***
Утро началось с обычных привычек, что Коко делал сквозь полусонное состояние. Сегодня восьмое апреля, четверг. Концертная суматоха не в первой в его занятной жизни известного. Пар немного, расписание не стабильно. Он без энтузиазма проходит на огромную кухню, здесь до одури чисто. Как бы он не пытался раскладывать ножи по магниту на стене, ставить стакан на столе, оставлять соль не на месте. Всё не то. Кажется, словно бардак не поможет сделать эту квартиру живой. Ни вещи, ни он сам на это не способен. Просто не дано, потому опять старается отмахнуться от напыщенной идеальности, которая не ототрётся от него, от его имени никакими средствами. Кофе, он отвлекается на выплывающее молоко из кофе-машины. Глаза болят до зуда на обратной стороне глазного яблока, но он упорно таранит прозрачный закруглённый стакан без ручек. Коко смотри не на него, сквозь, не задумываясь над чем то конкретным. В голове плывёт череда планов на день. Обязующей и первостепенной задачей есть концерт на фестивале, но сначала университет. Так же ему нужно забрать своё одеяние на празднество, кому, как не ему, одеваться по дресс коду и соответствовать своему и университетскому имени. Внешний вид для него один из способов показать ответственность и собственное умение выбирать лучшее. Опрятность, не раз говорилось, залог к успеху, а дресс код непосредственная его часть, нужно уважать организаторов и само мероприятие, независимо от его классификации. А это, не просто культурный вечер, это обширный Японский традиционный фестиваль, со своими обычаями, а они там, не только посетители, но и участники, главная причина одеть не классический костюм, а праздничную юкату. Его он собирался забрать по дороге с учебного заведения, взять на прокат-верное решение. Редко, когда он прибегает к подобному роду одежды. Отпивая от приятнопахнущего стакана, медленно проходит обратно в комнату, намереваясь приодеться в свежую рубашку и костюм, что пропитался ароматом кондиционера для белья. Отпарив всё заранее, Коко принялся натягивать на себя вещи, поставив стакан с кофе на пол, ему не хотелось идти в кабинет-зону ради посудины. Снимая с тремпеля штаны, поглядывает на циферблат часов. Скоро подъедет машина, а он всё ещё должен прихватить дипломат и скрипку. По прогнозу передавали неплохой градус, но с высокой влажностью и ветром, сходящим только к шести вечера. Накинув на себя пальто с шарфом, он добрался и до ароматного парфюма. Допивая напиток, Коко быстро споласкивает стенки стакана, оставляя его томиться на столе. Всё так же проходя на подземный паркинг, он без сомнений запрыгивает в салон, преждевременно закинув вещи на сиденье за водителем.***
Пары проходили довольно быстротечно. Коко сидел на задней парте, прямиком посередине. Благо, он больше не забывал линзы, организованность Коко доходила до скрипа зубов и ногтей по доске — в общей сумме, до самой последней стадии дотошности. Порой он перепроверял состыковку планов через месяц с завтрашним, дабы не навредить верному и пропорциональному распределению своего время. Стоит упомянуть его излишнее внимание к опозданиям, он приходит всегда раньше, иногда уж слишком рано. Это мешает. Он рад, что организован и, в случае чего, сможет уладить всё в считанные минуты, но порой, это действительно приходится огромной занозой в заднице. В такие моменты он думал, что вздуется от осознания этого факта, улетит к краям атмосферы и, вздувшись, лопнет под гнётом архимедовой силы. Возможно, виной тому вечная убедительная позиция родителей в «идеальности» происходящего вокруг него. Всё должно быть блестяще, отточено до автоматизма и, естественно, без ошибок. Он давно не маленький пятилетний мальчик, но продолжает следовать невидимой нити привитого «синдрома отличника», который банным листом прирос к его лбу, но чаще всего его подростковый максимализм выливался на похождения по улице до самого утра, а во взрослой жизни он находил отвлечение в тусовках, алкоголе и сексе. Но Коко никогда не забивал на посещение учёбы. Болел, похмелье, да даже блюй дорожкой до самого университета, он находился на парах, чему отдавал полный отчёт. Отвлёкся, будь добр, ходи на занятие. Таковы его привычные правила. Это никак не напрягало, довольно странно, но у Коко были две основные причины поведения: главная — он просто любил своё дело, какими нудными не были преподаватели и их заковыристые предметы, вторая — он не хотел находиться в квартире, где есть только холодные стены, серая обстановка и одинокая кровать. Пара на данный момент проходила по теории музыки, сегодня их было две подряд. Сано-сенсей, по оцениванию Коко, отличный преподаватель, у заносчивых индюков в Токийском универе стоит поучиться у такого, как он. Ему нравилось в стиле преподнесения материала абсолютно всё-не нудно, доходчиво, иногда даже слишком в деталях рассказывает и разжёвывает, в прочем, Коко понял, что его пары будут проходить молниеносно быстро. По истечению учебного процесса, он так и не натыкается на Инуи, уточняя некоторые детали мероприятия у Юзухи, они недолго разговаривают, после чего она убегает, крича, что скинет адрес на телефон. По пути к машине и, с каждым шагом отдаляясь от университета, он оглядывается два раза, но не находит Инупи ни в дверях, ни рядом с ними. Ему это казалось странным, вряд ли бы такой фанатик-он смело может так его назвать-пропустит пары без веской причины. Коко лишь понял, он не хочет говорить ни с Юзухой, ни, уж тем более, с ним. Второй день его не наблюдают, но он не собирается жалеть о сказанном. Правда, иногда болезненная, но не удушающая и убивающая медленно ложь. Коко считал, Инупи нужно обдумать все за и против, взвесив свои взгляды на весах правосудия, и он знал, что он определённо пересмотрит свои приоритеты. Он, причину его усердства, как открытую книгу читал, ведь они чем-то похожи. —В прокат праздничной одежды на Санджи-дори.-проговаривает садясь в салон автомобиля. Водитель кивает и направляется в нужную точку города. Наблюдает за меняющимся пейзажем с массовкой людей. Телефон содрогается в беззвучном режиме, контакт «Юзуха Шиба», сообщение содержит адрес проведения и время прибытия и самого начала концерта. Отвечает лишь одним сообщением, так же со временем, в которое, как и договаривались, он с водителем заедет за Юзухой. Останавливаясь около бордюра, Коко лезет в первый отсек дипломата за портмоне. Небольшое помещение с белоснежным интерьером, деревянной стойкой администратора и вешалками по всему периметру. Поздоровавшись, Коко, называя свою фамилию и показывая электронный чек оплаты, успешно подписывает правила обращения с традиционным одеянием, как и подобает в хороших прокатах. Девушка подаёт ему чехол с тремпелем и именной биркой, после чего он незамедлительно ретируется. Комплект оказывается немного тяжелее ожидаемого, заглянув вовнутрь, от интереса, подмечает оби ,повязанный на самой юкате. Удостоверившись в верном выборе, Коко, садясь в мягкий салон, укладывает чехол на колени, немного сминая его. В запасе долгий отрезок времени, Коко решает направиться прямиком в квартиру. Водитель заводит короткий диалог про возвращение с фестиваля, на что получает немногословный ответ. Сейчас Коко думает про то, чтобы Инупи не оплошал из-за своих пошатнувшихся моральных устоев. Как ни крути, это означало бы — подвести Сано-сенсея, а следом, что Коко был бы отчасти виноват в таком поведении. Он не любил чувство вины и редко его испытывал, но этот случай мог бы поставить под удар и его. Эгоистично звучит, но его понять так же можно, если бы и получилось так, что Инупи не сможет выполнить свою часть работы, он непременно возьмёт ответственность за то, что он сказал «что-то» не то, перед событием. Коко учили, что за поступки нужно отвечать.***
Юзуха крутится по дому, как пчёлка-труженица. Хаккай расслаблено сидит на диване в зале, иногда обращая на неё внимание из-за излишнего топота при перебеге с одного место на другое. Хватая со столешницы печенье, и, отхлёбывая немного кофе, Юзуха несётся наверх в комнату, не забывая прихватить телефон. У неё времени вагон и маленькая тележка, но почему то ей кажется, что всё нужно делать одновременно. Заглядывая в свою спальню, она принимается к делу непременной срочности. Мытьё головы и укладка. Выбрав нужное полотенце для тела и волос из небольшого комода, закидывает их на плечо и, пританцовывая, бредёт в ванну. Настраивая погорячее, Юзуха принимает долгожданный душ, в лицо бьёт вода, не давая разлепить глаза. Она улыбается, сегодня будет хороший вечер, и она впервые работала с новым музыкантом, да и ещё с опытным, что понимает то, что нужно, с полуслова. Она считает, это отличная возможность для Сейшу показать себя. В конце концов, он всегда старался на концертах, но как-то не клеилось. Юзуха думает, так он может завоевать большей симпатии со стороны Киотских жителей, а там гляди и , может, получит приглашение в филармонию. Она, как никто, знала, что Сейшу отказывался от рекомендаций от Сано-сенсея, которые он едва не умоляет взять и отослать. С таким бы вариантом он давно бы получил место заранее, а прямиком после окончания университета вышел бы работать в элитном театре. Он чрезмерно опекает свою самостоятельность, и она знает, что ему хочется добиться всего самому, стараниями и упорством. Потому они с Шиничиро перестали стараться поменять его решение, смирившись с таким. Но Коко, как подарок и билет в будущее, не потому что он популярен, нет, Юзуха не думала о нём в таком ключе. Он тот, кто даст Сейшу раскрыть свои способности в полной мере, вероятно, только она заметила слаженную работу в дуэте, но это роли не играет, пока они работают вместе. Сам Коко впечатлил её. Не заносчив, умён и не обделён музыкальным трепетом к своему делу, пусть это не так яро выражено, как у того же Сейшу, но у такого как он, не может не быть любви к инструменту, она не может объяснить, это просто ощущается на подсознании, а визуально ничего примечательного. Вымывая тщательно тяжёлые и без того локоны, Юзуха выбралась из душевой кабинки, как будто заново родилась. Пар обволок всё пространство густым слоем, от чего ей нужно было вытереть зеркало. В шкафчиках отыскала нужный органайзер со всеми своими принадлежностями и, взяв фен с подставки около зеркала, принялась к ещё одному не менее важному занятию. Втирает поочередно уход для волос и, в конце нанеся термозащиту, принялась сушить. Укладка, что выходила довольно симпатичной, не принесла сложностей в её изготовлении. Закончив с разглаживанием всех «петухов» на темечке, она добавила последний штрих из прядей и цветочной веточки. Время шло, Юзуха уже поспевала с преображением в торжественную юкату с изображением вишни, висевшей на портном манекене. Нежно-розовая с таким же цветочным узором. Оби кораллового и фиолетового оттенка, с которым ей помогал Хаккай. Всё было готово, как и флейта, что она, с особым рвением почистив, положила в футляр. Оставалось всего ничего до приезда машины, и она решила подождать на первом этаже.***
Сейшу сразу знал, в чём он поедет. Юката в чёрно-фиолетовый оттенок и узором квадратиков. Оби ближе к охре, и единственное, что он решил изменить, не обувать гэта, впрочем, такое решение принял не только он, Юзуха и Коко так же пришли к такому выводу. Не самый удобный вид обуви, преимущественно для последних двоих, которым предстоит стоять на фестивале. . Сейшу предпочитал обувь с каблуком, которая вписывалась в сегодняшний образ, как никогда кстати. Чёрные туфли, без пятки и красной подошвой, отличное сочетание. Ему было в радость выступать на фестивале, опыта много не бывает, да и это возможность поработать с новым человеком, к тому же на публике — это другое дело. Он не был приверженцем ярых высказываний, но где-то там он всё же был готов сказать «Спасибо» за снятую пелену с глаз. В некоторых случаях нужно уметь говорить прямо, пускай и ножом в сердце, Сейшу это понимал и никак не винил Коко, тот хотел показать ему ложь. Его ложь. Что сам и придумал, якобы он обязан исполнить мечту Аканэ. Однако он не обязан этого делать. Так же он не собирался ждать с моря погоды, он осознал свою мечту, что принадлежит ему и никому другому и именно это делает его Инуи Сейшу, а не Инуи Аканэ. И он точно не намеревался срывать фестивальный концерт из-за маленького казуса, не профессионально. Ему на мобильный приходит сообщение, и, глянув на время, подметил, ещё успеет попить чая. Отвлекаясь на заваривание приятно пахнущей смеси трав, Сейшу наконец почувствовал неимоверной степени облегчение. Будто и не было всей лжи и мыльной пелены, но сейчас он понимает, никогда не было настолько легко. Бывало, что заснуть становилось неподъёмной задачей. Не говоря о глобальном, а тут, он заваривает чай, постукивает босой пяткой по полу в такт непонятной мелодии в чистой, как утренняя роса, голове. Он улыбнулся, наконец, без всего дерьма, просто улыбнулся, по-детски, как делал при жизни Аканэ. Она останется любимой сестрой, без этого никак. Но, Инупи произносит у себя в голове долгожданную истину:«Мы похожи, без сомнений, но пути у нас разные»
Сейшу знает, Аканэ рада за него, и то, что он принял свои желания. Она гордится им, и не будет злиться на него, только не она. Она слишком любит брата, чтобы затмевать своим посмертным образом его живой свет.***
Машина с водителем плавно останавливается около дома семьи Шиба, Коко, как и любой нормальный человек, решил подвезти всех. Они выехали раньше, даже взяв в учёт подготовительное время, выделенное перед концертом, ведь Юзуха и Инупи живут в разных частях города, но для Коко это не является проблемой. Из калитки выбегает Шиба, в одной руке держа футляр, а второй поднимая подолы. Водитель открывает перед ней дверь и вежливым жестом белых перчаток приглашает присесть спереди. Юзуха здоровается, сразу поворачиваясь к Коко за её сидением. За Сейшу они заезжают в тот момент, когда он топтался на каблуках и шатался вдоль ограждения участка. Коко сразу подмечает его приподнятость и некую свободу действий, и ему от этого самому становится, пусть и немного, но легче. Вызывает у него внутреннюю улыбку, и он теперь осознаёт, человеку нужна мечта, благодаря ей он расцветает, и это здорово. На улице, приближённой к территории храма, начали вырастать прилавки, повозки с едой, пруд пруди людей, характерные огни и цветы в честь празднества. Тёмные реки ночи заволокли небо над городом. Часы давно пробили девять вечера, но народ лишь завороженно приходил на светящие фонарики. Притормаживая где уже нельзя было проехать, водитель приоткрывает двери поочерёдно, но Коко выходит сам. Яркие наряды, разнообразие причёсок и сочных блюд уличной кухни. Всё выглядело в совершенстве подходяще. Арка, встречающая их смастерена из фонариков, цветочных гирлянд и вдоволь до самого подножья храма аллея из палаточек, а на них прикреплены тётин, что освещают своим количеством все тёмные закоулки. Народу действительно много. Проходя по главной тропе, они тянутся меж редых толп. Коко наблюдает за тем, как Юзуха и Инупи бегают от одного прилавка к другому. Вскоре пробраются к сцене, что благополучно находилась у самых ступень подножья храма Киёмидзу-дэра, специально подготовленной к выступлению. —Сано-сенсей, мы уже пришли.-обращается Юзуха, тем самым привлекая внимание Шиничиро, что, облокотившись об одну из конструкций, курил, не замечая того, как они подошли. Инупи кашлянул, Коко лишь дёрнул носом от ненавязчивого запаха табака. —Ой, привет ребята. Рад, что вы пришли. Выступление начнётся за пять минут до двенадцати. У вас есть время на поесть, если хотите, или после выступления, смотрите сами.-неловко почесав затылок, он поскорее хотел избавиться от окурка, что не успел скурить и на половину, туша его о конструкцию за спиной. —Что думаете? -Юзуха поворачивается к обоим за своей спиной. —Думаю, почему бы и нет, контрольную репетицию мы выполнили во вторник, можем выдохнуть и поесть. Кто как, а я голоден. Коко кивает в качестве согласия на идею похода за уличными деликатесами, но прежде спросив, где можно оставить скрипку и флейту. За кулисами находилась световая аппаратура и явно была подготовлена, но на людей они наткнулись только при выходе оттуда. Не сосчитать, сколько лавок с разнообразием сладостей было, как и интересных конкурсов, забавы ради Инупи попробовал пострелять в тире, и каково удивление было у Юзухи и Коко, когда заведующий лавкой с огорчением отдавал ему брелок размером с две ладони. Они посмеялись с этого, ведь, по всей видимости, никто не обходил систему обманного манёвра, а тут пришёл Сейшу, и убил наповал своими умениями, забрав лучший приз. Юзуха сразу подоспела к фургончику со сладкими нингё яки, и, взяв на троих, побежала к другим. Им только оставалось бегать и брать у неё порции для себя, как и обещалось, им выдавали еду без какой либо оплаты, что не могло не порадовать. Шиба тянула обоих за руки, Сейшу не был особо этому рад, ведь с ног туфли могли слететь и остаться среди толпы, хоть он и являлся искусным мастером ходьбы на каблуке, это не решало проблемы открытой пятки, что только и цокала о подошву. Время шло довольно быстро, и, не успев оглянутся, как все начали подтягиваться к направлению сцены. С набитыми животами было идти проблематично, Коко то и дело икал и держался за живот. Просочиться сквозь густую толпу удалось лишь поблизости поворота к каркасному входу. Там их снова ждал Сано-сенсей, разговаривая с кем-то по телефону и завидев их, быстро скинул звонок, обращаясь к ним. —Так, сейчас вы выступаете, я буду в толпе, не теряйте. Всё дорогие, ни пуха, ни пера! -зажмурив глаза, подняв руки вверх и на выдохе резко опуская, он, кажется, снимал своё напряжение, а не их. Юзуха просто смотрела на него, дожёвывая последнее таяки, как и Сейшу, не понимала, чего он переживает. —К чёрту.-коротко ответил Коко и, махнув рукой обоим, последовал за кулисы. Занавес, где прятался рояль, прикрывал их от шумных наблюдателей. Открывая каждый свой инструмент, ребята подготавливали их к работе. Коко натирал смычок канифолью, а после, оглядев его, и саму скрипку на свету с разных углов, принялся занимать свою позицию слева от банкетки, где удобно уселся Сейшу, явно довольный тем, что клавиши чисты, как небесные облака. Юзухе много времени было не нужно, собрав три части воедино, и подув вовнутрь флейты, она поправила юкату, расправляя её от невидимых складок. Обернувшись друг на друга, они кивнули. Парень, отвечающий за свет и кулисы, начал своё дело. Подъем занавеса, софиты преднамеренно выключены. Публика замирает, тишина и зажигаются белоснежные огни, озаряющие лица музыкантов.Chalre-rabi фортепиано, флейта, скрипка
Все взгляды устремлены лишь на них. Первым начинает Сейшу, тихо, мелодично. Сосредоточенный не на ком-то, на рояле, и конечно на музыке. Первый концерт, когда он выступает ради своей мечты. Это придаёт уверенность в своих намерениях и своей жизни, что до этого имела единичные цвета, а сейчас спектр всевозможных оттенков, что можно разыскать. Коко подсчитывает, как и положено автоматически, и чётко начинает свою партию. Музыка начинает принимать интересные обороты, превращая их в отголоски души музыкантов. Необъяснимое искусство, даруемое людям, такими, как они. Юзуха заступает последней, одаривая своим дыханием приятные нотки нежности. Прикрывая глаза, практически не двигается, сосредоточившись на своей задаче, ярко рисуемой улыбки на лицах публики, что в немом шоке застыла, не произнося ни звука, чтобы не перебить то, что они слышат. Инструменты завершающе выдают благовест, пару движений рукой и Коко замыкает кольцо концерта, опуская с плеча скрипку. Звон оглушает уши, им хлопают, свистят и кто-то умудряется закинуть мягкую игрушку и множество букетов. Первое Коко подбирает себе, маленькая овечка, мягкая и приятная. Свет бьёт в глаза, что кроме пятен ничего не видать. Сейшу встаёт в ряд с друзьями, которых он может смело так назвать, без зазрения совести. Коко кланеется, едва сгибаясь, он всегда делает это сдержано, но с уважением к публике, а Юзуха и Инупи наполовину в области таза, отдавая почтение за внимание. Среди зрителей стоит мужчина средних лет, упорно рассматривая каждую деталь в троице, а конкретно скрипача и пианиста. Они самые привлекли его внимание, только после «упавшего» занавеса он развернулся и последовал на выход; Шиничиро с распростёртыми объятиями и широкой улыбкой ждал их у конструкции. Обнимая их по очереди, трепал по волосам Сейшу, который был ниже его самого и немного улыбался от действий своего Сенсея. Коко на жест телесной близости отнёсся совершенно нормально, сам немного приобнял Шиничиро, что пах сигаретами и неплохим одеколоном. —Сейчас, я принёс вам аматя и веночки.-хлопая в ладоши, с небольшого выступа снимает искусственные цветы в форме ожерелья, прямо как на Гавайях. Надевает каждому и один себе, что жёлтым цветом подходит под его юкату. Следом идут стаканчики с чаем, традиционным запахов гортензии. Ещё не остыл и не потерял вкусовых искр. Напиток обладает удивительной сладостью, как мёд, только с запахом цветочных лугов. Коко не чайный фанат, но кое-что в этом смыслит, после чайных церемоний в Китае, он стал отличать несколько сортов чая и понимать, какой он закажет при походе в кафе. Однако такая вариация этого напитка вызвала у вкусовых рецепторов крайнее восхищение и наслаждение, несмотря на сладость, что лишь дополняла композицию. Инуи, вот кто готов был продать душу за чайные напитки на фестивалях, где их подавали. Юзуха же, просто наслаждалась напитком, пока Шиничиро-сейнсей не вызвался им предложить интересную идею: —Так, чего кислые такие? Сейчас сфоткаемся! -выхватывая телефон из-за пазухи юкаты, Шиничиро попросил ребят стать спиной к противоположной стороне «аллеи», так, чтобы недалеко отходить от выходы из-за кулис. За их спинами красовался маленький прилавок с разнообразием еды, и, выцепив кого-то из толпы, без стеснения, Сано-сенсей на непонимающие лица остальных всучил человеку телефон и поставил его в правильном ракурсе. Людей сзади было достаточно, но яркие огни прилавка просачивались, как звезда Сириус освещает округу. Слева низкая Юзуха, спросив её разрешения, Коко кладёт руку ей на предплечье, немного прижимая. Около него самого Шиничиро, что, видимо, не особо заботится о том, с кем обмениваться телесными близостями, потому умостив свои руки за шеей Коко и Сейшу, старается не давить весом на первого, разница в росте всё-таки, в то время как второй на каблуках. Они обнимают Сано-сенсея за талию с обеих сторон, в то время как Юзуха, притулившись к Коко, старается выглядеть нормально со своим ростом. Вспышка, и памятная фотография, с чаем, юкатами, цветочными ожерельями, сделана. Шиничиро весело и довольно бодряще для начало первого ночи что-то говорит о том, что с середины июля и по конец, будут проходить лекции у Вакасы-сенсея, их пропускать нельзя, иначе он будет выпивать из них соки, вместо хорошего отношения и отличной оценки в билете. Беззаботные диалоги, уж что удивило Коко не меньше того, что учитель общается со своими учениками радушно и с энтузиазмом, так это то, что он с довольным трепетным рвением поддерживал разговор, разбавляя и дополняя «пробелы», будто без него они были бы не полноценными. На его душе непонятная, словно неподвластная чужестранная лёгкость. Ему непонятно, что такого произошло, заставившего его желудок вознестись на царство небесное, в облака тёплые. Коко не приезжал сюда заводить друзей, но, по всей видимости, эти люди хотели изменить его принципы в корень, вырвав вместе с ним, державшимся за этот корень и болтающим ножками. Непонятно всё это, вот единственное, что он понял. Коко имел привычки, деньги и жизненные устои, но эти черти, портили их, но ему нравилось то, что они не заостряют внимание на его «заслугах» и «таланте» и без всяких проводят с ним время, хотя им за это не платят. Было ли это подарком или наказанием, он не мог говорить уверенно. Пока что, всё это, хороший курс его корабля, ходящего в бурлящем кипятке под названием «сцена» и его почётным именем. Машина, припаркованная там же, где и высаживала их. Водитель вновь галантно открывает двери перед всеми, кроме Коко. Шиничиро махает им, а на предложение подвезти (в тесноте да не в обиде) — отказывается, говоря, что он на своём транспорте. Отъезжая по направлению к дому Сейшу в первую очередь, каждому на телефон приходит СМС-ка с фотографией. Тут то и начинается копошение Сейшу и Юузухи, решивших закинуть фотографию в свои аккаунты. —Коко, я кинула тебе подписку, через мои подписки можешь узнать кого-то в случае чего.-Юзуха, поворачиваясь назад, тычет ему в лицо экран смартфона, он, кивая, подписывается в ответ, её лицо на секунду «перекосило», но после, кротко кивнув, отвернулась к себе. То же он проделал с аккаунтом Сейшу и, с позволения самого Коко, они отметили его на фото. Он рассматривал её с самого момента получения на свой телефон, картинка не вписывалась в визуал его «социального лица», по причине он не торопился выкладывать её вслед за всеми. Ему следовало придерживаться стиля и тонов, ведь в 21 веке социальные сети играют немаловажную роль в жизни публичного человека, но ему не было стыдно, Коко искренне любовался фотографией, по-своему родной, что-то в этом было цепляющее и удивительное. Наслаждайся моментом, а не воспоминаниями. Ни одно фото не заменит ощущение здесь и сейчас. Андрей Саликов