Злодеяния

За год многое может измениться. Когда Гектор Ривера нервно стоял в очереди, чтобы пересечь Бархатцевый мост, его разум был в оцепенении. Он с трудом мог поверить, что всего год назад он притарабанился сюда в костюме Фриды Кало, в печальной попытке увидеть свою дочь. И вот — Гектор взглянул на Коко, которая стояла в другой очереди и разговаривала со своим мужем Хулио, — Коко была здесь, с ним. Ему так и не удалось пересечь границу, пока она была жива, но теперь он мог провести с ней остаток своей загробной жизни. Очередь двинулась вперед. Гектор попытался успокоить нервы. Ровно год назад он чуть не умер. Лежа объятиях любви всей его жизни, он был почти забыт, но Мигель и Коко спасли его в последнюю секунду. Он все еще был здесь. Коко позаботилась о том, чтобы память о нем жила после ее ухода. Коко сняла запрет на музыку и починила семейное фото. Так что по всем правилам, он может пересечь границу и увидеть свою семью. Он может, и все же, несмотря на заверения остальных, Гектор был напуган до смерти. После 90 лет попыток пересечь границу и вдруг оказаться в состоянии сделать это казалось слишком большой удачей. Это было похоже на начало жестокой шутки. Он костями чувствовал. И в уме видел. Он чувствовал тот сокрушительный момент, когда он подходил к будке, а затем тот самый ужасный момент: «Извините, никто не поместил ваше фото на офренду. Вы не можете перейти». А потом его снова утаскивали и сажали в камеру. Гектор застонал и заерзал на месте. Если его снова отвергнут, он не выдержит. Он оглянулся на Долину Мертвых. Если он решит уйти, плохо ведь не будет. Если он сам выберет не подвергать себя акту отвержения, то тогда он сможет жить дальше. Гектор медленно попятился назад. Он еще может убежать. Гектор глубоко вздохнул, но прежде чем он успел развернуться и уйти, его окликнул голос жены через кабинку. — Гектор, не заставляй меня ждать, — сказала Имельда. Она мягко улыбнулась, и это было все, что нужно было Гектору, чтобы остаться в очереди. Прошло несколько минут, и настала его очередь. Ему повезло, он получил того же агента, при котором пытался замаскироваться под Фриду. Та скептически посмотрела на него, а Гектор нервно улыбнулся ей. По ее лицу пробежала жалость. Она просканировала офренды всего мира и стала ждать результата. Гектор был уверен, что в любой момент замигает красный свет, и он снова услышит ту же чертову фразу: «Извините, никто не поместил ваше фото на офренду. Вы не можете перейти». Он слышал эту фразу снова и снова на протяжении почти столетия. Он ждал удара, отказа, но его так и не последовало. Лампочка моргнула зеленым светом. Пограничница пожелала ему удачи и пропустила. Всё еще приходя в себя, Гектор подошел к Имельде. Та улыбнулась и взяла его за руку. Гектор не мог поверить. Он был здесь, с ней, его дочерью и их семьей. Всё это не казалось реальностью. Взявшись за руки, они подошли к Бархатцевому мосту. Страх Гектора усилился. Лепестки каждый раз топили его. Наверняка это какая-то ошибка, сейчас он утонет в лепестках. Гектор заколебался. Имельда сжала его руку. Гектор сделал шаг вперед и приготовился, что лепестки поглотят его целиком. Лепестки засветились и не поглотили его. — Пойдем навестим нашу семью, — сказала Имельда. Прогулка была наполнена разговорами о семье, деловых новостях и о последнем пополнении в семье Ривера, которое носило имя Коко. — Скокей бы ты её увидел, Хулио, — говорила Коко, держа мужа за руку. — Она такая милая! Просто — ох! Самая милая девочка на свете! Гектор же придерживался твердого мнения, что, хотя его дочь теперь старушка, она по-прежнему остается самой милой девочкой на свете. Во время прогулки Гектор мало говорил. Он был счастлив держаться за руки с Имельдой и Коко и знать, что он снова стал частью семьи. Однако по прибытии в Санта-Сесилию у Гектора отвисла челюсть. — Ого… — Гектор оглядел родной город, который не видел уже сто лет. — Все так изменилось и… — Гектор остановился. Посреди кладбища он столкнулся с местом последнего упокоения своего убийцы. Шквал эмоций захватил его сердце, но ни одна из них не была так сильна, как табличка «Забудь», висящая на бюсте Эрнесто. — Они знают! — осознал Гектор. — Они реально знают о нем! — А чего ты удивляешься? — сказала Имельда. — Думаешь, Мигель не рассказал бы миру, что тебя убил Эрнесто Де Ла Крус? — Ну, нет, но я не думал, что… — Гектор не находил слов, но Имельда и так всё поняла. Она снова взяла его за руку и сказала остальным: — Идите без нас. Мы с Гектором прогуляемся по городу. — Ты уверена, мама? — Si. Мы вас догоним. Остальные Риверы направились домой, Имельда повела Гектора в другую сторону. — Куда мы идем, mi amor? — Смотреть город. Давай, пошли. Гектор никогда не мог ей отказать. Взявшись за руки, они пошли по улицам родного города. Миллионы воспоминаний заполнили его разум. Он слишком долго не бывал дома, но улицы и дороги знал как свои пять пальцев. Он помнил точное место, где впервые увидел Имельду, переулок, где он практиковался, и бар, где впервые встретил Эрнесто Де Ла Круса. — Гектор? С тобой все в порядке? Он вздохнул. — Я не думал, что снова вернусь в Санта-Сесилию. Тут всё так поменялось. — Поменялось, — признала Имельда. — Но некоторые вещи остаются прежними. На площади Мариачи все еще играют мариачи, обувной бизнес все еще работает, и, — Имельда увидела мальчика, бегущего по улицам, держащего гитару и одетого в одежду мариачи, — дети по-прежнему бегают по улицам. Гектор отпрыгнул в сторону, чтобы пропустить мальчика, но потом заметил, кто это. — Эй! Мигель! — крикнул Гектор. — Это я! Твой прапрадедушка! Я здесь! Я действительно здесь! — Гектор! — Имельда побежала за ним и своим праправнуком. Мигель шел на кладбище. — Гектор, он ни тебя, ни меня не видит. Он ведь живой. — О, точно, — застенчиво рассмеялся Гектор, но продолжил идти за Мигелем к могилам. — Извини, я забыл, но, ay, посмотри на него! Он теперь музыкант! — Гектор встал перед Мигелем. — Я так горжусь тобой, hijo. Он будет творить удивительные вещи, я просто знаю. — Hola, бабушка Имельда! Hola, дедушка Гектор! — радостно сказал Мигель. Гектор ахнул. Он бросился было обнимать своего праправнука, но понял, что Мигель разговаривает не с ним, а с могилами, перед которыми стоит. Гектор отошел в сторону. — Это тут тебя… — спросил Гектор. — Si. Мне сказали, что у меня были прекрасные похороны. Гектор уставился на могилу жены. Он похолодел при мысли о ее смерти, но то, что лежало в земле, было ее физическим телом. Настоящая Имельда Ривера была с ним. Он задался вопросом, где захоронена его физическая форма, когда Имельда подтолкнула его. — Гектор? Кажется, у меня компания. Рядом с могилой Имельды стояло новое надгробие. На нем было выгравировано жирным шрифтом: «ГЕКТОР РИВЕРА. ЛЮБИМЫЙ МУЖ, ОТЕЦ И МУЗЫКАНТ. НЕ С НАМИ, НО НЕ ЗАБЫТ». — Я тоже здесь! — воскликнул Гектор. — Я здесь! Имельда, смотри! Смотри! Я здесь! — Бабушка Имельда? Дедушка Гектор? — Мигель сел перед могилами. — Надеюсь, у вас все хорошо, и, дедушка Гектор, надеюсь, тебе нравится твое новое место отдыха. Нам пришлось повозиться, но мы все-таки тебя нашли. Добро пожаловать домой! — И я так рад вернуться домой, Мигель! — со слезами на глазах сказал Гектор. — Реветь будешь? — спросила Имельда. — Немножечко. Мигель улыбнулся могилам своих прапра. — Я бы очень хотел провести с тобой больше времени, но у меня есть потрясающие новости. Я написал свою первую песню! Ты меня вдохновил, я спел её на конкурсе, и победил! — Мигель положил ноты на могилу Гектора. — Мы с тобой одной крови. Спасибо тебе, дедушка Гектор, за все. Гектор, не теряя времени, принял подношение. Он сиял от гордости, не стесняясь своих слез. — Я так тобой горжусь, Мигель!