Мое сердце в твоих руках

      Как только обьявили об игре Athletico и Schweiden Adlers, начали переживать все. По спортивным каналам, да и не только, постоянно прокручивали одну и ту же новость по несколько раз в день.       Спонсоры команд решили устроить игру на нейтральной территории, если вообще можно назвать Нидерланды, таковой. Они лишь хотели получить побольше денег, ведь большая часть людей мира знала о ненависти Ойкавы к своему бывшему кохаю и Ушиваке. И ведь оказались правы— билеты оказались раскупленными в первые два часа.       Пол миллиона человек будут наблюдать за личным противостоянием Тоору и Тобио с Ушиджимой вживую, остальной мир будет смотреть матч через огромную телевизионную коробку.       Тея «читает» Тоору, и знает, как тяжко ему свыкнуться с мыслью о встрече с ненавистными людьми, что хорошенько подпортили его психику в школьные годы. Ойкава не показывает своей любимой девушке настоящих эмоций, словно боится напугать ее роем ужасных мыслей. Они терзают его, не дают покоя и каждый день напоминают о своём существовании. И ему стоило огромных усилий не разрыдаться от отчаяния, когда он сбросил трубку после трехминутного разговора с тренером.       И как тяжело было девушке переживать его панические атаки, становившиеся всё более сильными и острыми с каждым разом и не перестающие посещать его даже спустя три года. Тея помогала справиться Тоору с сильно затянувшейся школьной депрессией, помешанностью и завистью, показывая всем своим видом, насколько он идеален. И ведь так и есть. Более чуткого парня просто нет на свете. Даже несмотря на свои проблемы, он всегда помогает близким пройти через жизненные трудности, не оставляя их в одиночку справляться с этим.       Но ведь Ойкава сам нуждался в помощи. Даже сейчас, сидя на диване их дома, в Аргентине, он улегся любимой на колени, утыкаясь в них носом. Его трясло, и слёзы беспрерывным потоком начали течь из бездонных карих глаз. Ойкава прерывисто дышал, стараясь успокоить нарастающую истерику, пока Минока гладила его по голове, иногда цепляясь за волосы на затылке—это всегда успокаивало Тоору.       —Я рядом, —Тея крепче цепляется за голову Ойкавы, оттаскивая его от собственных коленей, чтобы посмотреть в глаза — зрительный контакт очень важен в моменты приступов.— Мы с тобой вместе в нашем доме. Мы в Аргентине. Их нет рядом и тебя никто не тронет, —Минока накрывает его красные и мокрые щеки теплыми и мягкими ладонями, вытирая слёзы, —Я помогу тебе справиться с этим, ты же веришь мне?       Конечно Ойкава верит. Он не стал бы вступать в отношения с девушкой, которой не мог бы доверить всего себя. Тоору ответственный, но ему нужно вверить себя кому-то, чтобы он хоть где-то не чувствовал на себе долга перед партнером и давления обязательств.       Тоору еле кивнул, сильно, до звездочек зажмуривая глаза, но и этого было вполне достаточно. Минока прижала голову парня к своему сердцу. Он слышал, как размеренно бьется её сердце и успокаивающе вздымается её грудь.       —Дыши вместе со мной, — шёпота вполне достаточно, и Тоору идёт на голос своей звездочки в кромешной темноте его души.       Медленный и долгий вдох через нос, и уже быстрый выдох — через рот. Это умиротворяет, помогает вновь не оказаться в пучине страхов. Пару таких вздохов, и Ойкава постепенно приходит в себя, ощущая медленное покачивание из стороны в сторону, создаваемое девушкой.       Тея откидывается на подлокотник дивана, утягивая за собой заплаканного парня, укладывая его на себя сверху.       Слипшиеся от пота волосы оказываются зачесанными назад. Девушка аккуратно перебирает их, поражаясь шелковистостью. Ноги Миноки-тян разведены в разные стороны—между ними лежит уставшее тело парня, которое подрагивает от внезапных прикосновений ногтей к коже головы.       Они долго молчат, не решаясь прервать тишину глупыми и огромными речами. Смысл что-то говорить, если действия значат в разы больше?       —Минока-тян, —Тоору хрипло шепчет осипшим голосом, в глубине души радуясь, что Звездочка-Тея—именно его девушка. А «Минокой-тян», Ойкава называет ее ещё со второго года—старая привычка никак не уйдет.— Спасибо большое, и прости, —он виновато трется носом о ложбинку меж её грудей, зная— это её слабое место, ведь она боится щекотки ещё сильнее чем он сам.       —Солнышко, тебе не за что извиняться. Всё нормально. Я буду и дальше тебе помогать, если ты захочешь этого сам, — Тея шутливо проводит длинными ногтями по шее брюнета, и он издает смешное «ой», от которого у обоих что-то до жути сильно трепещет в груди.