День за днём

      Ту-ру-рум       Ту-ру-рум       Living easy, living free       Фрэнк Айеро потянулся за поющим и гудящим смартфоном. Он не стал отключать будильник на праздники, чтобы потом не забыть его включить, рассудив, что просыпаться рано в выходные не так уж и плохо, не будешь терять полдня на вылёживание. Но в этот день Фрэнк благополучно забыл о своих рассуждениях. Выключил AC/DC, повернулся на другой бок и подтянул одеяло к подбородку.       — Сын, хватит спать! — хлопнула дверь его детской комнаты.       Добрый уютный семейный сочельник начинается.       Вчера он приехал в родной Бельвиль, Нью-Джерси. На семейные посиделки Айеро ты можешь не явиться, если только умер. И то не выйдет уединиться — на поминки придут все.       И лишь только Фрэнк успел положить пакеты с подарками под ёлку, как мама уже составила список визитов. Которые начинаются сегодня.       Фрэнк тяжко вздохнул и откинул одеяло.       Всё бы ничего, Фрэнк неплохо умел играть роль улыбающегося бревна с кружкой чая, но… но он был взрослым двадцатидвухлетним парнем, который жил в Нью-Йорке.       — Чем занимаешься, Фрэнк?       — Где ты живёшь, Фрэнк?       — У тебя есть девушка, Фрэнк? Парень?       — О, племянница планирует переезд в Нью-Йорк! Я дам твой номер телефона?       — А ты был на крыше Эмпайр-стейт-билдинг?       — Моя приятельница живёт в Верхнем Ист-Сайде, вы не встречались?       Нет, увы, я не виделся с вашей приятельницей, несмотря на то, что Нью-Йорк — не Большое Яблоко, а большая деревня, и все восемь миллионов человек друг друга знают.       На Эмпайр-стейт-билдинг меня папа в детстве водил. Вместе с вашим сыном, кстати.       А ваша племянница согласна жить в одной комнате с двумя мужиками?       — Фрэнк, не груби! — возмутилась мама.       А он не грубит, сорвался на пятой племяннице, и надоело, что его показывают, как какое-то чудо. Переехать из пригорода в Нью-Йорк — не большое дело. А какие у всех сразу становятся физиономии, когда они узнают, что он в свой только-только совершеннолетний возраст не имеет свой небоскрёб и семьи с тремя ребятишками!       И вот вроде не стыдишься, что только начинаешь свою карьеру в музыкальной сфере, пусть только на позиции «принеси-подай-иди отсюда-не мешай» в звукозаписывающей компании, что снимаешь квартиру — да, ещё с одним таким же, но зато самостоятельно. Что тебе спокойно так, как есть. Что пишешь музыку и, когда она станет совершенна, придёшь к продюсеру, с которым познакомился в курилке… А получаешь в ответ лишь сочувственные кивки. И мама не особо довольна, что опередил её и сам стал рассказывать о себе правду, не опуская детали. Так вот, вроде не стыдишься, но после этого снисхождения понимаешь, что не заслужил восхищения. Оно и не надо ему, между прочим.       Уже дома Фрэнк сжёг индейку, смотреть за которой ему зачем-то доверили, а он, сидя рядом с тёплой духовкой, расслабился, как кот у печки, залип в ролик на Youtube с обзорами на гитары и не проследил за неработающим таймером. Отогнал его от смартфона лишь горелый запах.       Он говорил расстроенной маме, что сейчас закажет из ресторана за свой счёт, за что получил ответ «Да какой там у тебя счёт…» и две просьбы: открыть окно и свалить из кухни.       Мама в итоге сумела исправить ситуацию, сделав из уцелевшего мяса что-то типа жаркого в соусе и подав его с пюре. Так было даже лучше и вкуснее, честно говоря, чем кромсать ножом эти куски с хрустящей корочкой. А есть руками обычно можно было только в компании его соседа по квартире.       Он, кстати, позвонил во время молитвы перед ужином, и Фрэнк — ну всё, мамино Рождество испорчено — ответил.       — Алло, Рэй? — Фрэнк кисло улыбнулся и вышел из-за стола.       — Ты не представляешь, куда я собираюсь пойти!       — Ты не представляешь, что меня ждёт после твоего звонка, — ответил Фрэнк. Рэй проигнорировал, потому что надо было срочно выпалить:       — Помнишь Кристу? Ну, дочку вице-президента компании, в которой ты работаешь?       — Не особенно. Мельком встречались на одной из корпоративных вечеринок. Она, кажется, у своего папаши секретарём работает.       — Она позвала меня на семейный ужин. А он не дома, в Le Bernardin.       — Каким образом ты вообще оказался среди приглашённых?       — Ну я, типа, встречаюсь с Кристой…       — Ты… да как… как? — удивился Фрэнк.       — Ждал тебя однажды в фойе компании, встретил её. Он бежала, споткнулась, упала, потеряла туфельку. Я помог и… вот мы вместе.       — Когда это было?       — Полгода назад, может…       — Полгода ты крутишь шашни с дочкой моего начальника, а я впервые слышу?       — Мы их крутим очень серьёзно.       — Ты небогатый студент музыкального колледжа.       — Что за дискриминация звучит в твоём голосе? Вот погоди, влюбишься в кого-нибудь, тогда узнаешь, что преград для чувств нет. Мне пора!       И Рэй отключился. Фрэнк вздохнул. Очередной резкий звонок телефона заставил Фрэнка вздрогнуть, несмотря на то, что он держал его в руках. «Влюбишься в кого-нибудь»… С экрана смотрело улыбающееся лицо Джерарда Уэя.       Он знал его с детства, они жили неподалёку друг от друга, а любил, наверное, лет с семнадцати. И вот уже пять лет не мог признаться. Джерард относился к нему хорошо, по-доброму, даже если не захочет с ним встречаться, то грубо не отошьёт. Но вот это «отошьёт» причём любыми словами, пугало больше всего на свете. Если бы Фрэнк хоть чуточку видел его взгляды в свою сторону, хоть намёк… он бы… он бы всё равно не подошёл.       — Ал-ло? — запинаясь, произнёс Фрэнк в трубку. Наверное, просто хочет пожелать хороших праздников.       — Фрэнки, мне ужасно неудобно, но ты не мог бы уделить мне пару часиков?       «Всю жизнь», — подумал Фрэнк, а вслух сказал:       — У нас ужин…       — Но ещё же только шесть.       — Моя мама обожает длительные застолья, за которыми можно наговориться, — Фрэнк украдкой заглянул в гостиную. Судя по тому, как мама возмущалась и махала руками, речь шла о Фрэнке.       — Понял. Прости, я попрошу кого-нибудь другого.       — Нет, стой! Не бросай трубку! Что ты хотел? — как же отчаянно это прозвучало. Но он не будет отказываться помогать Джерарду. Он на Луну для него слетает.       — Моя тачка сломалась. Ищу того, кто бы мог подбросить до Нью-Йорка.       — В сочельник?       — У нас нет семейного сочельника и всего такого, как у вас. Наши предки устроили себе праздник, отправившись на Гавайи, а Майки пригласил девушку. Не хочу мешать их амурным делам. Поеду домой, буду пить пиво и есть чипсы со вкусом копчёной индейки. Больше мне всё равно некуда.       — Я отвезу тебя.       — Фрэнк, но у тебя там большая семья за столом наверняка, я знаю…       — Зная мою маму, я успею к десерту. И вообще, мне кажется, я тут всё только порчу сегодня.       — Поругался, что ли?       — Да, походу, со всеми, — сказал Фрэнк и рассмеялся. Было приятно, что Джерард смеётся в ответ.       — Рождество же. Надо со всеми мириться.       — И помогать, — добавил Фрэнк. — Заеду минут через десять, и это не обсуждается.       Фрэнк сбросил звонок и помчался через гостиную в свою комнату за ключами. Под молчаливое сопровождение нескольких пар глаз. И что это сегодня у всех любовь? У Рэя, у Майки — младшего брата Джерарда. Фрэнк, знаете ли, не хуже. В Рождество должны происходить чудеса, так пусть будет чудом, что он признается Джерарду в чувствах.       Схватив ключи, он, возвращаясь, подошёл к изумлённой матери.       — Мам, я поехал…       — Фрэнки… какого … — нет-нет, сказать под Рождество «чёрт» её не заставит даже неучтивый и невоспитанный сын. — Мы молитву не закончили, и тебя ждём.       — Вот и помолись за меня, мам, — Фрэнк чмокнул маму в щёку и выбежал на улицу. Стало легче дышать.       — Привет, — улыбающийся Джерард сел на переднее сиденье. — Подарка нет, не готовился, но отдаю тебе это.       И Джерард протянул Фрэнку журнал.       — Оу, комикс, — Фрэнк пролистал цветные страницы.       — Не просто комикс! Читай, читай, кто автор на обложке!       — Да ладно… — Фрэнк пригляделся к чёрным буквам. — Ты рисовал?       — Нет, писал историю. Этот выпуск в магазины поступит только в следующем году в январе. Эксклюзив, — и Джерард подмигнул.       — Просто потрясно, — сказал Фрэнк. — Ты молодец. Спасибо. Я обязательно прочитаю.       Фрэнк положил комикс на приборную панель, посмотрел на Джерарда, закусил губу, но тут же спохватился, спрятал свои зубы и сжал рот. А ведь мог бы сказать «Ты у меня молодец» и затянуть в долгом поцелуе. Если бы они встречались.       Ладно, надо подвезти его сначала. А то, глядишь, выскочит из тачки, как только Фрэнк начнёт мямлить своё «Я тебя люблю».       — Ты меня очень выручаешь, — ответил Джерард.       Фрэнк смотрел прямо в лобовое стекло, на дорогу, на мелькающие огоньки пригорода — в эту ночь не только жёлтые окна, но и разноцветные гирлянды, и он придумал, что Джерард сейчас смотрит на него. Поэтому пытался строить лицо, которое, по его мнению, делает из него крутого водителя.       — Ты губы надул, зуб болит? — вдруг спросил Джерард. И Фрэнк перестал гримасничать. — Как у тебя вообще дела? Как работа?       — Давай хоть ты не будешь меня терзать сегодня этим вопросом.       — Ладно, прости.       Фрэнк выехал на трассу и немножко прибавил скорости.       — Нет, это ты прости, — сказал он. — Просто… сегодня мне дали понять, что я неудачник.       — Ты не такой. Да и вряд ли о тебе так думают. Может, показалось?       — Нет, мне не показалось. У Айеро принято быть семейными, дружными. А я сбежал в Нью-Йорк и не хочу никого видеть.       — Мне всегда нравилась ваша семья. Наша не такая дружная. Мама нарекла себя современной леди, которой чужда вся эта уютная семейность. На день рождения она лучше сходит в ресторан, а детей отправит в кафе. Рождество приятнее провести на юге, а взрослые мальчики пускай отправятся на вечеринку. Будто мне есть к кому пойти, честное слово… Не помню, чтобы она готовила что-то сложнее сосисок и бекона.       — Присоединяйся к нашей семье, посмотрю, насколько тебя хватит, — без задней мысли выпалил Фрэнк, и через мгновение сообразил, что он сейчас наговорил что-то типа… предложения? А его фантазия тут же дорисовала момент, когда Джерард говорит, что был бы рад стать частью Айеро, но для этого есть один путь, конечно, он сейчас не говорит о замужестве, но если бы Фрэнк…       — Тебе никогда не казалось, что ты обесцениваешь семью?       — С чего ты это взял? — возмутился Фрэнк, прыгнув из своих мыслей обратно на трассу. — Я люблю свою семью, но она меня утомляет!       — Фрэнк, не злись. Я и про себя хотел добавить…       — У тебя всё нормально! Вас с Майки оставили в покое. Не требуют обязательного присутствия на все праздники на свете, не желают свести со своими приятельницами-племянницами, ты не получаешь обязательное «Когда уже свадьба?», осуждение, что ты просто курьер… — кипятился Фрэнк.       — Дело в том, Фрэнк, я не думаю, что тебя осуждают, ещё раз повторю… Фрэнк! — вдруг взвизгнул Джерард.       Фрэнк вскинул взгляд. Свет больших фар полоснул по лицу, огромная курносая морда тягача с шумом молниеносно летела навстречу.       Фрэнк попытался сфокусировать взгляд, проморгался. Голова гудела. Он поднялся и огляделся. Снег. Он лежал на снегу. Почему вокруг какие-то голоса и свет… свет… Что случилось? Вместе с фокусировкой зрения начали складывать кусочки паззла в голове.       Он вёз Джерарда домой… он вёз Джерарда… Джерарда!       Фрэнк резко повернулся. В голове отозвались колокола. Его машина лежала на крыше, затормозив о ёлку. «Как же по-рождественски!» — промелькнуло в голове. Под крики «Сэр! Оставайтесь на месте, сэр!» он подошёл ближе. На снегу выделялся какой-то прямоугольник, Фрэнк присел рядом с ним, почему-то это казалось важным. Выпуск комикса. Слова «Джерард Уэй» залиты кровью.       Фрэнк подошёл к машине.       — Сэр! Вы в порядке? — на плечо легла рука.       Фрэнк скинул руку и присел у покорёженного автомобиля.       Глаза Джерарда были открыты. Его глаза… Зелёные, летние, цвета спокойствия…       — Сэр, отойдите от машины, мы ждём спасателей…       — Я не сказал ему…       И темнота накрыла сознание.