Последствия

"Пожалуйста, Тереза. Пожалуйста." — Сука! — не сдержался Томас и врезал кулаком по металлическому столу, за которым сидел. За зеркалом гезелла, в палате, разыгрывалось какое-то представление, причем явно для него — Тереза охотно согласилась, чтобы он присутствовал и наблюдал. Но требовать от Ньюта говорить эти слова... стерва. Мало было имени, что стало кличкой, мало было перекроенных и стертых воспоминаний, мало было привязать его к себе зависимостью — она забирала и его последние осознанные слова. Однако потом Ньют наотрез отказался ее целовать, чем несказанно обрадовал Тома и даже вызвал капельку гордости — мой мальчик, сопротивляйся этой ведьме. Тереза настолько вышла из себя, что сбежала, забыв про все на свете, а Томас задержался на минуту, чтобы проверить, есть ли у него еще тузы в рукавах. Есть. До этого совершенно болезненный, со сведенными спазмом мышцами и дрожащими руками, Ньют потихоньку начал приходить в норму. Кажется, обезболивающее начинало действовать. — Привет, — Томас осторожно нырнул в палату. Пусть он и "приучил" Ньюта к себе, пугать его все еще было нежелательно. — Ты как, жив? — Жив, — слабо улыбнулся Ньют. — Меня даже почти перестали переламывать мои собственные мышцы, классно? — Замечательно, — Томас сиял, как начищенный пятак. — Только у тебя ничего не болело, Ньют. И в шприце был физраствор. Тот округлил глаза. — Откуда знаешь? — Тут есть одна медсестричка... подкупил. Сразу скажу, мистер Ревность-мое-второе-имя — ничего не было. — Ой, я тебя умоляю... — Ну, в общем, я узнал, что тебе дают, и подменил жидкости в шприцах. Заодно проверил, реальные ли у тебя боли — нет, не реальные. Думаю, даже буря за окном нереальная. — Чего? — Ньют оглянулся на экран. — Показывает песок. — Скажи, в местах, где проходят песчаные бури, ходят в пальто и ботинках? К тому же они мокрые — на том же пальто капли распределены равномерно, но оно не вымокло полностью. Это снег, а мы где-то на севере, Ньют, и надо побыстрее валить. — Да, в моем состоянии только и валить... — он кивнул на торчащий из вены катетер, на кучу подключенных приборов и проводов. От блаженной неги и наркотического тумана не осталось и следа. — Иначе они изменят твое сознание. Полностью, ты забудешь себя, ты забудешь всех, будешь просто... куклой в их руках! — Но я только вспоминать начал, Томми... — Под этими препаратами ты вспоминаешь только то, что нужно им. И так, как нужно им. Пожалуйста, если я приду за тобой — ты согласен сбежать? Пожалуйста, Ньют! Тот сел на кровати, размял вечно немевшие кончики пальцев, прикусил губу. И, наконец, решительно кивнул.

***

Та самая подкупленная медсестричка, Бренда, здорово помогала ему менять шприцы и пудрить мозги Терезе, но еще больше помогла тем, что наконец созналась. — Они планируют ваш побег. Меня заслали сюда работать, я таскаю им инфу каждый день. — Когда? — Томасу не хотелось вникать в подробности, жизненно важным было то, когда они с Ньютом, наконец, будут свободны. — На неделе. Будь готов, Томас, я сообщу, когда надо будет его выводить из палаты. — А он готов? — Томас вспомнил все трубки и датчики, опутывавшие когда-то мускулистое тело Ньюта. — Физиологические показатели в норме. Все остальное у него в голове. Убедишь — будет готов. Но, думаю, стресс поспособствует, побежит как в лучшие времена. — Спасибо, — абсолютно искренне поблагодарил Томас и положил руку ей на плечо. — Спасибо. — Минхо благодари, он из нас едва душу не вытряс, пока не согласились вас вытаскивать! Томас хмыкнул. Ну, в этом можно было не сомневаться. Зато сомневаться можно и нужно было в плане побега. Уже на следующий день Бренда сообщила — операцию проведут завтра ночью, главное — не пропустить момент, когда рванут перекрытия верхних этажей и бежать в крыло С. Недостроенное, с пустыми этажами и голыми стенами, там было единственное уязвимое место базы ПОРОКа, можно будет пробить брешь и уйти, скрывшись в дыму и пламени. Томас пришел к Ньюту уже глубоко вечером. У того началась ломка после отмены препаратов, он почти не разговаривал, только жмурился болезненно и отворачивался от света. При этом храбрился, держался, не говорил Томасу, что болит — только ворчал иногда, что в голове все путается. Том видел на дне черных зрачков затаенный страх — что однажды все спутается совсем, и Ньют не узнает даже своего Томми. — Что, никак ангел по мою душу пришел? — Ньют слабо улыбнулся и зарылся глубже в подушку, абсолютно с ней сливаясь. — Надо выходить, — Томас замялся. Все же было неловко вот так, напрямую говорить другу о его слабости. Тот лишь глаза закатил. — Я-то доковыляю, Томми. Там Тереза не помешает? Или еще кто? — Бренда сказала, что у них сегодня дежурств нет. Пойдем, когда камеры отключатся. — Ты мне одежду принес? А то я так не пойду! — Нет, ну посмотрите, у кого чувство стиля проснулось! — хихикнул Томас, протягивая Ньюту сверток. Бренда вот-вот должна была подать сигнал. Все внутри Томаса замерло в ожидании, секунды шли так медленно, что казалось, их можно увидеть воочию. Ньют то измерял слегка прихрамывающими шагами палату, то сидел на койке, озираясь и не вполне осознавая, что происходит. Наконец освещение мигнуло. Сигнал. — Ньют, — Томас протянул руку и столкнулся со взглядом испуганных карих глаз. — Пойдем. — Куда? — шепот, который должен был угрожать, на деле оказался лишь хриплым шипением. — О боги, — Томас почувствовал, как по спине пробежал холодок. А потом в носу защекотала тонкая, еще незаметная вонь разогретого бетона. Он требовательнее схватил Ньюта за руку, но не потянул, словно сам себе приказал не давить на больной организм. — Беги, как будто от этого зависит твоя жизнь! И Ньюта словно подменили. Он тут же вскочил, глаза загорелись азартным огоньком, а хватка стала стальной. Том мысленно хмыкнул — нужные слова в нужное время, что же еще. — Не отставай, новичок, — а этот болезный еще и подмигнул с конца уже затянутого дымом коридора. Паршивец. Томас побежал. Мышцы, не привыкшие к такой нагрузке, тут же забились и отказались работать, но он вспомнил очень к месту сказанное Минхо наставление: "Забей. И беги. Как-нибудь да убежишь". И он бежал, вскоре нагнал Ньюта и они бежали уже вместе, словно в старые-добрые времена. Друг прихрамывал сбоку, поначалу не отставая, но со временем все больше и больше выбиваясь из сил. На подходе к лестницам Ньют совершенно выдохся, и Томасу пришлось практически тащить его на себе по затянутым дымом пролетам. Тот оглядывался порой, смотрел хмуро, словно стеснялся такой своей слабости. — Ньют! Том! Томас остановился, заслонив собой упавшего без сил Ньюта. Пролетом ниже стояла Тереза, держа обоих "на мушке". Тяжелое дыхание, затрудненное не только быстрым бегом, но и дымом, раздавалось эхом в тишине, что воцарялась между хлопками взрывчатки. — Тереза... — начал Томас, но его тут же заткнули махом пистолета. — Ньют, я... прости меня, — в ее голосе, кажется, было все раскаяние мира. — Я не любила тебя, я... в общем, вряд ли ты поймешь, но... — Ты хотела отыграться, — вдруг отрезал Ньют, с трудом поднимаясь и подходя к перилам. — Отомстить. Как же грязно. — Ты любил меня? Хоть одно мгновение из этих недель? — Ты была моим Ангелом. Той, что избавляла от боли и приносила покой. Кажется, я тогда... был зависим от тебя. Только и всего. Ньют хотел было вздохнуть, но наглотался дыма и закашлялся, заставляя Томаса метнуться к нему через всю площадку. Тот подхватил осторожно, под ребрами, удержал, чтобы не подвели слабые пока ноги. Тереза молчала, а пистолет ходил ходуном. — Отпусти, — вдруг рыкнул Томас. — Отпусти его, тебе нужен я, он ни при чем. Отпусти его! — Томми! — крикнул было Ньют, но был остановлен жесткой ладонью. Тереза покачала головой, с высоты Тому показалось, что он различил слезы на ее щеках. Пистолет опустился. Послышался громкий треск. Ньют среагировал быстрее и отдернул Томаса из-под обвалившегося лестничного пролета. Над головами снова затрещало, посыпался пепел, а стены начали лизать языки пламени. — Беги, если хочешь жить! — рявкнул уже Ньют продолжавшему неподвижно пялиться вниз Томасу. — Томми, бегом! — Что вы там копаетесь, шанки кланкорожие?! — послышалось сверху, и вместе с еще одним взрывом, вместе со свежим воздухом и бетонной крошкой, в замкнутое пространство лестницы ворвалась чужая рука. — Задохнетесь к чертям! — Минхо! — лицо Ньюта просветлело узнаванием. — Помоги сдвинуть новичка с места! — Да иду я! — рявкнул Том и первым схватился за протянутую руку. Коротко пожал и подсадил Ньюта в паривший над дырой берг. — Минхо, я пиздец как рад тебя видеть. — Взаимно, шанк. Да вылазь ты уже, Ньют тебе дома "погорячее" устроит! На улице и правда было морозно, искры от пожара смешивались с поднятыми бергом снежинками. Полыхающая база ПОРОКа зарей осветила прилегающие горные склоны, раскрашивая снег в цвета от розовых до рыжих. Томас тут же обнял Ньюта, пожал руку Бренде и кинул прощальный взгляд на огромную не то лабораторию, не то тюрьму. — Погнали, народ, вас ждет Тихая Гавань! Тихая Гавань. Последний приют. Место, где они наконец смогут обрести друг друга и свое счастье. (— Томми, а у меня же сестра есть. — Я знаю, и что? — Ну, чисто технически, у нас могут быть двоюродные внуки. — Так, надо было тебе взять той бурды из шприцов, ты слишком дальновидным стал, Ньют! — И я тебя люблю, Томми!)