От весны до весны

Шла третья неделя Машиного декрета, который был для неё сродни каторги. Думать о своём новом (вернее хорошо забытом старом) семейном статусе беременной разведёнки не хотелось, однако Маша не могла ничем отвлечься. Шоппинг уже не помогал, друзья заняты своей жизнью, а её жизнь… А её жизнь полетела куда-то в пропасть. Мария даже в загс сходила заявление подать, вытерпела все те насмешливые взгляды, но все равно почему-то не была уверена, что правильно поступила. Что-то внутри подсказывало ей, что в этой истории не всё чисто и гладко. Интуиция была частенько сильнее разума, но сейчас девушка попросту не могла доказать хотя бы самой себе, что её мысли верны. В один из дней зазвонил телефон, Мария убрала с живота, который очень кстати служил ей подставкой, ноутбук, и ответила на звонок, даже не обращая внимания на имя абонента. — Да, слушаю! — Деловым тоном ответила она. — Машенька! — Радостно зазвучало на том конце. «Во дела, — подумала Маша, — две недели как я в декрете, а Ковин уже звонит». — Я тут вспомнил, что забыл тебя спросить о твоих планах, — начал он, — поедете с Олегом в отпуск как и хотели? Я могу походатайствовать о санатории на юге, если хочешь! — Да нет, — Мария сникла, — не поедем мы в отпуск. Мы разводимся… — Что? — Оцепенел начальник. — Это с какой такой радости, Маша? Швецова лишь только вздохнула, не желая развивать эту тему. Вот как говорить о том, что Олег изменил людям, которым небезразлична её судьба? Им ведь тоже больно. Но Ковин почему-то напрягся так, словно он что-то знал об этой ситуации. Маша пожала плечами, не задумываясь, что этого не видно собеседнику, и заговорила снова, понимая, что он всё-таки ждёт ответа. — Он со мной плохо поступил, — Мария решила ответить довольно завуалировано, — и сам предложил разойтись. — Вот упёртый! — Усмехнулся Ковин. — Говорил же ему. — Виктор Иванович, вы что-то знаете?! — Воскликнула Швецова и поднялась с кровати. — Скажите, что он вам говорил! Я… мне всё равно, я уже всё выдержу, скажите! — Марья Сергеевна, — твёрдо попросил Ковин, побуждая Машу прийти в себя, — успокойся. Тебе волноваться нельзя, ты что! — Мне всё можно, — рыкнула она, — говорите прямо. — Мария, ты знаешь такого Хвитлицкого? — Издалека начал он. Швецова сдвинула брови и ответила отрицательно. — Это тот самый мужчина, который подставил и посадил Платонова в Москве тогда, — принялся объяснять Ковин, удивляясь, что Мария не слышала от мужа этой фамилии, — позже он с Хвитлицким разобрался, а теперь этот объявился и хочет отомстить. — Как это оправдывает измены Платонова? — Недовольно фыркнула Мария. — Машенька, — Виктор Иванович глубоко вздохнул, — он тебе не изменял, это всё ложь. Олег придумал эту чушь, чтобы ты от него ушла и даже не пыталась общаться. Хвитлицкий знает, что ты его жена, и хочет таким образом давить на Платонова. — Чушь… какая-то, — повела плечами Маша, переваривая сказанное, — умнее ничего не мог придумать? — Я его тоже отговаривал, особенно учитывая твоё положение, но знаешь же, какой упёртый… Сказал, что главное — это твоя безопасность, а уже дальше как жизнь его сложится не столь важно. Мария закрыла лицо свободной рукой, пытаясь понять, что произошло. Правда что ли не изменял? Ковину ведь незачем врать. Но с другой стороны с чего бы вдруг Платонов начал ему душу изливать… Маша молчала, не зная, что ответить, и Виктор Иванович вынужденно привлёк её внимание. — Маша! Не молчи, говори. — Я не знаю, что сказать, — рвано выдохнула Швецова, чувствуя, как в носу начинает пощипывать от подступающих слёз, — я пережила то, что он мне сказал про измену, а теперь вы хотите сказать, что её не было? Платонов считает, что я дура? Почему нельзя было сразу мне всё объяснить! — Маша, Хвитлицкий имеет связи везде, Олега усадил за решётку в два счета. Твой муж просто испугался за тебя, мало ли… Ты беременна, упаси Боже что могло случиться! — Попытался успокоить девушку Ковин. Сейчас он чувствовал себя по меньшей мере её отцом, которому приходится убеждать дочь, что её мужчина не последний подлец. — И что мне теперь делать с этой информацией? — Растерянно спросила Маша. — Я ведь только смирилась… Лучше бы вы мне не говорили! — Я устрою вам разговор, — пообещал Ковин, — а перед этим выскажу ему всё, что думаю. Пускай объяснится перед тобой за эти бредни! — Виктор Иванович, я не хочу, — вдруг отозвалась Мария, — не хочу с ним говорить. Я… я не могу простить, что он решился врать мне о таких вещах. Мы ведь семьей были, разве в семье такое вслух произносят, когда это неправда? — Маша, да ты что! — Всполошился мужчина. — Ты не вздумай. — Спасибо за заботу, — шепотом ответила она, — до свидания. Швецова уже не смогла сдержать слёз, да и смысла в этом не видела. Соврал значит… А если нет? А если просто пришлось к слову, а Ковину признаться попросту не хватило смелости? Знает же, что он за Машу кого угодно порвёт… Маша захлопнула крышку ноутбука, понимая, что ей уже совсем не до выбора красивых одёжек для малышки. Платонов вроде хотел как лучше, а в результате разрушил их семью своей ложью. Мария безумно любила, но не знала, как возможно простить после такого. Да, это была ложь во благо, но тем не менее доверие она подорвала: непросто снова верить человеку, из-за которого столько недель она жила как в аду. У них и до этого случались размолвки, во время одной из них Мария с Олегом даже расстались на какое-то время, думая, что ставят точку, но тем не менее этого не произошло. Любовь победила. Достаточно ли крепка их любовь на данный момент, чтобы спасти всё в сложившейся ситуации? Несильным толчком малыш напомнил о себе, чувствуя все переживания Марии, и она машинально положила руку на живот. Вот и ответ… У них не просто отношения, они не просто женаты. Они совсем скоро станут родителями, а это уже совершенно другая степень ответственности. Маша вдруг вспомнила, как долго не могла поддаться на уговоры Олега. Как он хотел этого ребёнка… Швецова с трудом представляла себя снова мамой, но она понимала, что поступит эгоистично, если скажет нет. Женский век не столь длинный, и тянуть было некуда: сейчас или никогда. И Мария, наступив на горло собственным страхам, вдруг согласилась. Как же переменился Платонов… Он был готов носить Машу чуть ли не на руках, без конца оберегал и даже не прекословил, хотя раньше за ним водился такой грешок. В их отношениях наступила полная идиллия и взаимопонимание. Олег обещал, что ничто и никогда теперь не сможет их разлучить. Выходит это «что-то» всё-таки существовало, и разлучило оно их так больно, что даже представить себе было трудно. Швецова встрепенулась, когда телефон зазвонил снова. — Да, Лёнь! — Наигранно бодрым голосом поздоровалась Мария. — Как дела? — Здравствуйте, Марья Сергеевна, все в порядке. Вы лучше мне вот что скажите, что там с Платоновым? — Голос Кораблёва звучал так официально, что Маша напряглась, а уж после такого вопроса и вовсе запаниковала. — В смысле что с ним? Лёня, он в Москве и… — Так я знаю что в Москве! — Раздражённо ответил он. — И мне сейчас приходит бумага, что его по двести девяносто второй хотят закрыть, просят характеристику. Что происходит?! — Это, — Маша поморщила лоб, вспоминая содержание статьи, — это служебный подлог что ли? А где он там успел, не понимаю… Что за ерунда, Лёнь? Мария почувствовала, что сердце забилось с удвоенной частотой. Шутки кончились: у Олега настоящие проблемы, и она, кажется, остаётся не у дел. — Не знаю, — отмахнулся Кораблёв, — я позвонил своему приятелю, он по дружбе рассказал мне, что там дело какое-то странное. Пришёл некий Хвитлицкий, заявил о том, что Платонов его подставил, совершив подлог документов. Что-то там с датами было, не уточнял. — Хвитлицкий?! — Мария подскочила с места, слыша знакомую фамилию. — Лёня… Что делать?! — Вы его знаете? — Недоверчиво спросил Кораблёв, и Маша тут же выдала всё, чем владела на данный момент. Леонид неодобрительно покачал головой, понимая, что дела действительно плохи. Посадил один раз, значит посадит и второй, рука длинная — хватит на это сил. Олег ведь говорил ему, что тот угрожал, они даже пытались как-то исправить ситуацию, но потом Платонов сказал, что всё под контролем и попросил обо всем забыть. Дурак. — Лёнь, ты можешь через своего друга узнать, можно ли мне будет с этим Хвитлицким встретиться? — Осторожно поинтересовалась Маша. — Вы что, с ума сошли? — Нервно усмехнулся Кораблёв. — Да вы не сегодня — завтра родите, куда вы собираетесь лезть! Ещё и в Москву. — Если ты не забыл, то Олег мой муж, Лёнь. Разве я могу не помочь? — Да? А говорят, что вы заявление на развод подали, — тут же выдал ей имеющуюся сплетню Лёня, — врут? — Не врут, — вздохнула Мария, — не врут. Но сейчас это всё неважно. Я смогу его увидеть? — Поговорите лучше сначала с Платоновым, я думаю сейчас это важнее, — скрепя сердце ответил Кораблёв, который на правах друга как Маши, так и Олега жутко переживал за её идею. — Спасибо, что сообщил, Лёнечка! — Улыбнулась Швецова. — Ты держи меня в курсе в любое время дня и ночи. Обещаешь? Леонид буркнул что-то утвердительное и повесил трубку. Мария тут же вскочила с кровати и принялась собирать в сумку самое необходимое. Документы, вещи, зарядки… В голове была полная неразбериха, Маша раскидывала вещи по комнате, чем привлекла к себе внимание. Из всех комнат посмотреть на то, что происходит, подтянулись дети. — Мам, ты куда собираешься? Что-то случилось? — Взволнованно спросила Злата. — В Москву, к Олегу. Будьте умницами! Когда приеду — не знаю, но надеюсь, что дня через три, и уже не одна. Никто из детей не понял ровным счётом ничего из того, что происходило, но решили не задавать лишних вопросов, видя и понимая состояние матери. Там что-то происходит, и их в это что-то посвящать не собираются. Сейчас уж точно. Костя помог Швецовой с вещами, спустил их в такси через несколько часов после этого разговора и вернулся к сёстрам. — Что там происходит, — вздохнул он, — никакого покоя… Они разводятся или нет? — А тебе бы только чтобы они развелись, — огрызнулась на него Злата, — это не наше дело! — Больше всех переживаешь можно подумать, — хмыкнул Константин, — а мы им, между прочим, станем не нужны, когда ребёнок родится. — Ну это уже перебор, ты чего, — встряла в разговор Лиза, — куда они нас денут. — Тебя-то ясное дело куда, — продолжал он, — а нас наверняка назад к Луганскому на попечение. — Думаешь только о себе! — Прикрикнула на брата Злата. — И вообще, если ты думаешь, что не нужен маме, чего же тогда примчался сразу, как она позвала? Мог бы дальше сидеть в своей Англии! — Ну конечно, — тут же насупился Константин, превращаясь в полную копию своего отца, — я всегда всем мешал. Может мне вообще уехать? — Да езжай куда хочешь, — закатила глаза девушка, — мне все равно. — Хватит вам уже, а, — снова вступила в игру Елизавета, — нам всем тут без Маши жить ещё неизвестно сколько дней, не время ссориться. — Ладно, прости меня, — Костя протянул сестре мизинчик, — мир? Злата, которая по всей видимости взяла все самое дурное как раз от мамы, не желала мириться так сразу и просто отодвинула его руку, сухо кивая. В такой недружелюбной обстановке и прошёл весь оставшийся день и вечер, в Петербурге наступила ночь. Тем временем Мария еще около пяти приехала в квартиру к Олегу, но так как самого его там пока не было, она просто сидела на кухне в тишине и темноте, попивая чай. Еды у Платонова в холодильнике она тоже не нашла. К собственному счастью Маша задумалась о том, что такое может быть ещё в Петербурге, поэтому перерыла все вещи Олега, которые только имелись, но второй комплект ключей всё-таки нашла. Она без конца думала, что же сказать мужчине, с чего начать разговор. Марии хотелось уничтожить его, покромсать на мелкие кусочки за то, что он только посмел так с ней поступить. Да никогда бы и ни за что она не оставила его, если бы мужчина рассказал всю правду. А ведь Олег именно этого и опасался. Защищал её, их ребёнка, но таким болезненным способом… Для себя Маша твёрдо решила, что нельзя позволять ему и дальше продолжать играть в волка-одиночку. Закончились уж времена, когда он все решал сам и оказывался один в самые сложные моменты. Но в Маше все ещё не отболела та обида, которая томилась внутри после того самого разговора. Она с самого начала знала, что это неправда, собственно говоря теперь ей это ещё и люди подтвердили. Но почему же всё равно так неприятно? В замке повернулся ключ, и Мария встрепенулась, понимая, что вернулся Платонов. Чтобы не пугать его, она решила зажечь на кухне свет, но так как это случилось уже на глазах у Олега, план не удался. Платонов моментально напрягся и вытащил из кобуры, которая виднелась под курткой, пистолет. Он был в полной уверенности, что к нему завалились недоброжелатели, поэтому решил обезопасить себя. Мария притихла, не понимая, почему он так долго идёт, но выходить в коридор не стала. Ей тоже пришла в голову мысль, что это мог быть и вовсе не Олег… Платонов крадучись дошёл до кухни, держа наготове пистолет, и двести раз перекрестился, когда увидел там такую же, как и он, перепуганную Машу. — Машенька, да ты смерти моей что ли хочешь, — выдохнул он, откладывая пистолет на столешницу, — я не бог весть что уже подумал. — Здравствуй, — поздоровалась она, — извини, что напугала. — Что ты здесь делаешь? — Спросил мужчина, опускаясь перед ней на стул. — Почему приехала? Мария даже растерялась. Она ждала, что он хотя бы незаметно, но обрадуется, обнимет её, а в итоге… Маша уже даже стала сомневаться, что история с изменами вымышленная. — Олег, я правда не понимаю, почему ты со мной так общаешься. Мне Виктор Иванович все рассказал, я знаю всё про твой план. И про то, что на тебя дело завести хотят знаю. Олег закрыл лицо руками, думая, как ему быть дальше. Конечно и он сам был безумно разбит после того, как ему пришлось сказать такие вещи Маше. Но Хвитлицкий был слишком убедителен, говоря, что его жена поплатится, Платонову было необходимо, чтобы она подала на развод, и он не прогадал. Вчера, когда он говорил с адвокатом, он сообщил ему, что Швецова и правда подала заявление. — Умница моя, — негромко сказал тогда Олег, чем сильно удивил адвоката. Обычно реакции, которые он видел, сильно отличались от реакции Платонова. — Я приехала сказать тебе, что меня очень обидело даже не то, что ты зачем-то выдумал всю эту ерунду, нет. Ты правда не веришь, что я могла бы тебе помочь? Думаешь, что осталась бы в стороне? — Мария смотрела ему в глаза, пытаясь увидеть ответы на свои вопросы ещё раньше, чем Олег произнесёт хоть слово. — Маша, я сделал это для твоего же блага. Я очень не хотел, чтобы у тебя были из-за меня проблемы! Пусть даже… ценой нашего счастья, — Платонов осторожно дотронулся до её руки и взял в свою. Мария не сопротивлялась. — Ты думаешь, что развод поможет и он до меня не доберётся? — Хмыкнула Швецова. — Юридически, Маша, да, не доберётся. А на физическую расправу у него к счастью мужества не хватит, он не по этой части. — А сказать мне правду ты не думал?! — Закричала Маша. — Да я бы в тот же день с тобой развелась, если бы это было действительно необходимо, а так… Я не понимаю, за что ты так со мной. — Прости меня, — вздохнул мужчина, прижимая её ладонь, которую он все ещё крепко сжимал, к своей щеке, — Маш, ты очень для меня много значишь. Я должен был сделать так, чтобы тебя и близко рядом со мной не было: звонки, живое общение… Это все компромат. Хвитлицкий на все эти вещи очень обращает внимание. — Олег, скажи мне честно, — Швецова выдернула свою ладонь, — что ты сделал? Правда был какой-то подлог? — Ничего не было, — безразлично ответил Платонов, — просто не может он признать, что заслуженно отсидел. — Олег, ты совсем спятил? — Снова вспылила Швецова. — Откуда тогда ты так уверен, что ничего нельзя сделать? Мужчина молча встал и принес Марии из коридора какую-то папку, полностью набитую бумагами. Платонов швырнул её перед Машей на стол и отрешённо сказал. — На! Читай. Тут на три срока хватит. Маша, взяв себя в руки, принялась изучать лежащие перед ней бумаги. Она знала, что где-то непременно найдётся лазейка, но для этого нужно было постараться. Но сосредоточиться только на бумагах она не могла: отвлекал Олег. Он выглядел таким потерянным, что у Маши сжималось сердце. Ну почему же он не сказал все как есть сразу! Зачем нужно было истязать и себя, и её… Швецова скрупулёзно просматривала бумагу за бумагой. Подстава была искусная, нечего и говорить, но Маша была уверена, что не может все быть гладко. Если найти нужную ниточку, дело развалится. — Такие старые даты… Суд может не принять, — маленький огонёк надежды закрался к Швецовой, — а новая характеристика у тебя что надо. — Машенька, — грустно улыбнулся Платонов, — судью купят, бумажки же тоже купили и оформили, он уже не остановится. — Почему ты не хочешь бороться? — Искренне не понимала Маша. — С чего вдруг ты опускаешь руки так быстро? Олег положил руки ей на плечи, переходя на шёпот. — У меня есть запись разговора нашего первого. Помнишь, я говорил, что хочу показать тебе Москву? Так вот, в тот день мы с ним встретились. Хочешь послушать? Естественно Мария согласилась, и Платонов принес ей откуда-то флешку и ноутбук. На экране загорелась заставка, Маша залпом допила свой чай и положила руку на живот. Ребёнок сегодня был крайне беспокойным, словно тоже переживал весь этот стресс. Пока компьютер запускал все системы, Олег вдруг подошел стоящей у раковины Маше и обнял её со спины. — Я так соскучился по своей девочке, — прошептал Платонов, утыкаясь губами в Машины волосы, — просто невыносимо. — Перестань, — ответила она, но не смогла сдержать улыбку, — не надо. — Это ещё почему? — Удивился он. — Олег, мы не можем сделать вид, что у нас всё так, как было. Давай послушаем запись? Платонов отошёл к окну, упираясь руками в подоконник. Ну да, а чего ещё можно было ожидать? Вся ситуация казалась полнейшим абсурдом. Полтора месяца назад, да-да… Ровно шесть недель прошло с того момента. Олег и подумать тогда не мог, что все так изменится. Что Маша приедет, что ей всё расскажут, что она не захочет забыть его навсегда… — Маша! — Резко обратился к ней Олег. — Забери заявление. Мы справимся, мы… со всем справимся, я тебе обещаю. Прости, что так вышло, я правда очень испугался и даже не успел подумать, прежде чем сказать тебе такое. Мария, которая уже вовсю изучала содержимое флешки, вдруг обернулась и посмотрела на мужчину. Вот теперь она его узнавала. Швецова улыбнулась и протянула ему руку, чтобы пригласить к себе. Платонов опустился на корточки рядом с ней и обнял. В квартире стало на парочку градусов теплее. На записи неприятный, надменный голос с лёгкой хрипотцой говорил почти один. Олегу удавалось вставлять свои фразы так редко, что Маше даже показалось, что Хвитлицкий толкал заученный монолог. Тем не менее Швецова слушала очень внимательно и старалась концентрироваться на каждой детали. Мало ли что может пригодиться…. — Я последил за тобой, знаешь ли, и все про тебя теперь знаю. Про жену твою новую знаю, про работу, про друзей и досуг. Тачка у тебя неплохая, кстати, но моя получше будет. Жаль только, что её у меня забрали, когда ты, сука, вздумал в честного мента поиграть и меня посадил. Но ты не переживай, я такие вещи не забываю: побудешь ещё в моей шкуре. Но только я дальше бы хотел пойти. Жена у тебя красавица, ничего не скажешь. Здесь запись почему-то прерывалась, но Олег объяснил это тем, что в диктофоне отошли какие-то контакты. — Давай мы и её посадим? А что, закон позволяет. Превысите полномочия вдвоём, пойдёте по статье тоже вдвоём. Романтично, не правда ли? Ты спросишь как я смогу это сделать? А очень просто. Ты ведь сам знаешь, Платонов, какие схемы я проворачивал несколько лет назад. За годик на зоне я хватку не потерял, да и связи тоже. И если сейчас ты захочешь помешать мне, то сядешь за убийство. У меня припасён для такого случая мокрый пистолет. Хочешь? — Да ты не докажешь, — металлическим голосом ответил Платонов, — одного ствола мало для доказательств. — Короче, деятель! Или я каждый месяц приближаюсь к тачке своей мечты, или суши сухари со своей бабой. Надеюсь развестись вы не успели, а то трудно будет мне… Мария со злостью захлопнула крышку ноутбука и посмотрела на Олега, сжимая побелевшие пальцы в кулаки. Имея такую доказательную базу на руках он даже не рассказал ей? Точно тронулся умом. — Олег, я тебя не понимаю… Тут же он наговорил сам на срок, ты почему никому не рассказал? Это же прямое вымогательство. — Машенька, ты меня совсем за идиота не держи, — грустно ухмыльнулся Платонов, — конечно же я рассказал. И Ковину, и Кораблёву… Только что толку в моих рассказах? Мы сделали всё, что было возможно для предотвращения его угроз, но как видишь, недостаточно этого оказалось. — А мне ты почему не рассказал ничего? — Машу пожирала обида. — Я разве для тебя чужой человек? Я думала, что мы доверяем друг другу, а выходит весь город знал о твоих проблемах кроме меня. Мне обидно, Олег. — Я не хотел, чтобы ты погружалась в проблемы, особенно в твоём положении, — жестко отчеканил Платонов, — только и всего. Здесь дело не в доверии! — Сначала ты от меня несколько месяцев скрываешь свои попытки разобраться с этим типом, потом врешь, что изменяешь, теперь просишь не разводиться… Что происходит вообще? Ты думаешь, что у меня нет чувств? Что сейчас ты мне не сделал в тысячу раз больнее, чем было бы, если ты сказал все сразу? — У Швецовой на глазах показались слёзы, и Олег плотно стиснул губы, понимая, что где-то она права. — Мне жаль, что всё так вышло, Машенька. — Не называй меня так! — Ударила по столу ладонью Швецова. — Я… Ты полгода меня обманывал, интриги какие-то плел за спиной, делая вид, что ничего не происходит. Я устала! Я устала, что ты мне вечно врешь. Что с тобой происходит? — Иди спать, давай поговорим утром, — негромко ответил Олег, давая Маше понять, что разговор на сегодня окончен. Мария тут же почувствовала всю безысходность события. Вот так вот просто он отправляет её спать и даже не идёт следом? Что уж, спасибо, что не уложил на кухне. Швецова провалялась в кровати около двух часов, но сон не шёл. Было то жарко, то холодно, но сильнее всего её беспокоило неудобство. Дома она привыкла рассчитывать на свою длинненькую подушку, а тут её не было. Не было и Олега, который бы мог заменить ей это удобство. Мария сотни раз уже обдумала их будущие отношения. Хочется, хочется ей вернуться… Но страшно. Страшно, что она там уже не нужна, как бы абсурдно это не звучало. Маша встала с кровати и отправилась на кухню, где судя по горящему свету все ещё сидел Платонов.  — Тук-тук? — Маша тихонько вошла в комнату, застав Олега за разглядыванием уже давно пустой чашки. Он равнодушно посмотрел на неё и тут же отвернулся. — Что? — Олеж, мне не заснуть. Подушечки моей любимой нет, и тебя рядом нет, чтобы ногу закинуть. Пойдём? — Швецова осторожно опустила руку ему на голову и спустилась ею до шеи. Мужчина даже не шелохнулся. — Маш, иди спи, я попозже пойду, — равнодушно ответил он, двигая чашкой по столу. Надо было столько много мыслей в голове прокрутить, а он всё об одном — что теперь будет между ними с Марией. — В смысле? Ты что, боишься спать со мной в одной кровати? — Маш, я лягу позже, когда ты уснёшь, — вздохнул он, делая всё только хуже. Швецовой в голову пришла такая нехорошая мысль, что ей даже самой стало от неё страшно. — А как… То есть получается… Слушай, а может и не выдумал ты всё про эти измены, а? — Выдала Мария. — Ну а что, теперь даже со мной в одну кровать не ложишься, ясно. — Маша, не говори глупости, — безразлично ответил Платонов, все ещё болтаясь где-то в своих мыслях, — это не так. Швецова решила сделать последнюю попытку, прежде чем окончательно прийти к выводу, что она оказалась права. Маша положила руки к нему на плечи, но Олег дёрнулся, скидывая их. Тут девушку прорвало окончательно. — Значит так! — Вскипела она. — Или ты сейчас говоришь правду, или… — Я тебе не изменял, я тебя люблю. Довольна? — Вот только одолжений мне делать не надо! — Не останавливалась она. — Я хочу правду услышать. — Маш, мне надо подумать, я не засну всё равно. Швецова равнодушно выслушала это всё и, не сдерживая порывов злости от полной невозможности контролировать ситуацию, выдала. — Олег, я останусь тут до утра. После мы разъедемся, это и будет конец. Ты считаешь, что моя помощь тебе не требуется, так что просто желаю удачи разобраться с Хвитлицким. Когда вернёшься в Петербург, заберёшь свои вещи от меня. — Вот так вот просто ты… — Начал было Платонов, но Мария тут же вскипела от злости. — Просто?! Олег, да я месяц как в аду жила, думая, что ты изменял мне все эти годы! Мне непросто, совсем. Ты вообще осознаёшь, что произошло? Может быть не всё так и гладко, раз ты подумал, что он правда может накопать на тебя компромат? Ну а что, тогда со мной эта история с протоколом липовым… Больно искусно было! Может не в первый раз проворачивал такие дела, а? — Мария уже не ведала, что говорит. Просто продолжала кричать, а мозг услужливо вытаскивал из глубин сознания все её прошлые обиды. — Маш, давай остановимся на этом, всё. Ты мне не веришь, считаешь, что я плохо поступил, что ни во что тебя не ставлю… Достаточно! Я тебя услышал. Давай больше не будем, правда. Иди спать, тебе нужно думать о ребёнке. — Вспомнил, что у нас ребёнок, да? — Едва сдерживая слёзы спросила Мария. — Так вот, если бы ты думал о ребёнке, то… — Хватит делать из меня монстра! — Не выдерживая всего напора крикнул Олег. — Маша, не забывай, что я тоже человек, и что у меня тоже не бесконечная выдержка. — Раз я такая плохая, то можешь пойти и хоть завтра найти ту, которая будет лучше. Я уезжаю прямо сейчас! — В сердцах бросила Швецова, демонстративно отправляясь в сторону двери. — Нет, ну с меня хватит… — Медленно пробормотал Платонов и поднялся со стула. — Остановилась, Маша! — Не трогай меня, — зыркнула на Олега Швецова, будто бы у него было это хотя бы в планах, — даже не подходи! — Пока ты моя жена, я могу подходить к тебе когда захочу, — нагло улыбнулся он, прекрасно зная, как выводят из равновесия Швецову те моменты, когда мужчина во время ссор начинает делать вид, что всё в порядке. Увидев, что результат действительно есть, Олег продолжил. — Пока здесь ключевое слово, — фыркнула Мария и попыталась скрестить руки на груди, но у неё это не вышло, — ты сам мечтал о разводе. — Маша, мы по-моему уже всё выяснили. Ну, иди сюда, — Олег распахнул руки, приглашая её в свои объятия, — я тебя спать уложу, сможешь на меня ножку закинуть, тебе будет удобно. Хватит нам уже ругаться. — Ты сказал, что со мной в кровать не будешь ложиться, — огрызнулась Маша, — что изменилось? Передумал? — Это ты сама себе придумала, — подумав, что хуже уже не будет, Платонов притянул её к себе и крепко зафиксировал, чтобы девушке было неудобно вырываться, — я такого не говорил. — Всё, отстань от меня! Сделай вид, что между нами ничего не было! — Маша выворачивалась как могла, но это только веселило Олега. Он спустил руки ей на живот и осторожно погладил его. — Совсем ничего не было? — Улыбнулся он. — Не знал, что ты дева Мария. Хотя зная, как ты обижена сейчас, я могу предположить, что ты начнёшь говорить всякие глупости вроде… — Я хочу домой. Я хочу, чтобы у меня снова был дом, в котором есть ты, понимаешь? А ты просто взял и вмиг его меня лишил. Платонов, который уже давно привык к таким переменам намерений Маши, даже не удивился, что она уже забыла свою песню «отпусти меня, не трогай» и затянула совсем другую. — Мы поедем завтра домой, вместе. Обещаю тебе. А сейчас тебе нужно поспать. Посмотри, как ты напряжена… Это же очень вредно! — Олег вдруг испуганно подумал о том, что они с Машей ссорились тут как ни в чем не бывало, хотя неплохо было бы вспомнить, что она беременна и вряд ли нуждается в таких эмоциональных взрывах. — Да, — покачала головой Мария, — ей тоже очень больно, что папа с мамой так разговаривают. Олег удивленно округлил глаза и решил уточнить, не ошиблась ли Швецова. Они ведь хотели сделать себе сюрприз. — Ей? — Ну, я уже смирилась с участью матери-одиночки, поэтому мне захотелось узнать… — Маша вдруг почувствовала себя неловко. Да, это не самое страшное решение, которое она могла принять в одиночестве, но тем не менее… Они ведь договаривались, что не будут узнавать пол, а в итоге Маша слово не сдержала. — Значит девочка, — довольно улыбнулся Платонов, уже сразу представляя себе все эти розовые рюшечки и игры в дочки-матери, которые ждали их, — Машка, так здорово! Вместо ответа Маша только горько заплакала, принимаясь жалеть себя. За что им это все? Они были счастливой семьей, не без огрехов, но всё же, а в один миг все перевернулось с ног на голову. Нужны были титанические усилия, чтобы сохранить эту хрупкую любовь, не дать ей погибнуть. А сил уже не было… Швецова вцепилась в руку Олега, который все еще держал её у неё на животе, судорожно сжимая. — Тихо-тихо, ну что ты… — Вздохнул он, целуя её в висок. — Всё будет хорошо. Я… я правда совершил ошибку, но больше такого не повторится. — Пообещай мне, что ты нас не оставишь! Я боюсь теперь без тебя. Олег прошептал ей на ушко тихое «конечно» и осторожно развернул Марию к себе лицом. Она попыталась тут же спрятать свои заплаканные и красные от недосыпа глаза, но Платонова было не провести. Мужчина медленно приблизился к её губам и поцеловал. Давно они не были так близки, как сейчас, и Маша, доверчиво скользящая рукой по его плечу, отчётливо понимала, как ей этого не хватает. Олег терпеливо приучал её быть за ним, а не просто рядом, а в последний месяц она просто осталась одна. И привыкать к этому одиночеству заново было очень тяжело. — Машенька, — мужчина оторвался от её губ, чтобы наконец-то увести Швецову от двери, — пойдём в комнату, давай. — Олег, сейчас не время, — попыталась воспротивится она. — Тебе нужно лечь спать, — уточнил мужчина, улыбаясь своим мыслям. Все ясно, о чем Маша думает. Тоже соскучилась, ровно как и он… Медленным движением он провёл рукой по животику и, подцепив рукой край джемпера, потянул его вверх. — Я не брала пижаму, — с улыбкой прошептала она, — не надо. — Не будешь же ты спать в одежде, — резонно ответил он, — нужно раздеться. Идём. В спальне было темно, и только свет фонарей с улицы позволял разглядеть хоть что-то. Тем не менее Платонов отчётливо заметил, что Мария который раз за сегодня держит руку на пояснице. — У тебя спина болит? Ты постоянно трогаешь, — Спросил Платонов, поглядывая на Машу, которая моментально убрала руку и попыталась сделать вид, что всё в порядке. — Немного, — она присела на кровать, чувствуя, как поясницу сводит от напряжения, — сейчас полежу и пройдет. — Бедная моя, — обеспокоено выдохнул мужчина и опустился рядом с ней, — нельзя же так себя изводить. — Само как-то вышло, — вздохнула Мария, — знаю, что нельзя. — Иди ко мне, я тебе помассирую спинку, — он, не обращая никакого внимания на отнекивания Маши, сгрёб её в свои объятия и принялся невесомо целовать в шею. Маша знала, что Олег воистину профи в этом деле, и от его рук правда могло бы стать легче, но также Маша знала, чем именно обычно заканчиваются такие бескорыстные массажи. А их отношения сейчас были совсем не на том уровне, чтобы ответить взаимностью. — Олег, — она попыталась мягко убрать его руки, хотя тело уже предательски покрылось мурашками, — я правда в порядке, не надо. — Маш, я вижу, я прекрасно вижу, что ты не в состоянии даже лечь без боли, поэтому я просто помогу тебе расслабиться и поскорее уснуть. Тебя же это не смутит, так? Мужчина, не дожидаясь ответа, принялся медленно стаскивать с неё джемпер, продолжая целовать все те места, которые были в его доступе. Мария была не в силах даже спорить, потому просто закрыла глаза и приняла ситуацию. Нежные поцелуи приятно щекотали, Швецова постепенно расслаблялась. Может быть массаж не такая и плохая идея. — Ложись, — Платонов осторожно помог ей устроиться, — сейчас тебе будет хорошо… Маша сдержано кивнула, и её тут же бросило в жар от воспоминаний. Не так давно у них были такие отношения, что Платонов укладывал её на постель и обещал сделать хорошо вовсе не в медицинских интересах. Но сейчас Олег, кажется, не обращал никакого внимания на её полуобнажённое тело. Он со знанием дела массировал перетрудившуюся поясницу, чувствуя, как под его руками Маша по-настоящему расслабляется, а вместе с ней расслабляется и ребёнок. Платонов перешёл с касаниями выше, но длинный рядок крючков бюстгальтера помешал ему. Недолго думая, мужчина расстегнул на Марии белье, и уже было хотел помочь снять, как вдруг она сжала руки. — Просто хочу, чтобы тебе ничего не давило. Можешь накрыться одеялом, — сказал Платонов, и Маша даже почувствовала себя неловко. Он что, правда даже не помышлял о продолжении? — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, ты ведь носишь нашего малыша, твоему телу сейчас непросто, — под шумок Олег уже справился и с её лосинами тоже. Его пальцы без конца находили на теле Маши какие-то нужные точки, и она буквально плавилась от долгожданного расслабления. Спина мучала её по правде говоря невероятно сильно. — Люблю… тебя… — Неосознанно произнесла Швецова, даже не успевая подумать о том, что сказала. — И я тебя люблю, — улыбнулся мужчина, глядя на то, как Маша блаженно закрывает глаза всякий раз, когда он проходится по её самым чувствительным зонам. Он знает про каждую, и не упустит шанса расслабить Марию окончательно. — Перевернись, Машунь, — попросил он, целуя её в шею. Швецова послушно исполнила его просьбу и легла на спину, только сейчас осознавая, что на ней уже толком не осталось одежды. — Ты самая красивая у меня, — прошептал мужчина, незаметно для Маши пробираясь дальше, — самая прекрасная. — Олег, — до Швецовой наконец-то дошло, что он уже закончил с массажем и перешёл на следующий этап, — нет! Не надо, пожалуйста. Он улыбнулся и невесомыми поцелуями добрался до её ушка. Мария инстинктивно поёжилась от щекочущего кожу дыхания, руки покрылись мурашками. — Просто ни о чём не думай, Маш, ну что ты так снова напряглась? Тебе разве неприятно, а? — Мы не можем вот просто так заняться сексом, мы разводимся, — не то раздражённо, не то расстроенно напомнила Швецова. — Вообще-то ты мне обещала, что мы уже не разводимся, — ответил Олег, продолжая медленно целовать её плечи и шею, — с каких пор ты не держишь обещания? А если тебя смущает что-то, то мы можем представить, что ты моя соседка, зашла за солью, а тут я тебя нагло соблазнил и утащил в спальню. — Ты что, — хихикнула Мария, — немецкого кино пересмотрел? — Конечно, — кивнул Олег, но по его кивку нельзя было понять шутит он или нет, — я ведь остался без жены. А когда она ко мне вернулась, вдруг выяснилось, что я с ней в одну кровать не хочу ложиться. Надо ведь мне реабилитироваться! За разговорами он бы уже давно стянул с неё белье, но Маша так крепко сжимала ноги, что это было попросту невозможно. Платонов взял её лицо в руки и, глядя прямо в глаза, сказал. — Ну, я могу тебя в принципе и не раздевать, мне не сложно, только чем тебе это уже поможет? — Усмехнулся он. — Посмотри, как у тебя глазки бегают, ты ведь даже подумать боишься, что я перестану. Швецова закивала головой вместо ответа и потянулась руками к Олегу. Он выполнил её молчаливую просьбу и поцеловал Машу в губы. Они были непривычно расслабленными, такими податливыми и едва отвечали на настойчивый поцелуй мужчины. Платонов улыбнулся такой необычной реакции и, напоследок чмокнув её в губы, спустился поцелуями ниже. Маша тихо и как-то даже жалобно прошептала что-то неразборчивое, когда почувствовала, как влажные отметинки от его губ постепенно заполняют всё тело. Пальцы Олега постепенно догоняли губы, и вскоре уже поглаживали внутреннюю часть бедра. Платонов кинул взгляд её губы, которые Маша сейчас старательно стискивала, чтобы не стонать, и уже хотел было вернуться назад, как вдруг Швецова позвала его. — Иди ко мне, — прошептала Маша, — Олеж, ну… — Что такое? — Обеспокоено спросил Платонов, вынужденно заменяя свои губы на подушечки пальцев. — Ты хочешь меня? — Задала вопрос она, не открывая глаз. Конечно, ответа ей не требовалось, она все и так чувствовала, но вот услышать это от него всё-таки хотелось. — Очень, ты такая… — Восхищенно сказал он, продолжая осторожно двигать пальцами. — Какая? — Улыбнулась она, принимаясь поглаживать его по плечам, чтобы намекнуть посильнее на то, чего она в конце концов хочет. — Сексуальная, — принялся перечислять Олег, все активнее двигая рукой, — и я безумно тебя хочу, ты бы знала, но… Я помню, что обещал. — Плевать. Мне не будет хорошо, если тебе не будет хорошо, — сейчас Маша уже вряд ли трезво оценивала обстановку, но одно понимала точно: он соскучился ровно так же, как и она. Ещё неизвестно, чем у них всё закончится, и упускать шанс (возможно последний) побыть друг с другом было нельзя. — Маш, уверена? — С затуманенными глазами спросил Олег, мысленно уже входя в неё. — Да, да… Только руку убери, а то… — Всхлипнула Швецова, отталкивая его пальцы. Не теряя времени, он повернул её так, чтобы девушке было удобно и спешно стянул с себя штаны. То, как быстро поменялось Машино настроение его несказанно радовало. Так глядишь и помирятся. Он глянул на неё и вдруг подумал, что пока Швецова не совсем трезвомыслящая, её будет легко подловить на нужном ему обещании. — Маш? — Позвал он, проходясь рукой по её щеке. — Пообещай мне, что мы помирились и у нас снова всё как раньше. — Поговорим об этом позже, — прикрыла глаза Мария, и Олег понял, что соображает она все ещё хорошо. Услышав отказ, он понял, что тянуть дальше нет смысла. Почувствовав его, Маша вздрогнула и вцепилась пальцами в одеяло, стараясь терпеть и не поддаваться желанию сдаться прямо сейчас. Олег же, дорвавшись до того, чего так хотело его тело, без разбора шептал ей какой-то неразборчивый поток ласковых слов. — Ты… всегда будешь только моя, — твёрдо сказал он, прикусывая её тонкую кожу на шее, и Мария чуть не расплакалась от переполнившего её наслаждения. Слишком долго ждала… — Тебе хорошо со мной? — Олег осторожно прошёлся пальцами по покрытой мурашками коже и остановился на пояснице, продолжая то, с чего, собственно, всё и началось. — Конечно… — Смущённо улыбнулась она, радуясь, что мужчина сейчас не видит её лица. — Мне надо в душ… Не расхолаживай меня, иначе я усну. — Спи, — мурлыкнул он, продолжая массировать поясницу, которая вне всяких сомнений останется благодарна его рукам после сегодняшнего, — тебе нужно поспать обязательно. А в душ можно и с утра. Вернулись Маша с Олегом в Петербург действительно вместе, но только вот о том, чтобы всё было как раньше почему-то не шло и речи. Мария сказала, что поедет к себе, а он почему-то даже не стал спорить. На это просто не было сил. Они условились дать друг другу сутки на то, чтобы всё обдумать и встретиться снова, но своё решение Швецова приняла в ту же ночь. Не может она, дура, без него. Никак не может. Просто выть хочется, когда его нет рядом. Маша, пользуясь благами цивилизации, зашла в приложение, чтобы отозвать там своё заявление о разводе, но сервер был перегружен. У Марии мелькнула нехорошая мысль о том, что всё это не что иное как знак, но она постаралась отогнать её. Олег же в свою очередь думал совсем не о разрушающейся на его глазах семье, нет. Он был обеспокоен тем, что теперь, когда он уехал из Москвы и собирается разбираться с Хвитлицким вместе с Марией, дело может приобрести совершенно другой оттенок. Теперь ему мало того, что надо будет думать о том, как не влипнуть самому, так ещё и всячески оберегать Машу от ненужной ей грязи. В городе пошёл первый снег, зима в этом году пришла очень рано: ноябрь только-только должен был вступить в свои права через неделю. Холодало не только на улице, но и у Маши с Олегом. Они не знали, как подступиться друг к другу, попросту боялись сделать хотя бы одно лишнее движение. Мария заняла свою излюбленную позицию, а именно дистанцировалась. Платонов же вёл себя совсем не как обычно, его мысли были настолько сильно заняты его делом, что на остальное его просто не хватало. А может быть и стоило бы забыть обо всем и вспомнить, что у него все ещё есть жена, которая к тому же носит его ребёнка.