констатировал факт Уваров. — Если они узнают, что ты здорова... — У тебя будут неприятности, да? — ляпнула девушка, мысленно шлепнув себя по лбу за тупой вопрос. — Неприятности? — он усмехнулся. — Это не то слово. — Вадим, что я здесь делаю? — Кузнецова переводила взгляд с него на Полину Александровну и обратно, надеясь, что хоть кто-то из них даст ей вразумительный ответ. — Я понятия не имею, — честно признался Уваров. — А мы вас уже заждались, — раздался старческий голос со стороны входа. Сердце Вадима на секунду замерло. — Владлен Петрович? — Здравствуй, Вадим, — поприветствовал его Колчин. Мальцева безнадёжно опустила веки. Ну всё, провал подкрался незаметно. — Я чего-то не знаю о наших планах? — Уваров старался держать марку слепого неведения, но это скорее выглядело, будто он косит под дурачка. — Зачем привели Кузнецову? — Боюсь, это я чего-то не знаю о твоих планах. Разочаровываешь меня, мальчик мой. — О чём вы говорите? — помрачнел мужчина. — О девочке, Вадим, о девочке. Я тебя, конечно, понимаю. Сам всегда любил... перспективные проекты... Но нужно же соображения иметь. Ты перешагнул черту. И скрыл это от меня. Что-нибудь скажешь? — Нет. Только спрошу: кто и что вам доложил? Владлен Петрович Колчин. Дед Андрея, который должен был погибнуть ещё фиг знает когда. Но вот он здесь, стоит в дверном проёме и говорит какие-то странные вещи. Вика, поняла, что речь идёт о ней, поняла, что старик рассержен. Но одного она не могла уловить: что значит «перспективный проект»? Это она была этим проектом? То есть всё это время Вадим относился к ней, как к интересному объекту для исследования? Заманивал в свой чёртов биологический клуб, делал вид, что она интересна ему как девушка, — всё для того, чтобы тупо держать поближе к себе? Влага скапливалась в уголках Викиных глаз. Она слышала мужские голоса словно через барьер — будто вокруг девушки образовался невидимый изолирующий купол, который заглушал окружающие шумы ровно на полтона. Кузнецова стояла неподвижно и старалась даже не смотреть на всех этих псевдоучёных. Ей очень хотелось провалиться сквозь землю. Вот чтобы раз — и нет её. И вообще ничего нет. Школьница пересеклась взглядами с Мальцевой, которая тоже чувствовала себя лишней свидетельницей мужских разборок. Сочувствие и жалость — вот, что увидела Вика в глазах учительницы танцев. От этого захотелось кричать. Кричать о том, что ей не нужно непрошеное сострадание, что она ненавидит их всех, что это они стали причиной каждой секунды пережитых ей мучений. «В чём они виноваты? В том, что ты такая дура? Ну знала же ты всё, подозревала! И просто закрыла глаза на очевидные факты, потому что тебе так было удобно. Так что не надо тут удивляться, разочаровываться. И реветь здесь не вздумай. И без того выглядишь жалко». Всё это неважно. Плевать, кто виноват. Главное, все получат по заслугам рано или поздно. — В отличие от тебя, Вадим, есть люди, которые помнят о наших правилах, — послышался голос кого-то ещё. Владлен Петрович прошёл чуть вперёд, позволив пробиться в комнатушку, больше походящую на камеру заключённого, Морозову и ещё какому-то мужчине, которого Вика видела впервые. По форме одежды незнакомец походил на охранника. Вадим невесело ухмыльнулся. Ну куда же без Петра Алексеевича? — Я помню наши правила, — жёстко обрубил он. — В самом деле? — Морозов просиял. — Тогда ты, должно быть, знаешь, что тебе придётся сделать? Он так долго ждал этого момента! После брошенной Максимом фразы Пётр Алексеевич стал очень пристально наблюдать за Уваровым и его контактами. Приложенные усилия оправдали себя: то, к чему пришёл Морозов, потрясло его до глубины души и подарило надежду. Докладывал Колчину о связи его помощника со школьницей Пётр с огромным удовольствием. — Должно быть, знаю. — Ну и отлично. — А это тебе предупреждение, — прохрипел глава фармацевтической компании. — Чтоб не забывал, где находишься. Колчин подал сигнал незнакомому мужчине. Тот достал из-за спины пистолет и наставил на Кузнецову. Глаза девушки расширились от страха, но она и пикнуть не успела, как раздался выстрел, и её прошибло резкой болью в области живота. Вадим даже не шелохнулся. Во-первых, нельзя было допустить, чтобы Колчин увидел хоть намёк на переживания, иначе его недовольство не будет знать границ. Кроме того, старик получит возможность использовать эту слабость против Уварова. Во-вторых, Вадим сам не совсем понимал, как ему нужно сейчас реагировать. Происходящие события никак не вписывались в его планы и с размаху выбивали из колеи. Вика не сводила с него взгляда, полного обиды. Мужчина это чувствовал, но не мог себя заставить повернуться к девушке лицом, так как знал, что если сделает это, то пойдёт ко дну. — Я думаю, ты удивишься, когда узнаешь, благодаря кому я всё понял, — подал голос Пётр Алексеевич. Кузнецова зло сверкнула глазами. Ей было тяжело стоять, она нашла опору в бетонной стене, прислонилась к ней спиной и уцепилась за холодную поверхность свободной рукой, удерживая себя от падения. Другая её рука плотно прилегала к животу, препятствуя возможному кровотечению. И даже в таком состоянии Вика смогла найти в себе силы для неприкрытой ярости и презрения, которыми она одарила Морозова. — Неужели тебе совсем не интересно? — насмехаясь, произнёс он. — Морозов... — предупреждающе зарычал Уваров. — Правильно, Вадим Юрьевич, — гадкая ухмылка растянулась на лице Петра. — Абсолютно верно! Именно Максим Петрович Морозов и снабдил меня такими пикантными подробностями. Побледневшая то ли от потери крови, то ли от потрясения школьница зашевелила дрожащими губами: — Что вы несёте? Максим не мог... — Ох как сильно ты ошибаешься, — мужчина покачал головой, скорчил жалостливую физиономию и покинул помещение, вполне довольный собой. Как только это случилось, и Вадим, и Полина подбежали к пострадавшей ученице. Вика наконец выдохнула, ведь надобность рисоваться перед этими уродами отпала, и абсолютно без сил сползла по стене вниз, прямо на серый пол. Жгучая боль пульсировала и разливалась по телу девушки. Хотелось отключиться. Просто потерять сознание и не видеть того, что будет происходить дальше. Ну какого чёрта они над ней так издеваются? Лучше бы просто в сердце выстрелили, и всё. А так приходилось смотреть на мутневший образ физрука, склонившегося над ней, слушать его голос, в котором сквозила тревога. — Прости меня, девочка, — долетело до слуха старшеклассницы. «Да пошёл ты», — подумала она, но промолчала. Ей вмиг опротивело всё, что было с ним связано: его облик, слова, прикосновения. Вика просто отвернулась к стене, сильнее прижав руку к животу. Полина выбежала из палаты, поймала первого встречного лаборанта и поручила ему срочно привезти ей каталку и подготовить операционную в соответствии с инструкцией. Через некоторое время в палате появились два молоденьких парня — вероятно, студенты на практике. Они помогли Вадиму аккуратно перенести Вику на твёрдую поверхность каталки и повезли девушку в операционную. Полина с Вадимом на мгновение задержались. — Пуля не прошла насквозь. — Знаю. — Во-первых, надо остановить кровотечение, во-вторых, найти пулю и как можно скорее её вытащить, пока сепсис не начался, а уже потом... — На кой ты мне это всё рассказываешь?! — крикнул озверевший Уваров. Полина дёрнулась от неожиданности и сделала шаг в сторону от мужчины. Вадим это заметил, но никак не прокомментировал. Просто вышел из ненавистной комнаты и направился в операционную, напряжённо потирая глаза в предчувствии грядущих тяжёлых часов. Мальцева же последовала за лаборантами. Требовалось отправить парней заниматься прямыми обязанностями, — всё-таки не их это было дело — а для подстраховки позвать одну из сотрудниц. Полина должна была помочь Вике, подготовить её к предстоящим процедурам. Уже лёжа на операционном столе, Кузнецова заговорила: — Полина Александровна, вы когда-нибудь пробовали себя в качестве хирурга? — Да, было дело, — ответила женщина, проводя катетеризацию периферической вены. — Успешно? — уточнила школьница. — Вполне. — Тогда я хочу, чтобы вы меня прооперировали. — Вика, не устраивай балаган, — закатил глаза Уваров. Он приблизился к девушке, чтобы надеть на неё анестезиологическую маску, но Вика не дала ему этого сделать — она отвернулась. — Не трогай меня. Полина Александровна, что скажете? — не унималась девушка. — Я не против. — Женщина согласилась на свой страх и риск, уже предвидя, что Вадим выскажет ей всё при первом удобном случае. И только после того, как Мальцева дала добро, Кузнецова позволила нацепить на себя маску. Вадим сказал ей медленно посчитать от 10 до 1 и отошёл к столику с инструментами. — Она спит, — сообщила Полина, когда наркоз подействовал. — Я готова начать. — Оперировать буду я. Ты ассистируешь. — Но Вика попросила... — запротестовала Мальцева. — Мне плевать, что она просила, — раздражённо бросил мужчина. — Мы теперь будем исполнять прихоти какой-то упрямой девчонки? У меня опыта больше и, если ты не забыла, я твой начальник. Так что без разговоров. Уваров передал Полине шовный материал, хирургические иглы и всё то, что может понадобиться для наложения швов. На стойке возле неё он разместил остальной инструментарий, прихватив с собой только зажим. — Начальник... — Полина хмыкнула. — Такими темпами ты лишишься всех своих привилегий. Колчин уже тебе не доверяет. Уваров знал, что ещё огребёт от Колчина, и с сегодняшнего дня для него наступают тёмные времена, и лишнее напоминание об этом ему не требовалось. Трудности на работе Вадиму обеспечены. Спасибо Морозову. Обоим. Чёрт бы их побрал. — Даже не начинай. Сейчас не время думать об этом. У него Вика под наркозом лежит.***
Никита Ольшанский прекрасно проводил время в своей постели, перечитывая Достоевского. Но его тихий досуг был прерван внезапным стуком в дверь. Молодой человек откинул книжку в сторону и встал с постели. Вообще-то он никого не ждал. Может, это Аня решила его проведать? Но нет. За дверью стояла бледная, как полотно, Старкова. — Привет. Впустишь? — Привет, — кивнул Никита и отошёл в сторону. — Проходи. Что-то случилось? — От друзей прячусь, — откровенно призналась Даша. Девушку потряхивало, она не могла устоять на месте: войдя в комнату, сразу же стала мерить её шагами. — Даже так? И какова причина? — Вика где-то в подземелье, — выпалила ученица. — Уваров приказал сидеть на месте, а сам пошёл её вытаскивать. Никита обхватил ладонями предплечья Старковой, вынуждая ту остановиться. Он потянул Дашу к маленькому диванчику у стены напротив кровати, дабы прекратить её бесцельные метания. Никита подумал, что разговор, видимо, затянется надолго, и им обоим лучше было бы присесть. — Как Вика там оказалась? — Я не знаю, — Даша помотала головой и дрожащим голосом продолжила, — я ничего не знаю. Ребятам сказала, что встретила с утра Вику, и она просила передать, что у неё срочное дело появилось по учёбе, что вернётся вечером и всё объяснит. Вот я и сбежала, чтоб они из меня подробностей не пытались выудить. Не могу в глаза им смотреть, понимаешь? Я как подумаю, что может сейчас с Викой происходить, меня так и трясёт. Старкова спрятала лицо в ладонях, но Никита отвёл её руки в сторону и сжал их своими пальцами. Он внимательно слушал ученицу, напрягшись всем телом. В очередной раз он убеждался, что ему нельзя сидеть сложа руки. Эти подростки совсем не заслужили такой участи. Они не должны переживать весь этот кошмар. Сколько раз он ни пытался завести с Дашей разговор о прекращении всяческой детективной деятельности, она лишь грустно улыбалась и качала головой. Единственное, что Никита понял, это то, что Даша была уверена: от неё и друзей уже ничего не зависит, ведь они уже пересекли границу и находились за чертой невозврата. Ольшанский злился, спорил, но был рядом. Ни разу он не поднял на девушку голос, всегда стойко выносил её эмоциональные всплески, крики и слёзы. И Старкова благодарила его за это, хоть и не понимала, по какой причине ей досталось такое счастье. — А вдруг с ней что-то случится? — Дашины глаза были на мокром месте. — Вдруг Вадим не сможет помочь? — Ты ему веришь? — спросил Никита, мягко поглаживая большим пальцем тыльную сторону её ладони. — Он действительно хочет помочь? — Не знаю. Возможно. Сейчас мне ничего не остаётся, как поверить. Я, может, и зря послушала его... Может, это был хорошо разыгранный спектакль... Но теперь-то уж какая к чёрту разница, правильно? В любом случае, мы не знаем, где она, что с ней. Идти вниз вслепую — это самое настоящее самоубийство. А насчёт Вадима, — девушка помедлила, припоминая их разговор в столовой, — он мне показался встревоженным. По-моему, он и правда заволновался. Но я не знаю. Ольшанский внимательно слушал всё, чем Даша желала с ним поделиться, приоткрывая для себя тайны девушки, пленившей его сердце. Они сидели в обнимку, голова школьницы покоилась на груди у молодого преподавателя, и Никита чувствовал вибрацию в теле всякий раз, когда до него долетал тихий трепетный голос. В один момент поняв, что стремление к разговорам у собеседницы поугасло, он прошептал ей на ухо: — Давай я тебе чай горячий принесу. С ромашкой. Говорят, успокаивает. — Да, давай. Только возвращайся поскорее, — с мольбой в голосе произнесла Старкова. Чая хотелось, а вот лишаться его компании — совсем нет. — Не могу сейчас одной быть. — Ладно. Никита бережно отстранил девушку от себя и встал с дивана с намерением выполнить просьбу Даши и в максимально короткий промежуток времени смотаться на кухню и обратно. Оставлять ученицу в таком состоянии он не собирался.***
Первой, кого увидела Вика, очнувшись от наркоза, оказалась Мальцева. Женщина просто зашла, чтобы по приборам проверить динамику состояния девочки, но та открыла глаза. — Проснулась? Ну привет. Как чувствуешь себя? Кузнецова разлепила пересохшие губы, провела по ним языком и еле слышным, осипшим голосом пробормотала: — Как человек, который несколько часов провёл на операционном столе. Как прошло? — Все хорошо. Пуля не задела никаких жизненно важных органов, достали мы её без проблем. Была большая кровопотеря, но это ничего, ты справилась, — отчиталась Полина, ободряюще улыбнувшись под конец. — Оперировали вы? — сразу же спросила Вика, загнав Мальцеву в тупик. Полина отвела взгляд от пристально следящей за её действиями ученицы и сунула руки в карманы белого халата. — Ну да, ты же просила. — Вы плохо лжёте, Полина Александровна. К большому удивлению женщины, Кузнецова сказала только то, что сказала. Она не начала возмущаться, скандалить, бросаться обвинениями. Лишь усмехнулась. Хотя, может, это было единственное, на что у девушки хватило сил. — Что теперь? Ответ на этот вопрос они с Вадимом уже обсудили по ходу операции. Уваров сообщил Мальцевой, что собирается внушить Крыловой версию, согласно которой в связи с семейными обстоятельствами Вику сегодня утром на несколько дней забрали родители. Дело было рискованное, Полина выступила против подобной крайности, но другого выхода не было, да и с Уваровым спорить себе дороже. — Полежишь у нас денёк, восстановишься. Конечно, было бы лучше, если бы ты осталась тут подольше, но в школе хватятся. Так что будешь соблюдать постельный режим в своей комнате. Учителям скажешь, что приболела. К тебе будет приходить Тамара и помогать с перевязками и уколами. — Какими ещё уколами? — настороженно спросила Вика. Мальцева поняла опасения ученицы и снисходительно улыбнулась. — Которые помогут тебе восстановить организм в максимально короткие сроки. — Опять эти ваши штучки от Ingrid? — девушка презрительно скорчила лицо и одарила учительницу танцев неприязненным взглядом. — Вик, не нужно смотреть на меня, как на врага народа, — Полине тяжело было наблюдать такое отношение к себе, ведь всё, что она делала, было подчинено лишь одной цели. Благородной, по её мнению, цели. Но об этом не знал никто. — Да нужны вы мне больно... — Кузнецова отвернула голову в сторону. — Я одна хочу побыть, можно? — Конечно, — согласилась Мальцева и, сделав необходимые записи в блокноте, покинула палату.***
«Вика в порядке. Зайди ко мне. В.У.» Как только Даша получила эту смс, она подорвалась с дивана, на котором пролежала несколько часов, глядя в потолок, и помчалась в учительское крыло, проигнорировав все вопросы Никиты. Старкова ураганом пронеслась по коридорам преподавателей, пока не добралась до нужной двери. — Что с Викой? Сердце беспокойно отбивало запредельный ритм, гоняя адреналин по венам. Дашины глаза бегали по сосредоточенному лицу преподавателя физкультуры. Он с радостью бы выставил её в коридор, а ещё лучше — вообще не вызывал к себе. Но нужно же ему сообщить сведения о состоянии Кузнецовой хоть кому-то, пока чересчур деятельные дети не подняли бучу. Вадим в который раз за подходящий к концу день тяжело вздохнул. Эти эмоциональные одиннадцатиклассницы... В комнате повисло облако близившегося скандала. — Значит так, её внизу ранили, — Старкова раскрыла рот от испуга и обхватила голову руками, — но сейчас с Викой всё нормально. Я провёл операцию, ей нужно будет полежать в палате ещё день. Потом верну вам в комнату. Пригляди там за ней, чтоб не дёргалась лишний раз. В глазах Дарьи полыхал такой лютый гнев, что можно было бы спалить всю усадьбу при желании. Она с самого начала знала, что эти Викины игры в отношения с убийцей ничем хорошим не закончатся. Только вот кому интересно её мнение? После того, как их всех заразили вирусом, Кузнецова изменилась, стала яро защищать свои границы, отстаивать собственные решения и желания, растеряла часть рациональности, которой так славилась ранее. Но ладно Вика... Её винить — жестоко и бессмысленно. Она и так пострадала просто оттого, что хотела хоть немного побыть счастливой. А вот Уваров... — Это всё из-за вас... Мужчина так устал, что у него не было никакого желания угрожать, ставить кого-то на место. Хотелось просто побыстрее отделаться от девчонки, остаться одному и выпить. — Спорить не буду, и моя вина есть. — Какой же вы... — на лице Старковой застыла гримаса отвращения. У Вадима возникло стойкое ощущение дежавю. — Какой же вы... — девушка запнулась. — Ну какой? Какой? — ответа не последовало. — Пра-а-авильно замолчала. Ты слова тщательней подбирай. А то ведь на месте Трофимова может оказаться кто-нибудь из твоих друзей. — Ну какой? — повторил он уже однажды произнесённую реплику, потирая затёкшую шею — несколько часов, проведённых в склонённом над операционным столом положении, не прошли даром. Работа хирургом никогда его не прельщала, но всё же у неё были свои преимущества. Он снова спас Викторию. Спас и тут же потерял. — Мерзкий вы тип, Вадим Юрьевич, — процедила сквозь зубы обескураженная Старкова. А ведь она и правда допустила мысль, что ему не всё равно, что он что-то чувствует к Вике. Ну не дура ли? Вот он сидит: даже не переживает, что своими руками подставил девушку под пулю, вообще не проявляет ни единой эмоции. Бесчувственный чурбан и сволочь! — И это благодарность за спасение подруги? — хмыкнул он. — Знаете что... А не пойти бы вам? Дверь за девушкой захлопнулась, и Уваров наконец остался в унылом и мучительном одиночестве, к которому мужчине, собственно, привыкать не приходилось.***
К несчастью, когда Даша вернулась к себе в комнату, там отсиживались и все остальные члены местного антифашистского сообщества. Она прошла к своей кровати, пряча от друзей слезящиеся глаза. Ребята смотрели на подругу так, как будто чего-то ожидали от неё. — Даш, ну где наша Викуся-то? — весело спросил Максим. — Не знаю, — прохрипела Старкова, тут же откашлявшись. Удушливый ком неприятно сдавил горло. — Вероятно, ей пришлось отъехать в Москву по делам. Парни недоумённо переглянулись между собой. Ситуация становилась всё страннее и загадочнее. Никто не понимал, что происходит, с чего вдруг появились какие-то тайны и недомолвки. — В какую Москву, Даш? — не унимался Морозов, явно не удовлетворённый её ответом. — По каким делам? — Да не знаю я, Макс! — вскрикнула она, отрывая голову от подушки. — Что пристал?! Она вернётся завтра-послезавтра, и сама всё объяснит, всё расскажет. А меня оставьте, пожалуйста, в покое. Пожалуйста! — с нажимом повторила девушка. Удивление отразилось на лицах старшеклассников. С Дашей определённо происходило нечто непостижимое, и она не хотела делиться этим ни с кем из них. — Даша, у тебя случилось что-то? — Андрей аккуратно попытался разговорить подругу. Но ей было не до того, о чём Старкова и поспешила сообщить. — Ничего у меня не случилось. Просто не трогайте меня, и всё, ладно? — Ладно... Ну, мы пойдём тогда. Ребят, — Авдеев сделал знак головой парням: мол, пора на выход. И они всем скопом покинули комнату девочек, оставляя Дашу наедине с ничего не понимающей Лизой, которая, впрочем, и не собиралась лезть к подруге с назойливыми расспросами.