-x-X-x-
— Я принимаю твой вызов. Остаться в стороне навсегда всегда было несбыточной мечтой, не так ли? Та его часть, которая была Жон Арком, не могла долго смотреть на страдания людей, прежде чем вмешаться и что-то с этим сделать… в то время как та его часть, которая состояла из опыта бесчисленных Гримм, просто не могла отступить перед вызовом. В тот момент, когда Рейвен Бранвен сделала последнюю попытку запугать его, она подтолкнула его к этому. Его слова прозвучали прежде, чем мистралийские солдаты успели бросить оружие. Все взгляды в округе, от жителей деревни Шион, собравшихся вокруг него, до солдат, образовавших круг, чтобы попытаться защитить их, и до более широкого круга бандитов, загоняющих их всех в угол, обращены на него. Но Жон не беспокоился, он стоит прямо и шагает вперед, веревки все еще свисают с его запястий и лодыжек. Никто, кажется, не знает, что делать и как реагировать, когда он выходит из загона и проходит мимо мистралийских солдат, и меньше всех — сама Рейвен Бранвен. Она выглядит удивленной и даже недоверчивой, и в этот момент затишья перед бурей только один человек пытается остановить его. — Н-Нет! Не надо! Пирра Никос, все еще прижатая к земле собственным копьем, все же пытается подняться. Конечно, поскольку Рейвен пронзила ее собственным оружием, да еще и прижала сапог к груди рыжей, у нее ничего не получается. Все, что ей удалось сделать, — это вывести предводительницу племени Бранвен из мгновенного оцепенения. Ухмыляясь, Рейвен выкручивает копье в плече Пирры, а затем откидывает назад сапог и бьет им по лицу раненой девушки. Пирра тут же падает, хотя Жон улавливает неглубокое дыхание лейтенанта. Она все еще жива, пока что. Но она определенно без сознания. Переведя взгляд с упавшего противника на него, Рейвен оглядывает его с ног до головы из-за своей устрашающей маски Гримма. Ну, пугающим для обычного деревенского жителя или рядового, как те мужчины и женщины, что трусят у него за спиной… но не для него, по правде говоря. Приняв решение, Жон стер со своего лица испуганное выражение. Вместо этого он встречает женщину, стоящую перед ним, с непринужденной уверенностью и легкой улыбкой. Через мгновение Рейвен насмехается. — И кто же ты, собственно, такой? Кто тебя послал, а? Жон качает головой, широко раскинув руки, с запястий которых все еще свисают разрезанные веревки. — Меня никто не посылал. Я не более чем путешественник по миру, вбирающий в себя все, что можно испытать. Я прибыл в Шион, потому что хотел посмотреть, каким местом стал Мистраль. Благодаря тебе и солдатам я начинаю думать, что неплохо ориентируюсь на местности. Бандиты, формирующие периметр вокруг войск Пирры, и жители Шиона смеются над Жоном, насмехаясь и издеваясь, полагая, что он не более чем ребенок, играющий в мужчину. Что совершенно справедливо. Он ведь сейчас не одет так, чтобы произвести впечатление, не так ли? Нет, и он не вооружен. И все же… Рейвен не смеется. Скорее, ее рука опускается на рукоять меча. Меча, который она не доставала ни разу во время боя с Пиррой Никос. В племени Бранвен воцаряется тишина: все бандиты замечают это и умолкают, один за другим. Их вожак воспринимает его всерьез, и поэтому, совершенно неожиданно, ОНИ тоже воспринимают его всерьез. — … Если ты путешественник по миру, как ты говоришь, то я не вижу, какое дело тебе до этого. Уходи и продолжай путешествовать. Как интересно. Предложение, которое заставило ее мужчин (и женщин) переминаться с ноги на ногу в замешательстве и неуверенности. Они не понимали, почему Рейвен дает Жону выход. По правде говоря, он тоже был удивлен. Ее инстинкты были хороши. К несчастью для нее, его собственные инстинкты не позволили ему принять ее предложение. — Но ты бросила вызов. Ты предложила мне попытать счастья, не так ли? Я сделал свой выбор. Если только… ты не отступишь. Жон сохраняет непринужденный и любопытный тон, но его слова оказывают именно то воздействие, которое он хочет, как на саму Рейвен Бранвен, так и на ее людей. Начинается ропот, и до Рейвен наконец-то доходит, в какой ситуации она нечаянно оказалась. Она наконец отвлекается от него и от угрозы, которую, по ее мнению, он представляет, чтобы осознать, какое шоу она и он нечаянно устроили. Она не может отступить… не отступив от Шиона полностью. И он, и она оба знают, что в данный момент это было бы смертным приговором. Хватка на ее оружии становится еще крепче, и Жон буквально слышит, как она скрежещет зубами под маской, благодаря своим усиленным чувствам. Наконец… — Шай! Симпатичный мальчишка-бандит, тот самый, который привел его сюда в первую очередь, побледнел и выпрямился, явно осознав, что попытка Жона сделать из себя неприятность, в свою очередь, внесла Шая в дерьмо-список его босса, если не больше. — М-Мэм?! — Отдай этому идиоту свой пистолет. Я не стану убивать безоружного человека. — Мэм! В одно мгновение Рейвен вернула контроль над происходящим, ее бандиты ухмыляются, улюлюкают и кричат, когда Шай с сожалением вытаскивает пистолет из кобуры и подбрасывает его в воздух, где ему суждено упасть к ногам Жона. Вместо того, чтобы позволить этому случиться, Жон быстро шагает вперед и ловит пистолет по дуге, рассматривая его. Довольно некачественная поделка. Это шестизарядный пистолет… с кастетами и лезвием в нижней части. Он понимает, как можно использовать лезвие в ближнем бою, но кастет плохо приспособлен для любого использования, учитывая ствол пистолета. Между тем, сам ствол явно был несколько раз поврежден, на нем повсюду царапины. Это ужасное оружие, но Жон не ожидал, что будет сражаться им. После минутной проверки он все же продевает пальцы в отверстия кастета и смотрит на Бранвен, которая выглядит напряженной от предвкушения. — Готов ли ты умереть, «путешественник по миру»? Он сразу же понимает, что она говорит серьезно. Он разозлил ее… и тем самым вывел из себя. Но больше всего на свете она не может позволить себе проявить слабость. Он умрет, если она добьется своего, потому что если он будет жить, то ослабит ее в глазах ее бандитов. Жон не может себе представить, что бандитское племя, даже то, которое в буквальном смысле названо по имени своего предводителя, основано на верности и уважении, а не на страхе. Тонко улыбаясь, Жон кивает головой и поднимает пистолет. — Я готов к бою, Рейвен Бран-! Она даже не дает ему закончить, бросая свое имя обратно ей в лицо. Демонстрируя откровенно молниеносную скорость, фехтовальщица бросается вперед, в тот же миг выхватывая свой клинок. Оружие у нее интересное. Одноручный меч… с красным лезвием, которое Жон сразу же распознал как твердый прах. Когда она наносит удар, пытаясь отсечь его голову от плеч прямо здесь и сейчас, Жон… отступает назад, его позвоночник выгибается дугой, когда он уклоняется от обезглавливающего удара. В то же время он поднимает пистолет, целясь ей в грудь, и нажимает на курок. Он полагает, что не должен удивляться, когда некачественное оружие Шей заклинило. Оно не дает осечки, но и не стреляет в грудь Рейвен Бранвен, как он того добивается. Мгновение замедленного времени проходит, и Рейвен вздрагивает, а главарь бандитов понимает, что чуть не получил пулю в грудь. Но это ее не останавливает. Она продолжает замахиваться, заставляя Жона продолжать уклоняться назад. Для тех, кто наблюдает за происходящим, это выглядит так, будто он бешено отступает от ее меча, а красное лезвие летает по воздуху туда-сюда в головокружительной демонстрации мастерства и фехтования. Может даже показаться, что он паникует, пытаясь избежать верной смерти и теряя позиции с каждым шагом. Но Жон совершенно спокоен и полностью контролирует ситуацию. Он позволяет Рейвен все больше и больше настигать его, пока они оба не понимают, что единственный выход — блокировать, а не уклоняться. Когда он поднимает пистолет Шая, чтобы сделать именно это, он не очень удивлен, когда твердое лезвие Рейвен с легкостью рассекает поврежденный револьвер. Смутно он слышит испуганный крик Шая, но Жон не обращает на это внимания. Он уже движется, наседая на защиту Рейвен, перехватывая в другую руку клинок из уничтоженного пистолета и нанося им удар по дуге вверх… прямо по маске Гримма Рейвен, рассекая ее надвое. Он мог бы вонзить лезвие ей в горло, под подбородок. Он мог бы прижать ее язык к стенке рта и смотреть, как она задыхается и истекает кровью под этой маской. Но он этого не делает. Называйте это как хотите. Милосердие… он играет в игры… просто не хочет пачкать свои руки ее кровью, когда она для него все еще чужая. Несмотря ни на что, он срезает ее маску, и хотя нож на конце пистолета Шая тоже был дерьмовым, он достаточно острый, по крайней мере, для этого, прорезая насквозь белый материал, из которого сделана маска Рейвен. В то же время, лезвие Рейвен из твердого праха взрывается на полпути, разрезая пистолет Шая на две части, пули, застрявшие в шестизарядном пистолете, сгорают вместе с огненным прахом, из которой состоит лезвие Рейвен. Взрыв ударяет по телу Жона, на мгновение отбрасывая их обоих, но не причиняет ему никакого вреда. Чтобы причинить ему вред, нужно гораздо больше. Действительно, чтобы повредить иллюзорное заклинание, наложенное на него Салем, нужно гораздо больше. В конце концов, чтобы победить магию, нужна магия, а никто из людей в Мистрале не должен был обладать способностью владеть магией, так сказала ему его Королева. Когда пыль рассеялась, Жон впервые увидел настоящее лицо Рейвен Бранвен. Ее красные глаза расширены, она стоит и дышит чуть быстрее, чем раньше. Эфес ее оружия все еще в ее руке, клинок пока отсутствует, но он подозревает, что у нее есть способ легко его заменить. И действительно, его подозрения быстро подтвердились. Увидев, что он вышел из взрыва совершенно невредимым, а их предводитель — без маски, бандиты Бранвен потрясенно задыхаются, пораженные его полной невредимостью. Мистралийские солдаты и жители деревни Шион выглядят не менее удивленными. Но Жон не обращает на них внимания. Он смотрит только на саму Рейвен, а та немедленно реагирует на его невредимый вид, засовывая рукоять своего оружия обратно в ножны и поворачивая ее. Когда она снова достает его, лезвие действительно заменяется, но на этот раз сплошным столбиком желтого праха. Молниеносный прах, насколько знал Жон. Он потрескивает, когда она держит его перед собой, и вождь племени Бранвен стискивает зубы и сужает глаза, явно готовая ко второму раунду. Жон тоже, даже если в данный момент он без оружия. Обнаженный клинок из уничтоженного пистолета Шая отслужил свое, поэтому Жон презрительно отбросил его в сторону и поднял пустые руки в сторону Рейвен, делая ей знак подойти и вызывающе ухмыляясь, готовясь к ее следующему удару. Она сильна, не сомневайтесь, но в ней нет ничего такого, с чем бы он не сталкивался миллионы раз прежде. И хотя многие из его воспоминаний о Гримм были связаны с гибелью от рук способных охотников уровня Бранвен, сам Жон был намного больше, чем сумма его частей. Он не собирался умирать здесь, нет, сэр. Только, видя его таким уверенным и беззаботным, несмотря на то, что он вроде бы безоружен, Рейвен на мгновение замешкалась… а потом, кажется, обрела новую решимость и твердость. В этот момент Жон видит ее. Это едва заметные искорки в уголках ее глаз, и он сомневается, что кто-то еще заметил это, но он не просто видит эти искорки, он чувствует их. И в этот момент Принц Гримм чувствует… беспокойство. Не страх, потому что он по-прежнему не боится, а легкое беспокойство, потому что все только что стало намного сложнее. У него есть лишь мгновение до того, как Рейвен нападет, но ускорить свои мыслительные процессы и ненароком замедлить окружающий мир достаточно просто. Рейвен Бранвен — Дева. Он чувствует это, чувствует магию внутри нее. Салем позаботилась о том, чтобы рассказать ему все о Сезонных Девах, но, по правде говоря, ей и не нужно было этого делать. Многие воспоминания Гримм были связаны с гибелью от рук Дев, так же как и от рук охотников. То, что этот случайный главарь бандитов оказался Девой… Весенней Девой, если верить его предположениям, было удивительно и одновременно раздражало до невозможности. Первоначальный план Салем, до того как он все перевернул и захватил контроль, заключался в том, чтобы Синдер вобрала в себя силу всех четырех Дев, чтобы окончательно завершить цикл, который Озма осмелился начать много веков назад. Жон положил этому конец, когда ввел в действие свою политику «живи и дай жить» в отношении всего Ремнанта. Он всегда знал, что четыре Девы все еще где-то там… но не ожидал встретить одну из них через несколько недель после въезда в человеческие королевства. Особенно в какой-нибудь деревне в разгар нападения бандитов. И все же, они были здесь. По правде говоря, Рейвен все еще не представляла реальной угрозы. Он мог победить ее, в этом он не сомневался. Даже ее Силы Девы не помешали бы ему вытереть её об землю. Однако… только магия может уничтожить магию. Говоря прямо, если Рейвен в этом бою проявит свои Силы Девы и начнет нападать на него всерьез, иллюзорное заклинание, которое Салем наложила на него, чтобы придать ему человеческий облик, может быть разрушено. Его облик Гримма будет раскрыт, и его маленькое путешествие по человеческой территории почти наверняка закончится. Не говоря уже о том, как бы все отреагировали, если бы стало известно о живом гуманоиде Гримм. Потому что Жон… Жон не был готов убить всех здесь, лишь бы сохранить свое существование в тайне. Однако это означало, что у него есть выбор. Он мог попытаться сдаться. Рейвен ясно дала понять, что если ее противник произведет на нее впечатление, она оставит его в живых… кроме того, если он попытается сдаться, а она все равно попытается его убить, это будет означать, что он продолжит бой и, скорее всего, потеряет свою маскировку. Если он отступит и сдастся, возможно, сделав вид, что все это просто способ продемонстрировать свои навыки главарю бандитов, он сможет легко сбежать позже, вероятно. Но если бы он решил продолжить бой, то Сила Девы Весны Рейвен почти наверняка раскрыла бы его истинную природу, прежде чем он ее одолел. Казалось бы, его загнали в угол, дав два плохих выхода. Но он мог только сильно ускорить свои мыслительные процессы. Время до начала атаки Рэйвен стремительно истекало, и у него был лишь миг относительного времени, чтобы принять решение.-x-X-x-