Saudade

— Поверить не могу, что я застрял тут с обязанностями няньки.       Для Чонина было так, будто Воншик даже не пытался скрыть тот факт, что он был раздражен нахождением в паре с ним для патруля. Пару часов назад Чан позвал его в кабинет, вместе с другим волком, которого Чонин знал как Воншика. Ему было около двадцати пяти, опытный боец и тот, которого боялись многие в стае из-за его жесткого характера. Относился ли Чонин к этим людям? Черт возьми, конечно он относился. Воншик был пугающим, и молодой Оборотень знал, почему их вдвоем позвали в кабинет Чана. Он просто молился всем богам, чтобы он ошибался. Он не ошибался, потому что у Чонина не было абсолютно никакой удачи, когда дело касалось чего-то подобного. — Эм, Воншик? — Что? — огрызнулся Оборотень на Чонина, обнажив свои зубы так, будто он был какой-то угрозой. Они вместе были в одной стае, в одной семье, и Чонин подумал, что старший наводил ужасно ненужную суету вокруг совместного патрулирования. — Я просто думал, я почти ничего не знаю о тебе, хоть и я сейчас в стае вот уже несколько месяцев, и, насколько я знаю, ты почти ничего не знаешь обо мне. — И так и будет продолжаться, потому что мне действительно похуй на тебя.       Издав низкий свист, глаза Чонина слегка расширились в раздражении, пока он продолжал держать дистанцию, идя в семи шагах сзади от старшего волка. Он старался быть приятным, но у этого мудака, очевидно, были другие мысли. Хоть и не каждый был таким грубым, многие волки из его новой стаи были довольно высокомерными с ним. Не по какой-то определенной причине, кроме как, наверное, из-за того, как он был обращен, но он думал, что большинство из них будут сочувствующими в этой теме. Абсолютно нет. Это также может быть потому, что Чану пришлось убить другого волка ради него, но у него не было никакого права утверждать это. — Тогда хорошо. Не мог бы ты рассказать мне немного об этом месте? Я рос не здесь и— — Послушай, ребенок. Эта раздражающая привычка болтать, которая у тебя есть, сводит меня с ума. Я вот что тебе скажу: как насчет того, что ты пойдешь на восток, а я пойду на запад, и мы встретимся на главной улице примерно через час, прежде чем пойти обратно?       Чонин тоже не особо хотел проводить время с Воншиком из-за того, как тот себя вел, но он безусловно не хотел быть одним в обществе. Он не уходил из дома в одиночку с тех пор, как присоединился к стае, и Чонин знал, что это было для его же безопасности. Чувства Оборотней были куда лучше, чем у большинства остальных сверхъестественных существ, особенно слух и обоняние, и вот такой выход в место с кучей людей прямо после обращения может стать перегрузкой для его тела. Чан постепенно вновь знакомил его с миром путем прогулок с ним по более тихим частям города, чтобы он смог привыкнуть к людям заново и не чувствовал себя подавленно. Вот почему он и дал им с Воншиком менее населенную часть города для патрулирования, больше к раздражению старшего. Сейчас, Воншик хотел оставить его самого по себе и встретиться на наиболее оживленной улице. Чонин не сможет сделать это сам; он не справится с этим. Кроме всего этого, если он увидит демона, он не будет знать, сможет ли он сделать что-либо, чтобы искоренить его. — П-погоди. Чан сказал, что нам нужно держаться вместе несмотря ни на что. Вот почему нас, в первую очередь, поставили вместе. После того, что произошло с Уном и Дэхви, он не хотел бы, чтобы это же произошло с нами. — Единственная причина, почему тебя поставили со мной, это потому что ты слишком слаб, чтобы позаботиться о самом себе. Мне не нужен какой-то невоспитанный ребенок, который схватится за мою ногу и будет скулить, пока я буду пытаться драться, сдерживая меня, потому что он слишком напуган, чтобы убить каких-нибудь немощных демонов.       Почти что против его воли, угрожающий рык выскользнул из губ Чонина, а его собачьи клыки проросли, усилив его пугающий взгляд. — Я не слабый! Я стараюсь изо всех сил, чтобы приспособиться к тому безумию, посреди которого был брошен! Я ни о чем таком и не просил! Просто то, что я не такой агрессивный и не задира, как ты, не значит, что я слабый, ты мудак!       Чонин хотел наброситься на Воншика, пока парень лишь посмеивался над его вспышкой. Для старшего это, должно быть, было похоже на то, как волк смотрит сверху вниз на тявкающего щенка. — Знаешь что? Забудь о встрече через час. Сам сможешь найти свой путь до дома. Увидимся позже. Если ты, конечно, сможешь пережить это, — Воншик усмехнулся, уходя прочь и махая рукой в шутливой манере.       Когда Чонин начал успокаиваться, он понял, что сейчас он был один посреди улицы, которая начинала становиться битком набитой людьми, возвращающимися с работы после долгого трудного дня. Ему это не нравилось. Ему это совсем не нравилось. Когда мимо него прошли несколько человек, даже не обращая внимания на слегка трясущегося парня, дыхание Чонина начало учащаться, пока паника забиралась внутрь него.       Для него сейчас было доступно несколько вариантов выбора. Он мог изо всех сил постараться смотреть в пол по пути домой, но он был в двадцати минутах, если останется в своей человеческой форме, и он не знал, справятся ли его чувства в этим. Он также не мог обратиться посреди улицы, чтобы добраться домой побыстрее. Золотистый волк, бегущий по улицам Сеула, был бы последней новостью, о которой хотелось бы услышать. Возможность позвонить Чану и попросить его прийти и забрать тоже пробежала у него в голове, но он подумал, что это было бы слишком постыдным; будто ребенок просит родителя прийти и забрать его, потому что он слишком напуган. Плюс, как бы он ни ненавидел Воншика, он не хотел служить причиной разлада между членами стаи. Он знал, что произойдёт, если он позвонит Чану, потому что альфа крайне сильно защищал его, и если он разболтает, что Воншик оставил его одного, это, возможно, приведет к драке.       Проскользнув в скверный глухой переулок, лишенный людей, Чонин решил попытаться сориентироваться на мгновение, прежде чем предпринять попытку вернуться к стае. Он мог это сделать. Все, что ему нужно было, это поверить в себя, как это делал Чан.       И, черт возьми, он просто хотел бы игнорировать это ужасное рычание, которое раздавалось по переулку, пока он его слышал. Скользящие звуки заглушили собственное дыхание Чонина, всего лишь в нескольких шагах от него. Его внутренний волк кричал ему атаковать спрятавшуюся угрозу, которая болталась буквально за углом, но его человеческая сознательность говорила ему убираться как можно подальше от этих звуков.       Затем он услышал хныканье, то, что никто кроме него не мог разобрать, так как в округе он был единственным с повышенным слухом. Это внезапно ударило по Чонину, будто тонна кирпичей. Кто-то был в опасности, может, лицом к лицу с демоном, а он стоял тут и позволял этому происходить. Единственная причина, почему он попросил Чана позволить ему пойти на патрулирование, это то, что он мог бы помочь людям и остановить эти атаки от возникновения. Честно говоря, он думал, что у него будет партнер, принимающий в этом участие, но его не было. И опять же, он попросту не мог позволить произойти нападению на какого-то бедного человека, потому что он был слишком труслив, чтобы вмешаться.       Поэтому он шагнул несколько раз вперед, глубже в переулок, чтобы найти то, что издавало такие ужасающие звуки. Выглянув из-за мусорки, он наконец-то увидел то, чего боялся. Демон Рахаб, скользящий между мусорных пакетов на земле. То, что заставило живот Чонина скрутиться, обзор на фигуру отвратительного демона. Он выглядел и двигался буквально как ящерица, но был в разы больше. У него отсутствовала пара глаз, и он вспомнил, что Чан учил его тому, что тот полагается на запах, чтобы двигаться и чувствовать свою жертву. То, что ему не хватало глаз, он восполнял двумя ртами, в которых было множество острых зубов и клыков. Огромный тонкий хвост и раздвоенный язык источали больше всего опасности, и Чонин ни в коем случае не хотел бы приблизиться к этому, чтобы узнать, на что они способны.       Но ему нужно было, потому, что, когда он присмотрелся лучше, он заметил того, кто издавал тихий хныкающий звук ранее. Хоть он и не мог видеть чужое лицо, Чонин заметил кого-то, сидящего в мусорных мешках, которые были единственной вещью, которая помогала парню оставаться живым, так как его запах перекрывался запахом гниющего мусора. Копна черных волос была заметна так же хорошо, как и трясущиеся ноги, и Чонин знал, что ему нужно что-то сделать, или же демон вскоре направится к Примитивному.       Но опять же, Чонин не был уверен, был ли незнакомец Примитивным. Не было никаких признаков, указывающих на то, что тот был кем-то помимо Примитивного, но трясущийся сейчас на земле парень пялился прямо на демона. Проблема в том, что Примитивные не должны быть способны видеть их. Хоть Примитивные и могли видеть Нежить и их особенности, если на них не было гламура, они не должны были видеть демонов, так как они не были частью их мира, все они были созданы в Эдоме. Этот Примитивный не должен был видеть монстра перед ним, только если у него не было Фокусирования, но Чонин думал, что это есть только у сверхъестественных существ и Сумеречных охотников.       У него больше не было времени обдумывать эту тему, поскольку демон проскользнул всего лишь в нескольких шагах от парня, когда тот еще раз судорожно вздохнул. Он, кажется, не заметил Чонина, прямо как и демон, что давало ему возможность атаковать. Постаравшись изо всех сил сохранить свое лицо спрятанным, Чонин начал частично обращаться, чтобы вышли его когти и зубы. Его способности не будут такими же сильными, как если бы он обратился полностью, но прямо сейчас он не мог перевоплотиться, не было времени.       Кажется, и парень, и демон узнали о присутствии Чонина, когда Оборотень набросился на монстра и начал драть когтями его глотку. Он не был достаточно уверен, откуда исходила уверенность, но когда он учуял запах человека, что-то внутри него заколебалось, что-то, что говорило ему, что он должен защищать испуганного парня каждой клеточкой своего тела. И именно это он и делал. Он зубами рвал демоническую плоть, сплевывая какие-либо тухлые остатки, которые попадали в его рот. Прижав непослушный хвост монстра своей ногой, он замахивался и царапал значительного размера демона, пока он не перестал извиваться и не упал неподвижно. Малые демоны, такие, как Рахабы, были недостаточно умны, чтобы притворяться мертвыми, так что Чонин знал, что он выполнил свою работу и защитил все еще съеживающегося человека слева от него.       Вытерев свои грязные руки об штаны, чтобы плоть и кровь медленно сошли, Чонин начал перевоплощаться обратно в свое человеческое состояние, делая все возможное, чтобы не смотреть на человека позади него. Он не хотел, чтобы парень запомнил его лицо, на случай, если он поймет, кем был Чонин, и сможет кому-то рассказать. Но не имело значения, насколько сильно он старался скрыть себя, кажется, что не имело значения, когда он услышал еще один хнык позади себя вместе с шелестом мусора, когда чужак встал на ноги и подошел ближе, пока Чонин пытался убежать. — Ч-чонин?       Кровь Оборотня похолодела, когда он понял, что человек сзади него знал, кем он являлся. Это не был кто-то из промежутка времени после того, как он вступил в стаю Чана; он знал все их запахи, и тот, который излучался парнем позади, не был ни одним из них. Но он знал голос, и это был кто-то, кто определенно не должен был здесь быть.       Чонин аккуратно поставил одну ступню перед другой, готовый унести ноги отсюда, потому что он совершенно точно не мог повернуться и встретиться взглядами с парнем сзади. Воздух, текущий по его легким, видимо, начал сжигать его изнутри, его ноги налились свинцом, когда он попытался пошевелить ими, его руки затряслись так сильно, что он не мог ни за что ухватиться, не говоря уже о реальности. Медленно теряя свои чувства, Чонин ощутил резкую хватку на своем запястье, которая быстро развернула его, пока его лицо не оказалось в сантиметре от чужого. Когда он вблизи увидел знакомые глаза, он захотел пошатнуться и прильнуть к тому, что содержала его прошлая жизнь, но он не мог. Чан сказал ему, что он не мог. Ему нужно было отпустить. — Чонинни… о боже, это правда ты. Я знал это. Все это время, я был так уверен, что ты не мертв, и сейчас… ты здесь, — прошептал тот, лаская лицо Чонина, очевидно, не удивленный тем, что Оборотень только что разгромил ужасающего монстра прямо перед ним, пока когти и зубы деформировались в свой нормальный вид.       Он не мог дышать. Его глаза начали слезиться. Его мысли перестали быть последовательными, когда он ощутил большие пальцы, скользящие по его щекам. Ему нужно было уходить. Сейчас же.       Оттолкнув уютное прикосновение, Чонин развернулся и убежал прочь от переулка, настолько далеко, как вообще его ноги могли унести. Демоническая кровь все еще покрывала его руки и одежду, но он не обращал на неё никакого внимания. Каждая мускула в его ногах кричала ему остановиться, но он не обращал на них никакого внимания. Слыша, как его имя кричат позади, Чонин хотел остановиться и вернуться к парню, которого он оставил в холодном, сыром переулке. Но он не обращал на него никакого внимания. Все, что он должен был делать, это бежать. Быстро. Неустанно. Не оборачиваясь. Ну, именно это он и делал.

_______________

      Когда взгляд на экран заставил его зажмурить глаза, Чан сел за свой стол и напечатал что-то на ноутбуке. Он хотел создать подходящую систему, разработанную для поставленных патрулей, что давала бы каждому партнера, с которым он мог бы хорошо сработаться. Роль альфы имела свои льготы: он знал каждого до единого волка под своим попечительством, и, таким образом, тех, с кем был близок каждый из его волков. Чан почти что закончил, но он мог закончить это несколько лет назад, если бы не был в постоянных раздумьях о том, как у Чонина дела.       У него была эмоциональная связь со всеми в стае, чтобы они могли отправить ему через нее сигнал, если нуждались в этом. Если эта связь обрывалась, это значило одну единственную вещь, но все шло хорошо, пока он все еще был связан с Чонином. Ничего сомнительного не произошло с ним в его первый выход. Когда Чан проверил время, он заметил, что Чонин и Воншик могли вернуться в любую минуту, что позволило разуму Чана наконец-то расслабиться. — Фуух, слава господу, это кончилось.       Фыркнув на громкость крика Воншика, Чан закрыл свой ноутбук и начал вставать, хваля пунктуальность другого волка в возвращении с их с Чонином обхода. Чан понимал, что Воншика видели тупым и иногда грубым, но альфа доверял ему, потому что знал, что старший защитит свою семью всеми силами, которые у него есть. Он был опытным, с ясной головой и не съеживался перед лицом опасности. Вот почему он выбрал этого волка, чтобы поставить в пару с Чонином на его первый патруль. Ничего не коснется младшего Оборотня, пока рядом с ним будет Воншик.       Когда он вошел в зал, Чан закрыл нос, его волк давился гнилым запахом демонической крови, исходящим от одежды Воншика. — Боже, Воншик, ты ванну принимал с их кровью или что? Ты воняешь! — Спасибо, Капитан. Я просто хранил улицы в чистоте от этих грязных демонов, и это приветствие, которое я получил? Невероятно.       Чан фыркнул из-за клички, что ему адресовал Воншик. Некоторые другие волки брали щенков с собой на пляж несколько месяцев назад, и пара самых маленьких, две девочки, которых зовут Юна и Лиа, принесли ему капитанскую шляпу в качестве подарка. После того, как он поносил ее по дому, чтобы приглушить просьбы щенков, по дому пробежалась шутка, что его нужно звать «Капитан». — Прости, Воншик. Ты хорошо поработал. Так, где Йенни? Как он справился?       Сильный запашок тревоги перекрыл вонь демонической крови, а лицо Воншика окрасилось призрачно белым. Чану не нужно было больше времени, чтобы знать, что что-то было ужасно не то с волком, стоящим перед ним. — Он… Он не здесь? — Что ты имеешь ввиду под «он не здесь»? Он был с тобой на патруле. Почему он должен быть здесь? — воскликнул Чан, голос поднялся в громкости и высоте, когда он понял, что Воншик понятия не имел, где Чонин. — Воншик, что, черт возьми, произошло?!       Чан промаршировал вперед, лишь в нескольких шагах от другого волка, который начал понемногу съеживаться, когда альфа подошел к его месту. Для Примитивного сцена выглядела бы странной: ста восьмидесяти сантиметровый, мускулистый парень, который был окружен уверенностью, подчинялся Чану. Хоть альфа и был атлетически сложенным и мускулистым, строение его совершенно отличалось от Воншика, и он также был на сантиметров десять ниже его. — Мы… мы ссорились и я немного разозлился на него когда он нагрубил мне. Я сказал ему идти домой одному потому что… потому что не хотел нянчиться с ним.       Чан покраснел, когда толкнул Воншика к стене и в кулаке сжал его рубашку. Услышав возню, многие из стаи начали стекаться из разных комнат, чтобы посмотреть, что происходит. — Я приказал тебе следить за ним! Я сказал тебе, что он все еще нервничает из-за всего, и что он пока не готов к тому, чтобы быть в одиночестве! Сукин ты сын, как ты мог оставить щенка одного вот так посреди города, когда знал, что он все еще приспосабливается к статусу волка?!       Чан одичал, глаза вспыхнули красным, когда он секретно пригрозил феромонами, чтобы Воншик знал, что он серьезно и глубоко в дерьме. — А-альфа. Прости. Я не думал—       Ударив еще раз по стене, Чан обнажил клыки и прорычал с такой враждебностью, что заставил даже всех тех, кто не был втянут в драку, стать кроткими и пассивными. Уши Воншика проросли от шока из-за вспышки Чана, и сейчас лежали на голове, что было четким знаком сожаления и подчинения. — Ты пиздецки прав, что ты не думал. Тебе лучше надеяться, что он в порядке, или я клянусь… Съеби с глаз моих, — прорычал Чан, когда отпустил перед чужой рубашки и начал шествовать по направлению к двери.       Альфа мог слышать Воншика, кричащего имя в попытках извиниться и сказать, что он пойдет с ним на поиски, но Чан не хотел это слышать. Он даже не хотел смотреть на Воншика прямо сейчас. Все, что пробегало у него в голове, это были поиски Чонина. Это все, что имело значение. Чан пообещал хранить Чонина в безопасности, но он не особо хорошо выполнял свою работу.       Остановившись у шкафа перед главным входом, Чан схватил сумку с его именем на ней, бросив ее на пол перед собой. У каждого в группе был рюкзак в шкафу на экстренный случай, и Чан определенно мог назвать это экстренным случаем. Внутри была сменная одежда, аптечка первой помощи и немного еды и воды. Он не знал, понадобится ли ему что-либо из этого, но он надеялся, что нет.       Чан начал сдирать с себя собственную одежду и запихивать ее внутрь сумки рядом с чистым набором. После того, как он закончил, он открыл переднюю дверь и медленно начал превращаться в свою волчью форму. Трансформация была для него детской игрой в данный период, и приносила намного меньше боли, чем в первый раз, когда он прикладывал к этому силу. Тем не менее, его кости затрещали, когда суставы сдвинулись и уступили место его новой форме. Серебристая шерсть проросла из каждого кусочка его тела, когда выросли его хвост и уши. Золотые цепи, которые он вплетал в волосы человеком, остались в его новой форме; щенки всегда делали ему комплименты по поводу них, говоря, что они симпатично выглядят, несмотря на серебряные нити.       Позволив своим чувствам обостриться, Чан зажал сумку с его вещами меж зубов и выскочил за дверь быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Его волк прорычал, думая о том, что могло произойти с Чонином, пусть альфа и знал, что он все еще жив через их связь. Ему нужно было найти его и ему нужно было найти его сейчас же.

_______________

      Стараясь отличить разные ароматы, которые перебивали его, пока он пытался определить местоположение Чонина, Чан начал перепрыгивать и перескакивать через бревна и древесные корни, которые вставали у него на пути.       После становления альфой своей стаи, он решил, что наиболее подходящим местом для поселения будет где-нибудь, где и скрытно, и свободно. Он выбрал лес на окраине города, где-то, где обычно не появлялись Примитивные. Это давало им свободу, в которой они нуждались, чтобы быть теми, кем они являются. Они могли свободно обращаться и бегать по лесу тогда, когда им хотелось, не заботясь об участи быть обнаруженными. Они построили дом, довольно большой, чтобы они все могли там жить и иметь достаточно места, чтобы еще больше волков могло присоединиться к стае, что они и делали, и разместили вокруг него гламур, чтобы он не был виден для Примитивных, если они настолько далеко зайдут в лес.       Изо всех сил стараясь держаться за запах щенка, Чан опустил нос на землю и мгновенно был награжден ароматом Чонина, сильным и не слишком отдаленным. Почувствовав грязь, сдвинувшуюся под его лапами, альфа отправился по направлению туда, где он знал, что найдет молодого волка.       Это заняло лишь каких-то пару минут, прежде чем Чан пришел к тому, что искал, но был немного шокирован тем, что увидел Чонина не в его человеческой форме. Под высоким дубом, стоящим в тени, был небольшой песчаный волк, хныкающий, с ушами, прижатыми к обеим сторонам его головы.       Чувствуя, что его сердце само собой успокаивается от вида младшего, Чан начал продвигаться вперед, остановившись, когда ветка хрустнула под его весом, и от Чонина послышалось агрессивное рычание. Чан тут же понял, что Чонин больше не был под контролем и позволил своему волку взять верх, чтобы защититься от того, что заставило его обратиться.       Попытавшись испустить успокаивающие феромоны, чтобы усмирить младшего и дать ему знать, что его альфа был тут для помощи, Чан медленно начал обратно обращаться, хватая чистые джинсы из сумки и проскальзывая в них. Большинство волков наверняка бы сказали ему остаться в своем зверином облике, чтобы его положение альфы давило на Чонина, чтобы тот с легкостью подчинился, но Чан не хотел этого. Он знал, что Чонину все еще было более комфортно в окружении людей, чем волков, пусть он и был одним из них, и Чан хотел сделать все, что мог, чтобы заставить младшего чувствовать себя лучше. — Хэй, Йенни. Это просто я, хорошо? — убедил Чан, когда понизил голос и шагнул ближе к трясущемуся волку. Он никогда не использовал свой тон альфы на испуганных волках, только на некоторых неконтролируемых, и Чонин на данный момент относился к первой категории.       Когда Чан скользнул ближе к младшему, он вытянул руку, чтобы прикоснуться к голове Чонина, но отпрянул, когда тот огрызнулся на него, предупреждая, что пытаться вновь не стоит. Но Чан упорствовал, опустившись, чтобы посмотреть Чонину в глаза, продолжая выделять успокаивающую эссенцию и пытаясь разместить свою руку на верхушке головы молодого волка еще раз. В этот раз Чонин содрогнулся, но, похоже, понял, что Чан лишь пытался помочь ему.       Ободряющие слова и мягкие прикосновения медленно позволили чувствам Чонина стать более ясными, когда он снова отвоевал свою человечность и начал льнуть к пальцам Чана, пока старший продолжительно гладил его по ушам. Вой прозвенел по уединенному лесу, прежде чем Чонин постепенно обратился обратно. С усталостью, сковавшей его, он разрешил своей голой груди упасть на Чанову, и старший волк накинул на его плечи куртку, которую носил до этого, надеясь, что запах, впитавшийся в нее, еще сильнее успокоит младшего.       Чонин уткнулся носом в основание шеи Чана, вдыхая аромат старшего и чувствуя, что защищенность его тела, что окружала его, слабеет из-за этого. — Аль… Альфа… Прости…       Чонин уже начал отключаться в руках Чана, физически и ментально устав от всего, что произошло с ним за день. — Нет, Йенни, тебе не нужно извиняться, ты слышишь меня? Я сейчас с тобой, не нужно беспокоиться. Ты в безопасности со мной, — пообещал Чан, уткнувшись носом в волосы Чонина и еще крепче обняв дрожащего щенка. — Хочешь сейчас домой?       Все, что получил Чан, это крошечный сонный кивок в ответ, прежде чем он поднял младшего в свадебном стиле и начал нести его домой для достаточно заслуженного отдыха. Помимо всего этого, Чан найдет более детальное объяснение того, что пошло не так.

_______________

      Скинув с плеч свою сумку, полную экстренных вещей, на пол, Чан попросил одного из парней, которые прибежали к двери, чтобы встретить его, положить ее обратно в шкаф. Он мягко ответил на взволнованные выкрики своей стаи, когда они положили глаз на частично одетого парня в руках Чана, который оставался спящим, несмотря на суматоху. Он сказал им не волноваться, что Чонин в порядке, и чтобы они возвращались к тому, чем занимались. Воншик промелькнул перед глазами Чана, встревоженный волк пытался высмотреть состояние Чонина с проблеском чистого ужаса в глазах. Когда он сцепился взглядами с Чаном, альфа безмолвно сказал ему, что разберется с ним позже, на что Воншик лишь кивнул, прежде чем опустить голову.       Чан аккуратно толкнул дверь в комнату Чонина ногой, споткнувшись из-за того, что его ноги неустойчиво дрожали. Чонин мог быть меньше и легче, чем Чан, но он все еще был достаточно увесистой ношей почти двадцать минут, так как Чан не смог бы принести его обратно в его волчьей форме. Наконец-то добравшись до кровати, Чан нежно опустил голову Чонина на подушку, разместив его ноги на лежанке и накрыв его одеялом.       Пробежав пальцами через волосы младшего, Чан осмотрел комнату, которая была дана Чонину четыре месяца назад, когда тот переехал. По мнению Чана, тут не было чего-то такого, что сигнализировало о том, что эта комната вообще кому-то принадлежит. Все выглядело почти так же, как было на момент переезда Чонина, не считая нескольких книг, его портфеля в углу комнаты и одетого плюшевого медвежонка, который сейчас располагался рядом с головой младшего. — Чан?       Выдернув себя из нежелательных мыслей, Чан вернул свой взгляд на Чонина, когда младший сонно моргнул и потер глаза своим кулаком. — Хэй, Йенни. Как ты себя чувствуешь? — Отлично. Прости, что тебе пришлось прийти и забрать меня.       Некомфортное чувство в его груди, как и сердце, надломилось из-за невнятных слов Чонина, что заставило Чана захотеть укутать младшего еще сильнее, чем он был сейчас. — Я всегда приду за тобой, Йенни. Где бы ты ни был, я всегда помогу. В любом случае, почему ты был вот так посреди леса? Что такое заставило тебя обратиться?       Чонин, видимо, на мгновение задумался, прежде чем начать заметно трястись, и Чан знал, что ему нужно среагировать до того, как мальчик вновь потеряет чувства. — Эй, эй, ничего такого, Йенни. Тебе не нужно чего-то бояться. Ну же, щеночек. Расскажи, что произошло, — успокаивающе проговорил Чан, придвинувшись ближе к Чонину, чтобы сфокусировать глаза Чонина на себе. — Я… Я был один потому что…       Чан подумал, что было заметным то, что Чонин все еще пытался выстроить все так, что Воншик не взвелся и не бросил его в центре города, хоть Чан и ясно сказал ему следить за Чонином. Похоже, вот что значило быть в стае для Чонина, не крысить на свою семью, даже если они сделали что-то не то, но Чану нужно было выудить эту мысль из головы Чонина побыстрее, потому что если кто-то ранил его или подверг опасности, Чану нужно было знать об этом. — Потому что Воншик избавился от тебя, верно? Я знаю, Йенни, он рассказал мне.       Чонин из-за этого замер, но это, кажется, дало ему храбрости продолжить свою историю, когда он понял, что был не единственным, кто говорил о том, что сделал Воншик. — Прежде чем я начал идти обратно, я услышал что-то в переулке, где я был. Когда я проверил, увидел демона Рахаба и он, видимо, загнал в угол Примитивного.       Благодаря свои удачливые звезды за то, что Чонин не был ранен монстром, пока был один, Чан испустил рваный вздох, но призвал младшего продолжить. — Я не смог позволить ранить человека, поэтому атаковал его. Это заняло некоторое время, но в какой-то момент я его убил.       Сейчас Чан знал, что это не было главным смыслом истории, но когда он услышал, что Чонин справился с устранением демона Рахаба полностью сам, он не смог сдержать гордость за младшего Оборотня. Демоны Рахабы ни в коем случае не были слабыми, и осознание того, что совесть Чонина подтолкнула его спасти другого человека, даже если это означало подвергнуть себя опасности, просто заставило грудь Чана вздуться от гордости. — Хотя там было кое-что странное. Прежде чем я атаковал, мне показалось, что Примитивный пялился прямо на демона, но это же невозможно, верно? Они не должны их видеть. — Это не совсем невозможно, Йенни. Примерно у одного из миллиона Примитивных есть Фокусирование, как у нас. Это чрезвычайно редко, но если у них есть какая-либо сверхъестественная линия рода, даже если очень древняя, тогда это может произойти. Плюс, если твой нос сказал тебе, что человек — Примитивный, значит ты должен ему довериться.       Чонин кивнул на логику, удивленный новой информацией, но когда он обдумал это еще раз, он убедился, что в человеческом запахе не было никаких знаков, указывающих на то, что это был не Примитивный. — Но ничего из этого не заставило меня обратиться. Я уже почти убежал после того, как узнал, что Примитивный в безопасности, но… он позвал меня. Он позвал меня по имени. Он знает меня… а я знаю его.       Это заставило сердце Чана остановиться на секунду. Судя по тому, что он знал, не было никаких Примитивных, с которыми Чонин был знаком после того, как обратился, поэтому если и какой-то Примитивный знал его по имени, это значило только то, что они принадлежали той жизни, которую Чонин оставил позади, когда присоединился к стае. — Кто это, Йенни? — Его зовут Едам, — прошептал Чонин с грустным блеском, покрывающим его глаза. — Он был моим лучшим другом, пока мы росли вместе в Пусане. Я не знаю, почему он был там. Он не должен был.       Чан прикусил свою губу, думая о том, что это могло принести куда больше проблем, но он ничего такого не сказал Чонину, не желая еще больше расстраивать младшего. — Я понял. И ты ничего не сказал ему? Ты обратился там? Он тебя видел? — Нет, я ничего не сказал. Я обратился только частично, чтобы убить демона, а потом перевоплотился обратно прямо перед тем, как убежать. Я не обратился полностью, пока не достиг края леса, я думаю. Но да, он видел, как я убил демона. Прости, Чан.       Если что-то было бы не сделано с этим Примитивным, в конечном итоге он мог разболтать много секретов, которые не могли знаться в их мире. Чан начал представлять, каковы шансы того, что Чонин наткнулся на одного из примерно пяти человек на всю страну с Фокусированием. Не только это, этот Примитивный, которого он спас, был его лучшим другом. Чан иногда безусловно ненавидел совпадения. — Нет, нет, Йенни. Это не твоя ошибка. Я правда горжусь тем, что ты вот так защитил кого-то. Я всегда знал, что у тебя золотое сердце, щеночек, — улыбнулся Чан, продолжая толкать свои пальцы в волосы Чонина. — Мы поговорим чуть больше об этом завтра, окей?       Чан выждал момент, когда его намек будет понят, но когда он начал вставать, он почувствовал слабую хватку на своем запястье, действие, которое сказало ему, что младший пока не был готов расставаться с ним. — Не мог бы ты остаться на еще несколько минут?       Признаться честно, слабый перед Чониновыми, уж не подобрать лучшего каламбура, «щенячьими глазками», Чан кивнул, взяв младшего за руку, но на кровать обратно не сел, на случай, если Чонин решит отключиться посреди их разговора. — Как ты узнал Сумеречных охотников и лидера Магов, которых мы встретили в тот день?       Он понял, что этот вопрос назрел после того, как он взаимодействовал с ними на совещании. Чонин всегда был любопытной персоной, и эта определенная тема, очевидно, от других не отличалась. — Мы друзья с Чанбином и Джисоном, двумя младшими Сумеречными охотниками. Я встретил Минхо чуть раньше первого совещания, так как я нуждался в его помощи несколько раз, он тоже хороший друг. И еще я знаю Хёнджина, главу Сеульского клана Вампиров. И, эм, глава Академии, Гюхун, был моим партнером.       У Чана глаза были четко направлены на их сцепленные руки, но он не пропустил то, как брови Чонина подскочили в удивлении, не то, чтобы он мог осуждать его. — Твоим партнером? Я не видел на нем метки укуса. — Нет, мы никогда не заходили так далеко, чтобы закрепить это. Мы просто называли друг друга партнерами с тех пор, как… забей. Мы были в отношениях некоторое время, но он закончил их около семи месяцев назад.       Не важно, как сильно он старался, Чан все равно не мог сказать что-то подобное с улыбкой на лице. Это был вид раны, которая никогда не заживала, и не имело значения, как сильно бы он хотел сделать вид, что оно лечилось. Это бы все равно не помогло соврать Чонину. Младший не был глупым, и смог запросто уловить малейшее изменение в поведении Чана, когда тот заговорил о Гюхуне и о том, что было между ними. — Аа, понимаю. Ну, надеюсь, что тоже смогу с ними подружиться. Я уже начал немного переписываться с Сынмином. — Сынмином? — Ага, помнишь парня, с которым я говорил на совещании, с красными волосами?       Чан впомнил, что Чонин подбежал к нему после совещания и взволнованно рассказал ему на прыгающих ногах о том, что завел нового друга. Он был довольно-таки рад, что Сумеречный охотник сделал шаг с протянутой рукой к Чонину, так как знал, что младший бы никогда этого сам не сделал. За этим стояло немного скептицизма, но у него не было ни малейшего понятия о том, кем был этот Сумеречный охотник, но сейчас он думал о том, что слышал это имя раньше, когда оставался в Академии. — Ох, погоди. Это был Сынмин? Я помню, что Сони говорил о нем. Они наконец-то вернули его, хах? Удивлен, что это произошло.       Пусть Чан и желал, чтобы Чонину стало легче в его стае и чтобы он нашел друзей сначала в ней, он знал, что может доверить Сумеречному охотнику заботу о нем, если тот хотел начать дружеские отношения там. В любом случае, он мог доверять многим из них. — Чан? — Да, Йенни? — Ты сказал, что Гюхун расстался с тобой?       Чан мрачно кивнул, воображая то, к чему Чонин хочет привести этой чередой странных вопросов. — Хотел ли ты закончить ваши с ним отношения?       Немного замешкавшись, потому что вопрос действительно застал его врасплох, Чан попытался остаться спокойным и дать прямой ответ. Он всегда говорил Чонину, что тот не должен стараться прятать от него что-либо, и, в подобного рода взаимоотношениях, альфа чувствовал нужду в том, чтобы отплатить той же монетой младшему. — Нет, Йенни, не в тот момент. — Тогда ты все еще любил его?       Чан действительно предпочел бы выбежать из комнаты вместо того, чтобы продолжать отвечать на эти вопросы, но если Чонин собирается продолжить посещать Академию, он все равно услышит это от кого-нибудь еще, поэтому он лишь кивнул головой, чтобы ответить на вопрос младшего. Он уже видел, как Чонин начинает закрывать глаза, а хватка за его пальцы начала слабеть, усталость вполне могла позволить его языку стать слишком распущенным, задающим вопросы, которые он не должен был в этом состоянии сознания. — А сейчас ты все еще его любишь?       Атмосфера слегка поменялась, пока комната все еще оставалась в тишине, Чонин устало открыл глаза, чтобы попытаться увидеть, почему Чан не отвечал на его вопрос. Он мог почти что чувствовать противоречие, которое само о себе давало знать через черты лица старшего волка. И только он подумал, что тот собирается ответить, Чан заметно вернулся в реальность и выдавил улыбку на лице. — Иди спать, Йенни. После сегодняшнего дня тебе нужно отдохнуть.       Увидев, как младший кивнул, пока сворачивался в постели под одеялом, Чан почувствовал благодарность за то, что Чонин не давил на него с ответом на этот конкретный вопрос, потому что, если быть честным, он больше не знал не него ответ. — Чан? — Да?       Альфа остановился и подошел к сонному младшему, у которого из-под горы одеял виднелось только лицо, проигрывающему битву со сном, который пришел забрать его. — Люблю тебя… — Тоже люблю тебя, щеночек.