BF5 и прочие неприятности

Дилан чувствовал себя разбитым и подавленным, будто бы начинал впадать в депрессию только от одного пребывания в этом городе. Такое состояние парню совершенно не нравилось, оно было еще более мерзким, чем стыд, что он ощущал постоянно и, который двигал его вперед, чтобы доказать всем, что он лучше и сильнее большинства людей. Но депрессия была в разы хуже, приводя с собой боль, гнев и страх, которые в итоге пробуждали агрессию, заставляя его совершать импульсивные и неадекватные поступки. Парня тошнило от этого. Тошнило от самого себя, а потому его единственным желанием было забрать документы из университета, решить все свои текущие дела и уехать отсюда как можно быстрее. Сбежать. К собственной свободе. К свободе, о которой он так мечтал и, которую теперь подарил ему отец. Было ли ему жаль оставлять свою прошлую жизнь? Слишком сложный вопрос для такого как он. Не было мыслей о том, что во Франции у него что-то не получится и, что он будет жалеть о том, что бросил учебу на последнем курсе и уехал в чужую страну. Это волновало меньше всего. Куда больше страшила перспектива одиночества, пробуждающая в нем ту самую мысль, которую он ненавидел: «Я никому не нужен». Дилан осознавал, что за счет имени своего отца и природного обаяния он обязательно найдет тех, кто пойдет за ним и в огонь и в воду, заглядывая в рот — тех, кто будет от него зависим. Но найдет ли он тех, кто будет считать его настоящим другом? Парень не мог описать, что за чувство возникало у него от мыслей об этом, но понимал одно — он будет скучать по ребятам, даже несмотря на то, что он не был способен любить и дружить так же как они. Как-то раз один из множества психотерапевтов, которые были у него до того момента, как он встретил Алана, сказал ему, что он не способен любить, дружить и сотрудничать, потому что у него нет ни эмпатии, ни души, ни совести. Услышав это, Дилан тогда надменно рассмеялся ему прямо в лицо, а после послал его на хуй и ушел из кабинета, тем самым поставив точку в своем лечении у этого специалиста. Он взбесился, потому что чужие слова его задели. В тот момент Дилан не верил в них, думал, что просто не нашел важных для себя людей и, что этот мудак не разбирающийся в психиатрии банально стигматизировал его, как и все остальные. В дальнейшем пришло понимание, что доктор был абсолютно прав. Поступив в университет, Дилан смотрел на то, как коммуницируют другие люди и понимал, что он не такой. Да, он мог познакомиться и расположить к себе буквально любого человека, но он не чувствовал даже доли симпатии ни к одному из них. Люди вокруг него были своего рода ресурсом — кто-то мог провести на крутую тусовку, с кем-то было интересно поболтать, кто-то подпитывал его эго. И, наверное, впервые разницу между своей «жертвой» и чем-то большим Дилан почувствовал, когда встретил Джейка, которого изначально считал таким же ресурсом, как и всех остальных. А потом втянулся, увидел в нем не просто своего рода «идеал», который его притягивал и интересовал в силу собственной зависти и последующего стремления стать лучше, чем он. В Джейкобе для Дилана открылось все то, о чем он раньше никогда не думал. То, что сформировало сильную эмоциональную привязанность, которую он никогда ранее не чувствовал и, которая до безумия его пугала. А потому пришла пора окончательно ее разорвать, чтобы не делать больно ни себе, ни ему. Дилан усмехнулся, подумав о том, что, наверное, впервые в жизни он задумывался не только о себе, но и о другом человеке. Пускай он и не был до конца уверен в том, что в действительности чувствует что-то к этому парню, а не просто использует его как и всех остальных. Но чувство, сформировавшееся после того, как Джейкоб окончательно решил его кинуть и прекратить их общение, до сих пор не отпускало, оседая горькой улыбкой на губах. Это была, как ни странно, не злость, а сожаление, грусть и усталость, которые он ощущал тогда, стоя у двери чужой квартиры, дверь которой захлопнул Льюи прямо перед его носом, тем самым навсегда отрезая его от Джейка. Эти же эмоции он ощущал и сейчас, находясь у двери клуба фотографии, с которым несколько лет подряд так тесно была связана его жизнь, и не решаясь в нее зайти. Дилан и сам не до конца осознавал, зачем пришел сюда. Он прекрасно понимал, что вряд ли получится помириться со всеми и разойтись на хорошей ноте, но в тоже время он не считал, что сделал что-то такое, за что его нельзя было бы простить. Да, он до сих пор не извинился перед Алексом, отчего ребята могли на него злиться. Но разве эта ситуация могла перечеркнуть все то, что было между ними? Дилан знал, что нет. Однако он отчетливо понимал, что отношение к нему уже никогда не будет таким, как прежде. Но куда страшнее этого понимания, основанного на мысли, что он может потерять людей, с которыми почти три года ему было достаточно удобно находиться, стало осознание, что ему больно. Действительно больно стоять здесь и чувствовать, что он больше никогда не сможет с улыбкой зайти сюда, сказать какую-нибудь дурацкую шутку Эрику, хлопнуть его по плечу и вместе с ним обсудить последние сплетни универа. Не сможет больше часа разговаривать с Ёнсу о любимой музыке, вкусы на которую у них полностью совпадали. Не сможет обсуждать с Льюи новинки в мире комиксов. И самое главное, он больше никогда не сможет подойти и обнять Джейка. Не сможет положить голову ему на плечо, как делал это сотни раз в моменты их дружбы. Не сможет оставаться у него на ночевки, пить с ним вино и ни о чем не думать. Не ощущать себя выше других и в тоже время не ощущать себя неправильным, дефектным или жалким, как бывало, если он находился рядом с другими людьми. Сможет ли он вообще чувствовать хоть что-то, когда переедет в другую страну и окончательно потеряет их всех? — Опять ты? Дилан вздрогнул и обернулся, услышав громкий, недовольный и уставший голос Льюи. Тот выглядел не таким, как раньше: не улыбался, не светился изнутри. Какой-то холодный, закрытый и будто бы бездушный. Дилан помнил их недавнюю и не самую приятную встречу у Джейкоба. И вот интересно, таким Лью выглядел из-за истории с Чарли? Или же потому, что ему было неприятно видеть Дилана? А может быть, беспокоился о Джейке? Дилан сделал глубокий вдох-выдох и крепко сжал кулаки, пытаясь успокоиться. То самое неприятное чувство, которое он ощутил, встретив Льюи в квартире у Джейка снова вернулось. Он не знал, что именно это было — раздражение на то, что Льюи посмел его выгнать или банальная ревность от того, что этот парень мог находиться с Джейком в любое время. Будто бы занял его место… — Опять я, — расплылся в улыбке парень, — разве не рад меня видеть, Льюи? Мог бы и поблагодарить за то, что я для тебя сделал. — О чем ты? — нахмурился парень, явно ничего не понимая. — Оу, так ты еще не в курсе? — искренне удивился Дилан. — В курсе чего я должен быть? Честно говоря, парень был уверен в том, что Чарли наверняка уже нашел Льюиса и вылил на него очередной ушат своих тупых сомнений. Или благодарности. Кто там знает, что взбредет в голову этому кретину. Однако по недоумевающему взгляду блондина стало ясно, что он еще не в курсе, а потому рассказывать о том, что Дилан распутал этот клубок первым, не имело смысла. Парень прекрасно понимал, что благодарности и понимания он сейчас точно не услышит. Только истерики и упреки, а он этого натерпелся от отношений с Джейкобом. Пожалуй, хватит. — Забей тогда! — снова расплылся в фальшивой улыбке Дилан, по-дружески хлопнув Льюи по плечу. Однако, заметив как блондин вздрогнул, Дилан резко убрал руку, снова ощущая себя жалким и мерзким. — Парни там? — перевел тему он, указав на дверь клуба фотографии. — Пойдем, поздороваемся! — Не нужно! — с мольбой в голосе произнес Льюис, резко схватив Дилана за руку. — Я думаю, что вам еще рано разговаривать. Не уверен, что ты настроен на мир, а они обижены на тебя из-за Алекса и Джейка. — Обижены, серьезно? — закатил глаза Дилан. — Алекс и Джейк настолько беспомощны, что не могут за себя постоять, раз я для остальных теперь враг номер один? — Дилан, послушай… Однако слушать Льюиса не хотелось. Хотелось зайти туда, выкинуть очередную глупость, испортить всем настроение и послать их. Раз и навсегда. Дилан знал, что ведет себя совершенно по-детски, но иначе уже не мог. Он переступил через свои сомнения и пришел сюда. Пускай парень знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но до последнего надеялся, что у них получится хотя бы спокойно попрощаться. А что теперь? Его не пускают туда, куда он собственно и привел их всех. Ебаный абсурд. Дилан резко отпихнул от себя закрывающего дверь Льюиса, и резко распахнул ее, заходя внутрь. Заметив картину, открывшуюся перед глазами ему вмиг стало не по себе. Все было иначе. Не так как с ним. Раньше они в основном не только обедали здесь, а проводили все время. Занимались учебой, обсуждали всякую ерунду. И их всегда было пятеро. Только Дилан, Джейк, Эрик, Ёнсу и Льюи. Теперь в клубе фотографии он увидел не их. Не тех, к кому привык. Джейка в комнате не было. Но зато был Алекс, который сидел рядом с Ёнсу и кормил его какой-то булочкой, отчего Дилан скривился и ядовито оскалился, прожигая корейца презрительным взглядом. Забавно, что раньше именно здесь Ли рассказывал им с Эриком о том, сколько девчонок он склеил и с кем планирует переспать. А теперь он сюда притащил этого мелкого, которого, к слову, нашел сам Дилан. Парень раздраженно выдохнул и перевел цепкий взгляд на Эрика, который к его собственному удивлению тоже был не один. Эрик никогда не приводил никого сюда. Даже Хлою. Теперь же рядом с ним сидела симпатичная зеленоглазая девчонка с кудрявыми волосами. Кажется, ее звали Ванесса и именно по ней безответно сходил с ума Эрик, который и сейчас смотрел на девушку так, что ему впору было печатать на лбу «влюбленный щеночек». — Мир схлопнулся что ли? Или завтра конец света? — наконец подал голос Дилан, с усмешкой наблюдая за реакцией парней на его появление. — Иначе как объяснить, что рядом с Эриком я вижу нормальную девушку? — Ты охренел, мудила?! — привычно взбесился Эрик, резко вскакивая со своего места. Однако девушка быстро схватила его за руку и произнесла его имя. Все. Ничего больше. Только имя, которое отрезвляющее подействовало на Эрика, заставившего себя сесть обратно, раздраженно выдохнуть и теперь буравить Дилана злым, ненавидящим взглядом. Что происходит вообще?! Может быть, Дилан просто спит? Как иначе объяснить тот факт, что Эрик, которого можно было вывести по щелчку пальцев и совершенно нереально успокоить, сел обратно только потому, что эта девчонка произнесла его имя. Она его околдовала или шантажирует чем-нибудь? — Что ты здесь забыл? — холодно спросил Ёнсу. Это заставило Дилана усмехнуться. И одновременно разозлиться. Они с Ёнсу никогда не ссорились раньше. Пускай Дилан и не считал этого парня самым близким для себя, но они неплохо ладили. У них были схожие интересы и общие вкусы. Дилан снова усмехнулся, поймав себя на мысли, что схожие вкусы у них оказались не только на музыку и искусство. — Даже обидно, что ты не рад меня видеть, — цокнул языком Дилан, — я подогнал тебе Алекса, между прочим, мог бы и поблагодарить. — Оставь свои жалкие провокации при себе, Дилан, — подал голос Алекс, который выглядел отстраненным и подавленным, при этом смотрел на него так, что Дилану было бы даже совестно за свое поведение, если бы у него в принципе имелись совесть и эмпатия. — Ты можешь просто уйти и не выводить нас из себя? — подал голос Льюис, который все это время стоял у Дилана за спиной, и о котором он, честно говоря, уже успел забыть. — Что вы за люди вообще?! — театрально скривился Дилан. — Я завтра уезжаю. Перевожусь учиться в другую страну. Пришел попрощаться с лучшими друзьями. И такой отстойный прием… — Уверен, что мы для тебя были друзьями? — холодно поинтересовался Ли, но продолжать не стал после: «Ёнсу, прекрати, пожалуйста!» от Алекса. — Никогда бы не подумал, что такой как ты будет верным и преданным песиком у Алекса, — усмехнулся Дилан, смотря как темнеют от злости глаза корейца, — ты все его команды беспрекословно выполняешь? — Дилан, уйди отсюда! — снова подал голос Льюис, схватив парня за руку, стараясь выставить его из клуба фотографии. — Отъебись от меня! — привычно вышел из себя Дилан, который терпеть не мог, когда-то кто-то применял к нему физическую силу, пытаясь заставить его сделать то, что он не хочет. Видимо он отпихнул его слишком сильно, отчего Льюи не удержал равновесия и упал на пол, тем самым заставив вскочить с дивана не только Эрика, но и Ёнсу, которого на этот раз Алекс удержать не успел, и лишь растерянно побежал за корейцем, который сначала помог подняться Льюису, а после остановился напротив Дилана, буравя его светлые глаза своими карими, почти что черными. — Не рушь все то хорошее, что было между нами, Дилан, — хрипло произнес Ёнсу, явно сдерживая собственную злобу, — и просто уйди. — А то что? — не унимался Дилан, улыбаясь. — Врежешь мне? А как потом перед своим хозяином будешь оправдываться? — Я убью тебя сейчас! — хрипло произнес Ёнсу. — Прекратите немедленно! — влез между ними Алекс, заставив Дилана глумливо улыбнуться, а после закатить глаза от того, что Ёнсу в действительности отошел от него, крепко держа Алекса за руку. — Успокойся, пожалуйста! — послышался раздражающий Дилана голос Алекса. — Ёнсу, он этого не стоит. «Он этого не стоит». Эта фраза сделала ему больно. Снова вернула в детство, в те времена, когда отец ушел не в силах оставаться рядом с ними, а мать постоянно винила его во всех смертных грехах, заявляя, что он не стоит ни ее слез, ни ее нервов, ни ее сил. — Ну что ж, — с насмешкой произнес Дилан, — раз я вам настолько неприятен, то пойду, пожалуй. Пришел сюда просто для того, чтобы сказать — завтра я сваливаю. Можете радоваться. Джейку привет! Говорить что-либо еще парень не стал, а просто выскочил из клуба фотографии не оборачиваясь, чтобы снова не увидеть презрение на их лицах, чтобы не слышать того, что он не стоит чужих нервов и самое главное, чтобы не чувствовать себя дерьмом. Раньше эти люди делали его счастливым. Теперь же все было закономерно. Так, как с ним всегда было… — Дилан! — внезапно окликнул его Эрик, что выскочил вслед за ним, заставив парня остановиться. Эрик выглядел раздраженным, но при этом каким-то будто бы разбитым и сомневающимся. Это было не похоже на него, как и то, что он вообще пошел вслед за Диланом. Для чего? Чтобы врезать ему? Не смог рядом со своей девчонкой избить его? — Если хочешь сломать мне нос, то я не против, — хмыкнул парень, разведя руки в сторону, — можешь врезать. Понимаю, что при своей девчонке ты корчишь из себя правильного, но… — Заткнись, пожалуйста! — рыкнул на него Эрик, а после сделал то, чего Дилан совершенно от него не ожидал — подошел к нему и крепко-крепко обнял. Обнял точно также, как обнимал раньше. До Алекса. Будто бы между ними не было ссор. Будто бы Дилан не был тем, кто разбил сердце Джейку — одному из самых близких людей для Эрика. Будто бы они по-прежнему были друзьями… — Береги себя там, — хрипло произнес Эрик, отступая от него на шаг, — и пиши мне. Я всегда тебя поддержу, даже несмотря на то, что ты тот еще мудак. Дилан не знал почему, но именно Эрик в самом начале привязался к нему особенно сильно. Они в действительности хорошо дружили. И даже после того, как в их компании появился Льюис, Дилан был для Эрика особенным. Парень не знал, с чем именно это связано, но думал о том, что в нем Эрик увидел родственную душу. Конечно, для Эрика особняком стояли Джей и Ли, но они были будто бы его братьями. Его семьей. В лице Дилана в свое время Эрик нашел своего лучшего друга. И, наверное, именно поэтому догнал его сейчас. Такой поступок для Дилана значил многое. Знать, что у тебя есть человек, который в тебя верит — это значит иметь крылья за спиной. Крылья, которые не позволят ему разбиться. И пускай они с Эриком скорее всего никогда больше не увидятся, Дилан чувствовал в нем родную душу. А самое главное, понимал, почему Эрик был здесь. Они слишком похожи друг на друга. И если Эрика остальные приняли, то Дилан снова был для всех изгоем. Для всех, кроме Эрика… — Спасибо, Рик, — искренне улыбнулся Дилан, — я рад, что ты изменился. И вырос. — Я не изменился, — отмахнулся от него Эрик, — а парни… Они переживают за тебя, но пока не могут простить все твои выкрутасы. Им нужно время. Спорить с ним Дилан не стал. Лишь улыбнулся и снова обнял, теперь уже сам. Обнял, чтобы запомнить, что даже среди всего этого дерьма у него были, есть и будут настоящие друзья. *** Дилан лежал в своей комнате и смотрел в потолок. Было странно думать о том, что это его последняя ночь не только в этом общежитии, но и вообще в этом городе, в этой стране. Уже завтра он улетит обратно к отцу, а после отправится во Францию, куда его приняли даже несмотря на то, что учебный год уже давно начался. Парень понимал, что первое время ему будет непросто влиться в учебу, а самое главное — приспособиться к жизни в чужой стране. Но он прекрасно знал, что справится. Всегда справлялся. Даже в одиночку. Почему-то мысль об одиночестве заставила его скривиться и снова вспомнить недавний разговор с парнями. Когда Дилан шел туда, он надеялся, что им удастся если не помириться, то хотя бы попрощаться по-человечески. Но по итогу все усложнилось еще сильнее и виновником этого был он сам. — Наверное, мое призвание всегда и все портить, — усмехнулся парень, вспомнив недоверие, презрение и раздражение на лицах тех людей, которые еще пару месяцев назад называли его своим другом. Забавно, что все разрушилось именно из-за Алекса — мальчишки, которого никто изначально не воспринимал всерьез. А вот теперь этот самый мальчишка там. С ними. Вместо Дилана… Парень сделал глубокий вдох и шумно выдохнул, ощущая, как раздражение, презрение и зависть снова окутывают его с головы до ног. Дилан не мог думать о своих собственных ошибках, о своем поведении и о том, что он сам все испортил. Да, он знал об этом, но куда легче и проще было винить в этом другого человека. Например, Алекса. Алекса, который заглядывал ему в рот, бегал за ним хвостиком и наверняка бы сделал все, что угодно, если бы Дилан попросил. А теперь этот самый Алекс отнял у него всех тех, кто был ему дорог и важен. Громкий стук в дверь заставил парня вздрогнуть и недовольно подняться с мыслью о том, кто мог к нему прийти. Выселяться он должен был завтра, поэтому вряд ли его решили побеспокоить сегодня в шесть вечера. Так кто же тогда? Вариант был один. И он Дилану совершенно не нравился. Однако бегать не имело смысла. Им нужно было поговорить. Вернее Дилан разговаривать не планировал. Единственное, что теперь было важным — разрушить все окончательно. И уйти. Чтобы его отпустили, забыли, чтобы за него не цеплялись. Так будет легче им обоим. Дилан сделал очередной глубокий вдох-выдох, а после открыл дверь, чтобы нос к носу столкнуться с человеком, которого он совершенно не хотел видеть и, по которому в то же самое время безумно скучал. Джейкоб… Кажется, за все то время пока они не виделись он стал еще красивее. Единственное, что изменилось — взгляд. Раньше он был скучающим, насмешливым и самовлюбленным. А теперь пустой, немного разбитый и отчужденный. Дилана даже передернуло от мысли о том, что это его работа. Он сделал несчастными и пустыми не только своих родителей, но теперь и Джейкоба. Наверное, в действительности пришла пора с этим заканчивать. — Пришел попрощаться, Джейки? — ехидно улыбнулся Дилан, запуская парня в комнату и закрывая за ним дверь. — Или просто решил навестить меня? Соскучился? — Ты прекрасно знаешь, для чего я здесь, — холодно ответил парень, оглядывая Дилана с головы до ног. От этого тяжелого, напряженного и ледяного взгляда стало не по себе. Раньше Джейк никогда не смотрел на него вот так — равнодушно, презрительно и совершенно безразлично. Даже в те моменты, когда они ссорились, во взгляде у Джейкоба можно было прочитать целую бурю эмоций, которая всегда будоражила Дилана и заставляла его верить в то, что даже такой как он кому-то нужен. Теперь же не было ничего кроме пустоты, и от осознания этого факта снова стало нестерпимо холодно и пусто. — Оу, понятно! — ухмыльнулся Дилан. — Пришел снова меня лечить? Будешь ругать меня за то, что я посмел подойти к своим друзьям? Мне попрощаться с ними нельзя было? — Это мои друзья, Дилан, — холодно отрезал Джейк, снова заставив Дилана почувствовать себя жалким и недостойным даже чьей-то дружбы, — признайся хотя бы самому себе, что мы все были нужны тебе для одного — чтобы тешить твое эго. Мы были удобны тебе. Мы поощряли твои дурацкие споры, терпели твои выходки и всегда о тебе заботились. Теперь же, когда мы устали терпеть всю ту дичь, которую ты творишь, мы стали тебе не нужны. И ты решил сбежать. — Ты действительно так считаешь, Джейк? — ледяным тоном спросил Дилан, стараясь не показать своей слабости и боли. Только не этому человеку. — Мне интересно, что именно тебе наплела моя сестра? Или ты начитался бреда в Интернете, раз после моего диагноза выставляешь меня бездушной скотиной? — При чем тут твой диагноз? — все таким же ровным тоном спросил Джейк. — Хотя да, понимаю при чем. После того, как перестало срабатывать твое манипулирование, решил прикрываться диагнозом? Может хватит уже, Дилан? Мы все давно поняли, что никто из нас ровным счетом для тебя ничего не значил. Тебе было удобно с нами. Теперь же ты выбрал для себя иной путь. Мы это также приняли, поняли и отпустили тебя. Зачем ты снова все это делаешь? Зачем лезешь к нам? Зачем выводишь Эрика из себя? Для чего снова говоришь гадости Алексу? — Я не… — Какого черта ты к Льюи, блять, полез?! — не унимался Джейк, решив даже не слушать его оправданий. — Кто тебя просил в это влезать? Чарли снова не дает ему покоя! Такими темпами эта вся история доведет Льюи до нервного срыва! И произойдет это из-за тебя! — Переживаешь за малыша Льюи? — усмехнулся Дилан, ощущая как внутри него снова скапливается что-то злое, черное и огромное, такое, что вот-вот лопнет и затопит все лучшее и теплое из того, что он до сих пор старался в себе сберечь — свои чувства к Джейку. — Никогда не замечал раньше, чтобы вы были особо дружны. Или ты выбрал нового кандидата на лучшего друга вместо меня? — Не говори ерунду, Дилан, — холодно отрезал Джейк, — Льюи мой друг, такой же как и все остальные. И сейчас у него не самый просто период в жизни, поэтому… — Оу, ты решил забрать полномочия Матери Терезы у Ли? — ухмыльнулся Дилан, стараясь держать собственную злость под контролем. — Или тут дело в другом? Может быть, трахаетесь с ним? Захотел заменить им меня? Не слишком ли жестоко по отношению к такому солнышку, как Льюи? — Ты совсем ебанутый, да, Дил?! — раздраженно выплюнул Джейк, с силой схватив его за ворот футболки. — Пойми уже, что мир вокруг тебя не вертится. И я бы никогда не сделал ему больно. — Можешь делать больно только мне? — с улыбкой поинтересовался Дилан, глядя на то, как перекосило красивое лицо Джейка после его слов. Парень ничего не ответил. Сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, а после убрал свою руку с Дилана и крепко сжал ладони в кулаки, что вызвало у парня непроизвольную усмешку. Поразительно, как легко Джейк выходил из себя рядом с ним. Тот самый Джейкоб Хилл, которому всегда было на все и на всех наплевать, становился вулканом рядом с ним. Только к сожалению, не потухшим. — Я не уверен, что ты знаешь, что такое боль, Дилан, — уже спокойным тоном произнес Джейк, хмурясь, — но это не имеет никакого значения. Твои чувства и эмоции — только твое дело. Единственное чего я хочу — оставь нас в покое. Я ведь уже сказал тебе, что между нами все кончено. Прекрати к нам лезть. — Ты помешанный что ли? — усмехнулся Дилан, стараясь не думать о том, как неприятно от чужих ядовитых и презрительных слов. — Я пришел поговорить с друзьями, а не с тобой. — Они не твои друзья. Мы оба прекрасно понимаем, что тебе на них насрать. Не удивлюсь, если ты сделал это специально, чтобы довести меня. — У тебя мания величия? Или мне теперь спрашивать твоего разрешения, чтобы с кем-то поговорить? Знаешь, мне иногда кажется, что НРЛ не у меня, а у тебя. Ты заебал, серьезно. Выставляешь себя гребаным мучеником, а сам… Нравится строить из себя жертву? — Не смей говорить со мной в таком тоне, — холодно процедил Джейк, взгляд которого не выражал ничего кроме ненависти и презрения, — мы не обязаны тебя понимать и принимать, Дилан. Все эти три года мы только и делали, что мирились с твоими тараканами. Я постоянно вытирал за тобой сопли и терпел все то дерьмо, которое ты творил. Я до последнего пытался быть за тебя. Даже после того как ты уехал я верил в то, что наши отношения не обречены. Но ты сам дал мне понять, что я тебе неважен. И чтобы ты не говорил мне сейчас, я не поверю тебе. Ни единому твоему слову. — Вот оно как бывает! — театрально вздохнул Дилан, очень надеясь на то, что его наигранная улыбка не напоминает сейчас оскал. — Откроешься человеку, доверишься, а по итогу что? Только истерики и ссоры. На кой хрен ты себя сейчас жертвой выставляешь, Джейкоб? Ты святой что ли? — Понятно, — усмехнулся Джейк, резко разворачиваясь и берясь за ручку двери, — говорить с тобой бесполезно. Что ж, значит закончим этот разговор. И наше общение тоже. — Знаешь, что бесит больше всего? — зло выплюнул ему в спину Дилан, заставив Джейка резко замереть на месте, а после закрыть дверь обратно. — Это то, каким злом ты меня выставляешь. — Я никогда не выставлял тебя злом, — отрицательно помотал головой Джейкоб, — и никогда не клеймил тебя. Это все делал ты сам. Ты ненавидишь и не принимаешь себя, от этого все проблемы. Ты не борешься за нас. Никогда не боролся. Тебе было просто удобно в наших отношениях. Хотя… Разве были у нас хоть какие-то отношения? Ты злился из-за того, что Алекс посмел влюбиться в Ёнсу, а потому срывался на меня. Разве так поступают в отношениях? Чужие слова снова задели за живое и заставили Дилана в очередной раз задохнуться от ощущения стыда и собственной ничтожности. Именно поэтому он громко рассмеялся, презрительно глядя на хмурого Джейкоба. Рассмеялся, когда единственное чего ему хотелось — заплакать навзрыд. — Ты был когда-то идеалом для меня, — усмехнулся Дилан, слова которого лично для него были правдивее всего того, что он когда-либо говорил, — я восхищался тобой и в действительности был в тебя влюблен. Во все то, что ты делал. В твой смех. В твою улыбку. В то, что я в тебе видел. Но знаешь, я тоже кое-что понял. Ты гребаный эгоист с уязвленным самолюбием. Однако в одном ты все-таки прав, все, что было между нами — это не отношения. Ты вот упрекнул меня сейчас, что я не боролся за наши отношения. Но ты делал хоть что-то ради этих отношений? То, что ты строил из себя мученика после того, как узнал о моем диагнозе — это не борьба за отношения. И написать моей сестре, чтобы от нее узнать обо мне — это тоже не борьба за отношения, Джейк. — Ты действительно считаешь, что я должен за тебя бороться? — усмехнулся Джейкоб, смерив Дилана очередным презрительным взглядом. — Для чего мне это нужно? Зачем я должен делать себе из раза в раз больно? Почему я должен писать тебе и ждать твоего ответа по несколько дней только потому, что у тебя плохое настроение? Почему я должен идти тебе на встречу? Почему должен терпеть то, что ты унижаешь моих друзей? Ты действительно думаешь, что стоишь всего этого? Стоишь моей гордости? — Вот оно в чем дело! — ядовито улыбнулся Дилан. — Гордость. Считаешь, что я не достоин того, чтобы ты за мной бегал? Что ж, наверное, ты прав. Раз ты этого хочешь, я оставлю тебе в покое. И ТВОИХ друзей тоже, — добавил парень, намеренно делая акцент на слове «твоих». — Знаешь, я сказал тебе, что ты был моим идеалом? Теперь ты ничего для меня не значишь. Так что расслабься, Джейки. — Спасибо, — кивнул Джейкоб, хмурясь, — удачи тебе во Франции. — Засунь ее себе в задницу, — отмахнулся от него Дилан, снова скалясь, — и да, тебе пора. Джейкоб не ответил … Вместо слов бросил внимательный, напряженный и будто бы потухший взгляд на ухмыляющегося Дилана, а после просто ушел. И теперь Дилан понимал, что ушел он навсегда… Снова отчаянно захотелось плакать. Дилан знал, что это конец и это осознание резало его без ножа. Да, он сам выбрал этот путь. Сам оттолкнул, потому что хотел сбежать и начать жизнь заново. Начать так, чтобы за эту самую жизнь ему в дальнейшем не было стыдно, как сейчас. И он делал все, чтобы не тащить в свою новую жизнь людей из прошлого. Но почему тогда так больно? Дилан ведь прекрасно знал, что они не смогли бы расстаться на хорошей ноте. Такой как он не может отпустить. Будет писать ночами, звонить, будет давать надежду, а после безжалостно отнимать ее своими изменами, игнором и всем тем дерьмом, которое ему было свойственно. Дилан знал, что так будет. А еще он знал, что Джейкоб этого не заслуживает. И это значит, что так как сейчас, будет лучше. *** Эрик и сам до конца не понимал, почему он выскочил вслед за Диланом. До последнего старался контролировать свою злость, чтобы снова не сорваться и не натворить дел, тем более перед Ванессой, мысленно пытался доказать себе, что ему совершенно наплевать как на провокации видимо уже бывшего друга, так и на него самого. Но по итогу не смог отпустить его вот так — не сказав своего последнего слова. Да, парень прекрасно осознавал, что такой экспрессии Ванесса не оценит, но сейчас это волновало его меньше всего на свете. Три года назад, когда Дилан только влился в их компанию, Эрик относился к нему настороженно и с недоверием, как и ко всем незнакомым людям. Но Дилан был одним из немногих, кто смог стать для него за очень короткое время одним из самых близких людей. Эрик не знал почему, но он действительно цеплялся за этого человека и всегда дорожил им. Он будто бы находил в Дилане себя самого. Несмотря на то, что внешне друг казался спокойным и уравновешенным, Эрик видел, что внутри него бушует целый океан, вместо воды наполненный его собственной злостью, сомнениями, страхом и хреновым детством. Все это наполняло их обоих, и если Дилан раньше пытался взять свои эмоции под контроль, то Эрик так и не смог с ними справиться. И, наверное, именно поэтому даже восхищался другом. Он в действительности когда-то считал Дилана примером для себя, а потому не хотел его ни с кем не делить. Даже как идиот ревновал его к Алексу, боясь, что первого человека, который с ним не с самого детства (как Ли и Джейк) снова отнимут. Как отнимали все то, что ему когда-то было дорого… Но Дилан остался. Он всегда оставался, несмотря на их ссоры, истерики Эрика, его драки и дерьмовый характер. А теперь, после того как вскрылась правда о его психическом расстройстве, и самое главное после всего того, что он устроил за последнее время, блондин понимал, что сейчас между ними не просто ссора. Он видел как настроены остальные парни и осознавал, что Дилана придется отпустить. Даже если еще не вырос. Даже если больно отрывать от себя человека, который оказался вовсе не идеалом, а таким же, как и сам Эрик — сломанным и брошенным ребенком, который совершенно не понимал, как ему выживать в этом озлобленном и чужом мире. И разве он мог расстаться с ним вот так? Позволить уйти, поддавшись своим обидам и просто отпустить только потому, что Джейк заявил, что Дилану на них наплевать. Даже если это и так, Эрик хотел оставить для самого себя что-то приятное от дружбы с этим человеком. Чтобы потом вспоминать не все злые слова Дилана и его ядовитую ухмылку, а все те забавные, теплые и счастливые моменты, которые у них были. Именно поэтому, не обращая внимания на оклики Ванессы и парней, Эрик выскочил из клуба фотографии, и догнал друга. Честно говоря, очень сильно хотелось высказать ему все то, что вертелось в голове. Хотелось ударить, накричать, сказать какой он придурок, раз посмел вот так легко разрушить их дружбу. Но Эрик не стал делать ничего из этого. Только лишь крепко обнял, стараясь запомнить этот момент. Запомнить и отпустить. Эрик знал, что Дилан ему не напишет даже в те моменты, когда ему будет одиноко, больно и плохо. Но он очень сильно надеялся, что когда-нибудь получит сообщение от этого парня. Не нужны были даже извинения и слова о том, что друг все осознал. Куда важнее было бы осознание, что Джейк оказался не прав… Когда Дилан разомкнул их объятия, в последний раз улыбнулся ему и ушел, Эрик пару минут еще стоял на одном месте, смотря ему в след и ощущая при этом легкую, но правильную грусть. Он не умел видеть будущее и не знал встретятся ли они когда-нибудь еще, но одно Эрик осознавал точно — он сделал все правильно. — Эрик! — услышал он взволнованный голос Ванессы, которая выскочила из клуба фотографии и теперь внимательно и напряженно смотрела на парня. Неужели действительно волновалась? — Ты вышла за мной только спустя пять минут, — цокнул языком Эрик, изображая недовольство, — я в тебе разочарован. А если бы меня бедного-несчастного избили? Неужели тебе меня совсем не жаль? — Не устраивай клоунаду, Уильямс, — закатила глаза девушка, — я хотела выйти за тобой сразу. Думала, что ты затеешь драку. Но Ёнсу остановил меня, сказал, что ты наверняка вышел попрощаться. — Ну вот, Ёнсу хорошо меня знает. В отличие от тебя, — театрально вздохнул Эрик, при этом радуясь тому, что Ванесса и в самом деле за него волновалась, иначе бы не стояла сейчас здесь. — Конечно, — кивнула Ванесса, улыбаясь, — к счастью, именно он дружит с тобой с детства, а не я. Не представляю вообще, как можно терпеть тебя столько лет. — Вот когда начнешь со мной встречаться, тогда и узнаешь, — расплылся в улыбке Эрик, после слов которого Ванесса привычно закатила глаза и показала ему средний палец. — Если только в твоих влажных мечтах, Патрик. — Но ты пришла сюда обедать, — настаивал на своем Эрик, — согласилась провести время со мной и моими друзьями. Разве это не говорит о том, что ты от меня без ума? — Как это вообще взаимосвязано? — недоуменно поинтересовалась девушка. — Иногда я поражаюсь твоим умозаключениям. И твоей наглости, Уильямс. — Ты постоянно произносишь мою фамилию, неужели так хочется ее примерить? — продолжал провоцировать Эрик, осознавая, при этом, что ему нравится смотреть как Ванесса изображает возмущение, но при этом откровенно смущается. Это казалось приятным и отдавало теплотой где-то в душе. — Я пойду на пару, — проигнорировала его слова Ванесса, — и тебе советую сделать тоже самое, если ты хочешь все-таки выпуститься из универа. Ёнсу говорил, что ты до сих пор не приступил к написанию своего диплома. Я, между прочим, почти уже его закончила. — Поздравляю! — фыркнул Эрик, раздражаясь от мыслей о том, что Ванесса по-прежнему продолжает разговаривать с Ёнсу о нем. Даже страшно представить, что друг мог про него наплести. — Ёнсу ведь виднее, как я учусь. — Только не говори, что ревнуешь, — усмехнулась Ванесса, — это на тебя непохоже, Патрик. — Я и не ревную, — отмахнулся от ее слов парень, — просто… — Привет! — раздался откуда-то сбоку громкий мужской голос. Эрик обернулся, не понимая, какого черта какой-то придурок решил им помешать, но резко замер, увидев того, кто осмелился остановиться рядом с ним. — Так, видимо сегодня без драки все же не обойдется, — раздраженно произнес Эрик, смотря на Чарли. Льюис рассказал Эрику о том, что сделал этот мудак только сегодня утром. Отпирался конечно, говорил, что все в порядке, но после того как Эрик узнал, что друг ушел из футбольной команды, верить в чужое «все в порядке» было слишком глупо. Он видел, что последнее время Льюис какой-то не такой, но старался не лезть к другу с глупыми расспросами, прекрасно понимая, насколько они с Льюи близки. Если бы было что-то не так, он бы наверняка рассказал. Однако Эрик ошибался. Со своими проблемами Льюис пошел, как ни странно, не к нему, а к Джейку. Честно говоря, подобное даже немного обижало и заживало за живое, вновь пробудив в Эрике ревность и эгоизм, с которыми он пытался бороться. Пускай «темная сторона» и нашептывала ему, что Льюис, не раз заявлявший, что Эрик его лучший друг, оказался ничем не лучше Дилана, но парень понимал, почему именно друг решил рассказать о своих проблемах не ему, а Джейку. Эрик бы наверняка не сдержался. Он бы не смог сидеть, слушать всю эту дичь и спокойно воспринять тот факт, что мудак Чарли не просто обидел Льюиса и фактически вытолкнул его из команды, но еще и насильно поцеловал его, сделав ту дурацкую фотографию, чтобы шантажировать его. После того как сегодня с утра Льюис сдался под чужим напором и рассказал ему всю правду, Эрик подумал о том, что прямо сейчас он встанет, найдет Чарльза и просто выкинет его из окна, или пару раз заставит нос и челюсть этого рыжего мудака познакомиться с его кулаком, а его тупую голову с университетской стеной. Ситуацию спасла Ванесса, которая очень вовремя написала ему и согласилась вместе пообедать. Эрик помнил, что девушка вроде как дружила с этим рыжим мудилой, а потому решил отложить его убийство на более позднее время, когда Ванессы, как минимум, не будет рядом. Но сейчас, глядя на надменное выражение, заставшее на лице Чарльза, Эрик прекрасно осознавал, что его злость сдержать не сможет никто. Даже Ванесса. — Ты не мог бы позвать Льюиса? — посмел к нему обратиться рыжеволосый. — Он не отвечает на мои звонки и сообщения. — А он, блять, должен тебе отвечать? — оскалился Эрик, сбрасывая руку Ванессы, которая снова попыталась его успокоить. — Я не хочу тратить время на пререкания с тобой, — без каких-либо эмоций в голосе заявил Чарли, смотря на Эрика спокойно и немного надменно, что разозлило еще сильнее, — как там тебя… Эрик, кажется? Просто позови Льюиса. Ванесса писала мне, что он здесь с вами. — Ты ему сказала, где мы? — недоверчиво произнес Эрик, внимательно смотря на вмиг сжавшуюся то ли от испуга, то ли от фатальности этой ситуации Ванессу. — Да, Чарли захотел поговорить с Льюи, написал мне и… — Ты, блять, меня не могла спросить перед тем как звать сюда этого уебка?! — оскалился Эрик. Он знал, что подобное поведение девушка не оценит и даже пытался сдержать собственную злость. Но после всего того, что рассказал ему Льюи с утра — держать собственных демонов на цепи было выше его сил. Даже если после этого Ванесса снова отдалится от него или вообще пошлет. — Не говори со мной в подобном тоне! — одернула его девушка, вмиг отходя от парня и останавливаясь рядом с ухмыляющимся Чарльзом. — Чарли мой друг. Я не знаю, что между вами всеми происходит, но он захотел поговорить с Льюисом. Я не вижу в этом ничего такого. Они оба взрослые люди, поэтому могут поговорить без тебя. Не влезай, пожалуйста, и позови Льюи! — Твой друг мудак! — раздраженно выплюнул Эрик, сжимая и разжимая кулаки, тем самым пытаясь хоть как-то успокоиться, чтобы не наброситься на этого ушлепка прямо сейчас. — Ты тоже мудак, — подлил масло в огонь Чарли, ухмылку которого было просто необходимо смыть с его рожи. Желательно собственным кулаком, — но я же не запрещаю Ванессе с тобой общаться. Поэтому прекрати свою истерику и позови Льюи. Мы с ним разберемся как-нибудь без его цепного пса. — Все, тебе пиздец, — кровожадно улыбнулся Эрик, резко сократив расстояние между ними. — Прекрати! — встала между парнями Ванесса, тут же загораживая собой Чарли, что разозлило еще сильнее. — Эрик, давай ты позовешь Льюиса и они с Чарли сами во всем разберутся? Может быть, прогуляем пары и… — Отойди, — холодно перебил ее Эрик, отодвигая от себя испуганную девушку, — и позови Ёнсу. Иначе я его сейчас убью. — Эрик, пожалуйста! Но Эрик ее совершенно не слышал. В эту самую минуту ему было наплевать. На Ванессу, на студентов, что находились сейчас коридоре и наверняка засняли бы их драку на телефон. Он даже не думал о том, что за подобное может быть отчислен. Сейчас было наплевать. Единственное о чем мог думать Эрик — то, что именно этот мудак сделал их солнечного и всегда улыбающегося Льюиса грустным и хмурым. А еще о том, что у Чарли есть какая-то ебаная фотка поцелуя, которой теперь он шантажировал Льюи. Сначала заставил его уйти из команды. А дальше что сделает? Эрик не видел смысла разговаривать с ним. Не хотел сдерживаться и позволять этому мудаку чувствовать себя безнаказанным. Такие люди не понимали спокойных слов и желания разрулить ситуацию без насилия. Это Эрик знал по себе, а потому не видел другого выхода кроме как отпихнуть от себя пытающуюся его успокоить Ванессу, и тут же впечатать кулак в чужую челюсть, чтобы сначала услышать визг Ванессы, а потом такой приятный для ушей болезный стон этого ублюдка. — Не зря все говорили, что ты отбитый, — усмехнулся Чарли, слизывая кровь с разбитой губы и тут же отвечая Эрику на удар. Чужой кулак пришелся куда-то в скулу. Быстро увернуться не получилось из-за Ванессы, которая глупо геройствовала, пытаясь влезть между ними и оттащить разъяренного блондина от рыжеволосого. Несмотря на всю свою злость и ненависть к этому человеку, Эрик меньше всего хотел, чтобы Ванесса пострадала из-за его поступков, а потому сделал резкий выпад и повалил сопротивляющегося Чарли на пол, фиксируя его бедра своими ногами и начиная наносить беспорядочные удары по чужому лицу, совершенно не обращая внимания на ответные удары и попытки Чарли вырваться из его хватки. Эрик очень давно не дрался с кем-то вот так — чтобы отключался разум, чтобы не было ничего кроме только одной лишь ярости без каких-либо примесей, чувств и эмоций. Сейчас не существовало ничего кроме злости. Он не слышал громких криков Ванессы. Не видел реакцию на драку от других студентов, которые даже не пытались их разнять. И даже не думал о том, что будет дальше. Была только усмешка Чарли и злость на него, которая затмевала все мысли разума и заставляла его наносить хаотичные удары по чужому лицу. — Твою мать, прекратили немедленно! Будто бы сквозь вакуум Эрик услышал раздраженный голос Ёнсу, который в эту же самую минуту вместе с Алексом оттащил Эрика от лежащего на полу Чарли, в то время как к рыжеволосому подскочил испуганный Льюис вместе с Ванессой. Эрик не пытался вырваться. Прекрасно понимал, что Ли не позволит им продолжить и дальше, а еще очень не хотел драться с Чарли вот так — при всех. А главное при Ванессе и при Льюисе, испуганный взгляд которого говорил о многом. — Ты о чем думал вообще? — тут же накинулся на него блондин, который отошел от кое-как поднявшегося Чарли, и теперь смотрел на Эрика осуждающим и разочарованным взглядом. Эрик в ответ на это только усмехнулся. Он знал, что Льюи его осудит, но при этом не чувствовал себя виноватым. Он прекрасно помнил, что и сам же творил много дичи, как Чарли сейчас. Но тогда ему никто не врезал. А зря… Например, если бы в той истории с Ванессой рыжеволосый мудак вступился за нее и полез бы в драку, возможно Эрик бы осмыслил свое поведение куда быстрее. — О том, чтобы тебя защитить, придурок! — раздраженно выплюнул Эрик. Он перевел взгляд с Льюиса на Чарли, с усмешкой на губах смотря на его разбитое лицо и льющуюся из носа кровь. О том, как сейчас выглядел он сам, Эрик старался не думать. А еще пытался не смотреть на Ванессу, боясь увидеть осуждающий и презрительный взгляд. Парень прекрасно понимал, что сейчас своей несдержанностью он снова все испортил. Но если бы у него была возможность перемотать время и вернуться в ту минуту, когда Чарли сказал ему: «Привет», Эрик был уверен, что он бы врезал ему снова. — Что здесь происходит?! — раздался громкий голос профессора Грина, который преподавал у них экономику. Мужчина растолкал столпившихся студентов и подошел к их компании, награждая долгим взглядом сначала Эрика, а потом держащегося за нос Чарли. Судя по всему он сломал этому мудаку нос. Сожаления снова не было. Лишь удовлетворение и какое-то болезненное осознание, что теперь ему пиздец. По всем фронтам. И если гнев матери для него уже давно ничего не значил, то думать о том, что скажет на это Джейк, а самое главное, как дальше вести себя с Ванессой, было страшно. — Уильямс, в кабинет к мистеру Джонсу, живо! — строго произнес мужчина, отправляя взбесившегося блондина, которого по-прежнему держал Ёнсу, к руководителю университета. — Я-то почему? — раздраженно выплюнул Эрик, вырываясь из чужой хватки. — Этого мудака к нему отправляйте, пускай расскажет о том, как он людей шантажирует и… — Прекрати, Эрик! — с осуждением перебила его Ванесса. — Я отведу его, мистер Грин. — А ты в медпункт, — добавил мужчина, глядя на Чарли, из носа которого по-прежнему хлестала кровь, — после того как оправишься, также иди и объясняй почему вместо того, чтобы учиться и тренироваться, ты ввязываешься в драки. Еще раз увижу что-то подобное, буду требовать отчисления. Вас обоих. У тебя такой матери как у Уильямса нет, Чарли. Не понимаю, на кой черт ты так рискуешь? Эрик усмехнулся, с силой закусив и без того кровоточащую губу, пытаясь успокоиться. Даже сейчас Чарли выставляли героем и одновременно бедной-несчастной жертвой, которую без суда и следствия избил Эрик, являющийся для профессора, Ванессы и всех остальных видимо зажравшимся ублюдком влиятельных родителей. — Мы просто не совсем правильно поняли друг друга, мистер Грин, — подал голос Чарли, который, как ни странно, не стал истерично верещать о том, как на него налетел Эрик, — я обещаю вам, что больше подобного не повторится. — Все, расходимся! — громко произнес профессор. — Уильямс к мистеру Джонсу, Чарльз в медпункт. Остальные на пару. Живо! Эрик не видел смысла спорить или игнорировать приказ профессора, а потому тут же направился в кабинет канцлера (прим. автора — руководитель университета в США). Он знал, что ему ничего не будет, потому что буквально всем и каждому здесь было известно, кем является его мать. Но лучше бы ему впаяли выговор в личное дело, назначили наказание или даже отчислили. Это бы было не так обидно и болезненно, чем слушать очередные истерики матери, которая наверняка назовет его ничтожным, снова унизит и заявит, что скоро и вовсе перестанет присылать ему деньги. К подобному Эрик уже привык: жить самостоятельно, самостоятельно зарабатывать и ни на кого не надеяться. Единственное, к чему он так и не смог привыкнуть — к полному отсутствию любви от собственной матери. — Зачем ты это все устроил, Уильям?! — раздался за спиной взвинченный и переполненной злостью голос Ванессы, которая, как оказалась, все это время шла за ним. — Я сделал это, потому что твой друг моральный урод и мудак, — холодно ответил Эрик, останавливаясь и смотря на девушку сверху вниз так, как он привык — надменно и презрительно. — Ты тоже моральный урод и мудак, — усмехнулась девушка, разочарованно выдыхая, — кажется, я ошибалась. Ты совсем не меняешься. — А ты что придумала себе, что я способен измениться? — оскалился Эрик, совершенно не обращая внимания на ссадину на скуле, которая болела, как и разбитая губа. — Ты ведь мог его убить, Эрик, если бы я не позвала остальных парней! — не унималась Ванесса, пропустив его слова мимо ушей. — Ты не думаешь о том, что когда-нибудь серьезно покалечишь кого-нибудь? Ты не контролируешь свою ярость. Это ненормально! — Чего ты приебалась? — раздраженно спросил Эрик, стараясь не показывать собственных эмоций. Сейчас хотелось уйти как можно дальше, чтобы не слушать этих нравоучений. Даже от Ванессы. — Зачем ты это сделал? — осторожно спросила девушка, пытаясь взять его за руку, но Эрик резко оттолкнул от себя ее руку и отошел на несколько шагов назад. — Я не знаю, что произошло между ним и Льюи, но ты не должен избивать людей только потому, что твоих друзей обижают! — Мне не нужны твои нотации, Ванесса, — отмахнулся от нее Эрик, вновь переходя на шаг, — отъебись. Он знал, что сейчас еще глубже закапывает свои мечты и желания о том, что у них и в самом деле может что-то получиться. Точно не после такого вот перфоманса. Но находиться рядом с ней было бы еще хуже. Для них обоих. Эрик был взвинчен до предела и последнее, чего он хотел — оскорблять и срываться на Ванессу, если его злость снова выйдет из-под контроля. — Почему ты уходишь?! — остановила его девушка, резко схватив за плечо. — Просто поговори со мной, Уильямс! — Что в слове «отъебись» тебе непонятно? — усмехнулся Эрик. — Можешь бежать к нему и утешать своего уродца. От меня ты чего хочешь? — С тобой бесполезно разговаривать, — тяжело вздохнула Ванесса, после чего наградила парня долгим, задумчивым и явно разочарованным взглядом, нервно выдохнула и все же добавила: — не подходи ко мне больше. Не хочу смотреть на то, как ты калечишь людей. Больше Ванесса ничего не стала говорить. Не удосужилась даже наградить его своим взволнованным взглядом. Лишь молча развернулась и ушла, оставив Эрика с осознанием того, что его попытка защитить друга снова закончилась тем, что он, кажется, просрал то, чего так долго добивался. Эрик знал, что он снова проебался, но в то же время он прекрасно понимал, что его первый удар не закончится между ними рукопожатием и крепкой дружбой. А стерпеть весь этот пиздец и не врезать этому мудаку, Эрик был не в силах. И пускай это не смог сделать сам Льюис из-за собственной доброты и наивности, подобные чувства были Эрику несвойственны, а потому он не видел ничего плохого в своем поступке. Даже если Ванесса считала иначе. Ну что ж, видимо они и в самом деле слишком разные. *** Чарли до последнего не хотел верить этому придурку Дилану, который написал ему и в издевательской манере решил открыть глаза на правду, которая была также отвратительна как и все то дерьмо, которое случилось с ним из-за этой дурацкой фотографии. Фотографии, которую выложили для того, чтобы испортить ему жизнь… Как бы там ни было, но Чарли прекрасно понимал, что он был виноват в этом сам, потому что расслабился, забылся и позволил себе лишнее. Решил почувствовать себя обычным парнем, который может целовать другого парня, ничего не боясь и никого при этом не стесняясь. Ну что ж, расплата за беспечность не заставила себя долго ждать. Теперь он не просто лишился капитанской повязки, а напрямую зависел от решения парней, которые сегодня утром смотрели на него с презрением и дурацкими улыбочками. Чарли знал, что подобный скандал мог вполне поставить крест на его дальнейшей карьере. И плевать, что его рассматривали агенты ряда профессиональных футбольных клубов. Значение для многих имела не только его игра, но и его репутация, которая после публикации этой статьи, улетела в трубу вместе с его нервными клетками и со всеми стараниями, которые он приложил для того, чтобы добиться своих целей. И все из-за одной фотографии. И из-за одного урода, решившего его наказать… Еще совсем недавно парень был уверен в том, что это сделал Льюис. Вернее, он отчаянно пытался убедить себя в этом, чтобы больше не думать о своем поступке, не вспоминать красивые, но разочарованные и печальные глаза, и самое главное, чтобы не думать о том, что он, кажется, теперь окончательно потерял возможность сблизиться с Льюисом, на которого неосознанно залипал все эти два года. Но футбол был важнее чувств и желания найти близкого для себя человека. Игра была для него всем. Чарли с детства обожал американский футбол, в то время как вся Англия буквально жила классическим футболом. Парень знал, что его увлечения в родной стране неактуальны и не перспективны, а потому после школы сделал все, чтобы поступить на спортивную стипендию в США. Он поругался со всей своей семьей, пропадал целыми днями на тренировках и растерял всех друзей ради единственной цели. Парень знал, что талантлив, но этот самого таланта было недостаточно, чтобы реализовать себя, еще и в Англии. А потому пришлось делать выбор, наплевав на слова семьи о том, что он ничего не достигнет и бросив прошлую жизнь. Да, облажаться было безумно страшно. Чарли не раз ловил себя на мысли, что на самом деле он играет неплохо на фоне англичан, которые данным видом спорта не интересовались от слова «совсем». Он боялся, что в США по итогу даже не пройдет отбор в команду или так и останется до окончания учебы сидеть на скамейке запасных. Однако страхам не суждено было сбыться. У него получилось. Он смог не просто попасть в команду, но и уже в середине первого курса стать капитаном. Парни его уважали и буквально боготворили, ведь именно после его прихода их команда наконец смогла победить университет соседнего города, которому они проигрывали чемпионство несколько лет подряд. В прошлом году с Чарли даже связывались несколько скаутов, предлагая ему после окончания академии играть за профессиональные команды. Даже родные оттаяли, слыша о его успехах. Он был безумно горд собой и верил в то, что у него все получится. И вот теперь все рухнуло. Быстро, глупо и слишком нелепо… Но, как ни странно, даже это оказалось не самым страшным. Куда больнее было осознавать, что человек, которого он более трех лет считал своим лучшим другом, вот так просто воткнул нож в спину. Из-за зависти, скрытой ненависти и чего-то еще, что он так успешно скрывал все эти годы. Еще более мерзким было то, что Фрэнк даже не стал скрывать эту самую правду, когда Чарли подошел к нему в раздевалке с утра и заявил, что знает о дерьме, которое бывший друг устроил, заручившись поддержкой Хлои. Фрэнк сначала долго молчал, явно ошарашенный тем фактом, что Чарльз откуда-то узнал о реальных зачинщиках этого скандала, а после издевательски рассмеялся и подтвердил, что это правда. Он специально не вышел из раздевалки, заявив Чарли, что они могут поговорить здесь. Специально говорил настолько громко, чтобы слышали остальные парни. Говорил о том, какой Чарли дерьмовый друг, о том, как он устал подтирать за ним сопли и постоянно оберегать спокойствие их капитана. Говорил о том, как бесится от несправедливости из-за того, что его самого из-за ориентации загнобили, в то время как Чарли ее успешно скрывал, притворяясь «идеальным парнем». Фрэнк рассказал о том, с какой радостью ему помогла Хлоя, как они надавили на тренера, чтобы отнять у Чарли капитанскую повязку и как они приложили усилия для того, чтобы вообще обнародовать этот скандал. Он говорил, говорил, говорил, говорил… Только Чарли его уже совершенно не слушал. В ушах была какая-то пелена, а перед глазами совершенно внезапно застыло обиженное и разочарованное лицо Льюиса, которого он совсем недавно смешал с дерьмом из-за того, что посчитал его виноватым в своих бедах. Именно в этот самый момент Чарльз осознал, какой же он идиот. Фрэнк будто бы не сломал ему спортивную карьеру, а вдребезги разбил его розовые очки, заставив наконец прозреть. И теперь он смотрел на мир совершенно другими глазами, отчего вопросов к себе самому появилось огромное количество… Зачем он послушал Фрэнка и вызвал Льюиса на встречу? Почему позволил убедить себя в том, что это сделал действительно Льюи? Как он вообще мог повестись на идею бывшего лучшего друга о том, чтобы насильно поцеловать Льюиса и все это сфотографировать? За этот поступок было особенно стыдно. Пускай сегодня утром после разговора с Фрэнком, парень не выдержал и пару раз заехал ему по роже, заставив того удалить все фотографии на телефоне, но он не был уверен в том, что этот мудак не успел сделать копии и сохранить их где-нибудь в «облачном хранилище». Он теперь больше ни в чем не был уверен… На душе было мерзко и холодно, а в голове набатом било осознание того, что он по сути растоптал чувства человека, который единственный и с самого начала был за него. Теперь же Льюис ушел из команды и, возможно, совсем скоро (если Фрэнк все-таки сделал себе копию той фотографии), подобное дерьмо всплывет уже и о нем. И из-за кого? Из-за самого Чарли, который вместо того, чтобы послушать голос разума, поддался эмоциям и решил уничтожить этого человека. И теперь уже неважно, что он и в самом деле считал будто бы это сделал Льюи, тем самым решив отомстить за разорванное признание в любви. Теперь уже ничего не имело значения, кроме осознания того, насколько же сильно Чарли проебался. В голове была полная каша из мыслей и ненависти к себе. И, наверное, ему стоило найти того самого Брэндона, о котором говорил Дилан, и поговорить с ним, может быть, попросить опубликовать какое-то опровержение или пояснение всей этой ситуации. Но сил на подобное, честно говоря, не было совершенно, как и на разговор с парнями, которые при самом дерьмовом раскладе могли вообще отказаться играть с ним в одной команде. Как бы там ни было, сейчас Чарли не хотел об этом думать. Он решил отодвинуть на второй план мысли о том, что теперь будет с его карьерой и о том, как все это рассказать родным. Как ни странно, но сейчас больше всего на свете его беспокоило другое. То, что он сделал с Льюисом… Чарли не знал почему, но он чувствовал себя настолько виноватым перед ним, что от этого самого чувства очень сильно хотелось повеситься. Или застрелиться. Перед глазами по-прежнему стоял тот самый вечер, когда Льюи утешал его у себя в комнате. Он был настолько теплым, улыбчивым и милым, что от одного взгляда на блондина щемило в сердце. В тот день Чарли впервые возненавидел себя из-за собственной трусости. Интересно, чтобы могло быть сейчас между ними, если бы он тогда не разорвал то самое признание в любви? Пускай Чарли раньше даже представить не мог, что это Льюис, но он ведь смотрел на него… Всегда смотрел. Да и как вообще можно было не смотреть на этого парня? И пускай они фактически не общались, но его тепло и открытость безумно подкупали. Наверное, если бы Чарли был чуть-чуть смелее и куда меньше переживал из-за своей репутации, он бы даже извинился перед Льюи за то дурацкое письмо и позвал его на свидание. Возможно, не только в качестве извинения, а просто потому, что подсознательно и сам хотел бы сделать эту встречу свиданием. Однако по итогу их последняя встреча закончилась полным дерьмом и виноват в этом был один единственный человек — тот, кто сейчас смотрел на Чарли из зеркала… Сделав глубокий вздох, парень быстро ополоснул лицо руками, выключил воду и направился к клубу фотографии. Он знал, что Льюис постоянно здесь тусуется, но чтобы убедиться наверняка пришлось даже спрашивать у Ванессы, которая последнее время проводила почти все свое свободное время в компании одного из друзей Льюи. Он знал, что использовать подругу для того, чтобы узнавать у нее о месте нахождении Льюиса — не самое лучшее решение, но другого варианта не было. Льюис занес его номер в черный список и заблокировал во всех социальных сетях. А бегать искать его по всей академии — это уже перебор. Именно благодаря Ванессе рыжеволосый узнал о том, что блондин вместе с друзьями обедает в клубе фотографии. Конечно, правильно бы было найти другой способ его перехватить поговорить один на один, но Чарли не мог больше ждать. И не хотел. Из-за собственной трусости он и так разрушил свою жизнь и ему отчего-то безумно не хотелось ломать еще и чужую. Только вот по итогу он нарвался не на Льюиса, а на его бешеного белобрысого дружка, который, неплохо так подпортил ему лицо. Но даже этот факт сейчас расстраивал не так сильно хотя бы потому, что до медпункта его вел никто иной как Льюис. Хмурый, молчаливый и совсем непохожий на себя. Без привычной улыбки и смешинки в глазах. Чарли скривился, а после сдавленно зашипел, почувствовав сильную боль в разбитой губе. Как бы там ни было, но эта самая боль сейчас казалась справедливым возмездием за его откровенно дерьмовый поступок. — Льюи, стой! — все-таки решился Чарльз, хватая парня за руку и отводя его в сторону к окну. Они почти дошли до медпункта и парень понимал, что Льюис после всего случившегося не будет беспокоиться о нем и ждать пока медсестра его осмотрит. Просто доведет до места и оставит здесь. Парень прекрасно осознавал, что такое отношение было вполне заслуженным, и вообще до сих пор удивлялся тому, что Льюис покорно шел вместе с ним, а не послал его нахрен как только профессор скрылся из вида. Но и в то же время, Чарли осознавал, что это, наверное, его единственный шанс объясниться с этим парнем. — Мы можем поговорить? — осторожно спросил Чарли, после того как Льюис резко вырвал руку из его захвата и раздраженно уставился на своего бывшего капитана команды. Льюис никогда не смотрел на него вот так — с открытым раздражением, ненавистью и презрением. Да, он и раньше избегал его (и теперь Чарли понимал почему), не тусовался в его компании и общался с ним только по делу, но при всем при этом Льюис всегда был открыт и доброжелателем с ним. Сейчас же он смотрел отчаянно, болезненно и с какой-то мольбой во взгляде. Будто бы просил уйти, не трогать, исчезнуть. И Чарли пообещал сам себе, что он обязательно исполнит эту немую просьбу. Но только после того как извинится. Или хотя бы попытается. — Говори, — холодно кивнул Льюис, становясь совершенно не похожим на привычного себя, — только быстро. У меня скоро пара. — Даже не спросишь, какого черта мы устроили драку? — усмехнулся Чарли, решив задав совершенно идиотский вопрос для того, чтобы дать себе немного собраться с мыслями и успокоиться. — Я утром рассказал Эрику о том, что произошло. Поэтому я не удивлен, — пожал плечами Льюис, — думал, что тебе хватит мозгов не подходить ко мне больше. Но, увы, даже в этом ты меня разочаровал. — Льюи, — тяжело вздохнул Чарльз и хотел было снова схватить парня за руку, но заметив как вздрогнул от его действий блондин, тут же опустил руку вниз, чувствуя себя еще более отвратительно, чем до этого. — Чего ты хочешь? — все тем же ровным тоном спросил Льюис. — Я ушел из команды. Думаю, ты в курсе. Скажу сразу: ушел не из-за тебя. Вернее, не потому что ты попросил, а потому что не хотелось больше видеть тебя рядом с собой. Ты должно быть счастлив, да? — Дай мне объясниться, пожалуйста. Я обещаю, что после этого больше тебя не побеспокою. — умоляющим тоном произнес Чарли, понимая, что слова Льюиса, конечно же, обоснованные и правильные, но они режут по живой плоти, снова заставляя буквально морщиться от боли и отвращения к себе самому. — Объясняйся, — усмехнулся в ответ Льюис, разворачиваясь к нему всем корпусом и презрительно кривя губы. — Мне написал твой друг, который Дилан, — кое-как выдавил из себя Чарли, решаясь зайти издалека, — он помог мне понять, кто именно это сделал. — Поздравляю тебя, — все тем же тоном ответил Льюис, бросая быстрый взгляд на часы, — на этом все? — Слушай, я знаю, что поступил как мудак, — тяжело вздохнул Чарли, нервно закусив губу, — но я был в отчаянии. Мне было страшно от того, что все это дерьмо на меня вылили. Я не знал, как с ним справляться. И я действительно подумал, что это ты. — Но ты пришел ко мне и мы поговорили. Я думал, что мы даже начали понимать друг друга, — грустно улыбнулся Льюис, а после снова натянул на лицо маску безразличия и добавил: — но потом ты пропал. И позвал меня на встречу, чтобы сделать то, что ты сделал. Мне насрать на то почему ты так поступил, Чарльз. Это больше не имеет никакого значения. Как и все твои объяснения. — Льюи, послушай! — громко произнес Чарли, в отчаянии схватив парня за руку. — После разговора с тренером мы встретились с Фрэнком и он сказал мне, что… — Мне плевать, — резко перебил его Льюис, выдернув свою руку из чужого захвата, — и прекрати меня трогать. Мне неприятно. — Неприятно? — усмехнулся Чарли, чувствуя ублюдский холод внутри от чужих ядовитых слов. — Да, неприятно, — спокойно кивнул Льюис, — я все понял о тебе еще в тот день, когда ты разорвал мое письмо перед своими дружками. — И что же ты понял? — Не знаю, — пожал плечами блондин, — наверное, тебя. Понял, что ты трусливый эгоист, зависящий от чужого мнения. И дело не только в твоих мечтах стать профессиональным футболистом. Дело в тебе самом. В том, что ты не способен принять и полюбить себя и в том, что тебе проще подстроиться под других, чем быть собой. Именно поэтому я и ушел из команды, Чарли. Мне мерзко играть с таким человеком, как ты. И знаешь, я рад, что ты больше не капитан. Лидер команды не может быть таким жалким и убогим. — Ты и в самом деле думаешь обо мне все то, что говоришь сейчас? — холодно произнес рыжеволосый, пытаясь скрыть собственное раздражение от услышанных про себя не самых приятных слов. — Или же хочешь спровоцировать меня на очередную драку? Может быть, добиваешься, чтобы меня отчислили? — Я ничего не добиваюсь, Чарли, — покачал головой Льюис, — и драться я с тобой точно не планирую. Мне даже извинения твои не нужны. Я сам виноват. — Сам виноват? — Да, — спокойно кивнул блондин, — я в тебя влюбился на первом курсе, а не ты в меня. Я специально прошел отбор в команду, чтобы быть к тебе ближе и я придумал себе образ идеального парня, которым ты не являешься и никогда не являлся. После той истории с признанием в любви, которое ты публично высмеял перед своими друзьями, я дал себе установку держаться от тебя подальше. И это получалось целых два года. Но потом ты пришел ко мне в комнату полностью разбитым, растерянным и поникшим, а я тебя впустил. И в этом виноват я сам, потому что пожалел тебя и потому, что подумал будто бы ты изменился. Как оказалось нет, люди не меняются. По крайней мере, такие как ты. — Я не хотел тебя обижать, — отчаянно произнес Чарли, не понимая, что еще ответить на все это. В голове снова пульсировала мысль о том, что он будто бы еще тогда — два года назад упустил для себя что-то важное. То, что не смогло бы заменить ему футбол и все его мечты, но было бы самым дорогим для его сердца… Чарли не мог сказать, что он и в самом деле был влюблен в Льюиса, но тот всегда был интересен для него. Хотя бы потому, что на такого парня невозможно было не смотреть. А после того как Льюис признался ему в том, что именно он написал то любовное письмо, Чарли и вовсе не мог перестать об этом думать. Даже начал смотреть на этого парня в несколько раз чаще и тайно подписался на его профиль в Instagram с левого аккаунта. Он и в самом деле хотел перед ним объясниться и попросить прощение за то, что повел себя как мудак. Но потом вышла эта статья. Статья, которая не только разрушила всего его мечты о большом спорте, но и буквально растоптала его, лишив последних мозгов. Льюис был первым на кого он тогда подумал. А Фрэнк только подлил масла в огонь, напомнив о том, какие слухи ходят об этой компании и о поступке Эрика Уильямса, который буквально втоптал Ванессу в грязь просто потому, что она посмела ему отказать. Мог ли Льюис поступить так с Чарли? Тогда парень искренне верил в то, что он на это способен. Но теперь он стоял перед этим парнем и ощущал, каким же был идиотом. И тогда, разорвав это письмо, и сейчас… — Медпункт прямо по коридору, — нарушил их тишину Льюис, — думаю, ты знаешь, где он и сам найдешь. Мне пора на пару. — Но, Льюис… — Оставь меня в покое, Чарли, — холодно ответил парень, наградив его очередным непривычным для себя взглядом. А после просто ушел, оставив Чарли пригвожденным к месту этим самым взглядом… В его глазах больше не было понимания и сочувствия, которые Чарли отчетливо видел в тот день, когда пришел к Льюису после того, как вышла статья. В его взгляде больше не читалось напускного равнодушия, которое отчетливо рыжеволосый видел в этих ярких глазах раньше. И больше даже не было разочарования и презрения. Только холод и пустота…