Dream of You

Драко Малфой никогда не думал, что будет сидеть рядом с Гермионой Грейнджер и слушать, как их друзья занимаются сексом. Но так оно и произошло. Они вдвоём не могли представить, что будут проводить зимние каникулы вместе с Гарри и Джинни, но те уговаривали их так долго и так настойчиво, что сначала сдалась Гермиона, а потом и сам Драко, когда Поттер дал обещание, что выпивка будет бесплатной. Гермиона, в принципе, была очень довольна условиями поездки: маленький уютный коттедж с камином, который так и манил к себе, чтобы сесть возле него и почитать. Сосновый лес смотрелся ну уж очень по-рождественски, когда его шапками окутывала пелена снега, а сама она была безумно рада уехать в место, где её не могло достать ни Министерство, ни семья Уизли (за исключением Джинни, конечно же). Была лишь одна загвоздка в виде Малфоя, которого зачем-то потянул за собой Гарри. Да и сама компания Малфоя была не так уж и плоха, если шла в комплекте с её друзьями… И вином. Гарри и Драко стали близки за год работы в Аврорате, и Гермионе очень скоро пришлось терпеть колкости Малфоя на всех вечерах, когда друзья собирались вместе (она тайно желала, чтобы он никогда не прекращал это делать). Если честно, Джинни сразу всё поняла: когда Грейнджер выпивала чуть больше двух бокалов Шато Латур, её глаза становились стеклянными, а взгляд каждые десять секунд возвращался к блондину. Очевидно, девушка этого не замечала, но её подруга слишком хорошо умела считывать язык тела. Не зря же она выросла в окружении братьев. После трёх бокалов тело Гермионы медленно поворачивалось в ту сторону, где сидел Малфой, а после четырёх они уже о чём-то шептались, наплевав на всех вокруг. Драко, очевидно, сам был не против её компании. Кажется, его одержимость Гермионой замечали все, кроме неё. Воздух вокруг них электризовался, а магия сплеталась воедино. Именно поэтому им не пришлось слишком долго отнекиваться, когда их пригласили отдохнуть вчетвером. Допивая вторую бутылку вина, Гарри и Джинни долго переглядывались, а потом покинули их, ссылаясь на то, что слишком устали за день, оставляя их вдвоём вместе с полным баром и монополией. Гермиона одарила подругу таким взглядом, что та ретировалась со скоростью света, боясь того, что в неё полетит стоявшая возле Гермионы лампа. Уже через двадцать минут из комнаты сверху начали доносится негромкие постанывая. Устали они, конечно же… — Вот скажи мне, они издеваются? — возмутилась Гермиона, поглядывая наверх. Её щёки и так горели из-за выпитого алкоголя, не хватало только смущения, которого она так и не научилась скрывать. — Что, Грейнджер? Вот не воспитала ты Поттера в Хогвартсе, он и начал заниматься плохими делами, — ухмылялся Малфой, наливая себе ещё виски. — Краснеешь, как будто в первый раз слышишь что-то подобное. Я вот как будто вернулся к себе в гостиную Слизерина. — Я просто не понимаю зачем надо было звать нас, если они собираются проводить всё время… вдвоём, — она обиженно протянула бокал блондину, чтобы тот подлил ей вина. Сверху уже начинала скрипеть кровать, а стоны смешались с хихиканьем. — Да ладно тебе, — он протянул девушке бокал, — мне всегда было интересно узнать, на сколько у Поттера хватит сил, — Гермиона мучительно застонала, представляя своих друзей вместе. Драко же вёл себя так, словно наслаждался ситуацией. Она бы с радостью воспользовалась заглушающим заклинанием, но это было абсолютно запрещено, ведь они находились в маггловской деревне, в которой уже несколько десятков лет не было магического следа. Да зачем ей было бы заглушающее, Малфой сам бы с радостью бросил в неё Ступефаем, стоило только попросить. — Мне вот интересно, они проверяют стены на звукоизоляцию или что? — Гермиона подсела на диван к Драко, пытаясь абстрагироваться от стонов лучшей подруги. — Мне было бы как минимум стыдно трахаться в месте, где меня могут услышать. Драко усмехнулся, зачёсывая чёлку назад. Гермиона была достаточно пьяна, чтобы не задохнуться от чувства того, как её колени прижимались к ногам Малфоя. Он сам протянул руки к её ногам, вытягивая их к себе на колени. Когда он начал медленно массировать ступни Гермионы, она откинула голову на подлокотник и слегка улыбнулась. — А что, Грейнджер? Никогда не было секса в общественном месте? — парень улыбался как Чеширский кот, и как же ему шла эта улыбка. Как чувствуя, раздался громкий шлепок, а затем вскрик, как будто что-то похожее на «ещё». Драко и Гермиона снова посмотрели наверх, затем друг на друга, а потом громко засмеялись, и атмосфера как будто снова стала лёгкой и непринуждённой. — Нет, не было, — призналась она, делая глоток вина. Малфой, кажется, сам слегка покрылся румянцем. Его рука двигалась вверх по лодыжкам Гермионы, а взгляд не отрывался от лица девушки, наблюдая за реакцией. Она бы соврала, если сказала, что это первый раз, когда они оставались наедине друг с другом в таком интимном положении. Но Гермиона даже в данной ситуации не питала никаких надежд. Она запомнила каждый раз, когда их взгляды встречались друг с другом в барах, а их пальцы переплетались на вечеринках. Девушка запоминала каждое мгновение, а потом, под покровом ночи, вспоминала каждое его прикосновение, каждую попытку флирта — такую, которую понимали только они вдвоём, но никогда не смели перейти черту дозволенного. Она засыпала, пока в голове, как дежавю, проносились улыбки Малфоя, под которые она погружалась в царство Морфея, а потом мечтала о нём всю ночь. Их соседи уже, очевидно, закончили прелюдию, их стоны становились всё громче и громче, а скрип кровати всё ритмичнее. Гермиона больше не знала, как будет смотреть в глаза Гарри. Пока она летала в облаках, Малфой медленно потянул её за ноги ближе к себе, так, чтобы они оказались лицом к лицу. Девушка, кажется, опешила от такой близости, но не отпрянула. После пару секунд тишины, Малфой, наконец, говорит: — Я могу заставить тебя стонать ещё громче, если ты мне позволишь. Гермиона замирает, её сердце останавливается, а взгляд медленно пробегается по лицу Драко. Нет, вот сейчас он скажет, что шутит. Или сейчас. Пока этого не произошло, она берёт его лицо в руки, молясь Вселенной, и целует его со всей страстью, на которую способна. Он наваливается на неё, вдавливая в слишком маленький диван для них двоих, и пробует её на вкус под стоны своего начальника. Бокал с вином со звоном летит на пол, а уже освобождённые руки Гермионы тянут рубашку Драко на себя. Мир и звуки вокруг замирают, оставляя лишь ощущение близости, быстрое биения сердца и нарастающее чувство возбуждения. Гермиона как пружина вытягивается под парнем, её тело просит большего, и она хватает Малфоя за ладонь, притягивая её к своей груди. Он как будто становится смелее и проникает ей под джемпер, сжимая аккуратную грудь девушки. Она несмело стонет, боясь прогнать его видение, а он ухмыляется в поцелуй, когда понимает, что ему всё-таки удастся провернуть задуманное. — Мерлин, только не останавливайся, — шипит она, пока Драко языком изучает её шею. Она чувствует его зубы, впивающиеся в кожу под ушком, а потом его ласковый язык, который оставляет на ней мокрые следы. Места на диване катастрофически мало, но она всё равно льнёт к нему, стараясь как можно больше прикасаться к его горячему телу. Драко, видимо, сам это понимает, поэтому шепчет «Иди сюда», а потом подхватывает её, игнорируя игривый вскрик Гермионы, и кладёт на ковёр. — Ты выглядишь, как мечта, — признаётся Малфой, а потом целует мочку, мгновенно находя эрогенную зону. Она хватается за рубашку, дрожащими руками расстёгивая пуговицы, а потом тянет за неё, любуясь телом, которое уже давно снится ей по ночам. Они пару секунд смотрят друг на друга, а потом Малфой прижимается лбом к её лбу и шепчет: — Ты не знаешь сколько раз я думал об этом, Грейнджер, — его руки освобождают её от джемпера, — никогда не мечтал, что ты мне позволишь прикоснуться к себе… Она притягивает его ещё ближе, обвивая ногами его талию. Сейчас он особенно красив: золотые гирлянды аккуратно касаются светом его лица, словно играя солнечным лучами в его голубых глазах. Гермиона проводит руками по белоснежными прядям, пытаясь запомнить каждую секунду. Она до сих пор думает, что это всего лишь её фантазия и сейчас она проснётся, но громкий крик сверху снова отрезвляет их обоих. Малфой языком исследует грудь девушки, пока та стонет, пытаясь дотронуться до каждого сантиметра его кожи. Ей стыдно, потому что в воздухе уже витает запах её возбуждения, который сейчас для неё смешался с запахом парфюма парня. Но её стыд медленно уходит, когда язык Драко медленно движется вниз, а его умелые пальцы уже поддевают её лосины вместе с трусиками. — Драко, — шепчет она, мечась по полу словно в муках, пока его язык уже почти добирается до центра возбуждения. Он с видом некой встревоженности поднимается вверх, смотрит на неё почти также, как когда-то в её снах, и их языки сплетаются воедино снова. Она тянется к пряжке его брюк, и с закрытыми глазами расстёгивает ремень. Малфой уже начинает мурлыкать и тереться о её кудри, пока Гермиона ласкает его член через ткань боксёров. Она уже почти решает оттолкнуть его и сесть сверху, чтобы ощутить контроль, а не с болью трепещущее внутри сердце, но он опережает и начинает ласкать её клитор, пока она чуть ли не вскрикивает от неожиданности. — Ты же знаешь, что я сделаю что угодно, если ты попросишь, — говорит он, и Гермиона замечает некое сумасшествие в его взгляде. Девушка чувствует, как его палец погружается внутрь, и она готова поспорить, что в этот момент она задохнётся, умрёт, прямо в руках давней влюблённости. Он так умело нажимает на все нужные точки, что её ноги начинают подрагивать. Но потом всё прекращается, она открывает глаза и чувствует его пальцы на своих губах. — Попробуй, — и Гермиона уверена, что он разобьётся на кусочки, если она этого не сделает. Она проходит языком по его изящным пальцам, принимая каждый сантиметр в себя. Девушка начинает их посасывать, глядя в глаза Драко, и чувствует свой мускусный привкус, который заставляет её намокнуть ещё больше. — Вот, Грейнджер, такова на вкус моя мечта. Не давая ей передышки от произнесённых слов, он резко хватает её за ноги и начинает вылизывать её так, как не делал ещё ни один мужчина в её жизни. Гермиона, кажется, стонет или кричит, или задыхается от ощущений, она не может понять, что с ней происходит. Её руки тянутся к волосам Драко, она слышит, как он ругается и говорит что-то неразборчивое, а потом шлёпает её по заднице. Она не знает, сколько времени она находится на краю пропасти, но Малфой делает всё возможное, чтобы она не разбилась. Она уверена, что выглядит как полная катастрофа: губы покусаны, лицо горит, а тело страдает от её же царапин, которые она успела оставить на себе во время этой пытки. — Драко, пожалуйста, дай мне кончить, — Гермиона не узнаёт свой голос. Ещё никогда в жизни она не звучала так отчаянно. — Пожалуйста… — Стоило всего лишь попросить… Малфой добавляет пальцы и в эту же секунды её как будто захватывает в круговорот аппарации. Она теряется в пространстве, пытаясь ухватиться хоть за что-то. Малфой целует её и шепчет что-то похожее на «хорошая девочка». Его крепкие руки держат её до тех пор, пока калейдоскоп перед глазами не останавливается, а сердцебиение не возвращается в границы дозволенного. Драко медленно целует Гермиону, пока та не начинает кусать его губы, как бы говоря о том, что она уже готова к большему. Она открывает глаза и встречается с его игривым взглядом. Вот-вот Малфой скажет какую-то колкость, но она ошибается, парень просто продолжает смотреть на неё, медленно лаская её тело. Она тут же подхватывает его игривое настроение и медленно толкает его назад. Сидя на его коленках, Гермиона медленно стягивает с него боксёры. — Вау, — хриплым голосом подбадривает её Драко, — вперёд, Гриффиндор. Даже сейчас он её дразнит. Его рука хватает её за волосы, когда она начинает целовать его торс. Девушка не знает, что именно заставляет её руки так сильно дрожать: то, как Драко смотрит на неё, по-собственнически, влюблённо, или предвкушение следующего момента. Когда она впервые пробует его на вкус, его стон звучит как молитва. Смешно, но Гермиона как раз сидит на коленях и молится. Гермиона пытается взять всю его длину сразу, но Драко как будто не даёт ей это сделать: обхватывает ладонью её шею, проводит пальцами по ключицами, пока она дразнит его головку. Потом он позволяет ей медленно взять его глубже. В её фантазиях она всё ещё находится в Хогвартсе, в подземельях Слизерина. Гермиона пробралась туда вместе с Драко после обхода и сейчас она сидит в школьной юбке, которую она последние два года укорачивала с помощью заклинания. Холодный камень не щадит её голые коленки, уже покрасневшие от трения. Она закрывает глаза и представляет Драко в слегка потрёпанной рубашке и свисающим с шеи зелёным галстуке, и, когда она позволяет его члену упереться в глотку, он шипит, словно змей. — Чёрт, Грейнджер, — шепчет он и тянет её за кудри. Малфой вытирает ей подбородок и целует, словно слова больше ничего для них не значат. Она чувствовала подобное только когда в первый раз попробовала травку: всё её тело расслабилось, улетело, оставляя её без какой-либо физической оболочки и нажитых временем переживаний. Драко имеет на неё похожий эффект. Гермиона снова оказывается на полу, прижатая его телом. Зубы стукаются, тело берёт озноб, а потом вокруг них снова всё загорается, когда он толкается в неё в первый раз. Она забывает обо всём, пока его ритм медленно доводит её тело куда-то в другие миры. Драко шепчет обещания ей на ухо, пока она медленно посасывает кожу на его шее, пытаясь отсрочить свою кульминацию, чтобы остаться в моменте подольше. Тело перестаёт её слушаться: ноги дрожат, руки запутываются в его волосах, а голос ломается, когда она криком просит его не останавливаться. Как только Малфой касается её клитора, она кончает с его именем на губах. Он прижимает её к себе и через несколько минут следует за ней. Ещё долгое время атмосфера в комнате напряжена до предела. Гермиона не хочет открывать глаза и возвращаться в реальность. Она позволяет ему укрыть их покрывалом и прижимается губами к его шее, делая ставки, сколько отметин она там оставила. Если это всё действие зелья и на самом деле она сейчас где-то парит без сознания, накаченная амортенцией, она хочет поделиться с Малфоем хотя бы одним секретом. — Никто никогда не прикасался ко мне так, как ты, — шепчет Гермиона, проглатывая свою гордость. Что-то внутри снова взрывается салютом, когда она произносит это признание вслух. Но это чистая правда. — Хорошо, — ухмыляется он, пересчитывая её рёбра. — Больше никто никогда и не прикоснётся. Она открывает глаза.