Принц Гримм

A/N: POV Уиллоу о первой встрече Жона и Пьетро~

-x-X-x-

      Знаете, на какое-то время Уиллоу Шни забеспокоилась. Она думала, не изменит ли ее убийство мужа в худшую сторону. Что, если убийство Жака пробудит в ней что-то… что-то кровожадное? Что, если она снова захочет убивать, будет бороться с темными желаниями, которые приведут ее на грань безумия?       А может быть, все могло пойти по другому пути. Возможно, она поняла бы, какой ошибкой было убивать его только после того, как дело было сделано. Убийство, а затем запоздалое осознание того, что она его любила, могло бы отправить Уиллоу в нисходящую спираль депрессии, из которой не было бы выхода.       Очевидно, что ни того, ни другого не произошло. И, возможно, это само по себе было уроком. Может быть… может быть, некоторых людей просто необходимо убивать. Уиллоу не чувствовала себя серийным убийцей, выискивающим следующую жертву, но она также не испытывала и чувства вины или стыда за то, что покончила с жизнью Жака. Убрать Жака из этого мира было… в конце концов, это было сродни выносу мусора. Конечно, учитывая ее невероятно привилегированный и избалованный образ жизни, можно сказать, что Уиллоу никогда не убивала и не выносила мусор до их с Жаком рокового свидания в саду.       Но ведь ее тоже никогда не трахали на спине на столе для совещаний в недрах штаб-квартиры ПКШ, а теперь это случилось. Нет нужды говорить, что с тех пор, как Жон ворвался в ее жизнь, в ней было много нового. И Уиллоу не могла заставить себя не думать об этом.       Тем не менее, ей пришлось признать, что она испытывает некоторое любопытство. Она не знала, почему Жон так сильно хочет заполучить доктора Пьетро Полендину. Конечно, он был гениальным ученым… но в Атласе было полно гениальных ученых. В самом деле, в отделе исследований и разработок ПКШ, насколько она понимала, были лучшие из лучших. Жак был много кем, большинство из них — презренными, но он также был достаточно способным хедхантером, когда дело касалось увеличения могущества ПКШ… и, следовательно, ЕГО могущества.       И все же Жон стремился именно к доктору Полендине. Именно на доктора Полендину он попросил ее использовать контракты ПКШ с Атласскими Военными, чтобы заполучить его. И именно доктор Полендина сейчас стоял перед Жоном, а голубоглазый блондин загадочно улыбался ему. От этой улыбки по позвоночнику Уиллоу пробежала дрожь, и она чуть было не начала грезить прямо на месте. Но, к сожалению, не успела она предаться фантазиям, как Пьетро, нахмурив брови, посмотрел между ней и Жоном. — … Да? Я вас знаю, молодой человек? Э-э-э… это должен быть мой помощник или что-то в этом роде, миссис Шни? Должен признаться, я бы предпочел иметь возможность выбирать себе помощника или вообще не иметь его, если это возможно…       Уиллоу улыбается, а затем бросает на Жона любопытный взгляд. Когда он кивает ей, она хихикает и качает головой. — Нет, доктор Полендина. Это не ваш новый помощник. Это мой новый телохранитель, Жон. Именно он настоял на том, чтобы я во что бы то ни стало завербовала вас в атлезийские вооруженные силы.       Это заставило доброго доктора широко раскрыть глаза и посмотреть на Жона в новом свете. Однако прежде чем Пьетро успевает ответить, Жон заговаривает первым. — Скажите, доктор Полендина… Если бы вы могли выбрать себе помощника, кого бы вы хотели? Может быть, вашу дочь?       Его дочь? С каждой секундой Уиллоу становится все любопытнее. Между тем, Пьетро выглядит не только встревоженным, но и потрясенным словами Жона. К тому же он слишком долго не отвечает, настолько долго, что даже Уиллоу могла бы догадаться, что что-то здесь не так. — Я не… Я не понимаю, о чем вы говорите, молодой человек. Я, как известно, бездетен.       Жон только наклоняет голову в сторону, его голубые глаза вспыхивают, когда он мрачно усмехается. — Неужели, доктор? Я очень надеюсь, что нет. Если бы вы не считали Пенни своей дочерью, думаю, я был бы весьма… разочарован в вас.       На мгновение Пьетро теряет дар речи, а Уиллоу продолжает медленно складывать головоломку. Кем бы ни была Пенни, она одновременно была дочерью Пьетро, а может быть, и нет? Может быть, он отрекся от нее или что-то в этом роде? Но тогда откуда Жон узнал о ней? — И опять же, ты явно понял, о ком я говорю, когда заговорил о том, что у тебя есть дочь. Похоже, вы просто пытаетесь напустить на себя храбрость… хотя мы оба знаем, что Пенни всегда была для вас больше, чем просто проект.       Это, наконец, вызвало еще одну реакцию Пьетро: он ударил кулаком по одной из ручек своего кресла и гневно зарычал, его аура запылала вокруг него. — Что ты знаешь о Пенни? Где она?       Но Жон не испугался. И он тоже не отступил. — Где твоя дочь, ты имеешь в виду? — ДА! Да, Пенни — моя дочь! Ну вот, ты счастлив?! А теперь расскажи мне, что ты знаешь!       Тут улыбка Жона сходит на нет, и его лицо становится почти… омраченным. — Я знаю, что она мертва, Доктор. Потому что Айронвуд послал ее на самоубийственную миссию.       Уиллоу застывает на месте. Генерал? Опять. Но… но с ее дочерьми все было в порядке, несмотря на то, что Айронвуд играл с их жизнями. Почему дочь Пьетро не выжила? Она не могла понять.       Пьетро, тем временем, тоже на мгновение напрягся… а затем откинулся на спинку стула, внезапно выглядя изможденным до предела. Жон пристально смотрит на него, потом хмыкает и кивает. — … Но ведь ты уже знал об этом, не так ли? Ты уже знал, что она пропала, даже если я сомневаюсь, что Айронвуд дал тебе прямой ответ о ее судьбе. — Да… да, я знал. Ее сенсоры, даже те, что были связаны с моими личными системами, о которых Генерал Айронвуд не знал… они отключились. Так что да, я предполагал… подозревал… но в то же время не хотел в это верить. Что она мертва.       Теперь Уиллоу почувствовала легкое замешательство. Сенсоры? Что это вообще значит? Его дочь была подключена к какой-то системе слежения? Уиллоу почти пожалела, что не может сделать то же самое со своими дочерьми. Это было бы здорово… — Не просто мертва, Пьетро. Отправлена на смерть.       Серьезный голос Жона заставил Уиллоу и Пьетро посмотреть на него. Конечно, именно доктор Полендина просит разъяснений. — … Что вы имеете в виду, молодой человек?       Разведя руки в стороны, Жон говорит доброму доктору совершенно искренне. — Все так, как я и сказал. С самого начала последняя миссия Пенни Полендины была самоубийственной. Генерал Айронвуд знал, что посылает ее на смерть и что даже при самом благоприятном раскладе шансов выжить у нее нет. Но он все равно пошел на это, возможно, потому, что считал, что ее поддержка сделает миссию чуть более вероятной для успеха. Ваша дочь, Пьетро, была использована нашим дорогим Генералом как ресурс. Она была потрачена на выполнение задания, которое он считал более важным, чем ее дальнейшее существование, независимо от того, насколько уникальным было это существование.       Сердце Уиллоу разрывается при виде выражения лица Пьетро Полендины. Ближе всего к тому, что сейчас чувствует он, она была в тот момент, когда Жон заставил ее попытаться связаться с дочерьми, а затем сказал, что с ними все в порядке. Ей действительно казалось, что весь мир рушится вокруг нее, но в конце концов он спас ее. Он спас ее во многих отношениях.       Матриарх Шни задалась вопросом, чего именно добивался Жон. Зачем он заставил ее привести к нему доктора Полендину? Если это было сделано только для того, чтобы бросить ему в лицо смерть дочери этого человека, то Уиллоу, возможно, придется поговорить с белокурым юношей. Пьетро, видимо, думает о том же, потому что его голос звучит надломленно и побежденно, когда он садится в кресло и выглядит гораздо меньше, чем раньше. — Почему… почему ты мне это рассказываешь?       Наступает пауза, прежде чем улыбка возвращается на лицо Жона. И… это удивительно добрая улыбка. В какой-то мере жалостливая. — Я хотел узнать вашу реакцию, я полагаю. Прежде чем решать, что делать дальше. Я хотел узнать, что вы за человек, Пьетро Полендина. И мне нужно было знать, каким вы видите свое творение. В конце концов… Винтер Шни совершенно уверена, что вы сможете починить Пенни, если я дам вам такую возможность. Но мне нужно было знать, что делать: жесткую или мягкую продажу.       Подождите, что? Уиллоу в полном замешательстве. Пьетро, тем временем, выглядит потрясенным. Поэтому она воспользовалась моментом тишины, чтобы сделать шаг вперед и наконец-то высказаться. — … Кто же такая эта Пенни? В один момент ты говоришь о ней как о реальном человеке, а в другой — как о каком-то проекте или технологии!       Жон смотрит в ее сторону, но, кажется, не слишком обеспокоен ее вопросом. Он наклоняет голову в сторону Пьетро Полендины и пожимает плечами. — Некоторое время назад доктору Полендину удалось влить в гиноида часть своей ауры… фактически наделив его душой, а значит, и жизнью. Ее звали Пенни, и хотя она была полностью роботизирована, без плоти и крови, она все же была очень похожа на человека, как говорит мне ваша старшая дочь, Уиллоу. Но проект, давший Пенни «жизнь», был военным. Это означает, что, когда все было сказано и сделано, Генерал Айронвуд сохранил «опекунство», а Пьетро ушел на покой, чтобы управлять своей клиникой.       Это… Уиллоу неодобрительно нахмурилась в сторону Пьетро, внезапно увидев его в новом свете. И опять же, даже если ей хочется в него вгрызться… как она может? Особенно когда она доверила обеих своих дочерей Генералу Айронвуду. В этом свете Уиллоу почувствовала странное родство с Пьетро Полендиной, и она подошла к нему и положила руку на его плечо, чтобы утешительно сжать его. — Похоже, мы оба доверили своих детей не тому человеку, Доктор.       Пьетро смотрит на нее с удивлением и благодарностью, даже когда он испускает вздрагивающий вздох. — … Да, это так. Но теперь… теперь, похоже, у нас есть шанс исправить эту ошибку. Молодой человек. Вы говорили о возможности восстановить Пенни?       Жон только кивает. — Действительно. Я хотел убедиться, что вы не собираетесь при первой же возможности разболтать все Айронвуду… На данный момент Генерал считает, что миссия Пенни была успешной. Что она погибла, но погибла, выполняя ЕГО цели. Это не так. Она умерла напрасно, ничего не добившись… но пока он продолжает верить в то, во что верит, мы все в большей безопасности… в том числе и Пенни.       Челюсть Пьетро сжимается в решимости, и он резко кивает. — Согласен. Если Пенни можно починить… ее можно и модифицировать. Я могу удалить дополнения Атласских Военных к ее системе и программному обеспечению. Я могу удалить все следы их контроля над ней. Тогда, когда мы вернем ее в строй, она никогда больше не будет подчиняться Генералу или его военному аппарату.       После этого заявления Пьетро опускает взгляд на свои руки и корчится от глубокой душевной боли. — … Я думал, что мы поступаем правильно. Я думал, что поддержка Атласа — это к лучшему. Я был патриотом. Но… почему-то я даже не могу усомниться в ваших словах. То, что Генерал Айронвуд напрасно потратил жизнь моей дочери на какую-то неудачную самоубийственную миссию, а потом пытался скрыть это от меня… мне слишком легко в это поверить. И поэтому… я больше не могу подчиняться его решениям. Я больше не могу быть патриотом, каким я себя считал. Моя дочь должна быть на первом месте… и если вы поможете мне вернуть ее, я буду вам предан, молодой человек.       Уиллоу почувствовала, как в ее груди разгорается нечто похожее на гордость за доброго доктора. Он прав. Все, что сейчас имеет значение, — это ее дети. Особенно ее дочери. Уитли… с ним все будет в порядке. Он все еще был дома, все еще изнеженный и избалованный. Об этом можно будет побеспокоиться позже, ведь она знала, что Жак всю жизнь воспитывал мальчика по своему образу и подобию. Но Винтер и Вайсс… им нужна была Уиллоу. Им нужно было, чтобы она стала лучше, чтобы она стала ДЕЛАТЬ лучше. И поэтому… она станет.       Конечно, как только она почувствовала решимость сделать то, что должно быть сделано, Жон только кивнул, достал свиток и сделал вызов. И Уиллоу, и Пьетро могут только наблюдать за тем, как он смотрит на того, кто отвечает на вызов, и кивает ему. — Давайте, попробуйте открыть портал. Мне интересно посмотреть, как далеко продвинулись мы с Рейвен.       Не успевает Уиллоу приступить к разбору этого заявления, как позади Жона раздается резкий всплеск. Он поворачивается, чтобы посмотреть на него: всплеск медленно разрастается, превращаясь в настоящий разрыв посреди воздуха, который все увеличивается и увеличивается. Портал — так он это назвал. И действительно, это именно так. К тому времени, когда портал закончил расти, он стал достаточно большим, чтобы через него мог пройти даже Пьетро в своем кресле с паучьими лапами.       На другой стороне Уиллоу видит красноглазую женщину с вороновыми волосами, на лбу которой выступили капельки пота. Она краснеет, когда встречается взглядом с Жоном, и светловолосый молодой человек ухмыляется. — Хех. Похоже, мы зашли довольно далеко, не так ли, Рэйвен?       Покраснев еще больше, красноглазая женщина отводит взгляд. Тем временем… они втроем переступают черту. Жон идет впереди, за ним Пьетро… и, поскольку портал за ним не закрылся, Уиллоу тоже. Только тогда Рейвен отводит меч назад, позволяя порталу разрушиться.       Они оказываются в другой лаборатории, оборудованной почти так же, как и та, которую они только что покинули. Жон попросил Уиллоу отправить кучу оборудования с помощью автоматического дрона в какое-то случайное место посреди пустыря, но она не знала, куда все это отправится. Теперь же… похоже, она узнала, что он со всем этим сделал.       Действительно, эта лаборатория идентична другой во всех отношениях, кроме одного… на столе рядом лежит сломанная девушка-робот, ее тело наполовину разобрано, но гуманоидные черты еще вполне различимы. — Пенни!       Доктор Полендина бросается к дочери, а Уиллоу наблюдает за ним, надеясь, что ему удастся ее починить… восстановить. Однако долго наблюдать за происходящим ей не удается, потому что… знакомый голос окликает ее со стороны, отвлекая внимание. — Мама.       Уиллоу Шни с замиранием сердца поворачивается и смотрит на свою старшую дочь. Винтер Шни смотрит на нее в ответ, выражение ее лица не поддается прочтению, оно какое-то каменное. В ее взгляде нет ни осуждения, ни приговора, но что в нем… Уиллоу не может сказать. Ее собственная дочь ощущается почти как чужая, когда они стоят друг напротив друга. И все же… не она ли была причиной этого? Разве она не была ужасной матерью, пропадая в бутылке с вином и почти ничего не делая для того, чтобы правильно воспитать Винтер или Вайсс?       Ее младшей нигде не видно… и Уиллоу почти благодарна ей за это, даже когда Винтер смотрит на нее в упор. Однако это не значит, что она знает, что делать, черт возьми.