BF5 и прочие неприятности

Льюис проснулся в комнате Джейкоба от пульсирующей боли в голове. Алкоголь, выпитый вчера ночью вместе с другом, явно был лишним. Но хотя бы не тошнило. Осторожно повернув голову в бок, чтобы взять лежавший на прикроватной тумбочке телефон, Льюис увидел стакан воды и таблетку от головной боли. Блондин выпил заранее приготовленную для него таблетку и непроизвольно улыбнулся. Все-таки Джейк всегда был добрым и заботливым, даже если пытался скрывать это за маской своего внешнего пафоса и равнодушия. В квартире стояла оглушающая тишина, а в телефоне обнаружилось сообщение от Джейкоба, который написал ему десять минут назад, сообщив, что уехал в магазин за продуктами для того, чтобы после приготовить им завтрак. Это вызвало очередную улыбку на губах у Льюи. Пускай они с Джейком никогда не были так близки как, например, с Эриком, но Льюис был уверен в том, что этого человека он может по-настоящему назвать своим другом. Джейк мало говорил и доказывал все своими действиями. Разве не это было самым главным в отношениях, будь то в дружеских или любовных? Невзначай сразу вспомнился Чарли, который говорил одно, а делал совершенно другое… В голове тут же всплыли отрывки вчерашнего вечера и к головной боли прибавились еще душевные терзания. Вспоминать произошедшее было неприятно и больно. И не только из-за поступка Чарли, но и из-за поцелуя, о котором когда-то давно мечтал Льюис. Теперь он его получил, только счастья и эйфории не было, как и бабочек в животе. Лишь тоска и разочарование, поглощающие все те чувства и эмоции, которыми раньше руководствовался Льюис, желая помочь Чарли. Теперь же, лежа в чужой постели и мучаясь от головной боли, он понимал, каким глупцом был, когда решился вот так просто раскрыть душу перед человеком, который уже когда-то его унизил. Чарли снова плюнул ему в эту самую душу, не подумав о том, что почувствует Льюис после его действий. Чарли это не заботило. Да, он был зол и пьян. Наверное, раньше это был стало для Льюиса оправданием чужих поступков. Но теперь он не видел никакого смысла снова оправдывать Чарли и переживать за него. Даже если тот был напуган, ошарашен и сбит с пути. Это его не оправдывало. Абсолютно. Лишь подтверждало давнюю теорию Льюис — Чарльз хороший футболист и капитан, но дерьмовый человек. И спасибо случаю, что все произошло именно так быстро. Что Льюис снова окончательно не вляпался в этого человека и не потерял в нем себя. Иначе было бы еще больнее. В несколько тысяч раз. — Сейчас тоже больно, — с грустной улыбкой произнес Льюис, устало поднимаясь с кровати. Не было смысла заниматься самобичеванием, ругать себя за наивность и анализировать поступки Чарли. Не было даже страха от того, что фотография целующихся Чарли и Льюиса может быть слита в сеть, если Фрэнк их в действительности фотографировал. Льюису было наплевать на сплетни, но приказ Чарли он все-таки хотел выполнить. И не потому, что боялся, а потому что не хотел больше находиться в одной команде с тем, кто его унизил и растоптал. Американский футбол не был для Льюиса смыслом жизни. Он был его хобби и хорошо отвлекал от лишних мыслей, а также всегда поддерживал тело в форме. Но раньше футбол всегда приносил ему радость. Теперь же все что Льюис думал по поводу предстоящей тренировки — нежелание больше появляться на поле. По крайней мере, пока в команде играют Чарли и Фрэнк. Сделав глубокий вдох, Льюис похлопал себя по щекам, стараясь избавиться от ненавязчивых мыслей и уныло побрел в ванную комнату, думая о том, что прохладный душ быстрее поможет ему прийти в форму. В ванной обнаружились дополнительное полотенце, вещи, чтобы переодеться и новая зубная щетка, отчего Льюис вновь подумал о том, почему люди вроде него самого и Джейка постоянно влюбляются в кретинов, которые их не ценят. «Синдром жертвы» или наоборот «синдром спасателя» и желание помочь тому, кто уничтожает тебя раз за разом? Ответа Льюис не знал, да и не хотел его искать, потому что не видел никакого смысла больше помогать Чарли. Он был разочарован. Именно это чувство перекрывало обиду и унижение вместе взятые. И именно оно говорило Льюису, что ему больше не стоит тратить свое время, нервы и силы на Чарли. Пускай Льюис и понимал, что в глубине души этот парень не такой моральный урод и придурок, которым пытается казаться. Возможно, у него даже были причины для такого своего поведения. Но это все были лишь пустые оправдания, вестись на которые Льюис больше не хотел. На первом курсе он решил для себя, что больше никогда не будет связываться с Чарли. И как показывает опыт, это решение было единственным верным. Приняв душ Льюис вышел из ванной, надев на себя вещи заранее заботливо оставленные Джейком, а после, услышав тихую музыку на кухне, направился на звук, с невероятным облегчением думая о том, что Джейкоб наконец-то вернулся и в его компании можно будет хотя бы немного отвлечься от душащих его мыслей. И самое главное, с ним можно будет поговорить. Выплеснуть все то, что накопилось. Льюис прекрасно понимал, что это не выход, но обычно после такого становилось легче. А еще сейчас он отчего-то был по-настоящему уверен, что Джейк его не просто выслушает, он его поймет и поддержит. — Доброе утро, — с улыбкой на губах произнес Льюис, заходя на кухню и с умилением наблюдая за тем, как Джейк, переодевшись во все домашнее, готовит им яичницу с беконом. — Привет, — обернулся парень, кивнув блондину в знак приветствия, — садись за стол. Через пять минут будет завтрак и кофе. Я купил нам круассанов с ванилью и шоколадом. — Ты чудо, — с улыбкой на губах произнес Льюис, усаживаясь за обеденный стол и ловя себя на мысли, что сейчас ему действительно лучше. Голова почти прошла, холодный душ помог привести тело в форму и вернуть разум. Он даже почувствовал аппетит и вновь невольно улыбнулся, осознавая, что вчера сделал правильный выбор и вместо того, что пойти в общежитие, вернулся обратно к Джейкобу. На данную минуту этот парень был для Льюиса своего рода тихой гаванью. Он не задавал вопросов, как наверняка бы делал Ёнсу, не бежал бить морду Чарли, что уже бы сделал Эрик. Он просто был рядом и поддерживал своим присутствием. Теперь, глядя на Джейка, Льюис понимал, о чем говорил Эрик, когда проецировал на этого человека слово «комфорт». Джейкоб действительно был комфортным с близкими ему людьми. Немногословным, спокойным и таким домашним, как бабушкин теплый шарф. С ним было уютно и тепло, отчего Льюис в очередной раз поймал себя на мысли, что ему в действительности безумно повезло с друзьями. — Приятного аппетита, — с теплой улыбкой произнес Джейкоб, поставив на стол две тарелки с безумно вкусно пахнущей яичницей, а после ставя на стол два стаканчика кофе из их любимой кофейни и тарелку с круассанами. — Повторюсь, ты чудо! — расплылся в улыбке Льюис, принимаясь за еду. — Ешь давай, — спокойно ответил ему Джейкоб, но тоже улыбнулся в ответ, отчего на душе стало окончательно спокойно и тепло. После завтрака Джейкоб предложил Льюису немного расслабиться и поиграть в приставку, а также пообещал отвести его в общежитие, чтобы тот отдохнул перед возобновлением учебы. Думать о том, что уже завтра он снова встретится с Чарли было противно, а потому блондин решил прекратить себя мучить и прийти завтра на тренировку чуть раньше. Он знал, что может выглядеть трусом в чужих глазах, но, честно говоря, теперь ему было наплевать на мнение Чарли. Единственное, чего ему хотелось — не иметь ничего общего с этим человеком. Именно поэтому Льюис решил прийти на тренировку не в четыре, как все ребята, а к трем часам. Тренер наверняка будет уже на поле, а что касается остальных… Он попрощается с теми, кто придет пораньше и обязательно пожелает удачи всем ребятам на матче, который состоится уже через неделю. Да, конечно парни из команды могут после этого быть на него злы, но Льюис все для себя решил. Он не хотел больше играть. И не из-за угроз Чарли, а потому что нахождение с этим человеком на одном футбольном поле точно не принесет ему радости. Играть кому-то на зло Льюис считал слишком глупым, потому что, в первую очередь, он должен думать о себе, а не о том, как вывести из себя Чарли. После вчерашнего поступка Чарли для него умер. Окончательно и бесповоротно. В приставку они играли до обеда, после чего Джейкоб ушел принять душ, чтобы потом отвести Льюиса в общежитие. Однако перед этим блондин, сидя в одиночестве, все же поймал себя на мысли, что хочет поговорить с Джейкобом и по делиться с ним. Но не из-за благодарности или жалости к себе. Джею просто-напросто можно было доверять. Он всегда был более собранный и спокойный, чем остальные ребята. Он умел рассуждать и мог помочь, дав нужный совет. Льюис не хотел ему плакаться в жилетку или рассказывать просто потому, что Джей его не выгнал и накормил вкусным завтраком. Ему и в самом деле хотелось поделиться тем, что накопилось, чтобы окончательно отпустить эту историю. И он был уверен, что даже если Джейк его не поймет, он примет все то, что скажет ему Льюис. А самое главное, он обязательно его поддержит. *** — Поговорим о вчерашнем? — это было первым, что произнес Льюис, как только Джейк вышел из ванной и зашел в гостиную, где сейчас на диванчике сидел блондин, уговаривая себя не дать задний ход и поделиться произошедшим с другом, даже если сейчас было неловко и стыдно из-за собственной наивности и глупости. — Ты уверен? — осторожно спросил Джейкоб, усаживаясь рядом с парнем и внимательно смотря ему в глаза. — Если ты не хочешь делиться или не готов, то… — Джей, я хочу поговорить с тобой о том, что вчера случилось! — резко перебил его Льюис. — Пожалуйста. — Хорошо, — спокойно кивнул друг, — ты можешь мне рассказать все, что захочешь или посчитаешь важным. — Только не осуждай меня слишком сильно, — хмыкнул Льюис, нервно закусив губу, — как я и говорил тебе ночью, ни на каком свидании я не был. Я встречался с Чарли. — Зачем? — тут же нахмурился Джейкоб, недоуменно глядя на друга. — Он не отставал от тебе после того, как ты ему признался? — Не совсем, — помотал головой Льюис, морщась от осознания того, насколько неприятно ему вспоминать вчерашний вечер. Только вот отступать уже не хотелось. Он должен был рассказать, — не знаю, видел ли ты последний выпуск нашей газеты. — Не видел, — помотал головой Джейкоб, хмурясь еще сильнее, — что могло там быть такого, чтобы ты пришел ко мне ночью в таком состоянии? — Чарли гей, — стараясь говорить, как можно спокойнее, произнес Льюис, — но он боится «выйти из шкафа». Наверное, именно поэтому и порвал когда-то давно мою записку. Боялся реакции своих дружков. О его ориентации я узнал совершенно случайно, застукал его на одной из вечеринок с парнем. — Он боится реакции общества и команды на свою ориентацию? — усмехнулся Джейкоб. — Именно так, — кивнул Льюис, — для него футбол — это вся жизнь. Но он прокололся. Снова. Кто-то сфотографировал его, целующимся на улице с парнем. Он сказал, что фото сделано этой осенью. И это самое фото попало в газету. Я читал статью. Она мерзкая и гомофобная. Чарли был раздавлен и унижен после этого, поэтому пришел ко мне. — Думал, что ты причастен к этому дерьму? — снова догадался Джейкоб. — Я всегда знал, что он придурок, но чтобы настолько… — Да, он пришел ко мне в комнату, — подтвердил блондин, — мы нормально поговорили. Он был совершенно разбит и я не мог его выгнать. Предложил ему выпить. Он успокоился и мы даже нормально пообщались. У него на утро должен был состояться разговор с тренером и он пообещал мне, что напишет о том, как все прошло. Но по итогу Чарли пропал. Я беспокоился за него и вчера, когда сидел с вами, решил написать ему. Он предложил встретиться, поэтому я ушел, сославшись на свидание. Прости, что соврал всем вам, но вы бы не поняли меня. Я сам себя не понимаю в данный момент. — Не оправдывайся, Льюи, — тепло улыбнулся ему Джейкоб, тем самым невольно подбадривая блондина, — все хорошо, правда. Я на тебя не обижаюсь, а что касается остальных… Если захочешь, ты расскажешь им сам. — Спасибо, Джей, — выдавил из себя улыбку Льюи, осознавая, что поддержка Джейкоба ему в действительности очень нужна и важна, — ну так вот, мы с ним встретились на пляже. Он приехал с Фрэнком, тот сидел в машине. — Что они тебя сделали? — тут же напрягся Джейкоб, который Фрэнка просто терпеть не мог, понимая, что от этого парня ничего хорошего ждать не стоит. — Ничего такого, не переживай! — тут же успокоил его Льюис. — Чарли был пьян. Сильно. Он начал снова обвинять меня. Нес какой-то бред. Сказал еще, что кто-то повлиял на тренера. То есть это сделал кто-то, у кого есть связи. — И он решил, что это мы, я правильно понимаю? — недобро сощурился Джейкоб. — Да, — обреченно кивнул Льюис, — он посчитал, что я решил ему отомстить и вы помогли мне в этом. Он был не в себе. Совсем. Мне надоело слушать его бред и я решил уйти, но он не дал мне этого сделать. А потом… Притянул меня к себе и насильно поцеловал, сказав после, что Фрэнк все заснял и, если я не уйду из команды, они также опубликуют эту фотку. Типа ему терять нечего, а меня полоскать еще долго будут. — Твою мать! — Джейкоб с силой сжал руки в кулаки, отчего Льюис на секунду даже пожалел о том, что рассказал ему, переживая из-за того, что друг решит заступиться за него и пойдет бить морду Чарли. Несмотря на то, что это очень хотелось сделать, такого исхода Льюис точно не планировал. — Я надеюсь, ты ему врезал?! — Я хотел, но… Посчитал, что это лишнее, — едва слышно ответил Льюис, — и ушел. — Ты слишком добрый, Льюи, — зло выдохнул Джейкоб, — поэтому подобные уроды садятся тебе на шею. — Я не хотел тонуть в этом еще сильнее, — помотал головой Льюис, — не хотел драться с ним. Не хотел пачкаться об него. Я просто хотел уйти. — Эй, я не осуждаю тебя! — успокоил его Джейкоб, осторожно касаясь чужой напряженной руки. — Просто он чертов урод! И явно заслужил сломанного носа, как минимум. Может натравим на него Эрика? — Прекрати! — отмахнулся от друга Льюис, невольно улыбаясь. — И что дальше, Льюи? — выжидающе поинтересовался Джейкоб. — Ты хочешь оставить все это просто так? — Я хочу уйти из команды, — честно признался Льюис, опуская голову вниз и понимая, какой сейчас будет реакция друга. — Ты серьезно?! — тут же взорвался Джейкоб. — Ты вот так просто возьмешь и сдашься?! Пойдешь на поводу у этого куска дерьма?! — Я знаю, как это выглядит со стороны, — тяжело вздохнул Льюис, — но я делаю это не потому, что испугался его. Мне плевать на то, что он выложит эту фотку. — Такой трус точно ничего не выложит, — ухмыльнулся Джейк, — на фотографии ведь и он есть. Даже если лица его не видно, внешность у Чарли весьма узнаваема. Судя по тому, как он себя ведет, то просто запугивает. Не иди у него на поводу, Льюи. — Нет, — помотал головой блондин, пытаясь объясниться, — я не боюсь его. И не боюсь того, что он выложит фотографию. Мне плевать на сплетни и мнение чужих людей. Дело не в этом. — А в чем тогда? — нахмурился Джейкоб, явно не понимая. — Ты хочешь выполнить его условия и уйти из команды, тем самым облегчив его жалкое существование. Для чего, Льюи?! — Я не хочу больше видеть его, — честно признался Льюис, — не хочу иметь что-то общее с ним. Я на футбол когда-то давно пошел именно из-за него. Хотел быть ближе к нему. Теперь же я хочу быть как можно дальше. И не ради него, а ради себя. Они замолчали. Джейкоб настороженно смотрел на притихшего Льюиса, а тот просто сидел рядом и старался ни о чем не думать, чтобы не делать себе больнее и не пробуждать свои искренние чувства. Чтобы снова не повестись на голос сердца, не помогать Чарли, не искать того, кто это сделал и не пытаться достучаться до капитана футбольной команды. Льюис не хотел ничего этого, как и думать о том, насколько дерьмово сейчас Чарльзу. Тот сам сделал свой выбор и все что остается Льюису — достойно его принять. — Хорошо, — кивнул Джейкоб, — я не совсем согласен с тобой, но не буду тебя осуждать или отговаривать. Ты так решил, значит так тебе будет лучше. Но, пожалуйста, если он к тебе полезет, расскажи мне, хорошо? Расскажи нам. Я не хочу, чтобы этот урод продолжил отравлять тебе жизнь. — Хорошо, Джей, — кивнул Льюис, вымученно улыбаясь, — спасибо тебе больше. Мне было сложно начать этот разговор, но… Договорить Льюис так и не успел. Его отвлек внезапный звонок в дверь, отчего оба парни вздрогнули, а Джейкоб нахмурился еще сильнее. — Ждешь гостей? — с улыбкой спросил Льюис, стараясь переключиться на что-то другое и не думать о Чарли, который занимал все его мысли и отравлял сознание. — Вообще-то нет, — помотал головой Джейкоб, — но это наверняка Эрик приперся. Когда он научится предупреждать о своем появлении? — Никогда, — искренне рассмеялся Льюис, вспоминая друга, — можешь сделать мне чай, пожалуйста? Хочу немного успокоиться. А я пока пойду открою. — Да, без проблем, — кивнул Джейкоб, поднимаясь со своего места. Льюис последовал его примеру и направился к входной двери, ощущая при этом, что ему пускай и немного, но становится лучше. Как бы там ни было, но разговор с Джейкобом ему в действительности был нужен. Это было необходимо, чтобы отпустить. Чтобы выкинуть Чарли из головы и двигаться дальше. С такими мыслями Льюис и открыл дверь, стараясь выглядеть как можно спокойнее и натягивая на губы беспечную улыбку, чтобы у Эрика не возникло вопросов. Другу блондин, конечно же, доверял, но зная импульсивность Эрика, он не мог рассказать ему обо всем прямо сейчас. Однако открыв дверь и увидев их внезапного гостя, Льюис замер и напрягся, не понимая, что говорить, как себя вести и что вообще предпринять в данную секунду. На пороге стоял Дилан. Со спортивной сумкой на плечах. В кожаной куртке. И все с той же привычной ухмылкой на губах. Если он и удивился присутствию Льюиса в квартире Джейкоба, то вида явно не подал. — О, привет, Льюи! — расплылся в театральной улыбке Дилан. Обниматься не полез. И на том спасибо, потому что Льюис не был уверен, что сможет его вот так просто оттолкнуть. И пускай отношению к Дилану было очень противоречивым, но он все-таки был, есть и будет его другом. Несмотря на все свои поступки и ужасно отношение к Алексу. — Неожиданно, — только и смог выдавить из себя Льюис, — как я понимаю, ты никого не предупреждал о том, что вернешься? — Я говорил Джею, что вернусь забрать документы, — усмехнулся Дилан, — но не говорил когда. Решил сделать сюрприз. — Я не думаю, что он обрадуется твоему появлению. Мне кажется, что тебе сейчас лучше уйти. Дилан тут же переменился в лице. Улыбка вмиг исчезла, а взгляд стал настороженным и злым. Льюис понимал, что он не имеет никакого права влезать в их отношения и выгонять Дилана отсюда, но он помнил, каким подавленным был Джейкоб еще вчера и очень не хотел, чтобы этот человек снова портил ему жизнь. — Серьезно?! — оскалился Дилан. — Ты кто такой, чтобы высказывать мне свое всратое и никому не нужное мнение? — Дилан, послушай… — Льюи, я нашел статью о Чарли! — раздался звонкий голос Джейкоба. — Она есть на страничке нашей газеты. И там такие дерьмовые комментарии. Это просто… Джейкоб тут же осекся и замер за спиной у Льюиса, который резко обернулся и нервно выдохнул, заметив как тут же потухли глаза Джейкоба. Он просто стоял, пялился на Дилана и молчал. В эту самую секунду Льюису захотелось схватить Дилана за шкирку, вышвырнуть из этой квартиры, взять Джея за руку и увести его обратно, чтобы успокаивать и поить зеленым чаем. Но Дилан снова решил все за них обоих… — Ты так рад меня видеть, что разучился говорить и ходить? — ехидно поинтересовался Дилан, будто бы забыв о Льюисе и смотря только на Джейкоба. — Обниматься будем? — Как ты здесь оказался? — выдавил из себя Джейкоб, нервно теребя край своей домашней футболке. — На самолете прилете, представляешь, — издевательским тоном ответил ему Дилан, — даже в общагу еще не заходил. Решил сразу к тебе. Хотел поговорить, а тут еще и Льюи оказался. — Ты невовремя, Дилан, — явно пришел в себя Джейкоб, натягивая на лицо привычную и безупречную маску безразличия. — А когда будет вовремя? — не унимался Дилан. — Никогда, — холодно ответил Джейкоб, — просто уходи отсюда. Мы с тобой уже все выяснили. — И даже не обнимемся? Поцелуешь меня на прощание? — Уходи, Дилан! — рыкнул на него Джейкоб, снова сжимая кулаки. Льюис нервно выдохнул и осторожно дотронулся до руки рядом стоявшего друга, стараясь хоть как-то его успокоить. Сейчас он был очень рад тому, что остался у Джейкоба и стал невольным свидетелем этой отвратительной сцены. Он видел, насколько тяжело другу бороться со своими собственными чувствами и понимал, что оказавшись здесь стал его невольной поддержкой. — А что это тут у вас? — ухмыльнулся Дилан, будто бы пропустив слова Джейкоба мимо ушей и выхватывая из его руки незаблокированный телефон с той самой статьей о Чарли. — О, нихрена себе! — присвистнул Дилан, пробежав глазами по статье и глумливо рассмотрев фотографию Чарли. — А я даже не думал, что мы с этим кретином из одной лиги. — Телефон отдай! — рыкнул на него Джейкоб, отчего Дилан снова рассмеялся, наградив парня очередным глумливым взглядом, но телефон ему все-таки передал. — А теперь проваливай отсюда! — А вы чего это Чарли заинтересовались? — снова проигнорировал чужие слова Дилан. — Льюи, ты до сих пор не можешь забыть свою жалкую влюбленность? Думаешь, что если он гей, то у тебя появились все шансы? — Заткнись, Дилан, — стараясь говорить, как можно спокойнее, прорычал Джейкоб, — не лезь хотя бы к Льюи! — Я же по-дружески интересуюсь, — ядовито улыбнулся Дилан, — почему ко мне опять претензии? — Тебя это не касается, — холодно отрезал Джейкоб, — то что происходит с кем-то из нас, тебя больше не касается. Просто проваливай отсюда. — То есть я не могу знать правду? — не унимался парень. — Больше не доверяете мне? — А разве нет повода? — усмехнулся Джейкоб, явно начиная раздражаться. — Прекратите, пожалуйста! — вмешался Льюис, понимая, что его молчание и раздражительность Джейкоба сейчас смогут усугубить ситуацию еще сильнее. Как бы там ни было, но Дилан был близок для них всех. И даже если Джей злился на него, он явно дорожил этим человеком, как и Льюис. Не хотелось верить во все то, что говорил Дилан, потому что, как бы он не вел себя сейчас, между ними было слишком много хорошего. И Льюису не хотелось вот так все это перечеркивать. — Окей, — ухмыльнулся Дилан, — не буду лезть в ваши дела, раз я не заслуживаю даже правды. В общем-то, не удивлен. — Нечего рассказывать, Дилан, — тяжело вздохнул Льюис, понимая, что сейчас все-таки лучше кратко посвятить Дилана в произошедшую ситуацию, чем вновь заставлять его злиться и портить их отношения еще сильнее, — Чарли думает, что это я слил ту фотку. Будто бы решил ему отомстить из-за порванной записки. Помнишь, в тот день, когда ты вышел из группового чата, Эрик заставлял меня рассказать Чарли правду о моей неудавшейся влюбленности? Я это сделал. И теперь он думает, что я причастен к данной статье. — А это не ты? — глумливо поинтересовался Дилан, отчего Льюису отчаянно захотелось ему врезать. И глядя на злое лицо Джейкоба, он был уверен, что их мысли сейчас полностью совпадают. — Это не я, — без эмоций в голосе ответил Льюис, — и это не твое дело. Все что происходит сейчас. — А тебе не кажется, что ты ахуел?! — оскалился Дилан. — Может быть ты просто свалишь, Льюи? И дашь мне поговорить с Джейком? — А ты спросил меня, хочу ли я с тобой говорить? — холодно произнес Джейкоб. — Не делай вид, что не хочешь, — усмехнулся Дилан, — ты любишь меня. Я это знаю, поэтому… — Нет, Дилан, — помотал головой Джейкоб, заставив парня вздрогнуть, — я не хочу говорить с тобой. Я не хочу тебя видеть. И я не хочу тебя любить. Прекрати делать мне больно. Уходи и больше никогда не появляйся в моей жизни. Больше Джейкоб ничего не сказал. Просто развернулся и ушел, оставив Дилана недоуменно пялится ему вслед. — Какого хрена?! — тут же рыкнул Дилан, подрываясь вслед за Джейкобом. — Тебе не следует сейчас доставать его! — остановил парня Льюис, с силой схватив его за руку и удерживая рядом с собой. — Оставь его в покое, Дилан. Хотя бы на время. Вчера он выглядел полностью разбитым из-за того, что ты не отвечал ему несколько дней подряд. Прекрати его мучить. — Я разве спрашивал твоего совета?! — снова оскалился Дилан, пытаясь вырвать руку из чужого сильного захвата. — Просто отпусти меня, Льюис! Свали из этой квартиры и дай нам поговорить! — Уйди, Дилан! — зло прорычал Льюис, выталкивая сопротивляющегося парня из квартиры. — Неужели ты не видишь его состояние? Неужели не понимаешь, как он себя чувствует? Почему ты продолжаешь делать ему больно?! Повисла тишина. Дилан зло смотрел на Льюиса, который выглядел настороженным и готовым отразить его очередную попытку добраться до Джейкоба. Но, как ни странно, Дилан этого не сделал. Только лишь наградил Льюиса тяжелым и нечитаемым взглядом, а после просто ушел громко хлопнув дверью и не оставив после себя ничего, кроме опустошения… ***

Слишком поздно сойтись в цене — слишком дешево продавать. Я не выяснил, что больней: доверять или предавать. Время долгих и ясных дней к холодам будет убывать. Я не выяснил, что страшней: умирать или убивать.

Снова вернуться в город, в котором проучился три года и, в котором был когда-то по-настоящему счастлив, оказалось труднее обычного. Во-первых, потому что сюда, наверное, в первые жизни не тянуло. Во-вторых, и в самых главных, его здесь больше никто не ждал. Дилан понимал это и сам, однако столкнуться с реальностью, увидеть холодный взгляд Джейка и почувствовать себя совершенно ненужным ему, было больно. Очень. Дилан чувствовал себя брошенным и ненужным человеку, который когда-то заменял ему если не весь мир, то его большую часть. По крайней мере, так считать было легче всего, чтобы не думать о том, что на самом деле значил для него Джейкоб и все те, кого на протяжении трех лет он называл своими друзьями. Но ответа на вопрос о том, кто для него все эти люди у Дилана до сих пор не было. Только пустота и страх, который он вновь почувствовал, пережив последний разговор с Джейком и поймав на себя взгляд Льюи — холодный и совершенно пустой. Такой несвойственный этому светлому парню, а потому такой показательный. Дилану здесь были больше не рады. Наверное, он этого и добивался своими действиями, но при всем при этом чувствовал жуткую злость, обиду и стыд. Злость и обиду на друзей, которые почему-то решили заступиться за Алекса, встав на его сторону и тем самым, вычеркнув Дилана из своей жизни. А стыд за себя. За то, что он снова не оправдал чужих ожиданий. Снова налажал, тем самым показав, какой он на самом деле жалкий и ничтожный. Дилан сделал глубокий вдох, откинулся на подушки и устало прикрыл глаза, стараясь успокоиться, чтобы остыть и подумать о том, где его настоящие мысли, а где его расстройство, заставляющее снова лезть вон из кожи, чтобы доказать всем, что они ошиблись и он на самом деле им нужен. Что он важен. Однако он понимал, что больше не имело смысла доказывать им что-то. Быть для них важным и нужным. Быть тем, кого считают другом. Быть тем, кого любит Джейк. Зачем это все? Для чего? Дилан снова не знал ответов, но одно парень все же понимал — он все сделал правильно. Он слишком долго бродил по лезвию, искусно ломая всех, манипулируя и предлагая свои правила игры. Теперь он облажался, но как ни странно именно это позволило ему впервые в жизни почувствовать себя свободным. Больше не имело смысла сдерживать себя из всех сил, чтобы не вставить ядовитую реплику на шутки Эрика. Чтобы не ответить Ёнсу на все его вопросы и, чтобы не наорать на Льюиса, который обожал лезть со своей никому не нужной заботой. А самое главное, больше не имело смысла сдерживаться перед Джейком. Не нужно было думать о том, что сам чувствует, целуя человека, которого называл своим парнем. И самое главное, больше не имело смысла параноить о том, почему Джейк, которому всегда нравились девушки, внезапно ответил на его чувства. Последняя мысль вызвала у Дилана непроизвольный смешок. Чувства. А были ли они вообще когда-нибудь? И не только по отношению к Джейкобу, но и ко всем остальным. Дорожил ли он этими людьми или не хотел оставаться в одиночестве? Нужно ли они были ему как опора и поддержка по жизни или же служили пособием от скуки? И снова нет ответов… Но сейчас Дилан был уверен — ответы скоро появятся. Уже через несколько недель он будет вдалеке от тех, кто так долго подпитывал его жизнь и эгоизм. От отца. От матери и сестры. От друзей. И от Джейкоба. Будет в далекой стране. Совершенно один. И если для большинства — это страх и потеря близких людей, то для Дилана — единственная возможность ощутить свободу и добиться того, чего он так давно хотел. Стать не архитектором, как хотела мать или художником, как мечтал отец. А фотографом. Не навязывая это желание Джейкобу или еще кому-то, не заставляя следовать за собой, а делая все так, как хочется только ему самому. Почему-то эти мысли успокаивали. При этом Дилану не хотелось уезжать для того, чтобы доказать что-то друзьям, чтобы заставить их скучать и переживать за него. Франция была не побегом, она казалась единственным спасением и вызывала улыбку на губах лишь от мыслей о том, что через месяц он наконец будет заниматься любимым делом. Изначально отец предлагал ему отдохнуть полгода и перевестись уже в новом учебном году. Однако Дилан решил забрать документы из университета и не отдыхать, а сразу же перевестись во Францию. О чем и попросил отца. Несмотря на начавшийся учебный год договориться о подобном оказалось несложно. И вот уже через три недели он будет студентом академии фотографии. Так, как он всегда хотел. Оставив всех позади. И родителей, и друзей. Однако, несмотря на свое желание оставить все как есть, утренний разговор с Льюисом и Джейком не давал Дилану покоя. И если с Джейкобом все было понятно, то с Льюи ровным счетом наоборот. Дилан не понимал почему, но ему хотелось помочь. Сделать так, чтобы мальчишка, поражавший его своей наивностью и светлой улыбкой, снова искренне улыбался, а не хмурился из-за какого-то жалкого придурка, что выливал всю свою злость и ущербность на него. Точно так же, как когда-то и Дилан на Алекса. Себе помочь Дилан уже не мог, а вот Льюи очень хотелось… И он даже знал как. *** Дилан стоял у чужого небольшого, но аккуратного домика и упорно стучал в дверь, надеясь, что хозяин все-таки никуда не уехал и откроет ему даже спустя три минуты. Конечно, вот так импульсивно собраться и приехать к человеку, с которым не общался почти три года было очень спонтанно и даже глупо. Но Дилан не привык ждать и уж тем более, терпеть не мог предупреждать кого-то о своих планах. Ему очень нужен был этот разговор. И единственное на что он надеялся, что ему откроют и хотя бы выслушают, а не сразу спустят с лестницы. С Брэндоном Дэвисом он не общался где-то с середины первого курса, как раз после того, как познакомился с Джейком и стал тусоваться в его компании. Познакомились они в том же клубе фотографии, куда Брэндон вступил буквально сразу, как только поступил в этот университет. На тот момент Брэндон учился на втором курсе. Он был умным, улыбчивым, но при этом холодным и закрытым для большинства людей. Дилана этот парень привлек сразу потому, что красивый. Породистый. С вдумчивым взглядом карих глаз. Потому что интересный и умный. С ним можно было болтать часами о чем угодно, начиная с фотографии и заканчивая квантовой физикой. Дилан мог бы даже назвать их друзьями, если бы не одно НО. Брэндон его чувствовал, будто бы видел насквозь. Смотрел настороженно и с легкой долей пренебрежения, буквально сразу же сворачивая все долгие и горячо любимые разговоры Дилана о себе. Он был единственный, кто критиковал его работы, указывал на ошибки. И самое главное Брэндон был тем, кто первым и последним самостоятельно понял диагноз Дилана. Без признаний или выведывания информации, как это делал Джейкоб. Именно это, а не компания Джейка, стало настоящей причиной, почему они перестали общаться. Тот разговор состоялся на зимних каникулах. Они привычно сидели в небольшом, но уютном доме Брэндона, доставшемся ему от дедушки, пили вино и болтали. Тогда-то Брэндон и поднял этот разговор, впервые упомянув о своем бывшем парне… О том, что Брэндон гей Дилан знал с самого начала их знакомства. Они признались друг другу в ориентации на одной из вечеринок и даже пару раз пьяно целовались. Но никаких эмоций такие эксперименты не вызвали, чему Дилан был искренне рад, так как видел в Брэндоне близкого для себя человека и друга, которого он так искал. Но Брэндон все испортил. По крайней мере, на тот момент Дилану именно так и казалось. Их последний разговор был наполнен непониманием, обидами и злостью. Брэндон не давил, спрашивал осторожно и все время говорил про своего бывшего. Даже обрадовался, когда Дилан не подтвердил его догадку с диагнозом, но сказал, что ходит со своей проблемой к психотерапевту. Этот разговор был для них последним. Дилан не думал о Брэндоне и о его чувствах. Разум затопила злость и разочарование. А еще тот самый осточертелый стыд за то, что кто-то узнал. Узнал о том, что он из себя представляет. Узнал, насколько он поломанный и жалкий внутри себя. Около месяца Брэндон пытался наладить с ним отношения, извинялся за то, что залез под кожу и пытался снова свести их общение к дружбе. Но Дилан был непреклонен, а после открыто послал Брэндона, заявив, что нашел себе самодостаточных и обеспеченных друзей, а не жалких неудачников, живущих на стипендию в доме сдохнувшего деда. Дилан бил в самое сердце. Он знал, насколько Брэндон любил своего дедушку, а потому не жалел его, говоря все это остро, ядовито и ехидно — так, как он умел. После этого они больше не общались. Брэндон с ним не здоровался и будто бы не замечал Дилана. Даже бросил клуб фотографии. Дилан же в свою очередь полностью переключился на Джейка и ребят, лишь изредка вспоминая все время, проведенное с Брэндоном, и стараясь гнать как можно дальше от себя все эти тоскливые мысли и чувство вины, которое у такого как он вообще не должно было быть. Но было. И это убивало еще сильнее… И вот теперь Дилан стоял у чужого дома и не понимал, зачем он здесь. Все дело было в том, что Брэндон учился на первом курсе магистратуры и подрабатывал в их университетской газете? Или же в том, что он оказался единственным, кто его понял без слов, объяснений и переписки с младшей сестрой Дилана, которая когда-то вылила его тайну на Джейкоба? Парень сделал глубокий вдох-выдох и постучал еще раз. Последний. Громко и требовательно. Если Брэндон сейчас не откроет, то он просто-напросто забудет этот адрес и никогда здесь больше не появится. Так будет правильно. Но тот открыл… Он выглядел встрепанным, недовольным и заспанным. Темные волосы были не зачесаны назад как обычно, а закрывали ему лоб, тем самым придавая лицу спокойствие и умиротворенность, тем самым делая парня на несколько лет младше. Все тот же шрам под пухлой нижней губой, внимательные почти черные глаза и россыпь милых родинок под правой щекой. — Привет, — стараясь казаться беззаботным произнес Дилан, по-прежнему не понимая, что он здесь делает. Откуда это спонтанное решение помочь Льюису? Еще и обратившись к Брэндону. Брэндон молчал. Смотрел на него нечитаемым взглядом и не говорил ни слова, заставляя Дилана чувствовать себя еще большим идиотом. Они не общались почти три года. Даже не здоровались. Дилан вычеркнул Брэндона из своей жизни. Он никогда не помогал никому, кроме Джейкоба. И уж тем более ни у кого не просил помощи. А теперь он стоит здесь и думает о том, что Брэндон наверняка его сейчас либо выставит с порога своего дома, либо просто ему врежет, потому что Дилан заслужил. — Проходи, — без каких-либо эмоций в голосе произнес парень, заставив Дилана лишь удивленно выгнуть бровь и молча проследовать за хозяином. — И даже не спросишь, на кой черт я приперся? — все же решился спросить Дилан, не совсем понимая чужое поведение. — Если ты здесь, значит тебе от меня что-то нужно, — спокойно пояснил Брэндон. — Снова видишь меня насквозь? — Это очевидно, — пожал плечами парень, — я уже спал. Завтра первый учебный день. Говори, что тебе нужно и уходи. Дилан не ждал радужного приема, но все равно было немного обидно. Они в действительности были близки с Брэндоном когда-то. Не так, как с Джейкобом, но все-таки Дилан мог бы назвать этого парня своим другом. У них было много общего, они любили болтать ни о чем и имели общие взгляды на жизнь. И теперь, глядя на сонного и недовольного Брэндона, Дилан поймал себя на мысли, что он просрал настоящую дружбу тогда, три года назад, и похоже теперь снова просрал ее. Облажался. В очередной раз. — Я не умею читать твои мысли, — все также без эмоций произнес Брэндон, направляясь на кухню, — чего ты хочешь? — У тебя ничего не изменилось, — тепло улыбнулся Дилан, рассматривая уютный и светлый ремонт, который Брэндон делал вместе с Диланом еще на первом курсе. — У такого нищеброда нет возможности улучшить интерьер, — холодно отозвался Брэндон, — есть только то, что досталось от сдохнувшего деда. Значил помнил. Дилан закусил губу, стараясь побороть очередное чувство стыда и собственной ничтожности. Он здесь не для того, чтобы жалеть себя и вымаливать прощение. — Я пришел не для того, чтобы извиняться, — холодно произнес Дилан, усаживаясь на стул напротив Брэндона, — но я хочу, чтобы ты знал — я сказал так специально, чтобы ты отстал. Испугался того, что ты умеешь считывать меня. Что чувствуешь, какой я жалкий на самом деле. — Я знаю, — спокойно ответил Брэндон, — поэтому и отпустил тебя тогда. Но нет смысла вспоминать прошлое. Что тебе от меня нужно? — Ты ведь до сих пор работаешь в университетской газете? — решил перейти к делу Дилан. — Это значит, что все фотографии проходят через тебя? — Да, — озадаченно кивнул парень, явно не понимая, к чему ведет бывший друг, — иногда фотографирую, иногда ретуширую то, что присылают другие. — Значит ты в курсе того, кто мог передать фотографии в публикацию? — продолжил Дилан, наблюдая за сменой эмоций на лицо Брэндона. — Конечно, — снова подтвердил тот, — мы не принимаем непроверенные или анонимные фотографии. Знаю всех отправителей, если фотографии присылают по электронной почте. Но обычно мне просто приносят уже распечатанные снимки для статьи. К чему все эти вопросы? — У меня есть друг, Льюис, он тоже на факультете журналистики, — осторожно начал Дилан, — третий курс. — Странно слышать о том, что кого-то ты называешь своим другом, — поддел его Брэндон, однако снова скрыл свои истинные эмоции, сменив обиду на безэмоциональный тон, — но я понял о ком ты — кудрявый блондин из нашей футбольной команды. — Да, он самый, — кивнул Дилан в ответ, — так вот… Не так давно ваша газета опубликовала статью про капитана этой самой футбольной команды. С фотографией, где этот самый капитан целует другого парня. Мне нужно знать, кто принес эту фотографию и главное, каким образом вы вообще решились опубликовать подобное, не получив по шее от декана за «желтые» статейки. — Ты сейчас серьезно? — выгнул бровь Брэндон, насмешливо глядя на Дилана. — С чего ты взял, что я расскажу тебе об этом? — Я никогда не просил тебя о помощи, — недовольно произнес Дилан, осознавая, что этот разговор выйдет непростым, — но этот мудак Чарли трясется над своей репутацией. И теперь, когда правда всплыла, он терроризирует моего друга, думая, что тот причастен к этой фотографии и статье. — Я-то тут при чем? — усмехнулся Брэндон. — Мне похуй на ваши проблемы. — Послушай, — Дилан сделал глубокий вдох и внимательно посмотрел на Брэндона, — я знаю, что ты меня ненавидишь. Я сам себя ненавижу за все то, что я сделал и продолжаю делать. Но сейчас… Я забираю документы из универа и перевожусь в другую страну. Я поссорился со всеми своими друзьями. Их я тоже потерял, как и тебя когда-то. И сейчас я, наверное, впервые в жизни решил кому-то помочь. Я увидел Льюи утром разбитого и потерянного. И совершенно внезапно понял, что мне не все равно. Не знаю, что там сделал этот идиот Чарли, но я не хочу, чтобы Льюис переживал. Не хочу, чтобы он тратил свои моральные ресурсы на Чарли и помощь ему. Я хочу оставить после себя хоть что-то хорошее. Хотя бы так. Они замолчали. Дилан старался осознать тот факт, что все то, что он сказал — правда. Он в действительности хотел помочь Льюису и не для того, чтобы тот был ему благодарен, а для того, чтобы этот придурок Чарли оставил его в покое. Дилан знал, как сделать человеку больно. Он был мастером этого дела. Однако смотреть на то, как за один миг светлые и открытые люди становятся замкнутыми и хмурыми оказалось невыносимо. И если уж у него не получилось остановить себя от ошибок, то ему искренне хотелось, чтобы Чарли узнал правду и отстал от Льюиса. Чтобы Чарли перестал быть им самим. Перестал делать больно другим. — Если ты переживаешь за него, значит действительно считаешь его другом, — хмыкнул Брэндон, — оказывается ты не такой потерянный, как я думал раньше. — Брэндон, пожалуйста, — вновь попросил Дилан, стараясь подавить мысли о том, что сейчас он напрасно унижается перед этим человеком. — Да она в общем-то и не скрывалась, — наконец-то сдался Брэндон, — будто бы специально хотела, чтобы все знали. Поэтому… Я могу рассказать при одном условии — ребят из газеты это не коснется. Они не хотели публиковать «грязное белье» капитана футбольной команды, благодаря которой наш унылый футбол начал приносить награды универу. Но декан сказал, что у нас нет выбора. — В смысле? — ошарашенно спросил Дилан. — Фотографии принесла девушка? Когда я шел сюда, был уверен, что это придурок Фрэнк. Он всегда терся возле этого Чарли, сидел на скамейке запасных и явно дико ему завидовал. — Это Хлоя с архитектурного, — спокойно ответил Брэндон, — прислала фотку по электронной почте. Потом приходила к ребятам лично с деканом. Ребята из газеты говорили, что она попросила своего папашку помочь, чтобы раскрыть правду о капитане футбольной команды. Как я понял, Фрэнк тоже в этом участвовал, потому что приходили они вместе. Якобы боролись за справедливость. — Какая нахер справедливость?! — недоуменно фыркнул Дилан. — Лично мне насрать гей этот Чарли или нет. Про меня все давным-давно знают. Про тебя тоже. И? О нас же не пишут в газетах. — Он футболист, — хмыкнул Брэндон, будто бы немного оттаяв, — на нем огромная ответственность. Он лицо команды. Фрэнк говорил, что его самого гнобили парни из их команды, когда узнали, что он би. И якобы эту фотографию все должны были увидеть не для того, чтобы навредить Чарльзу, а для того, чтобы все поняли, что ориентация — не повод для унижений. — Ты действительно веришь в эти причины? — усмехнулся Дилан. — Хлоя три года вилась возле нас, а по итогу ее просто выкинули. Видимо решила отомстить. А Фрэнк… Завистливый кусок дерьма. — Тоже так думаю, — кивнул ему Брэндон. — Я могу… — осторожно начал Дилан, стараясь подобрать правильные слова, — рассказать об этом Чарли? Мне нужно, чтобы он знал. — Газете не нужны проблемы, — холодно ответил Брэндон, — нас и так втянули в полное дерьмо. Но если ты сделаешь все аккуратно, не приплетая остальных, то, пожалуйста. Можешь просветить этого парня. Мне самому неприятно думать о том, что мы могли испортить кому-то жизнь. Я не оправдываюсь сейчас, но выбора у нас не было. Ее папашка грозился закрыть газету и отменить часть спонсорства. — Я могу написать ему и попросить о встрече, — радостно произнес Дилан, быстро находя страницу Чарли в Instagram и в эту самую секунд думая о том, что Брэндон остался все таким же понимающим, классным и добрым, каким и был раньше, — о вас я не скажу ни слова, будем считать, что у меня свои источники. — Он в сети, пиши, — подтолкнул его Брэндон, подсев на соседний стул и заглянув Дилану в телефон. Dylan 23:15 Привет. Нам нужно встретиться, желательно прямо сейчас Charles 23:16 Ты кто такой, блять?! Dylan 23:16 Не делай вид, что ты не знаешь, кто я Charles 23:16 Я понял)) Льюис нажаловался? Решил защитить вашего нытика? Dylan 23:16 Нытик скорее ты, потому что сам не может решить свои проблемы, и поэтому отыгрывается на светлом и наивном Льюи Dylan 23:16 Но я добрый самаритянин и решил тебе помочь. Есть новости по поводу того, кто слил твою маленькую грязную тайну, капитан футбольной команды)) Charles 23:16 Что? Dylan 23:16 Ты еще и тупой? То есть стереотип о том, что все спортсмены тупые — все-таки правда?) — Полегче, Дил, — остановил его Брэндон, заглядывая парню в телефон, — ты его разозлишь и спугнешь. — Я мастер играть на чувствах других людей, — хмыкнул Дилан, — вывожу его на эмоции. Вот увидишь, он купится на это. — Как же я мог забыть о том, какой ты манипулятор, — беззлобно произнес Брэндон, улыбаясь. Charles 23:17 Ты хочешь получить по ебалу? Где встретимся? — Я же говорил, — довольно улыбнулся Дилан. — Напиши ему обо всем здесь, — хмуро произнес Брэндон, заставив Дилана удивленно выгнуть бровь, — мне не нравится твой настрой. Уверен, что даже если я пойду с тобой, ты снова наломаешь дров, не подумав обо мне и ребятах из газеты. Я не хочу, чтобы ты навредил им. — Считаешь, что уместно говорить о подобном в Интернете? — раздраженно выдохнул Дилан, недоуменно смотря на хмурого Брэндона. — Я уверен, — в свою очередь настаивал тот, — если ты не хочешь подставить моих друзей или получить по роже от спортсмена, который тебя действительно одним ударом размажет, лучше напиши ему обо всем. — Ладно, — произнес Дилан сквозь зубы, решая, что спорить с Брэндоном, который предоставил ему важную информацию, в действительности не стоит. Dylan 23:18 Я передумал. Не хочу тратить время на тебя Charles 23:18 Что ты знаешь? Charles 23:18 Решил защитить Льюиса? Мы с ним уже все решили Dylan 23:18 С чего ты взял, что это он? Не слишком ли много на себя берешь, если думаешь, что ему больше нечем заняться, как нести твои фотографии в редакцию, чтобы тебе отомстить? Льюи слишком чистый для этого. И если ты в действительности веришь в том, что он так сделал, ты идиот Charles 23:19 Может хватит трепаться? Что ты знаешь?! Dylan 23:19 Хлоя Charles 23:19 Что Хлоя? Dylan 23:19 Хлоя передала фотографии в газету. И настояла на их публикации, надивив на ребят из газеты, а также на профессора журналистики и на декана. Я не знаю как, но у нее есть связи. Папочка опять же, который является спонсором нашего универа Charles 23:20 Что за бред ты несешь? Мы с Хлоей не общаемся почти, только через Фрэнка. С чего я должен тебе верить?! Dylan 23:20 Я не прошу тебя мне верить, малыш Чарли) я просто рассказываю тебе правду Charles 23:20 Какой, блять, малыш? Dylan 23:20 Мелкий и глупый)) Charles 23:21 Зачем это Хлое? Charles 23:22 С чего я должен тебе верить?! Dylan 23:22 Повторюсь, я не прошу тебя верить мне. Я знаю, что она отправила фотографии в редакцию по электронной почте, и решил поделиться этим с тобой)) Dylan 23:23 Но не думай, что я такой добрый. Мне насрать на тебя, Чарли. Плевать на тебя, твой футбол и все остальное дерьмо. Но когда я увидел Льюи утром, он был грустным из-за тебя. И мне это не нравится. Очень. Поэтому я рассказал тебе. Чтобы ты включил мозг, если он у тебя есть, конечно — Дилан! — снова возмутился Брэндон, прочитав последнее сообщение. — Извини, не сдержался, — пожал плечами Дилан, при этом не жалея о том, что написал Чарльзу. — Напиши ему о том, что узнал все от меня. — Зачем это? — не понял Дилан, недоуменно смотря на Брэндона. — У него наверняка будут вопросы, — спокойно пояснил парень, — и за ответами он пойдет в газету, чего я не хочу. Пусть разбирается со мной. Dylan 23:24 Я получил информацию от Брэндона Дэвиса, он учится в магистратуре на факультете журналистики и является фотографом нашей газеты. Чтобы узнать это мне потребовалось два часа. А что сделал ты? Довел Льюиса до истерики?) Charles 23:24 Зачем это Хлое? Для чего? Dylan 23:24 Спроси у нее) И у Фрэнка)) Charles 23:24 При чем тут Фрэнк?! Dylan 23:24 Я сказал все, что хотел, малыш Чарли)) Удачно тебе докопаться до правды) Charles 23:24 Мы можем встретиться и поговорить?! Dylan 23:25 Нет. Я и так сказал тебе слишком многое. Сделай хоть что-нибудь сам. И перед Льюи извинись. Если ты снова обидишь его, я сломаю тебе ноги. И если сейчас у тебя еще есть шанс играть, то после встречи со мной его не будет. Даже если меня не будет в городе, ноги тебе все ровно сломают. Поверь мне Charles 23:25 Угрожаешь? Dylan 23:25 Предупреждаю. Учись делать выводы, малыш Чарли) После этого Дилан не стал ждать ответа от Чарли и быстро заблокировал парня, после чего отложил телефон в сторону, тут же сталкиваясь с хмурым взглядом Брэндона. — И почему так пялишься? — раздраженно выдохнул Дилан. — Я даже сдержался и не назначил ему встречу. — Ты не меняешься, — устало констатировал Брэндон, — я очень сомневаюсь, что ты на него злишься. Но даже если это и так, ты мог бы сдержаться и не выливать на него все то, что в тебе копится. Снова забил на психотерапевта? — Я его посещаю, — сквозь зубы процедил Дилан, злясь от подобных нотаций, — поэтому не нуждаюсь еще и в твоих консультациях. — Ты не меняешься, — спокойным тоном повторил Брэндон, — если это все, то спасибо мне за помощь и можешь проваливать. Дилан в действительности хотел уйти. Он выяснил все, что хотел. Больше здесь оставаться не имело никакого смысла. Но почему тогда так? Почему внутри зияет огромная дыра, которую при этом удалось хотя бы немного заглушить лишь одним недолгим разговором с Брэндоном? Так получалось только с ним. С ним и с Джейком, если они не ссорились. — Я ненавижу это, — пожал плечами Дилан, — хоть иногда кажется иначе. — Всегда, — усмехается в ответ Брэндон, — ты выглядишь так, будто бы планируешь получить мировое господство. А все остальные для тебя — лишь букашки или пешки, помогающие тебе идти к своим целям. Разговор с Чарли — очередное тому подтверждение. Ты не ценишь людей. Ты ими играешь. — Спасибо, — с улыбкой кивнул Дилан, стараясь скрыть собственную уязвимость, чтобы не показать злость, страх и стыд, которые вновь возникли после чужих слов. — Но я понимаю о чем ты говоришь, — спокойно продолжил Брэндон, — я знаю, что у тебя внутри ад. И все что ты выплескиваешь на окружающих — это лишь верхушка того айсберга, который у тебя в душе. Они замолчали. Чужие слова задели за живое, но Дилан не мог позволить себе дать слабину и снять собственную броню. Даже перед Брэндоном. Хоть тот и видел его насквозь, но так — с холодной усмешкой на губах Дилан чувствовал себя более уверенно и спокойно. — Я встречался с парнем, которому также диагностировали нарциссическое расстройство личности, — едва слышно произнес Брэндон, заставив Дилана превратиться в слух от внезапных, но таких важных и нужных откровений, — я безумно любил его и какое-то время думал, что это взаимно. Но по итогу оказалось, что я был для него только ресурсом — подпиткой его эго. Он не ходил к психотерапевту и не пытался анализировать то, что он чувствовал. Его все устраивало. Ему нравилось играть со мной, выводить меня на эмоции, нравилось унижать меня и манипулировать мной. Знаешь, до встречи с этим человеком я никогда не понимал жертв домашнего насилия. Думал, что они зависимые и глупые. А потом не заметил, как сам стал этой жертвой. Он почти довел меня до самоубийства. Говорил постоянно, какой я жалкий и ничтожный без него, говорил, что я ничего не могу, что я никому не нужен. И я верил. Верил, потому что любил. Потом мы поссорились. Он напился, разбил бутылку и пытался порезать мне лицо. Я тогда сообщил ему, что хочу уйти. — Этот шрам под губой от него? — осторожно спросил Дилан, почему-то с ужасом подумав о том, что их отношения с Джейком могли скатиться в точно такую же дерьмовую историю. — От него, — без эмоций в голосе ответил Брэндон, — и у виска еще, — добавил парень, убирая пряди волос и показывая Дилану длинный уродливый шрам от виска до самого уха, — еще на плече пара штук. Я сумел оттолкнуть его от себя, вызвал полицию и свалил. У меня была истерика. Мы начали встречаться, когда мне было шестнадцать. Он на четыре года старше. Родители не одобряли мою влюбленность, хоть и приняли ориентацию. Они боялись за меня, будто бы чувствовали Дэйва насквозь. В итоге я пришел домой, когда они были на работе и наглотался таблеток. Но меня спасла мама и все обошлось. — Его посадили? — Нет, — усмехнулся в ответ Брэндон, — он еще полгода угрожал мне, пока не угодил в психушку. Они замолчали. Дилан нервно щелкал пальцами, стараясь осознать, какой кошмар пережил Брэндон и мысленно проецировал эту историю на себя. Мог бы он стать таким вот Дэйвом? Мог бы решиться изрезать лицо человека, который его любил и мог бы подвести его к решению покончить жизнь самоубийством? — Именно поэтому я раскусил тебя почти сразу, — с усмешкой продолжил Брэндон, — у тебя есть схожие черты с ним — все то же обаяние, умение очаровывать, эгоцентризм и куча различных манипуляций для достижения своих целей. — И зачем ты общался со мной? — искренне недоумевал Дилан. — Ты ведь должен был ненавидеть таких, как я. — Я хотел тебе помочь, — пожал плечами парень, — знаю, что глупо, но… Несмотря на общие черты, ты не был им. Ты был живым, ты умел слушать и чувствовать. Ты и сейчас все это умеешь. Просто не так, как я и другие люди. Именно поэтому я и не виню тебя за ту нашу ссору. Я сам погорячился и надавил на тебя. — Ты святой, да? — хмыкнул Дилан, заставив Брэндона громко рассмеяться. — Я тупой, — с улыбкой на губах ответил тот, — и предлагаю за это выпить. Сто лет не виделись. У меня есть виски. Будешь? — Вот так вот просто? — снова недоумевал Дилан, не понимая, как этот человек мог не растерять веру в людей после того, что с ним случилось. — А зачем усложнять? — пожал плечами Брэндон. — Да, я стал замкнутым и закрытым, но после того случая я посещал много курсов психологической помощи, так как у меня развилось тревожное расстройство и я боялся вообще подходить к другими людям. Мне помогло все это. Я понял, что проблема не во мне. Что ни я жалкий и ничтожный, а что Дэйв банально не хотел, что-то менять. Он забил на свое лечение, он выбрал самый легкий путь из всех — самоуничтожаться. И моя вина лишь в том, что я тешил себя иллюзиями и не ушел от него раньше. Когда я встретил тебя и начал догадываться о том, что ты такой же, как и он, признаюсь, на мгновение мне стало страшно. Я даже хотел перестать с тобой общаться. Но я дал тебе шанс, потому что видел, что через броню своего нарциссизма ты другой. Не такой как он. Когда ты причинял боль другим, ты страдал от этого еще сильнее своих «жертв». Он же этим наслаждался. Это отличает вас друг от друга. И именно поэтому ты сидишь здесь. А прямо сейчас будешь пить со мной виски. — Виски — это самая малая часть из того, что я могу для тебя сделать, правда, — немного растерянно произнес Дилан, по-прежнему пытаясь переварить услышанное. — Ой, вот давай без твоих пафосных речей, — закатил глаза Брэндон, — я не один из твоих мальчиков. Кстати, раз уж мы заговорили о мальчиках. Как ты охмурил Хилла? По нему все девчонки с ума сходят. Еще бы, такой красавчик. А тут ты… — Это ты сейчас меня так унижаешь? — хмыкнул Дилан, принимая стакан с виски из чужих рук. — Спускаю тебя с небес на землю, — с улыбкой ответил Брэндон, — просто я думал, что он натурал. А не так давно все болтали о том, что вы целовались на одной из вечеринок. Знаешь, иногда в твоем нарциссизме есть плюсы — ты слишком харизматичный и удачливый сукин сын. Иначе как объяснить то, что ты соблазнил натурала? Еще и Хилла. — Не завидуй мне, — рассмеялся Дилан, стараясь скрыть за этим смехом свои истинные чувства, — потому что завидовать нечему. Мы расстались. — Почему? — Когда начали встречаться, ссорились постоянно, — без эмоций в голосе ответил Дилан, при этом осознавая, что в действительности хочет поделиться этим с Брэндоном, — а потом он написал моей сестре и узнал про мой диагноз. Тогда все окончательно пошло по пизде. Он начал общаться со мной то ли как с умственно отсталым, то ли как со смертельно больным. А после первого моего косяка сразу же меня бросил. — Опять ты бедный и несчастный, — без доли сочувствия в голосе усмехнулся Брэндон, — наверняка вел себя как говно. Я знаю, что ты умеешь. Сам проходил через твое «дружелюбие». — Ты не представляешь, как я устал от этого, — искренне произнес Дилан, стараясь игнорировать чужие ядовитые, но правдивые слова, — я боюсь, что рано или поздно стану ненужным для близким мне людей. И по итогу делаю все, чтобы оттолкнуть их от себя. Я будто бы бьюсь об стену, пытаясь доказать, что я самый лучший. А по итогу — ненавижу себя каждый день. Ненавижу и живу, терпя себя самого. Я не знаю на что это похоже, — пожал плечами Дилан, при этом не понимая, какого черта его прорвало на подобные откровения, — когда я узнал о диагнозе, долго не мог поверить в это. Заставлял родителей обращаться к нескольким специалистам. Пытался сам определить свой диагноз. Я не верил в то, что у меня есть проблема и она заключается в том, что ты видишь. Знаешь, как-то я смотрел серию «Гриффинов», где герои получили супер-способности. Каждому их них досталось что-то крутое: Стьюи овладел телепатией, Брайн мог перемещаться со скоростью света, а Мэг при этом получила способность отращивать когти. Когда я узнал о своем расстройстве, то чувствовал себя Мэг. — Думал о том, почему у тебя не биполярное расстройство, например, а эта ерунда? — хмыкнул Брэндон, отчего Дилан удивленно вздернул бровь, но все-таки кивнул, вновь поражаясь тому, что этот парень буквально видит его насквозь. — Именно так, — подтвердил его догадку Дилан, наливая себе еще виски, — для большинства нарциссизм — не диагноз. Для своей матери я избалованный эгоист и манипулятор. Она видит проблему не в моем расстройстве, а во мне. Постоянно при любом звонке вдалбливает мне о том, какой я моральный урод. Я перестал брать трубку и общаюсь с ней только, когда звоню сестре. Знаешь, это так странно… Мой психотерапевт почти каждый день говорит мне о том, какой я прекрасный. Я ему верю. Но потом я сталкиваюсь с реальностью, где я эгоист, неблагодарный урод и манипулятор. И я тону в этом, тону, потому что не понимаю, кто я есть. Я хочу быть для всех остальных примером. Хочу быть успешным. Хочу чтобы мной гордились. Но чтобы я не делал — для матери я всегда останусь эгоистом и уродом. Это топит меня и тянет на дно. — Таких людей, как ты всегда стигматизируют, — спокойно произнес Брэндон, — Нарциссизм будто бы не требует сочувствия. В Интернете огромное количество видео о том, как противостоять нарциссу, как вычислить нарцисса и сбежать от него, чтобы он не абьюзил тебя до бесконечности. Но никто не говорит о том, что делать, если ты нарцисс. — Почему ты говоришь именно так? — Дилан в действительности недоумевал, особенно после истории, которую услышал от Брэндона. — Ты ведь должен ненавидеть таких, как я. После того, что с тобой случилось. — Ты не монстр, Дилан, — улыбнулся ему Брэндон, — и он не был монстром. Монстром его сделало общество. Те, кто его не принял. Также происходит и с тобой сейчас. Все лишь размышляют о том, какой ты ужасный, потому что делаешь им больно, но при этом никто не знает, насколько больно тебе. А я уверен, что больно. Ему всегда было больно. Но ему никто не помог. Даже я, потому что не мог тогда помочь даже себе. — А разве другие могут помочь? — раздраженно выдохнул Дилан. — Разве вам есть дело до таких, как я? Проще оттолкнуть и сбежать, чем помогать. Я ведь никогда не изменюсь. Все это понимают. И даже если я научусь контролировать это дерьмо, со мной не будет проще. Не будет так мило и хорошо, как у Джейка с его девчонками. Может быть, в этом причина? Зачем людям искать ключики ко мне, если всегда есть варианты попроще? — То есть ты считаешь, что спать со всеми подряд — это выход? — усмехнулся Брэндон. — А что я должен делать? Унижаться и просить меня принять вот таким убогим? — Ты сам себя топишь. Сам молчишь, Дилан, — усмехнулся Брэндон, — ты считаешь, что не имеешь права просить у кого-то помощи и давить на жалость. Но при всем при этом, ты бесишься, когда не чувствуешь поддержки. Но как тебя могут поддержать твои друзья, если они не знают всех причин? — Разве так сложно увидеть, что мне плохо? — Сложно, — кивнул Брэндон, — ты слишком закрыт и не каждый может тебя прочувствовать. Даже самый близкий. Ты как высоковольтная станция. Можно стоять рядом, но открывать дверцу в тебя нельзя, иначе может убить. Я знаю, что у тебя внутри вместо чувства собственного достоинства и значимости зияет огромная дыра, которую ты пытаешься заполнить, манипулируя и используя других. Тебе в действительности поможет эмпатия. Но откуда ей браться, если ты всех отталкиваешь? — Зачем, ты это делаешь, Брэндон, — устало выдохнул Дилан, наливая себе еще виски из бутылки, — что пытаешься добиться от меня? Не хочу вдаваться в подробности, но я поругался со всеми друзьями. Скоро я уеду на два года в другую страну. И нас больше ничего не будет связывать. Ни с тобой, ни с ними. — Знаешь, что тебя ждет? — серьезным тоном спросил Брэндон. — Если ты продолжишь в том же духе, то твоя жизнь закончится либо в одиночестве с сорока кошками. — У меня аллергия на кошек, — хмыкнул Дилан. — Тогда ты обнаружишь себя в каком-нибудь БДСМ-клубе, платящим за секс, — не унимался Брэндон, — или же окажешься в инвалидном кресле после неудачной попытки самоубийства. Или в психушке. — Ты очень оптимистичен, — криво улыбнулся Дилан, стараясь не думать о неприятном холодке, который он почувствовал после чужих слов. — Моего бывшего зарезали в пьяной драке, — без каких-либо эмоций в голосе продолжил Брэндон, — он подсел на наркотики и связался не с той компанией. Я не твой психотерапевт и не буду тебя жалеть. Это реально тебя ждет, если ты не сможешь правильно расставить приоритеты. Я знаю, что ты никогда не бываешь довольным собой. Ты не способен на настоящую близость с кем-то и тебе постоянно то стыдно, то страшно. Это полный отстой. Но подумай о возможностях, которые дает тебе нарциссизм. У тебя куда больше стремления и здорового цинизма, который поможет тебе добиться своих целей. Такой как ты не сможет любить всех людей. Но и у тебя могут быть близкие, которым ты может открыться. Они тебя не осудят и не предадут. Просто поверь в это и правильно расставь приоритеты. — У меня есть друзья, — осторожно начал Дилан, — хотя теперь я в этом не уверен, но, наверное, они все-таки есть. Но даже с ними мне сложно поверить в то, что эти люди ценят меня, считают меня хорошим и любят не за какие-то достижения, а просто за то, что я существую. Я не знаю, как это объяснить, но внутри меня такое глубинное отвращение себе, через которое любовь и принятие себя не смогут пробиться уже никогда. Я всегда живу с ощущением собственной никчемности. Постоянно. Мама всегда говорила, что я недостаточно хорош. Не такой красивый, как сестра. Не такой успешный, как отец. Будто бы не их сын вовсе. Все это сформировало во мне стойкое ощущение того, что мной всегда пренебрегают. И если я это чувствую, то мне окончательно сносит крышу. Недавно я поссорился с друзьями именно из-за этого, потому что человек, которому я когда-то понравился пренебрег мной. Выбрал другого. Я понимаю, что он не виноват, но… Мной снова пренебрегли и это такое дерьмо. Я знаю, что мое расстройство идет из детства. Но даже проработка ситуации с родителями мне помогла. Это уже не изменить. — Не изменить, — спокойно кивнул Брэндон, — но с этим можно жить. И даже построить здоровые отношения. — Мой психотерапевт говорит, что я должен научиться отслеживать свои чувства и эмоции, даже самые крохотные, которые у меня есть, — хмыкнул Дилан, вспоминая слова своего лечащего врача, — и знаешь, я сейчас попытался это сделать. Поймал себе на мысли, что чувствую благодарность и даже радость. Радость от того, что впервые в жизни я пришел к кому-то за помощью. А ты не послал меня. Ты мне помог. — Разве не для этого нужны друзья? Я знаю, что ты не считаешь меня своим другом, как и всех остальных. Но это говоришь не ты, а твое раздутое эго, которое защищает тебя от гнева, стыда, разочарования, обид и депрессий. Попробуй открыться хотя бы некоторым людям и ты почувствуешь себя лучше. — Ты обещаешь? — осторожно спросил Дилан. — Я обещаю. И Дилан ему поверил. Впервые в жизни поверил в чужое, данное ему обещание. *** Эрик пришел в парк на двадцать минут раньше назначенного времени. Сам не знал, зачем приперся так рано, но, если уж совсем откровенно, то банально боялся опоздать. Он знал характер Ванессы и не удивился бы, если б девушка не стала его дожидаться даже при минутном опоздании. А парк огромный, где бы он ее с Джеки искал потом? Эрик тяжело вздохнул и тут же усмехнулся от осознания того, насколько сильно он влип. Никогда ведь раньше ни под кого так не подстраивался. В большинстве случаев это девчонки за ним бегали, а он сам выбирал любую понравившуюся. А теперь что? Как переклинило с первого курса, так и не отпускало. Но, как ни странно, злости или раздражения по этому поводу не было совершенно. Раньше Эрик никогда не понимал привязанности к другому человеку, всяких нежностей и элементарной заботы. Ему это казалось лишним, ведь единственным дорогим и важным человеком, который может у тебя быть, являешься ты сам. Еще пожалуй друзья, которые в ситуации с Эриком давно заменили ему семью. И он раньше действительно в это верил, а потому не переживал из-за своего характера, эгоизма и жестоких слов, которые он зачастую говорил девушкам, что решались признаться ему в любви. Теперь же он не хотел так. Он чувствовал внутри какое-то странное желание всегда быть рядом, помогать, оберегать, беспокоиться и заботиться о человеке. Даже вчера вынудил Ванессу поехать домой вместо того, чтобы эгоистично воспользоваться ее обещанием и погулять с ней. Только вот Эрик прекрасно помнил, как он это все преподнес и что он говорил. От этого очень хотелось как минимум отхлестать себя по щекам за дебилизм, а как максимум, утопиться. Ему очень нравилась Ванесса, отрицать это не имело никакого смысла. И он в действительности хотел о ней заботиться, но проблема заключалась в том, что он не умел этого делать. Единственное, что у него хорошо получалось — все портить. Эрика и в самом деле не научили отдавать. Только требовать. Сейчас даже страшно представить, каким бы человеком он стал, если бы не когда-то давно в его жизни появились Джейк и Ёнсу. Рядом с этими людьми он чувствовал себя спокойно и тепло, мог запросто обнять их, сделать что-то для них и что-то им отдать, не задумываясь над тем, как это выглядит. Но одно дело друзья, и совсем другое дело девушки. Даже несмотря на то, что девушек в жизни Эрика было достаточно много, но он ни с кем из них не встречался. Хлоя не в счет, потому что все было на зло и не по-настоящему. Он никого и никогда не любил, не знал, что нужно говорить, чтобы сделать приятно, когда стоит обнять, а когда набраться смелости и поцеловать. Он просто хотел и брал, потому что знал, что ему не откажут. Но теперь как быть? Вряд ли Ванесса оценит его прошлые навыки общения с девушками, а быть посланным снова совершенно не хотелось. Эрик тяжело вздохнул и зябко поежился, замечая небольшую кофейню напротив входа в парк, куда и решил отправиться, чтобы купить себе кофе. На улице было достаточно прохладно, а до семи вечера оставалось ровно пятнадцать минут. Замерзнуть и заболеть в планы Эрика точно не входило, а еще ему не мешало бы проветрить мозги. Именно поэтому американо в совокупности с сигаретой показалось ему самой правильной идеей. Однако из кофейни парень вышел не только со стаканчиком американо, но и с зеленым чаем в другой руке. Ёнсу как-то упоминал, что Ванесса терпеть не может кофе, но обожает чай, особенно зеленый. Эрик запомнил и интуитивно посчитал правильным купить горячий напиток не только себе, но и девушке. Когда парень направился обратно в сторону парка то увидел, что Ванесса уже подошла. На пять минут раньше. Это почему-то вызвало улыбку. Эрик понимал, что сравнение неуместно, но сразу вспомнилась Хлоя, которая стабильно опаздывала на минут тридцать, чем бесила до ужаса. Может быть, это и глупо, но для него было важно, что человек рассчитал свое время для того, чтобы прийти вовремя. Это было приятно и грело душу. И наплевать на слова Ванессы, которая говорила, что они с Джеки всегда приходят гулять в этом парк не позднее семи. — Привет, — расплылся в улыбке Эрик, протянув удивленной девушке пластиковый стакан с чаем, — купил нам по стаканчику, чтобы согреться. У тебя зеленый чай. — Надеюсь, яда туда ты не успел подмешать? — спросила Ванесса, с улыбкой приняв от Эрика стакан с чаем и наблюдая за тем, как радовался его приходу Джеки, который видел парня всего один раз вчера вечером, но, кажется, уже успел не только запомнить, но и полюбить. — Ты постоянно меня очерняешь, — закатил глаза Эрик, делая глоток кофе, чтобы хотя бы немножко согреться, — максимум, что я мог сделать — это плюнуть в твой чай. Но я сдержался. — Большое спасибо! — театрально произнесла Ванесса, заставив Эрика невольно улыбнуться. — Ты такой благородный, Уильямс. Нужно было что-то ответить. Снова съязвить, развить шутку или элементарно спросить как дела. Но Эрик не мог. Банально не знал, что говорить. Вернее, не знал, как нормально с ней говорить, а весь тот бред, который он постоянно нес, казался тем еще позорищем и абсурдом. Как отреагирует Ванесса, если он банально будет молчать всю прогулку? — Эрик, все хорошо? — настороженно спросила девушка, заметив его задумчивое выражение лица. — Если у тебя что-то случилось, какие-то дела или… — Ой, не начинай! — отмахнулся от нее блондин, прекрасно понимая, к чему именно клонит Ванесса. — Привет, малыш, — невпопад добавил он, наклоняясь к мельтешащему рядом псу. — извини, тебе я ничего не купил, потому что твоя хозяйка так и не сказала мне, что ты любишь. Но в следующий раз я обязательно исправлюсь. — Эрик, не будь таким приторно милым, — усмехнулась Ванесса, — тебе не идет совершенно. — Я вообще-то пытаюсь быть вежливым, — нахмурился парень, — что тебе опять не так? — Просто будь собой, — пожала плечами девушка, — разве это так сложно? Эрик усмехнулся. Просто будь собой. Очень легко сказать такое, если ты сам не являешься Эриком Уильямсом, который в общении совершенно точно невыносим и безнадежен. Блондин прекрасно помнил, как заканчивались все их разговоры с Ванессой и помнил, какой бред он нес каждый раз. Снова позориться не хотелось. Но она ведь до сих пор еще его не послала, так? Значит не все потеряно? — Ладно, погнали выгуливать твоего лохматого и странно-скрещенного пса, — усмехнулся Эрик, решаясь немного отпустить себя и расслабиться, — я до сих пор не понимаю, как можно скрестить лабрадора и пуделя? Что нужно курить для этого? И что курила ты, когда решались его купить? — Ты такой придурок, Уильямс, — закатила глаза Ванесса, но все-таки улыбнулась. *** Они гуляли около часа и Эрик то и дело ловил себя на мысли насколько же комфортно ему рядом с этой девушкой. Болтать ни о чем, совсем по—дурацки шутить или даже молчать. С ней было спокойно и комфортно, почти также как и с друзьями. И если изначально Эрик боялся быть самим собой, прекрасно понимая, что может сморозить очередную глупость, то теперь просто расслабился, отпуская себя и с удивлением отмечая, как ему легко и свободно. На улице ужа начало темнеть, что Эрика в общем-то очень даже расстраивало, потому что прощаться совершенно не хотелось. Будь его воля он бы еще столько же времени гулял с ней и Джеки по парку, смотрел на раскрасневшиеся от небольшого мороза щеки девушки, думая время от времени о том, как бурно она отреагирует, если он решиться обнаглеть и поцелует ее. Хотя бы в щеку. Конечно, же делать ничего подобного он не стал. Вместо этого просто предложив проводить Ванессу и Джеки до дома. Однако к большому сожалению Эрика жила она не так далеко от парка и уже через пятнадцать минут они стояли возле небольшого, но уютного домика. — Спасибо за прогулку, Уильямс, — улыбнулась девушка, — если мне не повезет, то завтра встречу тебя в универе. — Учеба, — застонал Эрик, при этом улыбаясь, — боже, как же мне не хочется туда возвращаться. А касательно нашей встречи, не ври хотя бы себе. Наверняка пойдешь за Ёнсу, который обедает завтра в кампусе у журналистов. Вместе с нами. Если будешь хорошей девочкой, могу даже сжалиться и показать тебе нашу святую святых — клуб фотографии. — Какой же ты позер, Уильямс, — громко фыркнула Ванесса, — иди уже! И напиши мне как доберешься до дома, хорошо? — Ты все-таки обо мне беспокоишься? — расплылся в улыбке блондин. — Обязательно напишу. Если так волнуешься, можешь набрать меня прямо сейчас и болтать со мной по телефону пока я иду до дома. — Угомонись, Уильямс, и вали уже! — осадила его Ванесса. — Мне нужно лапы Джеки мыть, а не заниматься ерундой. — Может на прощание поцелуешь хотя бы? — ухмыльнулся Эрик, с удовольствием наблюдая за лицом Ванессы, которая, кажется, в действительности смутилась. Ему ведь не показалось? — Вали домой, Уильямс, иначе тебя поцелует мой брат, твоей головой об дверь. — Он знает про меня? — осторожно спросил Эрик, вновь ощущая злость на себя и дикий стыд от того поступка, который он когда-то совершил. — Конечно знает, — кивнула Ванесса, перестав улыбаться, — или ты думал, что я благородно умолчу о твоей личности? Он даже смотрел твои фотографии, сам нашел тебя в Instagram. Хотел тебя выследить и набить тебе морду. Но я его остановила. Я помню, что ты занимаешься боксом. Я тогда боялась, что ты не будешь себя сдерживать и моему брату заодно жизнь испортишь. От ее слов стало неприятно и больно. С одной стороны, Ванесса говорила то, что думала и это все было правдой. Но с другой стороны, она буквально постоянно окунала его в дерьмо, совершенное в прошлом. Каждый раз, когда Эрик пытался идти дальше и делать шаг к ней ближе, Ванесса вспоминала о том, что было, отступая на два шага назад. Так имел ли вообще смысл этот танец с бубнами? — Я бы не тронул того, кто слабее меня, — хмуро произнес Эрик, ощущая как все хорошее настроение испаряется мгновенно, но не от слов Ванессы, а от собственных воспоминаний. Его слова были ложью и даже если Ванесса об этом не знала, он помнил сам. Помнил, как не раз дрался с Алексом, что было еще не так давно и нельзя было списать на дрянное поведение, присущее ему на первом курсе. Он даже позволил Льюису тогда ударить Алекса мячом, нарочно отступив. Просто потому что хотел сделать ему больно. И в одной из драк он ведь мог банально не рассчитать силу, ударить куда-нибудь и если не убить, то нанести серьезные увечья. Так изменился ли он на самом деле? — Ладно, мне пора домой, — сухо произнес парень, выдавив из себя улыбку, — хорошего тебе вечера и доброй ночи. — Эрик, подожди! — окликнула его Ванесса, быстро схватив за руку в то самое время, когда парень уже развернулся, чтобы уйти отсюда как можно дальше. Эрик остановился, сделал глубокий вдох и развернулся, не понимая при этом для чего она его остановила и что им вообще следует дальше обсуждать. — Я не хотела тебя обидеть, — виновато произнесла девушка по-прежнему не отпуская его руку, — я знаю, что ты изменился, но я до сих пор иногда чувствую подвох. Прости, что все это вылила на тебя. Просто если мой брат увидит тебя сейчас, он в действительности может разозлиться и полезть в драку. Он не знает, что мы с тобой общаемся. — Ну да, — хмыкнул Эрик, стараясь скрыть обиду в голосе, — он полезет со мной в драку, а я его убью, потому что не умею контролировать свою силу и агрессию. Ты так считаешь? — Эрик, прекрати, пожалуйста, — тяжело вздохнула Ванесса, — почему вообще наш разговор перешел ко всему этому? — Потому что нам давно было нужно поговорить о подобном? — усмехнулся Эрик, бездумным взглядом смотря на Джеки, который спокойно сидел у ноги хозяйки и, кажется, ни о чем на свете не заботился. В эту самую секунду Эрику даже захотелось стать собакой Ванессы. Тогда бы она его точно хоть немного любила. — Ты даже брату про меня не сказала. Насколько стыдно? — Тебя опять заносит, Уильямс, — раздраженно выдохнула Ванесса, — как я ему должна об этом сказать после того, что ты сделал? И самое главное, зачем мне ему говорить? Мы пару раз увиделись с тобой, что дальше? Я не знаю, что у тебя на уме и не до конца уверена в том, что ты… — Между нами ничего такого, — ухмыльнулся Эрик, пожимая плечами, — меня просто замучила совесть и я решил искупить свою вину. Надеюсь, ты меня простила. Ну или хотя бы не так злишься на меня. Могу не доставать тебя больше, а то мало ли, куда это зайдет. Еще и брату вдруг рассказывать придется. Он же наверняка полезет со мной в драку, а я его убью. — Ты невыносим, Уильямс! — застонала Ванесса, отпустив его руку, отчего Эрик почувствовал себя не просто опустошенным, но еще одиноким и брошенным. — Не переворачивай мои слова с ног на голову. И не строй из себя бедного-несчастного. В той ситуации виноват только ты. Прекрати уже вести себя как избалованный эгоистичный мальчишка! Услышь меня. И иди домой, пожалуйста. — Как скажешь, — кивнул парень, натянуто улыбаясь, — спокойной тебе ночи. — Какой же ты дурак, Эрик, — тяжело вздохнула Ванесса, а после снова схватила блондина за руку, тем самым не позволив ему уйти и сама сделала несколько шагов навстречу, чтобы крепко обнять опешившего и застывшего парня, — просто сделай так, чтобы я тебе верила, а не обижайся и не устраивай истерики. — Тогда прекрати напоминать мне о том, что я сделал, сам знаю, что я чертов моральный урод, — нервно выдохнул парень, осторожно обнимая ее в ответ и стараясь впитать каждую секунду этого момента, который для него был куда интимнее и важнее, чем все, даже самые бурные встречи с другими девчонками. — Хорошо, я не буду, — серьезным тоном ответила Ванесса, размыкая их объятия, — я правда не хотела тебя обидеть. — Я понял, — кивнул Эрик, немного успокаиваясь, — тогда я пойду, да? Иначе нас точно увидит брат. — Иди, — кивнула девушка, осторожно улыбаясь, — точно все хорошо? — Да, — искренне ответил Эрик, — еще раз обнимешь на прощание? Ванесса в ответ на это только закатила глаза, но снова крепко-крепко его обняла, заставляя Джеки радостно суетиться у их ног, а Эрика буквально визжать внутри от восторга и теплоты этого казалось бы простого момента. *** Увидев Алекса в их с Ёнсу квартире Эрик в общем-то совсем не удивился. Парень теперь часто заходил к ним, а порой даже оставался на ночь. Эрик против не был, прекрасно все понимая, но отказать себе в удовольствии поиздеваться над друзьями, отпустив парочку ядовитых комментариев, конечно же не мог. Сегодня парочка обнаружилась на кухне за готовкой ужина, что вызвало на губах у Эрика искреннюю улыбку. Он и в самом деле был рад за Ёнсу, который наконец-то нашел своего человека. И он уже давно принял Алекса, чувствуя в нем родную душу. Но этим двоим об этом знать было вовсе необязательно. — Вы так приторно и мерзко смотритесь, — подал голос Эрик, заходя на кухню, — меня сейчас стошнит. — Тогда свали отсюда и не глазей на нас, — фыркнул Алекс, показав ему средний палец вместо приветствия. — И я очень рад тебя видеть, друг мой, — расплылся в улыбке Эрик. — Как прошло свидание? — подал голос Ёнсу, помешивая что-то в сковороде. — Окончательно достал Ванессу? — Мы просто гуляли с ее собакой, — беззлобно фыркнул Эрик, — никакого свидания. Да и почему вы вообще решили, что я могу кого-то достать? Я ангел. — Ну конечно, — закатил глаза Алекс, ухмыляясь, — ты ужинать будешь, ангелочек? — Естественно буду, — хмыкнул Эрик, а после, бросив задумчивый и настороженный взгляд на Алекса, все-таки произнес, — слушай, немножко не в тему сейчас, но… Ты простишь меня? — Что? — Алекс замер с тарелками в руках, которые он нес к столу. Ну хотя бы не выронил из рук, и на том спасибо. — Ты сильно ударился по дороге домой или что? — хмыкнул Ёнсу, кажется закончивший готовить и теперь смотрящий на Эрика удивленно и настороженно. — Или же натворить что-то успел? — Ничего я не натворил, — отмахнулся блондин, — просто… Я шел и думал о том, что я делал. О том, как себя вел раньше. Пришел к не очень утешительным выводам. Скажу честно, Алекс, ты мне тогда пиздец как не нравился. Но я не имел никакого права бить тебя, издеваться над тобой и изводить тебя из раза в раз. Не понимаю, почему ты до сих пор со мной общаешься, но… Спасибо. Я правда ценю это. — Эрик, точно все хорошо? — настороженно спросил Ёнсу. — Ты ведь никогда искренне не извинялся, только в том самый раз, когда… — Разбил твою машинку, — договорил за друга Эрик, — да, я всегда считал это ниже моего достоинства. Но мне просто мерзко от того, что я делал. Понимаю, что мое «прости» ничего не значит, однако… — Просто заткнись и иди сюда, — перебил его Алекс, подскочив к парню и заключая его в свои объятия. Через пару секунд к ним подошел и Ёнсу, обнимая обоих парней и тем самым немного успокаивая Эрика и принося ему облегчение. Сейчас он по-настоящему ощущал себя спокойным, понимая, что сделал все правильно. Наверное, впервые в жизни. И друзья, крепко его обнимающие, были явным тому доказательством. *** После ужина Эрик пожелал парням спокойной ночи, и, конечно же, попросил их трахаться потише, потому что просто не мог промолчать. А после покурил на балконе с Алексом и, забрав из куртки позабытый мобильный телефон, пошел к себе в комнату. К его большому сожалению завтра возобновлялась учеба, а это означало, что лечь нужно хотя бы в двенадцать, а не в три ночи, как он делал последнее время. В Директе обнаружилось сообщение от Ванессы. Эрик упал на кровать и с улыбкой открыл их переписку, снова вспоминая те теплые и такие важные объятия. Vanessa 21:30 Ты дома, я надеюсь? Eric 22:10 Волнуешься за меня? Vanessa 22:11 Еще чего. Это была банальная вежливость)) Тем более, ты обещал написать сразу, как придешь, а прошло уже много времени Eric 22:11 И все-таки волнуешься! Vanessa 22:11 Отстань, Патрик!) Eric 22:12 Извини, меня перехватили на ужин Алекс с Ёнсу. Как только пришел к себе в комнату, сразу взял телефон, чтобы тебе написать. А оказалось, что ты это сделала сама!) Vanessa 22:12 Тебя это удивляет?) Eric 22:12 Нет, но приятно!) Vanessa 22:12 Эрик… Eric 22:13 Что? Vanessa 22:13 Ты ведь не обижаешься за тот разговор? Извини, что я снова на тебя это вылила и сказала, что не верю тебе. Я правда стараюсь поверить в то, что ты давно не такой, как раньше. Но иногда все равно я вспоминаю все то, что было. И я пока не до конца уверена в том, что ты не поступишь со мной подобным образом, если я снова сделаю что-то не так. Vanessa 22:14 Только не злись сейчас Eric 22:14 Все хорошо. Я понимаю твои чувства. И я не хочу тебе ничего обещать. Я просто постараюсь тебе это доказать. Доказать то, что я изменился и, что больше никогда не причиню тебе боль Vanessa 22:15 Я постараюсь в это поверить) И больше не буду тебе напоминать про то, что было. Хорошо?) Eric 22:15 Спасибо❤️ Vanessa 22:15 Фу, Уильямс! Что еще за сердечко?) ахаха Vanessa 22:15 Это точно ты? Ахах Eric 22:16 Мне захотелось Eric 22:16 Завтра возьмешь меня на прогулку в парк? Vanessa 22:16 Выгулять тебя вместе с Джеки?) Eric 22:16 Можно и так Vanessa 22:16 Поводок захватить?)) Eric 22:17 Я воспитанный. Могу и без него рядышком с тобой ходить и хвостиком вилять Vanessa 22:17 Дурак)) Eric 22:17 Придешь завтра на обед с нами? Vanessa 22:17 Почему именно там? Почему не в кафе, а в корпусе у гуманитарного колледжа? Eric 22:18 Мы обычно либо в кафе обедаем, либо в клубе фотографии. В кафе сейчас много неприятных личностей вроде Хлои, Фрэнка или Дилана. Поэтому наш клуб — оптимальный вариант Vanessa 22:18 Не хочешь больше видеть свою любимую бывшую?)) Eric 22:18 Угомонись и не ревнуй Vanessa 22:18 Да кому ты нужен)) Eric 22:19 Дело не в Хлое. Мне больше нравится обедать нашей небольшой компанией. И я бы был рад, если бы ты пришла. Остальные будут не против Vanessa 22:19 Я подумаю)) Eric 22:19 Хорошо подумай) Vanessa 22:20 Хорошо подумаю) Vanessa 22:20 Слушай, Уильямс, меня брат зовет поиграть в настолку. Поэтому до завтра, хорошо? Eric 22:20 Меняешь меня на настолку? ☹ Vanessa 22:20 Не включай опять Королеву драмы! Брат и так косо смотрит на меня, потому что мы часто переписываемся, а я сейчас в гостиной! Eric 22:20 Ок, хорошего вечера. И спокойной ночи!) Vanessa 22:21 Подождешь час? Я поиграю с ним, уйду к себе и напишу тебе. Или ты спать? Eric 22:21 Добби готов служить тебе вечно! Vanessa 22:21 Придурок)) Vanessa 22:22 Не усни только, иначе не подарю тебе носок!) Eric 22:22 А он мне и не нужен, если у меня такой хозяин!!! Vanessa 22:22 Ты дурак!) Vanessa 21:21 Я ушла)) Eric 21:21 Жду и скучаю 😭 Эрик улыбнулся, отложит телефон в сторону и упал головой на подушки, продолжая глупо улыбаться. Сейчас он чувствовал себя не нервно и настороженно, как зачастую бывало рядом с Ванессой, а тепло и спокойно. И пускай их разговор изначально зашел не в то русло, но зато они смогли обсудить то, что его давно беспокоило. И самое главное, благодаря Ванессе он нашел в себе силы наконец-то извиниться перед Алексом, отчего на душе в действительности стало легко и спокойно. Интересно, это на него так Ванесса влияла или просто разговоры через рот оказались самым действенным оружием против его эгоизма, загонов и страхов?