Мёртвая жизнь

Несмотря на спешку и неминуемое приближение стрелок часов к отметке начала нового дня, Коннор не смог быстро собраться и покинуть квартиру, не уделив внимания дочери. Уложил её спать, задержал губы на лбу Николь, мысленно пожелав поскорее вернуться. В такие моменты невероятно сильно хотелось, чтобы исчезли время, обязательства, честное слово, в конце концов, которое он не мог нарушить. И ещё сильнее точило и без того часто захватывающее чувство — пора что-то менять в жизни. Почувствовав ладонь на плече, Коннор обернулся. Адриана извиняюще улыбнулась и кивнула в сторону двери. Он понимающе мотнул головой в ответ и отошёл, уступив ей место у кроватки. Видя, как Адриана склонилась над Никки, и услышав громкое сонное кряхтение дочки, Коннор нервно сцепил пальцы за спиной. И не могли летающие тарелки подождать до завтра или хотя бы до утра? Даже у них какой-то проклятый график и чёртовы координаты! — Поехали, — еле слышно прошептал Коннор, с трудом отрывая взгляд от кроватки и нависшей над ней Адрианы. Через десять минут «Шевроле» Коннора вырулил со стоянки, а примерно через час, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, Адриана начала с беспокойством посматривать на Коннора, то и дело медленно опускающего веки и всё чаще стряхивающего сонливость резкими движениями головы. Её и саму безумно клонило в сон, и предложение поменяться с ним местами вряд ли бы улучшило ситуацию. И тут Адриана кротко улыбнулась, поймав идею, как отогнать чары Морфея и нарушить затянувшееся молчание. — Слушай, Коннор, помнишь, ты как-то говорил, что нам нужно получше друг друга узнать? — Предлагаешь поделиться автобиографиями? — Он хмыкнул, снова тряхнув головой. — Боюсь, от монотонного изложения мы оба одновременно уснём. У меня есть идея поинтереснее. Слышал об игре «Правда или действие»? — Она прищурила один глаз, отчаянно пытаясь представить профессора Дойла, играющего хоть в какие игры. — Не уверен, а в чём суть правил? — Он бросил мимолётный взгляд на Адриану и улыбнулся одним уголком губ. — Задаёшь вопрос и даёшь условие, которое нужно выполнить, если не хочешь отвечать. Говорить, понятное дело, нужно только правду. — Безопасная игра. — Улыбка Коннора стала шире. — Ладно, давай, начинай! — Пропускаешь даму вперёд? — Адриана скрестила руки на груди и развернулась к нему, оперевшись спиной на дверь машины. — Хорошо, тогда расскажи про свой самый безумный поступок, не связанный с работой, или громко спой гимн Канады. — Хм… — Он задумался, чуть нахмурив брови, усиленно думая. — Ну же, Дойл, — после длительной паузы, с иронией начала Адриана. — У любого человека есть безумный поступок в жизни. Только не говори, что твой — переход дороги в неположенном месте. — Ты считаешь меня настолько правильным, неспособным рисковать? — Он снова бросил на неё изучающий взгляд, на этот раз без улыбки, но и мутная пелена бесследно исчезла из его взгляда. — В двенадцать лет я поспорил с лучшим другом, что проведу ночь в чаще леса в полном одиночестве, взяв с собой фонарик, нож и бутылку воды. Проверка храбрости, так сказать. Лес кишел дикими животными, и змеи там были не редкостью, но в двенадцать лет мы часто убегали туда, не слушая запреты взрослых. Я залез на огромное дерево и всю ночь просидел на нём, опасаясь только уснуть и упасть вниз. А утром, едва окончательно рассвело, вернулся домой. — Боюсь даже представить, что устроили тебе родители за эту проверку храбрости, — глухо отозвалась Адриана, на секунду представив, как бы её наказали за такое. — Мама…. Я не запомнил своего отца, а вот глаза матери в то утро помню, будто это случилось вчера… — Коннор повернул лицо и кивнул Адриане. — А что насчёт тебя? Давай оставим этот же вопрос, мне он понравился. Только гимн Канады заменим на гимн Америки. Адриана окинула его многозначительным взглядом, посочувствовав бедности фантазии. Она понятия не имела, какие вопросы и действия хотела бы услышать из его уст, но не возврат придуманных ею. Однако правила есть правила. И Коннор волен спрашивать о чём угодно. — Ох, даже не знаю, на каком поступке остановиться. До сих пор помню ощущения до дрожи в коленках и считаю абсолютным безумием школьную драку с парнем, выше меня на две головы и шире в раза три, а то и четыре. — И кто победил? — присвистнув, спросил Коннор. Адриана достала из сумки бутылку с водой и отпила глоток, желая потянуть время. А затем абсолютно серьёзно, закусив губу, ответила: — Директор. Коннор, услышав её интонацию, не сдержал громкий смешок. — Да, спать хочется меньше, играем дальше, — отозвался он. — Твой следующий вопрос… — Расскажи, на какой актрисе ты бы женился, или отожмись десять раз, — на одном дыхании выпалила Адриана. — Отожмись — это прямо ночью на дороге? — Он удивлённо вскинул брови. — Ну, дай подумать. Ты имеешь в виду именно актрису или какой-то образ, роль? — Наверное, лучше роль. Какая из киногероинь тебя привлекла бы не только внешностью, но и характером? — Каверзный вопрос, будто хочешь убедиться, что я не выберу Женщину-кошку и не сделаю её матерью Николь. — Он скосил взгляд на Адриану и увидел, что теперь она нахмурилась, о чём-то задумавшись. — Ладно, никаких комиксов, не люблю их, — Коннор тоже выдержал длинную паузу и, наконец, произнёс: — Кларисса Старлинг, — он довольно кивнул головой, всё больше расплываясь в мечтательной улыбке, и боковым зрением отметил, что Адриана приоткрыла рот, чуть подавшись вперёд. — Обожаю «Молчание ягнят». Ответ принят? — Адриана коротко кивнула. — Моя очередь… Какая у тебя самая вредная привычка? Если не хочешь отвечать, отправь своим первым пяти контактам смс с текстом «Я тебя люблю»! — А я уж чуть было плохо не подумала про твою фантазию, — притворно фыркнула Адриана. — Ну, кроме того, что я порой завтракаю, обедаю и ужинаю чужими нервами, я на самом деле испытываю огромную слабость перед чем-нибудь солёным. Кто-то не может жить без сладкого, но это не я. Моя вредная привычка — есть много солёного. — Кстати, у меня как раз плохая привычка, обратная твоей. — Он бросил быстрый взгляд на приподнявшую одну бровь Адриану. — Вот ты любишь солёное, а я — сладкое. — Да ладно? — искренне удивилась Де Марко. Она не могла представить Коннора, с нетерпением разворачивающего шоколадку или с восторгом поедающего пирожное с кремом. И его привычка срочно требовала уточнений. — И какие же сладости ты любишь? — Торты… со взбитыми сливками. — Он сказал это с такой мальчишеской искренностью и с таким нескрываемым наслаждением в голосе, будто его взору предстала не скучная серая дорога, освещённая фарами, а тот самый вожделенный кулинарный шедевр. Адриана, замерев, даже не почувствовала, как у неё приоткрылся рот. Вдруг вспомнила сестру, которая умела читать людей как открытые книги, по мимике, жестам, реакциям. Интересно, что бы она подумала и сказала о Дойле? Потому что самой Адриане он казался древним фолиантом, возможность к расшифровке которого давно утеряна. Закрытый, молчаливый, хмурый, с привычной морщинкой между бровями… Он никогда не откровенничал, и порой ответы даже на простые вопросы приходилось выгрызать чуть ли не зубами. И вдруг такой неожиданный «ключ» хотя бы к маленькому абзацу в этом манускрипте, написанному ещё и неразборчивым почерком. А ведь она часто ломала голову, раздумывая, что вызвало бы у него искреннюю улыбку и радость. Адриане казалось, что это, как минимум, полёт на Марс с экспедицией или какая-нибудь раритетная виниловая пластинка, раз уж одно из хобби Коннора внезапно вскрылось недавно. Ведь именно вот так, как сейчас, в её представлении и выглядело его лицо в момент получения какого-нибудь экстраординарного подарка. Но тут… Всего лишь торт? Точнее, даже простая беседа о нём, во время которой у Коннора загорелись глаза, а на лице застыло мечтательное выражение. Серьёзно? «Будет тебе торт, Дойл. Большой… Со сливками. Умереть, как хочу увидеть твою реакцию, если тебя даже разговоры о нём заставляют так светиться!» Адриана заговорщицки усмехнулась мыслям, представляя, как однажды вечером вместе с Коннором устроит праздник вредных привычек. Ей не часто выпадала возможность готовить для него, но зато всегда это приносило огромную радость. Она сама становилась чуточку счастливее, видя, как он с удовольствием и благодарностью ел приготовленную ею пищу. И пока Адриана всё больше сгорала от предвкушения и прокручивала в голове только что придуманный план, Коннор, глядя на дорогу, продолжал задумчиво улыбаться. Затем шумно проглотил слюну, тяжело вздохнул и снова стал серьёзным. — Будем считать, что ты правдиво ответил на интересующий меня вопрос, — вдохновлённо, чуть растягивая слова, проговорила Адриана, желая опять вытащить его из этого привычного хмурого состояния, — поэтому задавай следующий. — Расскажи… — Вдруг Коннор окинул её мимолётным взглядом, в котором промелькнули искорки провокации. — Расскажи об особой специи, с которой готовят в семье Де Марко, или… — притворно задумался, почесав подбородок, — или приготовь мне что-нибудь с ней. Адриана выкатила глаза и замерла, судорожно соображая, спросил ли он в общих чертах или точно знает ответ на этот вопрос. И ведь судя по выражению лица, знает! Но откуда? — Ты встречался в госпитале с тётей Мартой? — А правила игры допускают не имеющие отношения к заданию вопросы? — В ответ лишь получил лишь неодобрительный взгляд. — Ладно-ладно, я не только с ней встречался, я до сих пор помню вкус всех пяти… нет, даже шести блюд, которыми она угощала меня и Питера на обед. И того пирога, который ты готовишь по её рецепту, и который мне так понравился во время восстановления после больницы… — Он выделил последние слова ироничной интонацией, давая понять, что знает и это. — Оу, — застонала Адриана, прикрывая ладонями глаза. — Так, ясно, а теперь ответь мне честно. Тебе нужна правда, которую и так уже знаешь? Или всё же втайне хочешь, чтобы я выбрала действие и приготовила тебе что-нибудь… со специей? Вместо ответа Коннор лишь неловко улыбнулся и пожал плечами, однако по выражению лица и едва заметному облизыванию губ стало всё понятно и без слов. Адриана протянула: «Я поняла тебя» и потёрла полыхнувшие уши. Прямо здесь и сейчас безумно захотелось узнать, какие ещё семейные тайны словоохотливая тётя Марта выдала Коннору. Вот и потянул же чёрт за язык поделиться с Мартой его реакцией на тот пирог. И хоть Адриана понимала, что в её семье готовили со специей «любовь» абсолютно для всех, даже порой для мимо проходящих людей, которых тётя спонтанно решила угостить ватрушками по новому рецепту, ей всё же хотелось выведать, под каким «соусом» Марта подала Коннору эту информацию. — Почему ты ей не сказала, что Николь — дочь Аманды? — спросил Коннор, прерывая ход мыслей Адрианы. — Это сложно. — Она вздохнула. — Я и отец слишком сильно боялись, что люди из «Улья» будут преследовать Аманду после того, что она сделала. Ещё сильнее меня пугала перспектива, что они узнают о беременности сестры с помощью технологий, над которыми она работала. Аманда проходила по программе защиты свидетелей и лежала в больнице под чужим именем. Ты ведь понимаешь, что в случае чего и я, и мой отец могли бы дать отпор преследователям, но я умышленно не хотела вовлекать ещё кого-то в это. Безопасность Аманды и Николь для меня была превыше всего остального, хоть мне и горько, что пришлось отстранить Марту от ухаживания за сестрой. Они обе переживали, и Аманда очень хотела повидать тётю за пару дней до… — Кашлянула и прикрыла рот рукой, с трудом проглотив ком. — Но бесконечно верящая в человеческую доброту и бескорыстие Марта абсолютно не умеет держать язык за зубами, — печально заключила Адриана, всматриваясь в темноту за окном. — А мой глупый страх был сильнее их желания увидеться. — Но ты же планируешь ей сказать? Сейчас ведь уже, наверное, можно. И нужно. — Что, хочешь, чтобы она и у тебя пару дней погостила, как тогда у Питера? — попыталась отшутиться Адриана, но Коннор лишь снова серьёзно посмотрел на неё. Она вздохнула: — Скажу, конечно. Просто нужно выбрать подходящий момент. — Недавно Адам сказал мне, что нет подходящих моментов. Есть только упущенные возможности в попытке выбрать время. Наверное, я начинаю понимать смысл этой фразы… Он замолчал, а Адриана так и не нашлась, что ответить. Минут пять они ехали в полной тишине. Она продолжала внимательно всматриваться в невозмутимое лицо Коннора в темноте, всё больше чувствуя, как этот разговор про специю вращает мысли только вокруг слова «любовь». Может, удастся расшифровать ещё пару строк этого «фолианта», раз уж он сегодня в непривычно разговорчивом настроении? — Коннор, а можно спросить тебя ещё кое о чём? Ещё один раунд? — Она дождалась, пока он кивнул, и абсолютно серьёзно продолжила: — Расскажи о своей первой любви или поцелуй меня. Даже в тусклом освещении Адриана увидела, как Коннор в удивлении распахнул глаза и еле сдержал рвущуюся улыбку. Уголки губ дёрнулись, а из горла вырвался сдавленный полусмешок. Адриана в ожидании наклонила голову и в следующую секунду чуть не вскрикнула от неожиданности, поняв, что Коннор съезжает на обочину. — Да ладно! — И, не ожидая сама от себя, вдруг почему-то занервничала. — Наверное, правда очень сильно бы тебя удивила, — заговорил Коннор сдавленно, заглушив мотор. — Но я пока не готов её озвучить, поэтому вместо слов выберу действие. Адриана ещё больше растерялась. Она ведь настроилась послушать милую историю про то, как он влюбился в какую-нибудь рыжую Элли с веснушками во втором классе. Или в бойкую Саманту в шестом… И они бы посмеялись с этого. По крайней мере, история её собственной первой несерьёзной школьной влюблённости в громилу Дина, старше её на четыре года, вызывала лишь приступ хохота теперь. И Адриана никак не ожидала, что Коннор может в этой связке правды и действия выбрать последнее. Поэтому ляпнула его, даже не подумав, зато позволив просочиться и обрести форму скрытым желаниям. И отчего-то вдруг стало ещё интереснее, что за история у Коннора с первой любовью, рассказу о которой он предпочёл действие? Коннор медленно повернулся, и уголки его губ быстро дёрнулись вверх, но тут же опустились. Адриане на секунду показалось, что он тоже занервничал. Её же сердце и вовсе подпрыгнуло под самую глотку, а волна жара прокатилась вниз. Адриана замерла, и все мысли смыло серебристой нежной волной, разливавшейся всё больше в глазах Коннора. Он потянулся пальцами к её подбородку и приблизил своё лицо. И Адриана уже почувствовала желанное тепло его губ, стремящееся проникнуть через её холодную оболочку. Но Коннор на секунду замер, шумно обдавая её кожу горячим дыханием, отчего у Адрианы побежали приятные мурашки. Он дотронулся кончиком носа до её, а она, осторожно коснувшись его виска, придвинулась удобнее, обмирая в пробивающем тысячей искр всё тело предвкушении. Их губы почти соединились, когда темноту в машине раскроила вспышка яркого света. Настолько сильная, будто где-то на расстоянии вытянутой руки взорвалась сотня лампочек. Коннор и Адриана инстинктивно вскрикнули и отстранились друг от друга, закрывая глаза руками. Поняв, что источник света исчез так же быстро, как и появился, всё ещё ослеплённый Коннор с трудом приоткрыл отяжелевшие веки. По щекам потекли слёзы, он быстро заморгал, пытаясь понять, что произошло. В темноте коснулся плеча Адрианы, и та вздрогнула. — Что это было? — испуганно зашептала она. — Не знаю. — Коннор достал платок, вытирая бесконечно льющийся поток слёз и соображая, чем вызвана эта световая вспышка, но тут тишину снова разрезал ещё более испуганный хриплый голос Адрианы: — Смотри. Коннор разлепил подсохшие веки и прищурился. Рядом сидящую Адриану сбоку что-то освещало, и это был явно не свет от фонаря, которых на этом участке дороги и вовсе не было. Коннор подался вперёд, чтобы увидеть то, что заметила Адриана, и оторопел. В кромешной темноте ночи над полем висел яркий белый диск, из которого вниз бил столп света. Трудно было сказать, на каком расстоянии от них он находился, но казалось, будто всего в десятках футов. — Это она нас ослепила, да? — с трудом выдавила Адриана, не отрывая взгляда от летающей тарелки. Вдруг луч моргнул и исчез, а мир вокруг снова погрузился в кромешную тьму. Адриана, всё ещё всматриваясь туда, где только что мерцал белым светом диск, перевела дух, шумно выдохнув, и хотела повернуться к Коннору, но громко вскрикнула и подпрыгнула от щелчка открывающейся двери. — Тише, это я, — ровно проговорил Коннор. — Куда ты? — нервно спросила Адриана, теряя самообладание. Это теперь она постоянно сталкивалась с маньяками и серийными убийцами, работая в ФБР. А до карьеры в Бюро не раз встречалась и с вампирами, и падшими ангелами, и с зомби. Послужной список вряд ли мог ограничиться хотя бы сотней сверхъестественных существ, с которыми Адриана имела дело в «Наследии» во время работы с Дереком Рейном. Но ни один злой дух или кровосос не мог напугать её сильнее рассказов о пришельцах. В такие минуты позвоночник сковывал холод, и Адриане даже от простых историй веяло чужеродной энергией, которую невозможно было почувствовать у живущих на Земле существ. Ранее ей не доводилось видеть летающие тарелки и тем более сталкиваться с пришельцами, и сейчас бесконтрольный ужас парализовывал всё тело. — Я должен посмотреть, — ответил Коннор. — Думаю, неопознанный объект появился тут не случайно. До точки назначения прилично ехать, да и до полуночи ещё есть время, но Скалли говорила, что в координатах могут быть погрешности. — Но ведь здесь безлюдно! — попыталась остановить его Адриана. — Леса, поля, никаких домов поблизости. — Здесь есть мы, — спокойно отозвался Коннор и приказным тоном добавил: — Сиди в машине! — Да конечно! Я с тобой пойду! — Адриана и сама не поняла, как в следующую секунду распахнула дверь автомобиля и выскочила на трассу. Неизвестно, что было страшнее: сидеть в одиночестве или идти с Коннором на поиски не пойми чего и кого, чувствуя, как мороз пробирает её до самых костей. Коннор быстро обошёл машину, открыл багажник и достал оттуда большой фонарь, который обычно используют в работе спасатели. — Ты уверена? — посветив на обнявшую себя за плечи Адриану, проговорил он с нотками сомнения в голосе. — У тебя фонарик, у меня пистолет, сойдём за дружную команду, — стараясь не стучать зубами от испуга и добавляющей ощущений в и без того сильный озноб ночной прохлады, пробирающейся под одежду, с кривой улыбкой ответила Адриана. — А в твоём багажнике случайно нет спрея от насекомых? — Увы, закончился. Не успел купить новый. Да, комаров тут хватает, — он хлопнул себя по шее и снова глянул на Адриану, на этот раз ободряюще. — Не бойся, скаут, всё будет хорошо! — Ты раньше сталкивался с НЛО? Я имею в виду вот так, ночью, где-то в открытой местности, — осторожно поинтересовалась Адриана. — Приходилось, но тогда инопланетный корабль оказался обычным вертолётом, незаконно обрызгивающим поля опасными для здоровья людей химикатами. — Он осветил лучом фонаря дорогу перед ними и с ещё большим энтузиазмом добавил: — Но вот это точно не вертолёт. — Беру назад слова о том, что ты не рисковый человек, — недовольно пробормотала Адриана, поражаясь его оптимизму. Она уже не раз сталкивалась с тем, что у мужчин азарт просыпается и глаза горят в опасных условиях. Порой даже заражалась настроением, но сейчас не выходило. — Дело не в риске, — сказал Коннор, соступая с проезжей части на траву и направляясь к виднеющемуся обрыву. — Мы же едем на поиски человека, которого вот-вот должны выбросить на землю. И я не думаю, что корабль просто так пролетел мимо и «задел» нас своим светом. Пройдя несколько сотен шагов, Коннор и Адриана подошли к покатому склону и, выбрав более подходящее место, начали медленно спускаться вниз. Испытывая острое интуитивное желание вцепиться в руку спутника, Адриана раз за разом одёргивала себя за этот странный порыв. И не могла не думать, что их игра с целью узнать друг друга получше своеобразным образом продолжилась. Очевидно, там, у машины, по её глазам и голосу он понял, что она испугалась. И сейчас только не хватало в этом милом поле встретиться со вторым из двух своих сильных страхов. Но если внутри теплилась надежда, что корабль улетел и больше не ударит светом прожектора над их головами, то насекомых в августе в лучах фонаря кружил целый рой. Не то, чтоб она их боялась, скорее, брезговала и испытывала инстинктивное отвращение. Однако от жужжания какой-нибудь безобидной мушки в волосах вполне себе могла вскрикнуть, и демонстрировать ещё и этот страх перед Коннором очень не хотелось. Вот умора-то будет. Хотя Адриана уже давно не заботилась о поддержании привычного имиджа ледяной стервы рядом с ним, но так позорно падать в его глазах всё же не хотелось. Особенно видя бравое настроение Дойла. Сейчас рядом с ней шёл не разморённый усталостью отец малышки, которым она видела его дома, и не скромный тридцатидевятилетний «мальчишка», робко признавшийся в том, что любит сладкое, а, как минимум, командир и тот, кому легко можно было доверить свою жизнь. Правда, и тому «мальчишке» она бы охотно её доверила, но о таких откровенных подробностях ему точно пока лучше не знать. Особенно учитывая степень её сопротивления и то, что безлюдным лесом в первую очередь пошли его указания сидеть в машине, но, кажется, коммандер Дойл не сильно тому опечалился… — Чувствую себя сейчас Джоном Лоенгардом, — тихо проговорил Коннор. — Кем? — непонимающе отозвалась Адриана, не глядя на него. — Твой вопрос про киногероев заставил вспомнить, что в девяносто шестом я смотрел один сериал про незаметное вторжение пришельцев и альтернативный ход истории шестидесятых годов. Интересная версия убийства Кеннеди и вовлечённости верхушек власти в заговор. Там главного героя, бывшего правительственного агента и борца за истину, звали Джон Лоенгард. Кажется, была серия, где Джона и его девушку в машине накрыл луч тарелки и забрал малыша с намёком на инопланетное происхождение, которого пара решила приютить. Интересный вышел образ главного героя, — Коннор помолчал и добавил: — И девушка у него тоже была красивая. — Тоже? Это комплимент? — Голос Адрианы прозвучал нервно и слишком высоко для ночной тишины. Её передёрнуло. И выбрал же время рассказывать такие истории с привычно спокойной интонацией. Из чего у него нервы сделаны? Или это она слишком неадекватно реагирует на ситуацию? Пришельцы… и комары. Что может быть «прекрасней» тандема двух, таких постыдных страхов, в одном флаконе? — Надо будет досмотреть тот сериал, — парировал Коннор. — Интересно, чем всё закончилось. «Даже мне вдруг захотелось узнать, женился ли тот бравый герой на своей красивой девушке», — пронеслось в голове у Адрианы. Половина покатого склона осталась за спиной, но желание взять Коннора за руку становилось всё более явным, и уже через секунду Адриана поняла, что нужно было к нему прислушаться. Носком кроссовка она зацепилась за торчащую корягу и полетела вниз, кубарем скатываясь к подножию склона. Стремительный спуск был недолгим, и, приземлившись, Де Марко тихо зашипела от боли. — Ты в порядке? — Ладони Коннора, тут же оказавшегося рядом, легли на её плечи. — Сильно ушиблась? Он помог ей встать. Рассмотрев в свете фонаря ушибленные руки, Адриана опустила взгляд на ноги и мысленно выругалась. Пока она пыталась тыльной стороной ладони стряхнуть грязь и траву, Коннор присел на корточки, осматривая её разодранные брюки и колени. — Идти можешь? Нужно вернуться в машину, — опять тем же тоном, не терпящим возражений, проговорил он и поднялся на ноги. Аккуратно коснулся её щеки, рассматривая голову и волосы, — обработаем ссадины и ушибы. Ой, погоди, ты, кажется, умудрилась налететь на муравейник. — Что? — Адриана хрипло втянула воздух ртом и закусила губу, зажмурившись. — А, нет, показалось. — Он помог отряхнуть ей кофту и снова присел, осматривая колени. — Я донесу тебя до машины. — Не надо меня никуда нести, — нервно отчеканила Адриана. — Пара царапин! — Подвёрнутая на побережье нога не болит? — Коннор, я в порядке, уймись! Он недовольно с шумом выдохнул, поднимаясь, и всмотрелся в её лицо. Опасно нахмурился и уже открыл рот, чтобы сказать что-то явно не слишком приятное, но из темноты донёсся надорванный голос: «Помогите!» — Стой тут! — приказным тоном рявкнул Коннор, тут же сорвавшись с места. Адриана громко застонала и чертыхнулась. Бежать она не могла, даже идти быстрым шагом не сразу вышло. Коннор проявил чудеса проницательности: нога действительно резко заболела, а в месте ранения разлился неприятный тянущий жар. Однако не подниматься же из-за этого обратно наверх и тем более не позволять же Коннору нести себя в машину. Но и стоять статуей посреди поля, когда от тебя отдаляется свет фонаря в руках человека, за чью жизнь порой опасаешься больше, чем за свою, Адриана не собиралась. Стиснув зубы, она сделала несколько шагов. И увидев, что луч замер на месте, сама не заметив, перешла на полубег, молясь, чтобы только не растянуться на земле снова. — Коннор? Ты кого-то нашёл? — сбивающимся голосом спросила Адриана. Он молчал. Непроглядный мрак осветила вылезшая из-за туч луна. Адриана, приближаясь всё ближе, уже сама заметила, что Коннор склонился над лежащим голым телом на земле. Наконец она добежала до них и тут же опустилась на колени перед мужчиной, которого Коннор хлопал по щекам. — Он то приходит в себя, то снова теряет сознание, — пробормотал Коннор и вдруг громко рыкнул: — Не трогай его! Он весь в какой-то непонятной слизи, а у тебя ободраны руки. — Это не Малдер, — заключила Адриана и осталась наблюдать со стороны. — Знаю, Скалли говорила про Билли Майлза, очевидно, это он. И пульс совсем слабый, нужно поскорее доставить его в больницу, учитывая историю с T-клетками и ослабленную иммунную систему. — Ты один его потащишь до машины? — удивлённо спросила Адриана, ещё раз с досадой посмотрев на свои ладони и проступившие на коже капли крови. — Я бы предпочёл нести тебя, но тогда у этого парня явно будут проблемы, — мрачно пробормотал Коннор. — Возьми фонарь. Адриана не успела возразить. До этого лежащий без сознания на земле мужчина вдруг резко дёрнулся, как от удара током, истошно завопил и сомкнул пальцы на горле склонившегося над ним Коннора…