Святая Грейнджер

      То, что все идёт не по плану, Том Риддл a.k.a Волдеморт понял летом девяносто четвёртого года, когда никто из пожирателей смерти не пришел возрождать своего господина. Обиженно зависнув над домом собственноручно убиенных родственников, Том взирал на окрестности, пытаясь уловить взглядом хоть одну фигуру в знакомой чёрной мантии… Но окружающая особняк территория поражала отсутствием на ней признаков жизни.       Фигуры в чёрных мантиях на данный момент находились на Чемпионате Мира по Квиддичу. По соседству с ними на трибунах восседали почти все верующие Хогвартса, поэтому Чемпионат был обречён.       Вейлы первыми подхватили новые веяния — ритуальные танцы в исполнении этих прекрасных девушек заставляли усомниться в своей ориентации даже на все сто процентов гетеросексуальных дам — а болгаров обернуть к истинному свету решились совершеннолетние старшекурсницы. Министры тихо сидели в ложе, надеясь на то, что их примут за манекены, но примерное поведение никого не спасло, ведь просветлённая Джинни была лишь счастлива указать грешным душам на силу Святых.       К началу матча пели, стараясь попадать в ноты, и танцевали, пытаясь двигаться в такт, уже все до единого присутствующие, потому что верующие были безжалостны, их хлысты — разящи, а молитвы — искренни. Виктор Крам в полете за снитчем обречённо принял тот факт, что без символа победы и успеха лучше не возвращаться, потому что берцы у его сокомандников были подкованы оружейной сталью.       — Помолимся Святой Грейнджер! — вдруг услышал ловец громкий клич, из-за чего едва не упал с метлы вместе с метлой, а мгновение спустя торжественные песнопения озарили всё вокруг светом благословения истинной Святой… Впрочем, это из другой сказки.       Чемпионат освещался всеми журнальными агентствами мира, которые и понесли с собой Слово Святой в соответствующие страны. Святой Престол, узрев новости, заволновался, но было уже поздно — толпы верующих осадили Ватикан, ярким огнём магии и калёной сталью мечей угрожая привести оный к новой вере…       На этом моменте Понтифик проснулся, посмотрел в окно и облегчённо вздохнул — приснится же такое. Он ещё не знал, что истинные верующие, вооружённые винтовками и одетые в камуфляжную форму… Нет, это всё-таки не совсем отсюда.       А Гермиона отдыхала на море, проводя в воде целые дни, радуясь яркому солнцу и присутствию рядом Гарри Поттера, который, осознав и приняв всю тщётность сопротивления, был готов вести возлюбленную Святую свою, куда укажет её мудрость. Правда, обоим гриффиндорцам всё ещё было всего по четырнадцать, так что им оставалось лишь целоваться вечерами и по ночам томно вздыхать под луной.       Луна Лавгуд, в свою очередь, томно вздыхала над очарованным её красотой и святостью Невиллом. Все познали счастье, кроме Тома, который Реддл, но и счастье Тома мелькало не за горами, потому что верующих становилось всё больше и больше, а пожиратели стремительно исчезали, как вид.       Так потекли годы, мучительно долгие для Святых и их проповедников, но удивительно яркие для всех остальных. Любовные зелья были запрещены, а любовь — разрешена, и поэтому, как только седьмой курс остался позади, Гарри Поттер повёл свою возлюбленную под венец. Следом за ними справили свадьбу Лонгботтомы, Малфои и десятки, сотни других верующих, которые нашли свою любовь благодаря сиянию истины. Они шли в светлое будущее, сжимая во вспотевших ладонях иконы, молясь Гермионе и клянясь нести веру в мир.       Мир расцветал красками под управлением своей Святой, ставшей единственной Богиней мира, мир радовался, пел осанну Гермионе и кружился в ритуальном танце, сияя яркими цветами. Том Риддл, уже давно разочаровавшийся в анаграмме «Волдеморт», в отчаянии пытался вселиться в бегающих рядом крыс, но даже в этом Тёмный Лорд не преуспел — Святость Грейнджер прогнала его на перерождение вместе со всеми крестражами, бегать за которыми Гермионе не хотелось.       Марк и Эмма быстро привыкли к тому, что дочь — Святая, а их зять — проповедник. Они смирились даже с тем, что на работу их теперь несут на руках, и вокруг раздаются молитвы во славу Святых.       Гермиона приняла тот факт, что время от времени направлять на путь истинный нужно хлыстом, причём не только мужа. К чему она не привыкла, так это к тому, что они с Гарри, познав веру, обрели бессмертие… Но у них обоих на осознание происходящего имелась целая вечность.       Лайза привыкла к тому, что у неё есть Драко, и что все поколения семьи Малфой устраивают ритуальные танцы вокруг неё и девятерых их с любимым детей. Останавливаться на достигнутом супруги не собирались; Лайза любила младенцев и то, как они вкусно пахнут, а Драко очень нравился непосредственно процесс зачатия этих самых младенцев.       Мия снизошла до обучения своей Богини как раз перед тем, как ей воздалось за грехи её. Гермиона очень много узнала о себе, о любимом, об окружающих и о самом мироздании. Мия много узнала только о себе.       Никто не мог сказать точно, когда Святая Грейнджер и Святой Поттер стали символом всего Мира, но сон Понтифика определённо оказался пророческим. В мире отныне имелась лишь одна религия, все испытывали благодать и счастье, но не испытывали похмелья. Верующие плодились и размножались по завету Святой Грейнджер, что воссияла над ними священным светом истинной веры…       А говорили ведь, что закусывать надо.

***

      — Ой, что это? — вопросительно вскинула брови юная демиург, глядя на окружающий их мир, сияющий яркими красками.       — Это, дети, то, что бывает с миром, куда приходит Мия, — вздохнул учитель, укоризненно глядя на держащуюся за попу Мию.       — Но это же здорово, — воскликнула совсем юная девушка, прижимая ладони к тыловой своей части и, судя по всему, готовясь расплакаться от восторга.       Старый учитель лишь улыбался, глядя на радость и счастье, что царили в когда-то сером мире. Может, она и права…