Дежавю

Я сидела за партой на биологии и со скучающим выражением лица слушала учителя. Ну вот, каникулы закончились слишком быстро… опять школа. Эдвард сжимал мою ладонь под партой и я иногда улыбалась, косо глядя на него. — Запишите тему урока и сделайте конспект, в конце урока сдайте тетради, — сказал учитель и я закатила глаза. — Опять писать что-то, — протянула я и записала тему: — Адаптация… — Если хочешь, я могу сделать конспект за тебя. Я напишу его за минуту, — предложил Эдвард. — Ладно уж, сама напишу, — сказала я под тихий смешок Эдварда. — Эй… Белла! Я нахмурилась и посмотрела направо. Майк и Эрик махали мне рукой. — Что? — прошептала я. — Мы поедем в кино сегодня! — сказал Эрик. — Поедешь с нами? — спросил Майк, иногда мрачно поглядывая на Эдварда. — Нет, спасибо, у меня планы, — сказала я и с улыбкой провела по плечу Эдварда. Майк поджал губы и отвернулся, а Эрик с улыбкой кивнул. После уроков я с Эдвардом пошла на парковку. Теперь он возит меня в школу и заберает, потому что, как он говорит, мой пикап может заглохнуть на морозе. — Что-то я устала за сегодня, — протянула я и взялась за живот, потому что он урчал от голода. — Поедем ко мне? Чарли не будет до вечера, а одной мне скучно. — Конечно, — улыбнулся Эдвард. Мы приехали ко мне и я вышла из машины. Вместо того, чтобы зайти в дом, я упала в маленький сугроб и выдохнула облако пара. — Замёрзнешь, — сказал Эдвард, глядя на меня сверху его очаровательной улыбкой. — Не-а, — протянула я. — Давай погуляем, хочу на улице побыть. Эдвард сел рядом в сугроб и снял своё пальто, накидывая его на меня сверху. Он остался в одной белой рубашке с короткими рукавами. Я загляделась на его руки и покраснела. — Ты покраснела, — с улыбкой заметил он. Я нахмурилась и отвела взгляд. — Прохладно на улице так-то. Эдвард покачал головой, смеясь. Я подхватила его смех и незаметно скатала шарик снега, кинув его в лицо Эдварда. — Эй! — протянул он, смахивая снег с волос и лица. Я залилась смехом, повернувшись на бок. В мою спину прилетел снежок и Эдвард совсем не пытался сдержать свою силу. — Я тебя щас зачарую! — сказала я, начав доставать палочку из кармана. — Уже зачаровала, — сказал Эдвард и поднял меня, посадив к себе на ноги. Его пальто упало к нашим ногам. Каллен поправил мою шапку и заправил волосы поглубже. Проведя рукой по щеке, он впился в меня поцелуем и я задрожала, но совсем не от холода… Я прикусила его губу и он тяжело выдохнул, держа меня за талию. Мне было жаль, что я сейчас в куртке, потому что совсем не чувствую его прикосновений. Через минуту мне и правда стало холодно и мои губы дрожали, когда я целовала Эдварда. Он встал, не отпуская меня из объятий. — Ты уже дрожишь… — Н-нет, — протянула я, щелкая зубами от холода. Эдвард покачал головой, достал из моего портфеля, что лежал в снегу, ключи и открыл дверь. Каллен донёс меня сразу до комнаты и снял с меня верхнюю одежду, оставляя в юбке и рубашке. Я чуть дрогнула и он сразу же укутал меня в одеяло. — Сейчас суп тебе принесу, — сказал он и чмокнул меня в волосы. Я сидела, укутанная в одеяло, и глядела на Файера, что мирно спал на окне. С кухни послышался грохот тарелок и кострюли. Я вдруг вспомнила Сирила и вздохнула. Как он там? А что, если Волдеморт его мучает? Дедушка же… уже не молодой. Я вскочила и побежала к столу, беря пергамент и перо. Начав писать, я пыталась сдержать слёзы от горя и чувства безыходности. «Дедушка Сирил, привет. Я пишу тебе, потому что ужасно волнуюсь… я понимаю, что писать нельзя, но мне так страшно и больно! Прошу, ответь, с тобой все в порядке? Я беспокоюсь и… хотела бы тебя увидеть.

Беллатриса Дуаер»

Я вытерла слёзы и дала Файеру письмо, разбудив его. Оно потряс перьями и взял письмо в лапу. Я открыла окно и он вылетел, набирая высоту. Смотря ему вслед, я раздумывала: правильно ли я поступила? А вдруг из-за моего письма Сирила убьют, если Волдеморт увидит, что я ему написала? Я вздохнула и закрыла окно, сев в кровать, опять вздрагивая от холода. — Вот, принёс тебе суп, — сказал Эдвард, неся в руках тарелку с супом и хлебом. — А где Файер? — Отправила его… отнести письмо. — Кому? — спросил Эдвард и дал мне ложку. Я взяла ложку, зачерпнула суп из тарелки, что держит Эдвард и вздохнула. — Сирилу… Эдвард обречённо выдохнул и прикрыл глаза. — Белла, Сирил же тебе сказал, что писать ему опасно! — Но мне страшно за него, — сказала я, кушая суп и согреваясь. — А вдруг он в опасности? — Даже если он в опасности… что ты сделаешь? Я поджала губы и протянула: — Я могла бы приехать… — Нет! — тут же прервал меня Эдвард. — Белла, я не хочу, чтобы ты даже встречалась с этим Волдемортом, я молчу уже о борьбе с ним. Я пожала плечами и съела ещё одну ложку супа. — Я не боюсь Волдеморта, — сказала я и отвела взгляд. — Ты врёшь самой себе, — сказал Эдвард и удержал тарелку одной рукой, а второй провёл рукой по моим волосам. — Бояться его — нормально. Он убил… тех, кого ты любила и любишь. Я лишь прикрыла глаза тихо вздохнула. — Но я рядом с тобой, — сказал Эдвард. — И буду рядом всегда. Волдеморт и пальцеи тебя не тронет! Я не позволю… Эдвард тихо зашипел, а я слабо улыбнулась. — Ты… очень хороший, — прошептала я, опустив ложку в тарелку. — Я тебя не заслуживаю. — Что ты такое говоришь? — удивился Эдвард и поставил тарелку супа на пол, отчего Сед тут же подбежал и начал лакать его. — Это я тебя не заслуживаю! Ты прекрасна, добра и твоя душа такая светлая… ты всегда отдаёшь всё другим, а себе практически ничего не оставляешь. Я дрогнула и пыталась сдержать слёзы. — Ты должна научиться заботиться о себе, Белла. Каждый человек должен думать о себе в первую очередь. — Но ты постоянно думаешь обо мне, — протянула я, подняв на Эдварда взгляд, отчего слеза скатилась по моей щеке. Эдвард лишь усмехнулся и провёл по моей щеке пальцем, вытерая слезу. — Я всегда буду думать о тебе в первую очередь, — сказал он. — Ты — моя жизнь и моя душа. Я пододвинулась к нему и обняла за талию, прижимая лицом к его груди. Он обвил свои руки вокруг меня и поцеловал в макушку. Слёзы начали капать с моего подбородка на рубашку Эдварда. Я захотела почувствовать не только его холод, что исходил от кожи, но и его жар. Поэтому, дрожащими руками я протиснулась между нашими телами и успела растегнуть две пуговицы на его рубашке. Эдвард убрал руки с моей спины и схватил за запястья. — Солнце, нет. Я сжала глаза, пытаясь подавить плачь. — Я ничего такого не хочу, — прошептала я. — Мне нужен ты. Только ты. Эдвард держал мои руки, но уже не так сильно. Я смогла высвободиться от его хватки и спустя долгие десять секунд справилась с остальными пуговицами. Я также растягнула свои пуговицы на одежде и запустила руки под его рубашку, обвивая его тело. Прижавшись своим обнажённым телом к его, я почувствовала тепло. Не тот холод, какой чувствовала раньше… сейчас я чувствовала лишь жар. Жар его любви и доверия ко мне. Эдвард осторожно просунул свою руку под мою рубашку и медленно провёл по моей спине, касаясь бюстгалтера. Я тихо дышала и по торсу Эдварда скатывались мои слёзы. — Ты не представляешь, — прошептала я. — Как сильно я тебя люблю… Эдвард осторожно отодвинул меня от себя, взял моё лицо в свои ладони и поднял, чтобы я встретилась с ним взглядом. — Я всегда буду с тобой, — прошептал он и поцеловал меня в нос, пока я пыталась перестать плакать. — И несмотря ни на что, я защищу тебя от всего. И попытаюсь забрать всю твою боль. Я опять прильнула к нему и поцеловала его шею, плечи, ключицы, целовала всё, к чему могла дотянуться. Потом поднялась вверх и поцеловала в скулы, в щёки и наконец добралась до губ. Эдвард придерживал меня одной рукой за талию, а другой легко сжимал волосы. — Люблю тебя… — шептал он между поцелуями, пока я пыталась отдышаться. — Люблю… ты моя… Я подняла голову вверх, а он поцеловал меня в шею, проводя руками по талии, отчего по моей коже побежали мурашки. Эдвард осторожно уложил меня на кровать и поцеловал в лоб. Я приводила дыхание в порядок, пока Эдвард сжимал мою руку и смотрел на меня. — Мне больно смотреть, как ты плачешь, — прошептал Эдвард. — После того, как я проплачусь, — протянула я и улыбнулась. — Мне становится лучше. Эдвард поднял мою руку и поцеловал каждый пальчик. Я просто лежала на боку с закрытыми глазами и улыбалась, чувствуя любимые прикосновения. Приоткрыв глаза, я увидела тёмные глаза Эдварда. — Тебе бы на охоту сходить, — протянула я. — Сегодня ночью мы с Элис и собирались, — кивнул Эдвард. — А мне… мне с вами нельзя? — Нет! — тут же бросил Эдвард и я погрустнела. — Белла, это очень опасно. Мы не можем сдерживаться во время охоты… даже иногда уходим друг от друга на большие расстояния, чтобы не столкнуться. Мы… можно сказать, теряем рассудок, когда охотимся. Нами правят инстинкты. Я кивнула и вздохнула, прикрывая глаза руками. — Я устала, — прошептала я. — Поспи немного, — сказал Эдвард и лёг рядом. — Снимешь рубашку и… юбку? А то помнётся. Я сняла одежду, оставшись в нижнем белье. Чуть покраснев, я прижалась к холодному торсу Эдварда спиной и он укрыл нас одеялом, сжимая мою ладонь. Я расслабилась и усталось дала о себе знать.

***

Меня разбудил стук в окно. Я тут же проснулась, скинув с себя одеяло, и огляделась. Эдвард лежал рядом со мной и читал книгу. Я узнала её по обложке: «Выбор магических профессий». — Интересно? — с улыбкой спросила я. — Да… — протянул Эдвард, перелистывая страницы каждые две секунды и бегая глазами так быстро, что я даже удивилась. — Особенно этот квиддич. Ты так и не рассказала, что это. — Это такая игра, на которых летают на метле, — сказала я. — Я была ловцом. То есть, я не летала по полю и не отбивала мячи, не забивала голы и не стояла у ворот. Я искала маленький снитч — это золотой мячик с крыльями, он очень быстр и проворотлив. Меня взяли в комнаду, когда пятнадцатилетняя я, проходя мимо поля во время тренировки нашей команды, поймала снитч просто так. Роджер — наш капитан команды — тут же потянул меня на поле и усадил на метлу. Я была в шоке, но очень радовалась, так как с детства ходила на чемпионат по квиддичу. Была без ума от ловца Виктора Крама! Я рассмеялась и от воспоминаний начала тупо улыбаться, а Эдвард внимательно и с большим интересом слушал меня. — Вот так я и начала профессионально играть в квиддич. Помню, как мы играли с Хаффлпаффом. Седрик был капитаном и ловцом своей комнады. Иногда он мне поддавался и взглядом указывал на снитч. Поэтому, иногда Когтерван выигрывал нечестно! Я вздохнула от приятных воспоминаний, но вот в окно опять застучали. Я ахнула и встала, открыв окно. — Файер, прости, я забыла про тебя! Феникс угрюмо что-то пропищал, прикуснул меня за палец и полетел на свою клетку, нахохлившись. — А письмо? — спросила я, подняв бровь. Файер поднял лапу и я взяла у него пергамент. Раскрыв его, я нервно села на кровать и Эдвард заключил меня сзади в объятия, тоже начав читать со мной. «Беллатриса, ты глупая и безответсвеная дечонка! Прям как твой маггл-отец! Я велел тебе не писать мне письма и ты меня не выслушала. Скажи спасибо, что я был не в логове у Волдеморта, а у себя дома. Ещё раз мне напишешь, я использую на тебе Обливейт и ты забудешь обо мне. Хватит вести себя, как ребёнок.

Сирил Дуаер»

Я опустила письмо на колени и облокотилась об Эдварда, кладя голову ему на плечо и закрывая глаза. — Он прав, но преподнёс это слишком жестоко, — сказал Эдвард. — Всё будет хорошо, солнышко. — Но не с ним. Ты не представляешь, что творит Волдеморт с Пожирателями Смерти. Он может убить любого, кто не ответит ему в течении пяти секунд. Эдвард чуть дрогнул и заключил меня в объятия, целуя в макушку. — Ты никогда его не увидишь… — пообещал Эдвард, скорее себе, нежели мне. — Никогда.