Wehmut

Действие VI. 6.1. Небо уже разлилось новыми красками. Ночь уступала мягко разливающемуся по горизонту утру, внося в темные краски розовые тона. В воздухе повисла трель, с этим утром просыпалась и природа, прогоняя дремоту с каждым новым едва заметным лучом. Трава впитывала в себя каждый розовый отблеск рассвета, тени податливо отступали. Для этого мира не существовала война, и ничего кроме этого мгновения. Канкуро вытащил пару темных свитков, спрятанных в его сумке. В свитках был призыв двух нин-собак, которые должны были помочь им отыскать потерянных собратьев, если те еще оставались живы. Живые, или мертвые, думал Канкуро, мы должны найти их, чтобы понять, что произошло. Если никого не осталось, то их миссия оказалась пустым звуком, и потеря их боевого товарища тоже была не оправданна. Сакура успокоилась, но, казалось, что слова, сказанные ей Канкуро все еще крутились у куноичи в голове. Как она их расценивала? О чем она подумала? И что думает сейчас? Так много вопросов, которые останутся без ответа. Им предстояло разделиться. Это волновало Канкуро сейчас больше всего. Что он может сделать? Если они останутся вместе, они потеряют время и, возможно, миссия действительно окажется провальной – шиноби просто не успеют. У отряда Шенкару, у любого выжившего из них, была важная информация о врагах, которая позволила бы выиграть одну маленькую битву в этой тяжелой войне. Любая информация ценилась на весь золота, и все, что они могли узнать, было предельно важным сейчас. Канкуро боролся сам с собой, склоняясь то на одну, то на другую сторону. Чувства и разум схлестнулись внутри него в тяжелый поединок, где ни одна из сторон так и не продвинулась ни на дюйм к превышению. Что может пойти не так? Канкуро старался успокоить себя, подпитывая сейчас сторону разума, холодного и леденящего, как далекие земли, в которых всегда шел снег. Она сильная куноичи, она может справиться со всем. Это их долг и их миссия. Сакура заметила некоторые колебания Канкуро, поэтому, чувствуя его замешательство, она решила подбодрить его: - Я постараюсь обойти сторону слева от башни. - Нет, - отрезал Канкуро. – Туда пойду я, у меня есть защитные техники марионетки, и если враг и находится где-то неподалеку, то большая вероятность, что он остался там. Скорее всего, отряд, возможно, спрятался позади башни, пытаясь отступить и переждать там. Если там есть кто-то раненный, ты сможешь оказать им свою помощь. Сакура кивнула. Канкуро сделал призыв, и с шумом, в облаке дыма, показались две небольшие собаки. Джонин достал из сумки лоскут ткани, давая псам время, чтобы привыкнуть к запаху и засечь след. - Мы разделимся. Тот, кто первый учует запах, должен сообщить второму. – Скомандовал он псам. Нин-псы молчаливо махали хвостами. Шиноби покинули башню, и еще раз обсудив план, разбежались в разные стороны. Канкуро еще некоторое время наблюдал, как силуэты Сакуры и нин-пса удалялись, пока не скрылись за высокими деревьями. Волнение захлестнуло его. Джонин старался сконцентрироваться на миссии, надеясь быстрее прочесать лес, чтобы сократить время их разделения. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что им уже не движет желание отыскать отряд живым. Его бы устроил любой вариант, лишь бы тот наступил скорее. Прочесывая рощу леса, Канкуро умерил темп. Пес принюхивался, останавливался, когда находил какой-то след, чтобы шиноби последовал за ним. Лес казался мрачным и тихим, диким и нетронутым. Кроны деревьев нависали над ним куполом, поглощая светлые тона рассвета, и внутри леса все еще было темно. Стволы деревьев казались ему необъятными, высокими – выше, чем те, которые он видел в деревне Листа. Он чувствовал себя неуютно в этой среде, больше привыкший к песку и горам, сухому ветру и палящему солнцу, зной которого был злостен и негостеприимен для незакаленного этими условиями человека. Здесь же было влажно, воздух был наполнен запахами листвы и почвы. Это место казалось ему отдельным миром, в котором каждая капля влаги была ценна, и лес удерживал их своей тенью. Наконец-то они добрались до небольшой поляны, где деревья росли чуть поодаль друг от друга, из-за чего макушки деревьев уже не соприкасались, переплетаясь друг с другом. Поляна была светлая, и будто особое место было высвечено по сравнению с темными лабиринтами между древ, сотканными во мраке. Канкуро остановился, когда пес внезапно начал ходить по поляне кругами, будто хотел ему что-то сообщить. Он стучал лапами по рыхлой земле, которая показалась Канкуро слишком неоднородной для такого места. Вокруг лежали ветки, некоторые из деревьев рядом были увешаны резными глубокими линиями. Джонин понял, что здесь не так уж давно происходило сражение. Пес продолжал лапой стучать по земле, на одно и то же место, с усидчивым рвением стараясь указать это самое место. - Что такое? – настороженно спросил Канкуро, вопросительно глядя на пса. – Что ты там учуял? Пес начал рычать, не подавая других сигналов. Обученный, он не лаял, чтобы не вызывать лишнее внимание, когда они могли оказаться в гуще событий. Канкуро не привык работать с нин-собаками, поэтому понять пса ему было сложно, пока он не догадался. Подойдя к животному, Канкуро почувствовал ужас, овладевший им. Проведя рукой по вскопанной земле, стирая тонкий слой почвы, он обнаружил ногу человека. Вся поляна была перекопана, и в этот момент джонин понял, что это был тот самый отряд, к которому они не успели на помощь. - Сакура! – прорычал он, и рванул с поляны в обратную сторону. Ее нужно было найти как можно быстрее, куноичи находилась в опасности. 6.2. Сакура осматривалась в гуще леса, который напоминал ей родной дом. Она чувствовала себя здесь в защищенности, вспоминая родную деревню и тысячи и тысячи деревьев, которые окружали Лист по всей площади. Она знала, каким опасным может быть эта местность, давая преимущество в ловушках для врагов, но и для нее самой. Харуно росла умной девочкой, все азы ниндзя, что были прописаны в теории, она изучила еще до того, как получила звание генина. Ей тогда казалось, что она стала невероятно умной и сильной, как те куноичи Листа, которыми она восхищалась. Жизнь ниндзя казалась ей полной приключений и интересных подвигов, но когда она росла, она сталкивалась со сложностями, которые таила жизнь шиноби в себе. Она рано познала горечь утраты, страха, отчаянья и бессилия. Розовые очки, в которых она жила все время, лопались перед ней, осыпая осколками и перемешиваясь с горючими слезами. Сакура стала с тех пор гораздо сильнее и бесстрашнее, она получила бесценный опыт, и знала абсолютно точно, какие опасности ее могут поджидать, и какие возможные жестокие сюрпризы были готовы для нее и ее товарищей. Но как бы она не была готова к ним, она никогда не задумывалась о таком понятии, как «война», чтобы Харуно могла перенести это на себя. Ужас, который охватывал ее, на этот раз давал ей больше сил и мужества, чем страшные вещи, происходившие с ней раньше. Харуно позволила себе мысли о Канкуро в какой-то момент. Она понимала, что витать в облаках сейчас смертельно опасно. Но из ее памяти и мыслей никак не уходили слова, произнесенные им. Перед глазами стоял его образ, и его темные глаза, обращенные к ней. Куноичи не помнила, кто смотрел на нее так в последний раз. Ее любимые темные глаза смотрели обычно с безразличием и жестокостью, не принадлежавшей ей непосредственно, но разделявшей к ней это чувство. Однако, девушка помнила о том, как когда-то, пока они были командой, эти глаза смотрели на нее с таким же рвением защиты. Глаза Канкуро не были жестокими, но она видела в них стержень его воли. Грусть липкими лапами начала хватать ее, раскрывая затянувшиеся раны, обнажая их, нервируя. Она шиноби и не имеет права грустить. Внутри она почувствовала маленький луч благодарности маленькой беззащитной девочки. Нужно было продолжить путь. Следов отряда Шенкару найти им не удалось, как и псу, который бродил по местности, не улавливая никаких запахов. В глазах животного она читала немой вопрос о том, куда он мог исчезнуть. Либо он был так слаб, что даже нин-собака не смогла его отыскать. В какой-то момент собака зарычала, почувствовав приближение других запахов. Шерсть на ее спине поднялась дыбом, и пес встал в боевую стойку, обежав Сакуру, указывая ей, в каком направлении ожидать недруга. Сакура в секунду потерявшая бдительность, обернулась, нахмурившись, понимая, что концентрация сейчас нужна ей как никогда раньше. Сердце забилось в бешеном ритме, разгоняя горячую кровь по венам, пульс отбивал ритм барабанов. Дыхание стало приглушенно тихим, каждый звук Харуно старалась уловить еще до того, как он станет отчетливо слышен, до того, как пронесется рядом с ней, сопровождаясь картинкой. Ее жизнь сейчас могла зависеть от того, как внимательно она осмотрится и как быстро сможет проанализировать ситуацию. В какой-то момент пес перестал рычать, продолжая всматриваться вглубь чащи перед собой. На секунду все притихло, даже ветерок, играющий с листьями, будто затаился, отступив от своих привычных забав. В следующую секунду из чащи листвы вылетели лезвия, с жутким свистом, направленные прямо в живую цель. Сакура была застигнута врасплох, и успела подумать лишь о том, что если сейчас она не увернется – она умрет. 6.3. Канкуро старался добраться до места, где была Сакура максимально быстро. Он бежал, бежал как никогда раньше, бежал, как преследовал когда-то Гаару. Перед глазами все плыло, сердце колотилось, отдавая в ушах эхом барабанной дроби. Ему было страшно, Канкуро готов был отдать что угодно, чтобы в мгновение ока оказаться сейчас рядом с куноичи. Сакура в опасности. Я должен ее спасти. - Где она? – рычал он, как рычала там, на поляне, собака, каждый звук вылетал из него метким лезвием, опаляя горло острой болью. Пес несся впереди, и Канкуро проклинал всех богов, себя и весь этот мир за то, что позволил этому случиться. Деревья сменялись одно за другим, сливаясь в мутную картину вокруг него, краски смешались, контуры расплывались. Мысли жужжали в его голове одна страшнее другой, живописные и яркие картины, полные красного цвета наваждением вырисовывались перед его глазами так, что джонин почти чувствовал вкус железа во рту. Песчаный понял, что он приблизился к месту боя, когда вдалеке услышал звон металла о металл. Из последних сил он прибавил темп, и свет ярким потоком оглушил его на пару мгновений. Солнце почти расцвело над его головой, окрашивая небо в последние красные оттенки, чтобы уступить их после спокойной тихой синеве. Первое, что он смог увидеть – это ее розовые волосы. - Сакура! – одними губами проговорил он, хотя был уверен, что кричит, но связки его не дали этого сделать, сохраняя полное безмолвие. Пес, добравшись до нужного места, поднял морду, и удостоверившись в окончании миссии, исчез в облаке дыма. Девушка была окружена двумя врагами, одетыми в темные одежды без каких-либо знаков принадлежности к какой-то из деревень. Все вокруг было разрушено, земля была похожа на место землетрясения там, где Сакура атаковала, недалеко от стычки лежал один труп. Предплечья и бедра девушки были окрашены ее собственной кровью, из свежих порезов сочилась алая кровь. Дерево позади нее было опалено, еще одно из деревьев, разбитое в щепки, по частям разорванное лежало рядом. Канкуро вылетел в поля боя, по пути складывая печати. Сзади него уже трещала своими челюстями кукла, бесстрастными глазами глядя на противников. Ее челюсти разомкнулись, и из ее пасти вылетели иглы тонким целенаправленным залпом. Двое неизвестных отскочили назад, их глаза встретились с Канкуро, и он увидел в них тихую притупленную ярость. Сакура в удивлении смотрела на джонина, который в мгновение оказался перед ней, слезы накатились в уголки ее глаз, но она резким движением руки стерла их, не давая себе повода для слабости. - Сукины дети, - грубо выругался один из нападающих, и, сложив печати, направил на них огненный залп. Канкуро схватил растерявшуюся Сакуру в охапку, и отскочил на несколько метров, унося ее в крону деревьев. - Канкуро! – взмолилась она, ее напуганные глаза казались ему огромными зелеными блюдцами. Он поднес указательный палец к своим губам, и оглянулся назад. Глаза его были полны ярости. Он двинул пальцами едва заметно, и Сакура услышала скрежет и крик, потерянный в звуке стали, разрезающих плоть. На месте одного из врагов из-под земли вырвалась та деревянная кукла, хватая человека в цепкие объятья, затолкнув в полость внутри себя. Одной из многочисленных рук кукла дернула в сторону второго человека. Пару кунаев достигли его, врезаясь в тело. Через мгновение его окутало облако дыма, а на его месте осталось лежать бревно. - Техника замены! – рявкнул джонин, повернув голову вперед. В тот же миг на них с чащи направились лезвия, разрезая пространство, и Канкуро был вынужден, снова схватив Сакуру в охапку, вернуться на раннее поля боя. Здесь увидеть кунаи было проще. В местности, где все было закрыто, Канкуро чувствовал себя не в своей тарелке. Шиноби встали спинами друг к другу, пытаясь охватить взглядом весь периметр. Враг мог наступить откуда угодно. Они простояли так, держа кунаи перед лицами, готовые отразить атаку, несколько секунд, которые тянулись настоящей вечностью. Канкуро чувствовал нарастающую ярость в нем, он был зол как никогда, но желание защитить Харуно заставляло его двигаться как настоящего хищника. Он внимательно, не упуская ни одну деталь, рассматривал все перед собой, не задерживая нигде взгляд. Он успел. Успел. Это самое главное. Треск впереди заставил Сакуру дернутся, она прокричала: - Сзади! «Нет! – в какую-то секунду пронеслось в его голове. – Снизу!» В эту же секунду перед Сакурой выросла тень, занеся руку держащую кунай. Девушка широко раскрыла глаза, не успев даже охнуть. Крик застрял у нее в горле. Нет! Нет! Нет! Не позволю! В следующую секунду Сакура упала вниз, увидев перед собой еще одну тень. Канкуро заслонил ее тело, и под его ногами она увидела расцветающее пятно крови. Джонин, схватив человека за руку там, где его собственную плоть пронзило лезвие, свободной рукой полоснул врага по горлу. Кровь струей хлынула вокруг, запачкав лицо Канкуро, и, вытекая, вместе с телом уносила с собой и жизнь человека. После он обмяк, как брошенная игрушка, и упал оземь. - Канкуро! – крикнула Сакура, вскакивая на ноги, и подхватывая лишающегося сил джонина. – Подожди, это царапина, я сейчас помогу тебе! На ее губах дрожала улыбка, глаза мутнели от проступивших слез. - Все будет хорошо, все будет хорошо! Она помогла Канкуро лечь, зубами снимая перчатки, и вынимая с противным булькающим звуком лезвие из его груди. Оглядев кунай, Харуно крикнула, брови поползли вверх. Вместе с кровью на кунае блестели капельки яда, отличающие черным цветом от багровой крови. Канкуро закашлял кровью, в глазах начало рябеть. - Какая ирония, - выдохнул он, глядя на куноичи, которая дрожащими руками складывала печати. Ее ладони охватило зеленое свечение, и вскоре он почувствовал ее теплые руки на месте колотой раны. – Я не умер от яда тогда, но видимо, это было суждено мне свыше. Канкуро было забавно осознавать это. Смешок болезненно вырвался из его груди. - Ты не умрешь! – прокричала Сакура. Слезы уже текли, не в силах больше сдерживать их, Харуно всхлипывала. - Я выполнил миссию. Отряд Шенкару мертв. Но я спас тебя. Голос Канкуро стал тише, тепло и силы резко покидали его тело. Голова казалась свинцовой. Тьма настигала его. Он это чувствовал. Но он был спокоен. Умиротворен. - Зачем ты вернулся, - взревела девушка, - зачем ты сделал это! Ты нужен живой, ты нужен свой деревне! Ты нужен миру шиноби! Кровь не сворачивалась, рана отказывалась затягиваться. Сакура чувствовала подступивший к горлу ком, отчаянье кружило ей голову. - В ту секунду, когда я увидел их мертвые тела, я понял, что твоя жизнь ценнее для меня всего остального в этом мире. Канкуро немощно улыбнулся. Сакура впервые за это время видела его улыбку. Джонин дрожащими пальцами дотронулся до ее влажной щеки, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности. Она так сильно закусывала губы, что прокусила их. На плоти выступили капельки крови. - Не умирай, пожалуйста! – проревела девушка. – Ты не должен умереть вот так, на моих руках. - Ты спасешь еще сотни жизней. Но пообещай мне больше так глупо не рисковать своей. - Канкуро… - Сакура продолжала плакать, в последних попытках стараясь не прекращать лечения, но все было тщетно, и они оба понимали это. - Спасибо тебе, Сакура… - прошептал джонин, и через несколько секунд его рука у ее щеки обмякла и упала наземь, подняв небольшое облако пыли. Глаза его, прежде обращенные к ней, больше никуда не глядели. Свечение на руках Сакуры не прекращалось, и она продолжала безмолвно плакать, закрывая глаза. Тело ее дрожало, ветер злостно кружил вокруг. Эпилог. Синева неба была абсолютно безоблачной, спокойной, гладкой, как натянутое полотно. Деревья продолжали шуршать своими листьями, словно перешептываясь между собой о только что увиденном. Ветер доносил им свои новости, а они, сговаривались о том, да об этом, в чарующем шуршании. Человек вышел из их тени, увидев перед собой поле битвы и двоих людей. Несколько трупов лежало поодаль от них, одеты они были в черное. Земля была вымазана кровью, здесь пахло боем, железом, страхом. Человек опасливо приближаясь, окинул взглядом людей по центру. Один из них лежал, во втором, сидящем к нему спиной, он узнал Сакуру. Ступив поспешно вперед, он увидел, как куноичи, услышав звук, резко развернувшись, держала кунай перед своим лицом. Девушка была потрёпанной, ее руки и ноги были в порезах, кровь уже запеклась, смешалась с пылью и землей. Ее глаза, дикие и заплаканные, полные усталости и жесткости, были обращены к нему. Узнав в человеке Кибу, Сакура поджала губы, взгляд ее смягчился. Заплаканная, Сакура обессиленно опустила руку, убирая кунай. Плечи ее начали вздрагивать от нового приступа слез. - Киба, - прошептала она. – Мы провалили миссию. Инузука подошел ближе, пытаясь проанализировать все увиденное, радуясь где-то глубоко тому, что куноичи была жива. Но ее вид заставлял ниндзя чувствовать какую-то тревогу. Позади него тихо и боязливо ступал Акамару. Киба оказался рядом с Сакурой, и, заглядывая через ее плечо, обнаружил там Канкуро. Глаза его были закрыты, ткань одежды на его груди была влажной и красной. Юноша не нашел, что сказать ей, когда понял. Поэтому какое-то время Киба стоял рядом с ней, и когда Сакура обессиленно замолчала, может, кончились слезы, а может быть, она понимала, что этому горю нет конца, он мягко положил ей кисть на плечо и проговорил: - Идем, Сакура. Нам нужно возвращаться. – Грустно проговорил Инузука. Акамару протяжно завыл. Их миссия была окончена.