А потом бывает так

Хуан залаял и потянул Тьелко куда-то назад, в темноту. – Мы идём не туда! – возмутился Тьелко. Вообще с Хуаном-то он спорил реже всего, но тут, видимо, очень уж разволновался. Ну, Хуан его прощал. Хуан, как Нельо не раз думал, был умней их всех, возможно. – Хуан, нам не туда! Да что ты вообще… что ты говоришь? Хуан тряс головой. Мотал головой, метался – от Тьелко к темноте, обратно к Тьелко… В прошлый раз он тоже так делал. Только тогда-то они угодили в сумрачный лес и встретили там чудовище, и почтили мёртвую лошадь. А тут вдруг что? – Тьелкормо, что такое? – Вот именно, – Снейп, шедший впереди всех, развернулся и уставился на Тьелко со всей свирепостью. Этого Снейпа всё время хотелось как-то подбодрить, но сам он вряд ли желал, чтобы его подбадривали. – Нам всем, конечно, неземную радость доставляет слушать лай, но не могли бы вы всё-таки… – Это не просто лай, – Тьелкормо разом посерьёзнел. – Это… что, как ты говоришь… он истощён, да? Там другой пёс, и он… что ещё значит «чуть не съели душу»? – Великолепно, – отозвался Снейп, не слушая, – давайте же тащить с собой всех встреченных собак! Поттер, если ваши друзья намерены тут остаться… Сначала Нельо заметил глаза. Они блестели. А потом тот, чьи были эти глаза, кто-то, похожий больше на лесного хищника, чем на приличную собаку – а потом этот кто-то кинулся на Снейпа. Очень быстро. Раз – и вот он уже лапами стоит у Снейпа на груди, а сам Снейп распластался на этих их камнях. Хуан зарычал. – Да что ж ты делаешь-то! – Тьелко присел на корточки и сунулся к самой морде пса. С другой стороны к ней же сунулся Хуан. – Что ты устроил? Разве можно так напрыгивать! Тебе что, больно, да? Где? «Не тяни руки к не пойми какому зверю». «Это с чего ещё?» «Ты хоть раз видел, чтобы пёс кидался вот так? Отойди от них, Тьелко». «Да не буду я!» Нельо уже примеривался сам. Рука, конечно, так и тянулась гладить, как обычно, а надо бы придержать. Ну да, как щенка? Ты ему даже не хозяин. Но уж лучше с тобой пёс подерётся, чем с Тьелко, или с Гарри, или вон со Снейпом, или… – Да ты голодный, – произнёс Финьо с восхищением, – голодный и несчастный, и какой-то сбитый с толку! Но никто не даёт тебе еды. Они все просто ничего не понимают. Подожди минутку. Пёс мотнул головой. – Вот, ты всё понимаешь, – рассмеялся Финьо, копаясь в припасах. Не то чтобы они ушли, обвешанные едой, а всё-таки ни одного из них с пустыми руками мать не отпустила. – Сойди, пожалуйста, с несчастного учителя. Он хороший, как все мы, честное слово. Пёс заворчал. Хуан опять залаял – очень звонко. – Вы что тут, – ахнул Тьелко, – вы что тут, обзываетесь друг на друга?.. Хуан, ну ты-то куда! Ну и что, что первый начал! «Несчастный учитель» сообщил с земли: – Если вы все не разойдётесь, я попаду в вас же. Нет, кто-то должен уже как-то да вмешаться. – Ну не станешь же ты всерьёз драться со зверем, – сказал Нельо и всё-таки положил руку псу на холку. Ну до чего худой! Кто это мог с ним сделать? – Тем более с таким. Как же так можно? Пёс заворчал, но не кинулся, и на том спасибо. – Ешь, – сказал Финьо и выложил на землю хлеб и мясо, и сыр – всё, что попалось под руку. – Ешь. Ты такой красивый. – И дразнится, – добавил Тьелко сумрачно. – И как так… то топить, то не кормить… Пёс гавкнул явно вопросительно. Ещё раз и ещё. – Мы гости Гарри, – отозвался Тьелко, – ага, вот этого. А тот, на ком ты сейчас стоишь – его учитель. Нет, что ты… кто тебя только воспитывал?! Они дружны вообще-то! Учитель и Гарри. Тот его защищает. Кто, я вру? Ой, да ты сам, можно подумать… Пёс снова зарычал. И точно же. Тьелкормо говорил же – пёс с двойной душой. Говорил – как та кошка в школе. Только с этим псом Майтимо как будто не чувствовал ничего такого… А хотя постойте-ка. Какая же несчастная там была душа. Истрёпанная будто бы. Воистину истощённая. Но почему пёс не хотел, чтоб они знали? Ладно. Ладно. Если бы он правда жаждал крови, вцепился сразу бы, а не рычал. – Сойди, пожалуйста, с учителя, – попросил Майтимо и почесал пса за ухом, – и поешь. Поругаться успеем и попозже. Это Хуан, кстати, а тебя как зовут? Хуан явно был не особенно-то рад, что его эльдар прямо на глазах обзаводятся невоспитанной собакой. Посмотрел осуждающе. Навис над едой – если не ты, мол, угостишься сейчас, то я и сам могу. – Поттер, – сказал Снейп, как только пёс с него всё-таки убрал лапы, – у вас каждое лето так проходит?.. – Ну нет, – обиделся Гарри, – в прошлый раз было совсем по-другому, сами помните! – Не уверен, что хуже: один сошедший с ума домовый эльф или эти… – Тебе что, – спросил Финьо, – и впрямь настолько в радость говорить про нас нелестное? Ты же нас даже не знаешь, ну, почти нет. Снейп только хмыкнул. Пёс жадно ел и почему-то бил хвостом по бокам. Вскидывал голову, смотрел на Гарри, взлаивал, снова ел. Неаккуратно, как все голодные псы. Правда, Нельо начал подозревать, что по-настоящему голодных и не видел до нынешнего дня. Нет, это был какой-то чересчур голодный, так не должно быть. А о второй душе и вовсе больно даже думать. – Он хочет, – объявил Тьелко, – чтоб ты его погладил, Гарри. – Не смейте этого делать, – отозвался Снейп тут же. Он уже отряхнулся и в целом восстановил достоинство, насколько мог. – Да почему?! Ну ладно в гости сходить не смей, но собаку-то почему нельзя погладить? Он смирный, Нельо вон уже с ним подружился… Пёс посмотрел на Снейпа снисходительно. Победно. Если бы Нельо знать не знал ни о какой второй душе, он бы и то заметил. Гарри старательно почесал пса за ухом. Тьелко что-то шептал Хуану. – Ну а теперь, – спросил Снейп подозрительно спокойно, – мы можем наконец попробовать сделать так, чтобы вы, Поттер, всё-таки остались в Хогвартсе? Пёс снова гавкнул, и на сей раз возмущённо. Надо поговорить с ним. Может, та, первая душа, просто застряла? Или которая тут первая? Вот кошка в школе точно знала бы ответ! «Мы поможем, – подумал Майтимо к той, раненой душе. – Не бойся. Всё в порядке. И с Гарри всё в порядке. Ты его знаешь, да?» Душа шарахнулась. Ладно, ладно, не трогаю, я же не со зла. До чего они все тут странные. К дому профессор отправился один, и строго-настрого велел им всем быть настороже. – Хотя, – высказался напоследок, – с такой-то охраной Блэк вряд ли будет страшен. Пёс вслед ему залаял яростно. – Ты что, – упрекнул уже Гарри, – это же Снейп! Он нормальный. – Его зовут… – Тьелко, конечно, вспомнил очень вовремя, – его зовут… как это? Потерявшийся? Ну, когда ходишь и ходишь, и нигде пристанища нет, и ты тогда… Странник? Что, тоже нет? Ну ходишь же везде! Путешественник? – Скиталец? – влез Финьо. – Беглец? Искатель? Вот, вот об этом Нельо ему тоже рассказывал. Что не всегда можно легко найти здешнее слово, даже если и знаешь, о чём речь. – Печальный путешественник, – махнул рукой Тьелко, – нет, не переведу никак. Бесприютный. Чего ты говоришь? Звезда? Какая звезда? Всё это время говорил про путешествия! Идущий в поход? Ладно, ладно, будешь Звёздочка. – Тьелко, – сказал Финдекано осторожно, и хвала Эру, что это не пришлось говорить самому Нельо, – он не похож на Звёздочку. – Да потому что сколько можно маяться с этим несчастным безысходным путешествием?! Да сам ты глупый. Звёздочка. «Нельо, мы же его возьмём с собой, если что? Нельзя же так! Ты видел, что с ним, видел, какой он?» «Я вижу, не кричи. Возьмём, если получится». «Что значит если! А я говорил, что тут пёс с двойной душой! Говорил, говорил ведь?» «Ты лучший из охотников и внимательнейший из братьев, и я склоняюсь ниц перед твоим талантом». «Что ты сразу как Кано?» Да в том и дело, что с самим Кано, когда он был как Тьелко, было проще. *** Его встретили полулошади. Да нет, не так. Когда он пришёл в себя, они все стояли над ним – рыжие и черноволосые, в пятнах и без… Лошадиные туловища – и туловища вторых. Кто совмещает лошадь и эльдар? Ну, не эльдар. Как Феанаро говорил? Вторых. Людей. Неужели тут кто-то спел такое? – Он явился оттуда же, – сказал полуконь с длинными чёрными волосами, – оттуда же, откуда и мрак. – Да, – возразил ему пятнистый полуконь помоложе, – но в нём самом мрака ведь нет! Поэтому не нужно его убивать. Нолофинвэ сказал: – Я тоже так считаю, – и встал с земли. Голова кружилась. С одной стороны – всё, что не клочья тьмы – уже хорошо. С другой – куда его забросил Феанаро? Про лес он упоминал, но ни про каких полулошадей и речи не было! На всякий случай Нолофинвэ прижал руку к сердцу и поклонился. Показалось – так правильно. – Тем более он вежливый, – обрадовался пятнистый. – А что, – вскинулся черноволосый, – планеты разве велели нам нынче кому-то помогать? – Ну, убивать-то они точно не велели. – Скажи, что ты не заодно с той тьмой! – Я ни с какой тьмой не заодно, – вот тут-то он мог быть уверен, – моё имя Нолофинвэ, и я впервые в здешних краях. Может, вы помните моего брата с сыновьями? – А, – черноволосый фыркнул, – эти, с собаками. А ещё у одного голос как у сирены. Надо при случае поинтересоваться, кто это такие. Может быть, Кано будет интересно. И как же по-дурацки это вышло! Главное – чтобы ту тьму, дома, как-то истребили. Хоть кто-нибудь. И вовремя. Этого, что ли, Феанаро так боялся? Подвоха в Благословенном краю. А мечи-то им так и не пригодились. – Мы проводим тебя, – вступил рыжеволосый, доселе молчавший, – выведем к замку. А вы заделаете брешь. – С радостью помогу тебе, но кто это «мы»? – Вы все, – откликнулся уже черноволосый, – кто путает предсказания планет. Может, через такой сумрачный лес пробирался отец во времена похода. Лес, который не рад был гостям, и не рад, что растёт, и засыхать при этом не желал. Только и оставалось смотреть, куда поставить ногу и как не получить по носу веткой. Как Феанаро с сыновьями здесь шли? Молча? Переглядывались? Хорошо всё-таки, что остальные дома – он-то как-нибудь справится со всеми здешними загадками, и Феанаро тоже. Если попадёт сюда. Соизволит попасть. Вряд ли он вышвырнул Нолофинвэ не пойми куда, а сам остался среди клочьев тьмы. Да уж, ещё скажи – что он порадуется, от тебя избавившись. Шутка в духе здешнего леса – дурная шутка. Но пока он шёл по лесу среди полулюдей, и слушал десятки шорохов сразу, и где-то позади явственно топали по листве тонкие насекомьи ноги, – пока Нолофинвэ шёл так, тяжесть с сердца не уходила. Только на опушке в мыслях вдруг раздалось: «Ну и где ты там так долго? Я тут уже вовсю с кем-то ругаюсь, а ты ещё…» «Феанаро!» На самом деле, этот возглас Ноло так хорошо запомнил у отца, что и сам перенял, того не желая. Кроме того, от опушки открывался вид на замок, и замок был воистину красив, уж точно интересней спора с братом. Замок, в коем детей больше, чем взрослых, и дети те неделями не видят родных. Удивительно. «Что «Феанаро»? Где ты?» «Я ни с кем не ругаюсь и вот за это меня вывели из леса. Где ты сам?» «Я в замке. В школе. Спроси у любого, где здесь кабинет директора». Ноло уже решил, что это всё, и собрался прощаться с полулошадьми, когда Феанаро вдруг обронил: «Славно, что ты добрался. Извини, что так случилось». «Я сам с тобой напросился». «Ну и что! Всё равно». Это забавно – с Ноло Феанаро делался будто младше, становился будто похож на себя в юности, когда ещё не был отцом семерых. Полулошади умчались, и пятнистый прижал руку к сердцу на прощание. Главное – чтобы дома было всё в порядке.