-x-X-x-
В конце концов, он решает остаться на месте. Он был здесь не для того, чтобы вмешиваться. По крайней мере, это не входило в его намерения. Он пришел сюда только наблюдать. Это было все, о чем Глинда просила его. Он должен был наблюдать и понять, куда двигаться дальше. Пока что он обнаружил, что люди более склонны к поспешным выводам и трайбализму, чем ему показалось на первый взгляд. Хех… «люди». Как быстро он забыл о своей человечности. Жон покачал головой, на его губах заиграла горькая улыбка. Нет, дело не в том, что он отвернулся от своей человечности. Скорее, он был так далек от своей прежней жизни, что она уже не казалась ему такой значимой. Он был принцем Гримм и супругом Салем, Королевы Гримм. Он был якобы главным, но он никогда не просил об этом. Лидерство было возложено на него, и он все равно делал все, что мог. Вскоре после того, как сердцебиение Пирры и ее солдат покидает пределы слышимости Жона, звуки паники и страха начинают затихать вдали. Звуки боя становятся гораздо более отчетливыми, и по сердитым крикам и воплям, а также по звукам выстрелов Жон понимает, что лейтенант и ее взвод вступили в бой с этими бандитами. Он размышляет о том, смогут ли они выстоять или нет. Честно говоря, Пирра и ее солдаты не выглядели такими уж… подготовленными. Как будто их прогнали через ускоренный тренировочный лагерь, а затем бросили в бой, не сказав ничего кроме «Удачи!». Жон не знал, откуда взялось это убеждение. Он сам не имел военной подготовки. Однако у него были миллионы воспоминаний о другой стороне вещей. Его половина Гримм состояла из миллионов разных Гримм, которые жили… и умерли за неизвестно сколько времени. А если учесть, кем были Гримм, то для того, чтобы они умерли, требовалась битва. Так что да, Жон знал разницу между боеспособным человеком и не боеспособным. Он знал разницу между Охотником и Гражданским. Он знал разницу между солдатом и лавочником. Пирра была воином, это Жон мог сказать, просто взглянув на нее. Но была ли она солдатом? Более того, была ли она лидером? Пересмотрев все, что он видел о лейтенанте и ее взводе с тех пор, как они прибыли в деревню, Жон должен был сказать, что нет. Пока, во всяком случае, нет. Может быть, со временем… но время было роскошью, которая не всем доступна. Бой, происходящий на одной стороне деревни, звучит довольно громко, но, учитывая, что он все еще продолжается, Жон не думает, что Пирра и ее солдаты побеждают с перевесом или что-то в этом роде. И более того, пока он сидит, не двигаясь, привязанный к стулу, он слышит, как что-то с другой стороны деревни приближается к вилле. Десятки тихих шагов, несколько быстро бьющихся сердец… С чем бы ни сражались лейтенант и ее взвод с заложенными ушами, это далеко не вся сила их противников. Жон знает это, потому что значительная часть бандитов, похоже, обошла деревню с другой стороны и наступает с противоположного направления. У него есть мгновение, чтобы обдумать свои действия, так как он слышит, как они входят на виллу. Через секунду они войдут в эту комнату. Он может сбежать. Он может приготовиться дать отпор. Но… часть его хочет увидеть, что произойдет дальше. Так почему бы и нет, верно? Он откидывается в кресле, снова притворяясь бессознательным, и ждет. Ему не приходится долго ждать, прежде чем дверь распахивается. — … Так, так. Что тут у нас? — Что ты нашел, дай-ка подумать… блядь? Кто это? Почему он связан? — У меня нет ответов на все вопросы, Вернал. Я не уверен, почему ты думаешь, что они у меня есть. Но очевидно, что он какой-то пленник. — Эй, не надо так со мной разговаривать, Шай. Не забывай, Рэйвен назначила меня ответственной за эту часть нападения. Тебе лучше, блядь, помнить об этом. — Да, да. Конечно. Итак, бесстрашный лидер… что ты хочешь делать? Наступила тишина, пока Жон обдумывал то, что он только что узнал. Жаль, что его человеческая внешность имеет некоторые ограничения, иначе он бы с удовольствием обзавелся синяками, свидетельствующими о том, как его вырубили. Его тело слишком чистое, и эти бандиты, кем бы они ни были, достаточно умны, чтобы это понять. Та, которую он обозначил как «Вернал», медленно крадется вперед, пока не оказывается рядом с ним. Затем она хватает его за волосы и резко дергает назад. — ПРОСНИСЬ! Жон, конечно, делает то, что, вероятно, сделал бы человек в его ситуации. Просыпается и начинает кричать. — ААА! ААХ! АХ! При этом ему удается повернуть голову в захвате Вернал настолько, что он может хотя бы увидеть двух бандитов. Вернал, как выяснилось, загорелая молодая женщина с короткими каштановыми волосами и льдисто-голубыми глазами. На ней светло-коричневый жилет поверх рваной белой рубашки с высоким воротником, расстегнутой настолько, что виден черный лифчик, а на шее — ошейник. Довольно модное заявление от этой вздорной маленькой бандитки, рассеянно замечает Жон. Шай, который, тем временем, остался стоять у двери в комнату и теперь корчит рожицы, глядя на действия Вернал, — худощавый мужчина со струящимися грязными светлыми локонами и серыми глазами. На нем темно-синий пиджак поверх рубашки с длинными рукавами, а на шее красная бандана. Выглядит он, откровенно говоря, так, словно ему следовало бы петь серенаду какой-нибудь девице в баре, а не совершать набег на город с бандитами. Но кто такой Жон, чтобы судить? УДАР! — Заткнись! Позволив пощечине Вернал повернуть его голову с силой удара, Жон ненадолго задумывается о том, чтобы притвориться, что он снова в нокауте, просто чтобы подшутить над ними, но в конце концов решает, что это будет означать еще большее физическое насилие. И хотя ни Пирра, ни Вернал не причиняют особого вреда, это все равно раздражает. И поэтому он замолкает, бросая на Вернал широко раскрытые глаза и испуганный взгляд, который скрывает то, что он действительно чувствует, когда она гневно смотрит на него. — Кто ты такой?! Что ты здесь делаешь, связанный?! — Я… Я Жон Арк! Я только что приехал в город и… и солдаты вытащили меня из моей постели сегодня утром! Они сказали, что я шпион! Они допрашивали меня, когда напали бандиты. Подождите! В-Вы — бандиты! Черт, он был хорош. Но, если честно, у Жона был большой опыт в этом деле. Миллионы воспоминаний о смерти охотников сопровождались миллионами воспоминаний о последних минутах жизни людей, которым не было никакого дела до Гримм. Это не было тем, чем он гордился, но это определенно давало ему некоторые серьезные актерские способности. Хотя… если Вернал на мгновение лишь презрительно взглянула на него, то глаза Шая сузились, мужчина-бандит слегка нахмурился, качнув головой в сторону. Жон не встречает его взгляда, но замечает, насколько… оценивающим он является. — Тч, жалко. Шпион? Зачем? — Вернал… ну же, разве ты не слушаешь слухи? Мистраль вот-вот начнет войну. Почему ты думаешь, что здесь может быть шпион? Все еще держа его за волосы, Вернал слегка дергает его, поворачиваясь, чтобы насмехаться над Шаем. — Конечно, я знаю о войне, не обращайся со мной как с дурой! Но все же… Шион — это гребаная помойка. Зачем кому-то шпионить в этом месте? Шай просто беспомощно пожимает плечами, как бы говоря «кто знает?». Но этот взгляд в его глазах каждый раз, когда он смотрит на Жона… он заставляет Жона задуматься, о чем именно думает этот красавчик. — Точно, ну… ух, бесполезно! Возьми его с собой. Мы бросим его к остальным. Вытащив его из кресла, она толкает Жона в объятия Шая, а сама топает мимо другого бандита и выходит из комнаты. Пробираясь по коридору, Вернал рычит и кричит. — Кто-нибудь уже нашел тайник этой суки-старейшины? Ее деньги должны быть где-то здесь! Если я узнаю, что кто-то из вас, идиотов, пытается скрыть это от меня, я вас убью на хрен! На мгновение Жон и Шай смотрят друг другу в глаза. Жон старается продолжать изображать испуганного молодого человека, которому слишком плохо, и через мгновение Шай просто ворчит и тянет его за собой, вытаскивая из виллы в деревню. Ситуация, когда они достигают места битвы, довольно плохая. Жон отвлекся на Вернал и Шая, поэтому он не заметил, что звуки боя стихли… значительно. Действительно, к тому времени, как они достигли центра деревни, все уже практически закончилось… и бандиты явно победили. Вернее, находятся в процессе победы. — Ты умеешь обращаться с копьем, дитя. Но не настолько, чтобы победить меня. Сдавайся. Лейтенант Пирра Никос, тяжело пыхтящая и держащая оружие наперевес, выглядит так, словно видала лучшие времена. Форма красноволосой головы порвана во многих местах, в то время как женщина, напротив которой она стоит, почти не пострадала. Длинные черные волосы в сочетании с устрашающей маской на все лицо, напоминающей Гримм с ее четырьмя прорезями для глаз и совершенно нечеловеческим видом. Сверху на ней красно-черная накидка, черная плиссированная юбка и красный поясок на талии, а также красная кисточка, в которой хранится ее оружие. Со скрещенными на груди руками можно даже не подумать, что предводительница бандитов в маске действительно сражалась. Но когда Пирра издает истошный крик и делает выпад вперед, ее противник действует с легкостью, уклоняясь в сторону и вонзая в живот Пирры кулак в перчатках, от которого она складывается вдвое и падает на землю, хрипя и хватая ртом воздух. Позади Пирры стоят жители деревни Шион, которых защищают мистралийские солдаты, все они выглядят бледными, испуганными и, в общем-то, не в своей тарелке. В некоторых местах, конечно, есть кровь, но, к удивлению Жона, не так много, как он ожидал. Ранения… но никаких явных трупов, судя по беглому взгляду вокруг. Бандиты окружили всю территорию, но почему-то никого не убили… Лицо в маске поворачивается, чтобы посмотреть на него и Шая в момент затишья, которое наступило после того, как Пирра была поставлена на колени ударом. Качнув головой в сторону, вороноволосая женщина ворчит, заметив веревки, свисающие с запястий и лодыжек Жона. — А это кто? — Пленник, которого солдаты связали на вилле, госпожа! Говорит, они думали, что он шпион. Командир отряда Вернал велела мне поместить его к остальным. Шай, конечно, говорит с этой новой женщиной гораздо более уважительно, чем с Вернал, что в глазах Жона, в сочетании со всем остальным, ясно показывает, что она здесь главная. Долгое мгновение лицо в маске смотрит на него. Затем Пирра переключается и начинает подниматься на ноги, и момент прерывается, когда главарь бандитов пожимает плечами. — Если он шпион, то он не с нами. Положите его к остальным. Пирра вскидывает голову, глаза ее расширяются, когда она встречает взгляд Жона. В этот момент он ясно видит, что лейтенант приняла его за шпиона бандитов. Каким-то образом она знала, что они придут, на сто процентов. Но теперь, когда подтвердилось, что он никак не связан с ними… о, это было серьезное чувство вины, которое она сейчас испытывала. Тем временем Жон оказался подталкиваем к окружению мистралийских солдат и жителей деревни, которых они якобы защищали. Теперь было совершенно ясно, что они не так уж и доблестно держались, поскольку их сочли захваченными и «не представляющими угрозы», и бандиты даже не потрудились забрать оружие из рук рядовых. Вместо этого они оставили их всех вооруженными и просто держали их в заточении, не заботясь об их способности дать отпор, когда было очевидно, что они слишком боятся сделать первый шаг. На мгновение Жону тоже становится страшно. Не того, что его ранят бандиты или солдаты, а того, что ему придется раскрыть свою истинную сущность, когда его подтолкнут к солдатам и жителям деревни. Если они решат напасть на него… но нет, они пропускают его вперед. Алистер все еще смотрит на него, оттаскивая его за «линию обороны», в толпу беспомощных, безоружных жителей деревни, которую они «защищают». Для Жона это означает реальный разрыв между лейтенантом и ее солдатами. Пирра сначала не хотела верить в худшее, но, поспрашивав, легко пришла к выводу, что он — шпион бандитов, о которых она каким-то образом узнала и знала, что они действуют в этом районе. Между тем ее солдаты с самого начала не доверяли ему, но поскольку они ничего не знали ни о каких бандитах, то поверили, что он шпион из-за пределов королевства Мистраль. Очевидно, они все еще верили в это. Но перед лицом бандитской угрозы они были готовы отложить это на время. Впрочем, это не имело большого значения. Крик раскалывает воздух и обращает все взоры на Пирру Никос, прижатую к земле собственным копьем через плечо. Ее аура разрушена, на лице красной головы застыла гримаса боли, когда главарь бандитов в маске поставила ей сапог на грудь и огляделась вокруг, в частности, на загнанных в угол солдат и жителей деревни. — Ваш сильнейший боец лежит избитый у моих ног. Я — Рейвен Бранвен из племени Бранвен, а вы… все вы теперь мои пленники. Сложите оружие и сдайтесь, и вам не причинят вреда. Будете продолжать раздражать меня, и я не буду столь милостива. Солдаты вокруг него и жители деревни зашумели, и все они выглядят так, будто кто-то только что прошелся по их могилам. Действительно, надежда исчезла с их лиц при виде Пирры, такой беспомощной и слабой. Склонив голову набок, женщина в маске, которую теперь зовут Рейвен Бранвен, издала темный, насмешливый смешок. — Разве что кто-то из вас захочет попытать счастья против меня? Но я предупреждаю вас… эта выжила только потому, что хорошо сражалась. Если вы не можете произвести на меня впечатление, вам не место вступать со мной в бой. Выбирайте с умом. Жон знает, какой выбор они все собираются сделать, еще до того, как они его сделают. Учитывая, как они поклоняются земле, по которой ходит Никос, очевидно, что никто из них не считает себя лучше ее. Тем временем… он ждал и смотрел, что произойдет, прежде чем действовать. И вот он здесь, окруженный бандитами, Пирра ранена, а ее солдаты вот-вот будут вынуждены сдаться. До сих пор племя Бранвен было на удивление сговорчивым. Даже почти никого не убили. Ясно, что по какой-то причине они пытаются взять как можно больше пленных. Хочет ли он узнать больше? Или пора вмешаться и что-то предпринять… со всем этим? Жон не будет отрицать, это гораздо интереснее, чем последнее время, проведенное здесь, в сонной деревне Шион. Он мог бы остаться сторонним наблюдателем еще немного, и посмотреть, к чему все это приведет…-x-X-x-