Глава 11
7 октября 2022 г. в 20:02
Чимин проснулся в испуге и не сразу сообразил, почему лежит в повозке, а не в палатке Тэхёна. Ему показалось, что он уснул во время кормления горгульи, и сейчас в лоб прилетит болезненный щелбан от негодующего Его Высочества. Упираясь взглядом в тёмный тент, Чимин с облегчением выдохнул и перевернулся на бок, с лёгкой улыбкой принимая расслабление мышц и новый солнечный день. Рядом на спине вытянулся Бон, раскинул крылья в разные стороны и создалось впечатление, что даже его когти мягкие и не напряжённые. Бедняга выполнил приказ Тэхёна, но так и не смог наполнить чашу. Тэхёну нужна кислота, а она с каждым укусом горгульи теряла свойства, пока не превратилась в яблочный сок. Разочаровались все, а Бон почувствовал себя виновником в функциях своего организма. Посмотрев на обессиленное едой существо, Чимин из вредности приложил кончик пальца к набитому животу горгульи и пару раз легко надавил, проверяя упругость. Наелся Бон на год вперёд, и будет хорошо, если явно выраженное пузо во время полёта не потянет его к земле. Зато сейчас в горгулье точно есть уксус. Из её раскинутых лап стекает липкий сок, пасть приоткрыта и торчит розовый язык, а тело греется на солнце. Бон не желает просыпаться, хоть нос дёрнулся пару раз, уловив пробуждение Чимина. Но сил у ребёнка вулкана нет. Бон недостоин своего грозного и всеиспепеляющего создателя, потому что не смеет перечить Тэхёну, чтобы отстоять честь горгульи.
Чимин осмотрелся — Юнги не видно и не слышно. Его оружие осталось в повозке, поэтому битва ещё не началась, чему Чимин не мог нарадоваться, ведь с вечера не успел к ней подготовиться. Его меч погряз в мешке под десятком порванных вещей, куда его положил Тэхён, который совсем не умеет обращаться с оружием. Зря десница императора запретил ему присутствовать на тренировках рыцарей или хотя бы на своём примере показал бы, как необходимо ухаживать за оружием. Теперь Чимин вынужден шуметь, мешать спать Бону и ковыряться в чужих грязных вещах.
Свои — не чище. Чимин не нашёл в себе силы постирать одежду. Его хватило окунуться в Терим, выползти на берег и вскарабкаться в повозку, где крепко спал Бон. Юнги Чимин не видел, а теперь рыцарь пропал, как всегда, встав с первыми лучами солнца, чтобы взяться за работу. Всё же Чонгук больше любит Юнги, чем единственного последователя, и Чимин подумал, что нельзя настырно врываться в жизнь принца и его охранника, поэтому на поиски Юнги не выдвинулся. Лучше, если жизнь каждого, кто принимает участие в поездке, останется прежней, но Тэхён настаивал, что Чимину и Юнги необходимо присматривать друг за другом, потому что их жизни связаны.
— Перенеси меня в тихое место, — Бон не открыл глаза и не пошевелился. — Спать хочу. Ещё и жмых просится наружу.
Чимин предложил позвать на помощь Юнги и попросить его привычно бросить горгулью в кусты. Там Бон и выспится и мешок освободит, а заодно посмотрит, где Чонгук и Тэхён. Бон отказался от помощи рыцаря и с великой ленью перевернулся на живот. Вспоминая прошедшую ночь, горгулья с нотами досады в голосе сказала, что не принесла пользу Его Высочеству, как бы ни старалась анализировать ситуации, запахи и информацию. За время поездки по лесу Ирель Бон не показал себя помощником божества, зато разгневал его профессионально. И ведь ничем не загладил свою вину, оставаясь в глазах Чонгука болтливой тварью. Неудивительно, что Юнги отказывается дружить с Боном. Даже в предстоящем переходе по территории фей Бон бесполезен, потому что не в состоянии укусить того, кто мельче его пасти. Феи проворные и в случае опасности превратятся в огонёк, который ослепит горгулью. Получится, что в пути Бон трусливо спрячется в повозке до окончания боя.
— Зачем тебе чувствовать себя полезным? — Чимин выбрасывал вещи из мешка и не оглядывался на горгулью. — Ты уверен, что хоть кто-то из людей пригодился Чонгуку? Думаю, ему полезен только Тэхён. Они двое разгромили бы армию Ирель, магютов и оборотней, поэтому считаю, что люди в окружении Чонгука — дань традициям человечества.
Чимин рассказал Бону, что рыцари донесут до Его Величества историю о путешествии принца Чона и тем самым одна страница жизни Афатерим допишется.
— А что останется? — Бон встал на лапы и, покачивая пузом, подошёл к Чимину.
Парень вытащил ножны с мечом и пожал плечами, не имея представления о ближайшем будущем. От него самого почти ничего не осталось, хоть он намеревался вернуться в Афатерим прежним бродягой с ворованными яблоками за пазухой, а за империю отвечать — гарантированно ошибиться. Скорее всего, останутся лишь слухи, которые правителю надо подтвердить или опровергнуть перед народом и соседскими странами. Чону будет тяжело отстоять трон, очистить своё имя от сплетен и удержать одну линию правителей. Но среди всех знатных семей найдётся ближайший родственник императора, который сменит Чона, потому что прямой потомок на трон не сядет.
— Вот так и пишется история, Бон, — Чимин взглядом нашёл на полу бурдюк и взял его во вторую руку. — У неё много авторов со своим видением ситуации. Просто представь, какие разные басни каждый из рыцарей расскажет императору, в таверне, товарищам, семьям. Думаешь, истории получатся хоть чем-то похожими? А ведь их ещё сто раз перескажут.
Он рассмеялся, а Бон остался в растерянности, потому что лично видел, что творилось в отряде долгие дни. Но кто ему поверит, если в рассказ пьяный воин добавит что-то интереснее, чем правда? Вряд ли Бон услышит в истории себя, Виву и Юджон, потому что императорские воины настолько сильны, что способны самостоятельно справиться с трудностями. И Чимин лишний, потому что приближённый к принцу рыцарь настолько хорош, что сам перебьёт весь лагерь магютов и вырвется из плена. Да и попал он в плен, потому что защищал окружённого врагами господина, а не бежал на помощь какому-то пьяному бездомному крестьянину. Бону стало грустно от осознания, что людям нужны истории, в которых человек совершает поступки, непосильные простому гражданину, чтобы он мог гордиться успехами земляка, при этом сам ничего толком не добиваясь в жизни. Горгулья любит правду и из-за неё часто погибает, поэтому Бону необходимо избегать человека, чтобы в порыве ссоры не умереть. А значит, рядом с Юнги ему не жить.
— Бон! — Чимин спрыгнул с повозки и с жалостью в глазах посмотрел на маленькое создание. — Тебе не обязательно переходить с нами территорию фей. Лети в Афатерим, найди Виву и составь ей компанию, а я и Юнги отыщем вас в скором времени.
Парень побежал к Терим, а Бон опустил голову, посмотрел на липкие передние лапы и молчал, мысленно обвиняя сок во вчерашнем позоре, от которого теперь усиливается чувство бесполезности. Вива сбежала, потому что оборотни хотели сделать её своей помощницей. Бон не нужен даже феям и не годится для предательства. Феи к нему не обратились с заманчивым предложением, не зовут к себе по ночам, не выносят приговор и не требуют явиться для суда. Бон за свою жизнь совершил много плохих дел и заслуживает смерти, но пока не заработал даже внимания фей.
Тэхён заглянул в повозку и заметил Бона с опущенными крыльями. Утро, как обряд чёрной ведьмы, многим испортило настроение. Мужчины готовятся к переходу границы, нервничают, потому что Чонгук не делится планом, ссорятся между собой и недоумевают из-за пропажи Вивы и Юджон с детьми. Чонгук не объяснил причину их исчезновения, поэтому воины решили, что феи убили нечисть и наргов. От этого напряжение в отряде возросло, и только врач Ю сохранил спокойствие, напоминая всем, что всему своё время, даже объяснениям. Когда Чонгук решит, что отряду пора знать о причине пропажи Вивы и людей, он сообщит, а пока необходимо ждать. Мужчины накинулись на него с упрёками. Дед надоел всем со своими байками про время. Оно уверенно истекает, а правда не раскрывается, зато терпение отряда уже подходит к концу. Домыслы и догадки привели к тому, что люди вспомнили все свои плохие поступки, за которые расплатятся жизнью в логове фей.
— Ты готов? — Тэхён улыбнулся Бону, и тот неуклюже направился к нему, принимая окончательное решение.
Взбираясь на грудь парня, Бон протяжно сопел и никак не осмелился сказать, что его желание не совпадает с пользой для отряда, Чонгука и Юнги. Дорога к Афатерим выдалась не такой героической для Бона, как он хотел. Всё произошло неправильно, быстро и неожиданно для горгульи. Она не смогла добиться дружбы и, наверное, никогда не подружиться с человеком, зато поссорилась с Чонгуком и с Юнги. Бон признался, что улетит в лес Афатерим. Виве горгулья не нужна, но и Юнги всё ещё отказывается от Бона.
Тэхён бережно обнял его ладонями, и Бон мордой прижался к его груди, слушая спокойное человеческое сердцебиение. Маленькое существо наконец-то попало к людям, которые не стремятся её убить и защищают, и так скоро надо с ними прощаться.
— Люди не могут питаться только яблоками, — объяснял Тэхён, поглаживая пальцами горгулью между ушей, — и им нужны жилище и одежда, поэтому рано ты заговорил о будущем. У Юнги и Чимина нет дома, куда они могут тебя привести, и нет уверенности, что они смогут тебя защитить. Но это не значит, что ты им не нужен.
Бон поднял взгляд на Тэхёна и сложил цепочку мыслей. Чимин волен дальше бродить по империи и жить воровской жизнью, но Юнги не может служить императору. Во-первых, участвуя в боях, он подвергается опасности не только себя. Во-вторых, его сознание продолжает старую жизнь, а физическое время замерло. Юнги вынужден находиться рядом с Чимином, а значит, для людей они с годами станут колдунами или нечистью, потому что привлекут к себе внимание нестареющим видом. Война сотрёт их из памяти людей, но мужчинам надо выживать, потому что они не лишились элементарных человеческих потребностей: еда, вода, тепло, одежда и многие другие ежедневные вещи. Чимину не привыкать добывать себе минимальный комфорт, однако на этот раз рядом с ним есть ещё человек с такими же нуждами.
Выпорхнув из ладоней Тэхёна, горгулья облетела отряд, контролируя людей, и опустилась на плечо Чимина возле реки. Парень брился и умывался, когда липкие лапы испачкали чистую кожу. Бон поделился мыслями: он слетает в Афатерим и в лесу подыщет уютное место для проживания Чимина и Юнги.
Чимин рассмеялся, чем ввёл горгулью в недоумение. Она неверно поняла слова Тэхёна, не позволила ему договорить и не задала уточняющие вопросы. Теперь над ней смеются. Парень вытер лицо оторванным куском простыни и разрешил Бону делать всё, что его сердце желает. Хочет путешествовать с Юнги? Никто не запрещает, но и рисковать собой из-за капризов горгульи Юнги и Чимин не станут, потому что им самим необходимо найти идеальную модель поведения, чтобы слушать сплетни и узнавать новые новости всех империй. Затем им надо пустить слух о скорой войне, наблюдать за поведением людей и следить за битвами, при этом самим бы не умереть. И только потом, когда настанет послевоенный период, можно найти укромное место для жилья, представиться кем угодно и навещать людей для мелкого заработка и продажи товаров. Вот тогда горгулье безопасно примкнуть к товарищам. Она станет их частью, напарником и спутником, и никому до неё не будет дела. Людям бы заново отстроить империю, наладить свои жизни и встать на ноги, а не узнавать, что за зверь сидит на плече отшельника.
Прекращая разговор с Боном, Чимин побежал к повозке и крикнул, что готов надрать задницы феям. У парня с ними незавершённое дело, поэтому настроен он решительно, несмотря на протесты Юнги. Мужчина указал на Чимина пальцем и потребовал прекратить пить вино. Рассудок должен остаться трезвым, ведь против фей необходимо проявить не меньшую ловкость, а Чимин с бурдюком никак не расстанется. В ответ парень показал ему язык и прищурился, наслаждаясь проказой, будто лёгким флиртом. Юнги сдержался от желания поругать Чимина. Дать бы ему подзатыльник, так он же Чимину он только в радость.
Чонгук вышел из палатки и осмотрел мужчин. Указав на людей в доспехах, он велел снять часть тканевой одежды под сталью и сделать из неё факелы. Следом Тэхён вынес из палатки чаши с маслом для пропитки ткани. Юнги попросил мужчин не спешить снимать с себя доспехи и одежду. Им долго служить в армии, а до окончания службы Юнги остались считанные минуты. Его вещи не жаль резать, да и доспехи его навсегда похоронены в мёртвом лагере магютов.
Бон со шкодой во взгляде спрятался за мешок, едва Юнги приблизился к сундукам в повозке. Выглядывая, горгулья опустила крылья, не подбирая слова, чтобы мягко сообщить своё решение Юнги. И попрощаться хочется, и время ещё есть для посиделок, но шанса поговорить может не подвернуться.
— Юнги, — Бон подошёл к солнечному лучу и настроился увидеть привычную грубость от рыцаря, — я остаюсь в лесу Ирель, потому что здесь яблок много. После войны я найду тебя по запаху смерти Чимина.
Юнги выпрямился, сжимая в руке одежду из огнеустойчивой ткани. Бон, как обычно, решил поиграть с судьбой, оставаясь в глуши, среди еды, нечисти и с большим шансом встретить торговца, который его поймает и продаст. К его безумию не привыкать, но Юнги обратил внимание на слово «лес», а не опасность Ирель. Дожди прошли несколько дней назад, жара вернулась, до Терим близко, но в три прыжка к ней приблизятся люди, а не мелкое существо. Феи слишком маленькие, чтобы поднять ведро воды, а их магия с водой не связана, иначе бы они не селились вблизи реки, а пользовались собственными источниками, брезгуя пить с одного места вместе с людьми. Значит, Тэхён задумал использовать против фей огонь, однако они ловкие, поэтому увернутся от факела. Возможно, Чонгук использует особый строй, который оградит воинов от оборотней, и всё же Юнги насторожился. Поворачиваясь к горгулье, он нахмурился и спросил:
— Твоя кислота горит?
Испортил важную минуту прощания. Кажется, последние слова даже не услышал, а Бон только решился признаться, что ему понравилась поездка, несмотря на трудности в общении с Чонгуком. Не мешая рыцарю исполнять долг, Бон сказал, что кислота горит, ведь горгулья — ребёнок самого раскалённого вулкана, но пламя быстро тухнет, потому что горгулья создана кусать врага, а не плеваться в него. Юнги быстро сообразил: если бы в отряде отсутствовало масло, кислота Бона очень бы пригодилась для факелов. Но кислота быстро прогорает, поэтому Тэхён искал ей другое применение. Сжечь лес — крайнее и выгодное для мести решение. Фей никто не любит, поэтому им некуда податься со своей территории. Они будут вынуждены мириться с другой нечистью, но она их возненавидит, потому что из-за оборотней сгорит часть леса.
— Кровью пахнет? — Юнги закинул на плечо одежду и подошёл к горгулье.
Бон, раздувая крошечные ноздри, принюхался к горячему воздуху, отвлекаясь от мыслей про расставание, уловил запах огня, масла и крови, но она не принадлежит мужчинам из отряда. Бон раньше нюхал эту кровь, и от страха закрыл нос лапой, чтобы не соблазниться выкрикнуть пророчества. Ему нельзя говорить то, что не раскрывают о походе Боги, уберегая людей от хаоса. Паника — эмоция гибели, а Бон не желает смерти мужчинам, поэтому пробормотал, что люди не умрут.
— Если не хочешь, чтобы я умер, не задавай вопросы, — Бон быстро побежал к краю повозки и взлетел.
Юнги выругался на него и спрыгнул на землю. Ему не нравятся феи, однако сейчас их убивать нельзя. Как только отряд отправится к границе, Юнги намеревается навестить оборотней, чтобы договориться снять приговор. Если убить часть фей, они разлетятся по всему миру, и ту, которая наложила проклятие, не найти. У Юнги есть единственный шанс среди сотни оборотней выловить нужную, и он им воспользуется.
Отряд окружил костёр, и мужчины по очереди обугливали толстые палки. Люди слепо повинуются Чонгуку, под нос бормочут, что терпеть не могут загадки принца и всё равно доверяют ему свои жизни. А Юнги взял на контроль поведение Чимина. Парень прохлаждается возле Тэхёна, о чём-то с ним разговаривает, и Юнги, посмотрев, что очередь к огню большая, попятился к парням.
— Вива как-то сказала, что худшей твари, чем ты, Мать в своих недрах не творила, — затянул Чимин, издали рассматривая территорию фей.
Тэхён рассмеялся и отмахнулся. Он привык к проклятиям в свою сторону, да и у Вивы есть причина ненавидеть Тэхёна. Хотя перед расставанием она нейтрально отнеслась к нему, будто позволяя ему еще раз проявить себя с хорошей стороны и изменить мнение о себе. Но Тэхён не меняется. Люди придумывают всё новые и новые методы убийств, а Тэхён всё тот же. Смерть приходит одинаково, разные — последние минуты жизни, и слуги Тэхёна не имеют к ним никакого отношения.
— Я давно бы ушёл домой, — щурился от яркого солнца Тэхён. — Но не хочу Чонгука расстраивать. Он поездку распланировал «от» и «до». Его планы нарушили магюты, теперь — феи. Если я ещё капризничать начну, он разозлится, а мне нравится, когда он идёт мне на уступки, а не ругает меня за чрезмерное своеволие. Так и быть — на этот раз уступлю я.
Своим поступком он гордится. Чимин же видит в этом выгоду для обоих. Чонгуку необходимо скорее избавиться от отряда, оставить их в безопасности и наконец-то выдохнуть, прекращая путь из Ирель в Афатерим. Люди — тяжелое бремя даже для войны. Они связаны с ней, без них её нет, но и без неё они не в состоянии прожить. Чонгук приходит в мир людей, видит каждого, сравнивает достижения и понимает, что люди не отпустят его ещё очень много лет. Маленький отряд Чонгуку необходимо сохранить, чтобы вернуться с Тэхёном к людям и изменить ход истории. Это будет новая страница мира, написанная кровью императоров и миллионов людей. Чонгук запомнит её вкус и запах, Мать впитает в себя и примет как очередную ошибку человечества.
Чонгук подошёл к отряду, посмотрел на труд воинов и остался доволен результатом. Одной одежды Юнги не хватило на все факелы, поэтому четыре воина сидят в штанах и сандалиях, покосились на одетых товарищей и возложили надежды на то, что феи сначала нападут на одетых. Закрепляя намотанную ткань, мужчины попросили рассказать о плане. Юнги напомнил, что феи толпой способны натянуть лук, поэтому без доспехов лучше не выдвигаться.
— Заткните уши чем угодно! — командовал Чонгук. — Вы не должны слышать, что вам говорят феи. Когда они попробуют подлететь к вам, опустите факелы к земле, угрожая спалить лес. Мы уничтожим их дом, если они нападут.
— Подло, — заметил Джухёк, вытирая тряпкой масло с рук, — но иначе с ними нельзя.
Чонгук приказал готовиться. Отряд не побежит, мужчины коней не оседлают. Опасный отрезок пути все пройдут, контролируя четыре стороны, а затем — на лошадях галопом доберутся до границы.
Юнги и Чимин отказались от факелов. Их точно не убьют, а у Чимина вовсе есть разговор к феям, поэтому уши не заткнёт. Старик Ю, жестом подзывая к себе Юнги, попросил рассказать, чем рыцарь защитился от фей.
— А я, дед, проиграл им при первой встречи, — честно признался Юнги и добавил, что Ю в сравнении с феями — мягкосердечный палач.
Ю задумался, почесал подбородок и попросил сказать, что произошло. Если старик заткнёт уши, его вестибулярный аппарат даст сбой, а лечь принц не разрешил, поэтому пожилой мужчина попросту потеряется в пространстве. Но слова Юнги могут помочь Ю отвлечься от горьких речей фей. Палача обвинить всегда есть в чём. Оборотни увидят каждого приговорённого к смерти и безжалостное выполнение приговора. Ю сомневается, что годы работы врачом способны уравновесить долгие годы службы главным палачом. Нет ничего, что сравнится с ценностью жизни, даже другая жизнь, потому что ни местью, ни смертью не оживить умершего. Все казнённые люди останутся кровью на руках Ю, и феи увидят каждую отрубленную голову, которая покатилась с плахи после удара тяжёлым топором.
Юнги пожал плечами, не представляя, как объяснить старику нрав оборотней. Даже рассказывать толком нечего: прокляли и бросили ковыряться в жизни, как жук в навозе. Если не найти способ избавиться от приговора феи, Юнги и Чимин будут вынуждены с весны до поздней осени бродить по империи, затем — искать место для зимовки. При этом им необходимо работать, чтобы покупать еду, одежду, обувь и ухаживать за оружием. Юнги не представляет, как успеть одновременно следить за целой империей, работать и при этом не сдохнуть.
Ю опустил взгляд к земле, в задумчивости нахмурил брови и пробормотал, что есть у него идея, но надо её обдумать. Он предложил в Афатерим обговорить будущее Юнги и Чимина. Старик плохо разбирается в нечисти, а Чонгук и Тэхён не подскажут, как избавиться от проклятия, потому что им не выгодно разъединять Юнги и Чимина, однако Ю знает, как облегчить жизнь мужчинам. Юнги обрадовался. Он крепким рукопожатием поблагодарил врача за заботу и пообещал помочь ему всем, чем сможет. Поскольку двум людям, связанным Чонгуком, ходить по всей империи, Юнги может найти для врача инструменты или травы в знак благодарности за помощь. В крайнем случае, Юнги купит ингредиенты у ведьмы.
Старик улыбнулся. Помочь Юнги — дело благородное. Рыцарю пригодится любая мелочь в начале сложного пути, и медицинские знания важны в долгой жизни.
Чонгук приказал выдвигаться. Мужчины подожгли факелы, затолкали в уши куски ткани и встали возле своих лошадей. Отряд волнуется настолько сильно, что феи осмелели, нащупав слабые места людей. Они полетели к деревьям и встречали воинов пристальными взглядами.
— Бон, иди сюда, — Юнги подозвал к себе горгулью, когда сделал первый шаг, и всмотрелся в оборотней.
Где-то есть фея, которая прокляла. Юнги попросил Бона сидеть на плече и поймать оборотня, на которого он укажет. От просьбы Бон опешил и вытаращился чёрными глазами на мужчину. Он собрался улетать к середине леса, а не посещать Афатерим. Юнги сам говорил, что Бон ему не нужен, а теперь горгулья понадобилась в непосильном для неё деле. Фея превратится в огонёк, который Бону не поймать. Маленькое свечение загоняет горгулью по лесу, и у Бона закружится голова, появится тошнота и сонливость. Потом феи над ним посмеются и поиздеваются.
Горгулья принюхалась — появился запах огня. Вива сейчас очень бы пригодилась, и Бон назвал её предательницей. Могла бы сказать о жизнях людей немного больше, чтобы приблизительно определить, когда они умрут. На первый взгляд, опасности для отряда нет. Если его придерживаться, гарантировано выживешь, поэтому Бон подлетел к Юнги, сел на его плечо и сообщил, что не способен проявить ловкость фей.
— Я поймаю, — шёл возле Юнги Чимин.
Юнги предложил ему сначала поймать Бона. Со стороны феи выглядят хрупкими и беззащитными, но сила их не физическая. Встречали отряд феи, которые пропускали людей и присутствовали при вынесении приговора Юнги. Они предупредили, что вторая половина оборотней притаилась дальше в лесу. Часть фей выполнила своё обещание и за бывших товарищей не отвечает. Враг спрятался на середине территории, чтобы человек не смог сбежать.
— Когда-то они не высовывались из гнёзд, — тихо отозвался Чонгук, и Чимин подошёл к нему. — Они только ведьм и колдунов боятся. Ещё пятьдесят лет назад магией интересовалось большее количество людей, поэтому искали рецепт её силе, и один из ингредиентов — крылья феи-оборотня. В нынешнее время магия не в почёте, поэтому феи осмелели и мстят человеку.
Чимин не согласился, ведь мстить феям надо колдунам и ведьмам, которые дёргают их крылья, а торговцы и остальные простые люди не желают феям зла. Но оборотни на сильнейшего не кинутся, поэтому издеваются над слабыми. Например, Чимин идёт возле лошади и тоже слышит шёпот, который легче воздуха. Феи-союзники искушались прошлым парня, и некоторые, не сдержав слова, вспомнили его брата, отца, проклятия учёбе и пожелания смерти Богу войны. Чимин не отрицает, что любил учиться владеть мечом и ненавидел жестокие тренировки и бесконечные речи отца про обязанности. Чимину не стыдно, ведь виноватым в проклятиях считает отца, который не обучал, а надоедал ученику. Он бредил своим Богом, а Чимин — человек простой: чем больше что-то возвышают, тем меньше оно ему нравится. Только по прошествии нескольких лет, когда обида на отца прекратила ассоциироваться с Чонгуком, Чимин извинился за свои слова. Он не знает, слышал ли его Чонгук. Быть может, не сильно искренне проклинал? Или из-за отсутствия веры проклятия не долетали до ушей Чонгука? Или Чонгук вовсе не слышит обращения к себе? Чимину хочется скрыть позор, хоть он понимает, что не виноват в грубых словах. Отец всегда считал, что всё, что он может, под силу сыновьям и забыл, что сыновья — отдельные личности. Возможно, из-за того, что для Чонгука есть отличия между людьми, он не злится на Чимина. Или же Чимин слишком высокого о себе мнения, а Чонгуку на самом деле всё равно, что думают о нём люди. На нём проклятий больше, чем иголок на теле ежа и звёзд на небе, поэтому вряд ли голос маленького Чимина выделился чем-то в ворохе миллиона голосов. И всё же парню обидно: он всю жизнь живёт по выдуманным правилам, а феи не подчиняются ни Чонгуку, ни Тэхёну. При этом оборотни требуют, чтобы человек им повиновался. Они считают людей чем-то мерзким. Даже магюты проявляют больше уважения к городским жителям, чем феи.
Чимин не выдержал натиск шёпота и показал кулак парящим в воздухе феям, после чего сквозь зубы выругался. Чонгук улыбнулся его наивности и сказал, что кулаки не помогут остановить шёпот. Отряд перед выходом в уши тряпки затолкал, а Чимин и Юнги отказались, ссылаясь на то, что дважды их не накажут, поэтому сами виноваты в своих страданиях.
— Они вас ни во что не ставят, — пробормотал Чимин, рассматривая фей. — Наверное, как магюты, не взяли себе покровителя, возвысив себя до вашего уровня?
Чонгук кивнул. Феи знают слабость человеческого тела, поэтому злятся даже на Чонгука и Тэхёна. Они понимают, что оба мужчины слабы физически и им необходимо защитить людей, поэтому феи не упустили момент высказать обвинения двум братьям. Раз стал человеком, значит, права на территории фей для них не меняются.
— Нет уважения, — Юнги сморщился от неприязни, и Чонгук улыбнулся шире.
Феи для него и Тэхёна не представляют угрозу, потому что оборотни серьёзно вредят только людям, а Чонгук лишь посмеётся с мелких зараз. Они могут остановить время человека, поэтому за их частью тела колдуны и ведьмы выходят на охоту, но также легко феи обрывают жизни, решив, что человек достаточно навредил этому миру.
Бон насупился — он не интересен феям, потому что является горгульей. Вроде, радоваться надо, но у Бона создалось впечатление, что его унизили, поставили ниже человека и не позволили разделить с Юнги одно страдание. Бон заметил, что мирная часть фей сопровождает отряд. Чем дальше он удаляется, тем выше поднимаются оборотни, и это усложняет поиски нужной феи. Юнги всматривается в них, но они постепенно обращаются в огоньки, из-за чего исчезают в ярких лучах солнца.
— Я передумал снимать проклятие, — быстро проговорил Чимин, и Юнги скривился.
Парень решил стать кошмаром для фей. Раз они подарили ему вечность, он воспользуется ею им во вред. Чимин вернётся к ведьме и станет её лучшим учеником, затем будет приходить к феям и мстить до тех пор, пока они сами не найдут способ снять приговор. Иного идеального выхода Чимин не нашёл, ведь феи боятся только магию.
Юнги назвал его идею детской. Обида пятилетнего ребёнка, не более. Десять лет учить то, что не нужно в жизни, ради того, чтобы периодически отбирать крылья у пары фей? Нет, Юнги не считает это мудрым планом, поэтому продолжил сейчас искать нужную фею. Чонгук шепнул ему, что фея не поможет проклятому, даже если знает способ вернуть Юнги в прошлое состояние. Характер у оборотней недобрый, а силы воли много. Если понадобится, то умрут, не выдавая секрет. Проще уговорить магюта не махать мечом, чем вынудить фею помочь человеку.
Тэхён наблюдал за разговором, не мешал общению и постепенно отдалялся от отряда. Люди проходят по мирной территории, в которой нет опасности, поэтому Чонгуку и Тэхёну нет смысла стоять рядом. Феи сдержали обещание, но есть другая часть стаи, которая тоже отвечает за свои слова. Отстав от отряда, Тэхён повернулся в сторону и, придерживаясь линии кустов, быстро убежал вперёд. Воины не слышат его, потому что в их ушах ткань, Чимин и Юнги слишком эмоциональны, потому потеряли бдительность, Чонгук проигнорировал уход брата, а Ю, искоса посмотрев на мелькнувшие белые одежды среди летней зелени, тяжело вздохнул. Старику бы в спокойствии дожить свой век, дать дорогу молодым и забыть эту поездку за Тэхёном. Врач никогда о ней не вспомнит, не расскажет про неё людям и не пожелает человеку пережить то же, но Тэхёна в снегах Нарг ему никогда не забыть. Его образ всегда встаёт перед глазами за секунду до пробуждения ото сна и напоминает Ю пережитый страх от вида того, как со стороны выглядит палач в процессе казни.
Тэхён миновал мирных фей и попал в полчище агрессивных маленьких созданий. Тэхёну они не рады, поэтому сплотились и потребовали идти прочь. Они пропускают его вперёд, указывая руками на дорогу, а Тэхён состроил на лице удивление и задумался. Он нервирует фей. Чем дольше он стоит на месте, тем ближе к нему Чонгук и вероятность сражения со смертельным исходом. Феям нужен Юнги. Из-за него в стае скандал, и необходимо судить его справедливо, чтобы примирить оборотней. Если Тэхён не уйдёт, стычки нечисти и человека не избежать, либо первая половина стаи накинется на вторую из-за разных взглядов на приговор Юнги.
— Я не могу, — Тэхён пожал плечами от слабости перед своей сущностью. — Чонгук может от меня уйти, а я от него — нет. Хочешь, я попрошу его покинуть лес Ирель?
На секунду взгляд феи отразил страх. Они смелые в общении с Тэхёном, пока Чонгук рядом. Без него Тэхён опасен, поэтому феи поспешили перейти к запасному плану, чтобы избавиться от главной помехи на пути к правильному приговору Юнги.
Фея приказала принести лук и предупредила Тэхёна, что будет вынуждена стрелять, если он не уйдёт. Глупо запугивать Тэхёна смертью, но фея напомнила, что в случае гибели парень расстанется с Чонгуком, они разойдутся по разным мирам, и оба мужчины не смогут продолжать заниматься мерзостью, которая им очень приятна.
— Я же вижу, — фея подлетела к луку, — как тебе нравится низменное удовольствие человеческого тела. Тебе нравится ласка собственного брата, сама мысль о том, что вы братья, и наблюдать, как Чонгук каждый раз выбирает лечь с тобой в постель, а не воздержаться, как велит Мать.
— Кому она велит? — Тэхён сложил руки на груди, принимаясь разбираться в небольшом заблуждении феи.
Что не запрещено, то автоматически разрешается. Мать-Богиня не одобряет близкородственные связи, потому что они портят наследственность людям. Чонгук и Тэхён родились одного пола, поэтому им незачем переживать за порчу генов. И не по вине Тэхёна империя осталась без прямого наследника. Родители разрешили сыновьям перешагнуть грань морали, но ведьма не сказала правителям правду про Тэхёна, иначе бы его убили. Благодаря ведьме Тэхён живёт в мире людей, и ведьма знала, что Война и Смерть станут братьями-любовниками, что приведёт к потере наследника. Но старухе, проживающей в Ирель, важны эксперименты, а не будущее соседней страны.
— Спрашивай с ведьмы, — советовал Тэхён. — Иди к ней в дом, скажи ей, в чём она виновата, и приговори её к самой мучительной болезни. У неё выкуплено одиннадцать лет жизни, а значит, страдать ей больше десятка лет. Или предъяви обвинения императору, который захотел создать непобедимую империю, но от жадности не заметил обман старой бабки, — он немного помолчал и добавил: — Можно призывать Бога, можно дать ему тело, но нельзя родить полубога. Боги в своём мире не плодятся, а в человеческом — подавно не «наследят». Кто же виноват, что империя осталась без наследника?
— Ты, — уверенно ответила фея. — Чонгуку бы нашли жену, и она бы родила от императора. Никто бы не узнал, что Чонгук воспитывает брата, а потом Чонгук бы переродился в его ребёнке.
Сердце Тэхёна кольнуло от мысли про круговое перерождение. С Богами человек прекратил считаться, поставив свои потребности на первое место, что вполне ожидаемо от эгоизма людей. Парень развёл руками и вновь пожал плечами. Он не виноват в решении правителей сделать братьев любовниками. Да и Чонгук больше заинтересован в жизни с Тэхёном, а не в правлении Афатерим. Зачем ему власть над одним государством, если он волен распоряжаться жизнями всего человечества? Хван готов обвинить Чона в смерти императора, воины разнесут сплетни, что Тэхён выжил, и разгорится конфликт, в который невольно вяжутся соседние страны. Тэхён убил Хвана, потому что тот пытался посадить в неволю Смерть. Ни одно заклинание не способно стереть инстинкты парня, а в сочетании с физической болью они вырвались наружу. Тэхён всё ещё чувствует тесноту в теле. Ему неуютно жить человеком: тело хрупкое, с трудом противится желаниям и часто эмоции берут верх над разумом. Больше всего парню не нравится, что он не в состоянии проявить все свои навыки и умения, потому что человеку не под силу их выдержать. Тэхён жаждет свободы, разорвать кокон, в который заключён, наконец-то свободно дышать и скинуть человеческое бремя с плеч. Если бы не слабое, как крылья бабочки, тело, он бы не церемонился с нечистью и людьми. Он терпит их только из любви к Чонгуку, и ради него избавится от насмешек фей и ответственности за отряд.
— Стреляй, — Тэхён согласился вернуться домой и выпрямился, чтобы оборотни лучше целились в сердце или в голову.
Фея сжала кулаки. Кажется, она до последнего мгновения верила, что Тэхён уйдёт в Афатерим отдельно от Чонгука, выбирая любовника, а не потерю жизни в мире людей, потому что Его Высочество не намеревается покидать Афатерим. Феи слышали многие разговоры людей, включая план Чонгука на ближайшее будущее, поэтому выбор Тэхёна немного поколебал решимость оборотней. Неосознанно и выигрывая для себя время, фея напомнила, что не запугивает парня и он вернётся к Матери, как только стрела пронзит жизненно важный орган. Ей страшно, и Тэхён не смеётся над её страхом, потому что ей предстоит испытать ужас, какой вселяет Чонгук, но она не поймёт, как Тэхён её обманул, поэтому этот ужас навеки останется в её сердце. Если бы в семье императора Тэхён не родился первым, план феи мог бы сработать: она убивает Тэхёна, прячет одежду, Чонгук оставляет отряд и бежит искать брата, а оборотни бросаются на людей. Но фея не знает главное — линия крови Тэхёна чертит Чонгуку путь по его «звёздам». В этом перерождении они не потеряются, ведь Мать услышала ведьму и позаботилась о своих самых непослушных детях.
Фея велела целиться в сердце Тэхёна. Её помощники гурьбой удержали лук и натянули тетиву, и Тэхён с лёгкой улыбкой наблюдал, как маленькие оборотни стараются не разлететься вместе со стрелой. Спешкой они делают Тэхёну одолжение, прекращая его муки в порочном теле. Стрелять не фее-переговорщику, поэтому её труд не приложен к усилиям. Ей необходимо только отдать приказ, а её помощники едва удерживают лук и стрелу. Они нашли в себе смелость выстрелить, но не готовы сразу найти в себе силы перейти ко второму пункту плана. А у Чонгука нюх на Тэхёна отменный, на него парень и рассчитывает.
Рука феи указала на Тэхёна, и оборотни выпустили стрелу. Тэхён засмотрелся на них: лук выпал, часть фей отскочили в сторону, а другая — под тяжестью оружия упала с ним на дорогу. Из-за сложности стрельбы феи промахнулись — стрела угодила человеку под левую ключицу. Тэхён от удара на полшага отошёл назад, плечо едва с глухим звуком не вывернулось, а дискомфорт в теле плавно перерос в резкую боль. Рука потянулось вырвать стрелу, но взгляд уловил красное пятно на белом плаще, и боль автоматически усилилась. Пальцы руки дрогнули, кисть свело судорогой, а от боли спазм сковал мышцы.
Но феи не убили. Переговорщик с отчаянием в глазах наблюдала за парнем и ждала, когда либо он кинется в драку, либо её помощники успеют подготовить лук ко второму выстрелу.
— Глупая, — прошептал Тэхён и, глубоко вдохнув в последний раз, ощутил запахи леса, хвои, яблок и Терим.
Он запомнит Ирель и обязательно вернётся, чтобы сопроводить Чонгука на очередном круге человеческой глупости, когда в цене не жизнь, а надёжное оружие. Когда человек теряет человечность, когда убивает детей, обезумев от сумасшествия вокруг, и когда инстинкты берут вверх над разумом, тогда начинается понимание главного, что дарит Бог смерти людям: любовь к жизни. Окружив себя комфортом, люди забывают о бесценности существования и играются с жизнью, как с дорогой игрушкой, теряя страх перед смертью. И тогда Богиня-Мать отпускает Смерть к людям. Тэхён обязательно вернётся, ведь даже феи его зовут. Страница истории империи Афатерим и её жителей дописывается, буквы в книге неровные из-за спешки судьбы, а чернильные кляксы приняли причудливые формы чёрных снежинок. Но рука судьбы не прекращает писать, а Тэхён лишь исполняет её волю, выведенную на бумаге.
Медленно выдыхая, Тэхён освобождал себя из оболочки человека. Он оставляет мир людей под ошеломлённые взгляды фей, чтобы позже вместе с Чонгуком сотрясти земли империй и заставить их населения плакать одним голосом. Люди вновь пошлют проклятия Богам, не понимая, что виновник сидит на троне в замке Афатерим. Его желание власти перешло границы человеческого мира, нашло лёгкий путь к победам на войне, но, чтобы воевать бок о бок с Чонгуком, надо быть равным ему и помнить, что рядом с ним Тэхён, поэтому в любой момент жажду власти в человеке подавит стремление жить. Тогда теряется гордыня, величие трона и блеск короны, а человек превращается в труса, бегущего к тёмному углу ради того, чтобы дышать. Но генералы, полководцы и императоры смотрят в глаза Чонгука и видят беспроигрышные битвы, и становятся уязвимыми для Тэхёна, а от него не каждому удастся сбежать.
Тело Тэхёна лопнуло мыльным пузырём, растворилось в лесу, и на траве остались лежать обувь и окровавленные одежды со стрелой. Фея шумно вздохнула и осмотрелась, будто её где-то поджидает Тэхён, затем приказала помощникам убрать лук и стрелы, чтобы не выглядеть перед отрядом враждебно. Оборотни подняли оружие, засуетились, выбирая место для полёта, и ойкнули, когда увидели Чонгука возле дерева.
Он прибежал на запах. Дурман величия, прохлада чистоты и лёгкое покалывание под кожей оторвали Чонгука от отряда. Память воссоздала моменты, когда кровь, смешанная с аурами двух миров, дарила наслаждение двоим любовникам. Чонгук всерьёз подумал, что Тэхён играется, требуя внимания даже в столь ответственный момент, или его приятно будоражит опасность, поэтому он настоятельно требует брата найти его. Затем они встретятся, Тэхён поцелует Чонгука, размазывая по его губам кровь, чтобы позже провести пальцами по его лицу, рассматривая «звёзды». Он скажет о красоте темноты на теле Чонгука в момент, когда она создана его кровью, и улыбнётся, истекая ею. Чонгук уделит ему время, иначе память крови достанется Матери, а не её сыну.
Медленно ступая по траве, Чонгук приблизился к белому плащу. От непонимания происходящего он наклонил голову на бок и каждую секунду мысленно просил Тэхёна, чтобы увиденное оказалось нелепой шуткой. Должно быть, Тэхён где-то спрятался, и Чонгук жадно втягивал ноздрями воздух, всматривался в округу, но кровь наследника империи впиталась в тонкую ткань с вышитым рисунком и медленно засыхала в золотых лучах солнца. Чонгук повторял себе, что шутка очень плохая. У Тэхёна отвратительное чувство юмора, как и злые его розыгрыши. Нельзя бросать тех, кто дал свободу и право выбора, однако парень это сделал в минуту, когда Чонгук максимально ему доверился. Тэхён по себе знает, насколько больно от чувства одиночества в чужом мире, но подверг этому чувству Чонгука, который ощутил на себе груз человеческого несовершенства. Парень творит необдуманные поступки, чтобы добиться своего, и не смотрит на цену. Чонгук с радостью сделает наоборот: не подастся на уловку Тэхёна и доведёт дело до конца. Но в груди что-то трепещет, как пугливый щенок. Несмотря на погоду, Чонгуку очень холодно, а белый плащ, который ассоциируется с Тэхёном, давит на глаза, вынуждая их блестеть от нахлынувших слёз. Чонгук знает, что Тэхён вернулся домой и его встречает Мать, однако одиночество и чувство потерянности смешались в сердце и породили смерч из злости, обиды и ненависти, которые душат слезами и требуют выплеснуть эмоции наружу, чтобы избавиться от внутреннего напряжения и вернуть трезвость рассудка. Под горячую руку попали феи, и преданные воины выполнят любой приказ принца, помогая гневу Чонгука распространяться в бешенном темпе. Они всё ещё ему верны и готовы умереть ради него, а иначе их долгие годы не дрессировали.
— Это не мы, — тихо проговорила фея, отлетая к дереву. — Он сам.
— Сам в себя воткнул стрелу? — Чонгук посмотрел на фею пустым взглядом, словно смотрит сквозь неё, на природу за её спиной и видит конечную цель — Афатерим.
Фея кричала, что только ранила Тэхёна и не призналась, что намеревалась убить. Она недоумевает от происходящего и никак не может разгадать секрет связи Тэхёна и Чонгука. Когда Тэхён покинул мир людей, отряд шёл вдали, поэтому у оборотней оставалось время, чтобы подготовиться ко встрече с людьми, но Чонгук прибежал слишком быстро.
Юнги ощутил тяжёлый удар в груди — нужен ритуал. Мужчина остановился и успел сказать Бону, что людям надо срочно уходить. Бон, сидя у него на плече, переспросил, наблюдая за периметром и контролируя фей. Оборотни припомнили людям их мерзкие поступки, давили на чувство вины, но мужчины их не слышали, Чимин игнорировал, не сожалея о прошлом, Юнги не слышал голоса, а Ю бормотал молитвы Богу жизни. Бон следит за феями и стариком, будто сможет вразумить сошедшего с ума человека и остановить его на пути к принятию приговора. Смысл слов Юнги дошёл до горгульи не сразу. Когда мужчина опустился на одно колено и поднял меч высоко вверх, направляя его острие к небу, Бон осознал происходящее и успел улететь в сторону прежде, чем Чонгук подпрыгнул и одной ногой встал на меч. Его Высочество резко прокрутился, полы его плащ плавно приподнялись, и Чонгук исчез, после чего его одежды и обувь рухнули к ногам Юнги.
Бон подлетел к Чимину и толкнул его вперёд, приговаривая, что надо бежать.
— Веди отряд! — в панике кричал Бон, со страхом озираясь по сторонам.
Люди, подчиняясь последней воли принца, замерли и бросили факелы на землю, и Чимин оглянулся на Юнги, чтобы узнать, что происходит. Юнги стоит в нескольких метрах от него возле дерева, его глаза закрыты, и он что-то бормочет.
— Не ходи к нему, — горячо прошептал Бон. — Уходи в Афатерим.
Кричать отряду бессмысленно. Парень попросил помощи Ю, и оба бегали от человека к человеку, вытаскивали тряпки из ушей и приказывали седлать испуганных лошадей. Мужчины не понимают, что происходит. Они пытались поднять горящие факелы, но Бон орал, что нельзя, если кто-то хочет жить. Горгулья взяла на себя роль путеводителя. Кружа над отрядом, она следила, чтобы каждый воин выполнил её указания, после чего подлетела к Юнги и прислушалась — молитва Матери.
— Бежим!!! — в страхе крикнул Бон, чем навеял панику среди людей.
Она помогла им обострить чувство самосохранения. Феи велели остановиться и потушить пожар, но люди сдерживали лошадей, которые вставали на дыбы от огня, и ориентировался лишь на голос Бона. Чимин подбежал к Юнги, переживая за него больше, чем за себя. Он тряс рыцаря, а тот продолжал бормотать молитву. Юнги застыл на одном месте, не обращая внимания на шум и огонь, и Чимин услышал в его голосе Чонгука. Последователь Бога войны должен уйти, не мешать господину исполнять волю и слепо следовать его замыслу. Но бросить Юнги — винить себя в случае смерти обоих. Второй раз видеть гибель близкого человека парень не готов, поэтому стоял и ждал, когда молитва окончится.
— Идём! — Бон хватал его лапами за волосы и пытался потянуть, но локоны скользили по соку. — Если ты сгоришь в огне, он умрёт. Не будь эгоистом и привыкай к тому, что значит быть последователем Чонгука! Это не то, что тебе говорил отец! Это хуже того, что ты думал. Идём же! Надо уводить отряд, который дорог Чонгуку в Афатерим!
Слова привели Чимина в чувство и избавили от ледяного ожидания смерти. Он метнулся к лошади, схватил поводья и резко опустил вниз, после чего животное позволило всаднику сесть. Бон кружил над людьми, кричал всем следовать за ним и полетел вперёд. В лесу, полного яблок, ему не заблудиться, дорогу выбирал широкую, которой следуют торговцы, и воины, не видя иного выхода, помчались следом за горгульей, а взглядом искали принца. Чимин раз оглянулся, чтобы посмотреть на Юнги, окружённого зеленью леса и огнями фей, и ощутил ветер. Он поднял языки пламени вверх, поглотил деревья, и те прощально трещали, оканчивая свой век в огне. Мать отозвалась на дикий крик Чонгука вихрями ветра, разносила огонь по лесу и уничтожала место, в котором осталась кровь её создания. Чонгук не простил тех, кто направил оружие на Тэхёна ради выгоды. Мать убирала с пути войны тех, кто убивает людей, которые пригодятся миру, когда окончится бойня между империями. Тэхён избавился от большей части магютов, а Чонгук призвал к Матери в борьбе против фей, тем самым ослабив лесных жителей на несколько десятков лет. Феи спешно улетали за пределы своей территории, проклиная людей, но не смогли отомстить, потому что воины удалялись всё дальше, ориентируясь на горгулью и не слыша голос оборотней.
— Все на месте? — громко спросил Чимин, ища причину вернуться за Юнги.
Мужчины по очереди выкрикнули свои имена, Джухёк посчитал их и сказал, что не хватает принца Чона, Юнги и Тэхёна, за которым изначально выезжали в Ирель. Отряд лишился трёх самых ценных людей и начинал паниковать с новой силой, понимая, что император не простит оплошность. Чимин попросил всех замолчать. Император никогда не перечит сыну, значит, достаточно ему сказать, что Чонгук сам не пожелал возвратиться в замок. Людей император не казнит, потому что они лично видели, что происходило в пути, и способны помочь восстановить события.
Чимин вновь оглянулся и с тревогой наблюдал, как пламя охватывает лес, а дым распространяется по территории и выгоняет с неё напуганных животных. Парень сам мчится с липким, как сок Бона, страхом в груди, переживая за Юнги, но одно утешает: Чимин жив, значит, Юнги не умер.
— Не думай о плохом, — посоветовал Ю, переходя на крик. — Две лошади остались на территории фей, поэтому Юнги скоро нас догонит! Его Высочество не позволит Афатерим лишиться его помощников.
Чимин крепче сжал поводья и прищурился от встречного потока воздуха. Сложно сохранить спокойствие, когда Юнги пропадает из поля зрения. Чимин даже не может сказать, за кого он больше переживает, ведь их жизни связаны, поэтому волнуется за Юнги как за себя. В данный момент он знает, что находится в безопасности, поэтому беспокоится за Юнги, помня, что Чонгуку не составит труда пожертвовать преданным рыцарем ради достижения цели. Он с самого начала похода в Ирель сказал, что спасать никого не намерен, и от этих воспоминаний сердце Чимина стучит громко, как сигнал колокола в момент вторжения врага. Чимин не может простить феям разлуку с Юнги. Парень всё понимает: характер у них отвратительный, мстительными их сделали любопытные к магии люди, Тэхён захотел сжечь оборотней, а Чонгук лишь повёлся на его уловку. Чимин знает, что отряд участвует в плане Тэхёна, но не может простить фей за то, что они вынудили его составить этот план. Отец учил Чимина расставаться с вещами, а про привязанность к людям он ни слова не говорил. Напуганный пророчеством ведьмы, парень сам избегал близких отношений и всё же привязался к Юнги. Благодаря привязанности Чимин начал отпускать от себя брата, очищать память для новых воспоминаний и учиться разделять одну жизнь на двоих. Он привык по ночам чувствовать тепло чужого тела в одной постели и ощущать, как осторожно Юнги накрывает парня одеялом, стараясь даже не дышать, чтобы не нарушить его сон. Чимин постепенно забывает отца, потому что достиг своих собственных целей и доказал, что он кому-то нужен и не является бездарностью. Жизнь слишком изменилась, а Чимин не заметил, как она стремительно вращается вокруг одного человека.
— Забудь фей, — вновь с советами влез Ю. — Залижут раны и снова нападут на человека.
Чимин может воровать, взламывать замки и напиваться до тошноты и головокружения. А забыть застывшего в одной позе Юнги среди языков пламени и шепчущего молитву, не может. Чимин умеет обращаться с мечом, драться на кулаках и строить дома, но не умеет прощать боль. Даже если Юнги вернётся, Чимин не простит феям ни свою смерть, ни приговор Юнги, ни разлуку с ним. Он придёт к ведьме, обучится магии, станет талантливым учеником и раз в месяц будет приходит к оборотням, чтобы оборвать пару крыльев. Феям это станет приговором, болью и смертью. Бон крикнул, что видит границу Афатерим. Чимин вернулся из мыслей в реальность и вновь оглянулся — лес окутал серый дым, облаками поднимаясь в небо. Юнги остался среди огня и, если не валяется без сознания, ищет дорогу в Афатерим.
— Я останусь на границе! — крикнул Чимин и вырвался вперёд, опережая Джухёка.
Торговый путь на северо-западе Ирель только один, поэтому Юнги воспользуется им и встретит Чимина. Парень впервые ощутил страх от отчаянья. Он не хозяин своей жизни. Его существование кроется в Юнги, поэтому страшно становится, когда его нет рядом, а мысли грызут жуткие догадки. Ещё немного мук фантазии, и Чимина с головой накроет паранойя, он начнёт задыхаться и ощущать горечь дыма во рту. Благо, дед Ю рядом, поэтому накапает нужное лекарство для успокоения, да и Бон способен дать поучительного пинка в спину.
Афатерим встретила горожан круглой опушкой, на которой торговцы часто проводят обмен или ждут помощи. Бон первый заметил на ней человека, затем принюхался и опешил — Тэхён. Парень помахал отряду рукой, и Бон ускорился, чтобы узнать, где Чонгук. Чимин же приостановился в нескольких метрах от парня и не сразу решился спуститься с лошади. Тэхён выглядит виниловой куклой: красный плащ с широким поясом, чёрные волосы золотой заколкой собраны в высокий хвост и приподнимаются в воздухе, независимо от ветра, а чёрные глаза, подобно мориону, отливаются блеском луны. И нет прошлой белизны волос, ресниц и бровей, нет белых одежд с золотыми рисунками, подчёркивающие богатство семьи, и исчезли глаза цвета чистого серебра. Теперь Тэхёну не нужно выделяться среди людей, чтобы показывать людям наличие среди них Бога. Чимин смотрел бы на него долго, если бы лицо Тэхёна не закрыл разговорчивый Бон. Едва вместо парня мелькнул зад горгульи, Чимин спрыгнул на землю и встал возле лошади, прислушиваясь к разговору, но Бон слишком быстро говорит.
— Где господин Чон?
Чимин не решился обратиться к Тэхёну, потому что в груди застыло стойкое ощущение, что они скоро встретятся. Временно они разойдутся по разным дорогам, чтобы побыть наедине с теми, кто получил от них мало внимания за всю земную жизнь. Тэхён надоел Чимину, а Чимин устал сопровождать Тэхёна, но они ещё увидятся, ведь за Тэхёном остался долг. Услуга не оплачена, хоть до конца не выполнена, однако Чимин уверен, что Тэхён вернётся с бивой и попросит сыграть самую чудесную мелодию, ведь высокие военные чины обожают устраивать праздники во время войны, чтобы создать иллюзию беззаботной жизни и тешится тем, что им живётся лучше, чем кому-то. Злорадство — основная причина кривой ухмылки на лице императора, когда он лицом к лицу встречается с ослабленным главным врагом. Кому-то должно быть плохо, чтобы правитель чувствовал себя на вершинах комфорта и триумфа.
— Не уходи! — Джухёк крикнул Тэхёну, когда понял, что парня нет в живых. — Что нам сказать Его Величеству?
Тэхён знает, что слова для Чона не имеют вес, выдумывать ложь бессмысленно и нет ни одной сладкой речи, которая утешила бы императора. Но людям нужны гарантии сохранности их жизней, поэтому Тэхён сказал, что правителю достаточно знать правду: Чонгук узнал, кто его брат, и ушёл с ним к Матери, возненавидев императора. В подтверждение своих слов он указал рукой в сторону дороги, и Чимин сердцем почувствовал Юнги.
— А ты места себе не находил, — напомнил Ю, сидя в седле и наблюдая, как Чимин с нетерпением ждёт приближения лошади с Юнги. — Успеешь потратить нервы за долгую жизнь, поэтому не волнуйся по пустякам.
Едва лошадь остановилась, Чимин побежал навстречу, чтобы лично убедиться в здоровье мужчины. Если болен, Ю поможет и не откажет в совете на будущее. Чимин раскрыл объятия и едва не поймал Юнги, когда он спрыгнул на землю. Когда руки парня обвили шею мужчины, от Юнги отделился Чонгук и, минуя слуг, побежал к Тэхёну.
— Я так долго не протяну, — прошептал Чимин и вдохнул запах едкого дыма.
Он не отпустил Юнги, предпочитая прятать от отряда дрожь в руках. А для него раньше проклятие не выглядело устрашающе. Чимин верил, что легко проживёт вдали от Юнги, а теперь трясётся над ним, как квочка над яйцами, и боится отпустить руками и взглядом. Парень пробормотал, что умом тронется и надо обдумать план жизни, чтобы не мешать друг другу назойливостью и страхом. Юнги, наблюдая за тем, как Чонгук крепко обнял Тэхёна, мысленно сказал ведьме, что она права — Чонгук подобрал себе помощников похожих на него и Тэхёна, ведь ими легко руководить.
Юнги тихо попросил Чимина держать себя в руках и учиться быстро успокаиваться. Лучше всего справиться с волнением поможет лекарство, поэтому Юнги, отодвинув парня в сторону, предложил ему взять рецепт успокоительного отвара у Ю. Чимин заботу не оценил, резко оглянулся и придумал пару крепких слов в адрес Юнги, чтобы показать, как сильно он переживал, но резко закрыл рот. Юнги всё ещё личный охранник Его Высочества и никакие объяснения о сущности и замысле Чонгука не смогут его переубедить. Он помнит Чонгука ребёнком, слабым и коротышкой. Порой приходилось носить его на руках и вылавливать из глубокой лужи. Юнги отдал ему на служение всю свою жизнь и другой не знает. У него навсегда останется один хозяин, и сегодня господин приказал ему обязательно дождаться его возвращения. Чонгук и Тэхён будут часто заглядывать в гости к своим земным помощникам и всегда в сопровождении шума битвы, лязга стали, с криками и огнём.
— Ваше Высочество, — тихо позвал Чонгука Юнги, и тот от неожиданности оглянулся.
Юнги низко поклонился, затем поблагодарил его за заботу, воспитание и шанс продолжить жить старой жизнью, а не повиснуть в прошлом, как в паутине. Без его помощи Юнги не справился бы с натиском однотипных мыслей и муторностью каждого дня. Короткая поездка для рыцаря выдалась трудной и местами непосильной, но стала начальной точкой в подготовке к долгому пути от прощания к приветствию.
— Не забудь своё обещание! — Чонгук подарил ему лёгкую улыбку и взял Тэхёна за руку, после чего отряд спешился и синхронно поклонился, провожая господина.
Юнги часто кивал головой, без слов соглашаясь присмотреть за Чимином, стоял по стойке «смирно» и не отводил взгляд от Чонгука, пока он и Тэхён не скрылись в гуще леса, оставляя позади двадцать пять лет человеческой жизни.
У Юнги ладони вспотели от волнения. Надо как-то учиться заново жить, хоть Чимин не оставит его без приказов, но и присматривать за ушлым парнем необходимо, чтобы не расставаться с деньгами из-за ворованного товара. Нельзя привлекать к себе внимание, а Чимин — ворюга. Повезёт, если его в лицо торговки не помнят.
— Чего встали, истуканы? — Бон сел на голову лошади и взмахнул крылом. — Мы идём прямо, а вы — к замку.
Ю отрицательно замотал головой и пригласил Чимина и Юнги в свой дом. Места и денег у него достаточно для всех, включая горгулью, Джухёк большую часть суток проводит с женщинами, а у старика в запасе есть время, чтобы обучить Юнги нескольким хитростям медицины. Взамен же Чимин отремонтирует дырявую крышу и заменит оконные рамы. Быть может, неравный обмен, но Ю очень необходимо быть полезным Чонгуку до конца своей жизни. Его Высочество давно помог ему, и теперь настала очередь старику вернуть долг. Он посмотрел на Юнги с мольбой в глазах, и тот кивнул, соглашаясь на самый лёгкий вариант жизни в империи. Ю широко улыбнулся, оголяя остатки тёмных зубов, и предложил для начала принять ванну и поесть, оставив до утра тревогу и мысли про Хвана, магютов, фей и пожар.
Чимин последовал за Юнги, а тот вёл лошадей возле Ю и признался, что впервые увидел пламя настолько близко, что ощутил его касание. Довольный компанией Бон сел на плечо Чимина, и парню показалось, что кто-то смотрит на него сзади, взглядом до зуда разъедая затылок. Чимин оглянулся, всмотрелся в пустую дорогу, покрытую густым дымом, и Бон тихо прошептал, что в мире запахло кровью.