Saudade

      Хёнджин не нервничал. Совершенно нет. Не из-за чего было нервничать, так почему он должен был нервничать?       Он и не был таким.       Он не нервничал.       Он не нервничал. Он не нервничал. Он не нервничал. Он не нервничал. Он не нервничал. — Хёнджин! Ты мог бы, пожалуйста, расслабиться? — Мне не нужно расслабляться. Я не нервничаю. — Ага.       Судя по недоверчивой усмешке Минхо Хёнджин понял, что его лжи не совсем удалось преодолеть его непреднамеренные порывы, то, как его язык постоянно пробегал по клыкам, красноречивый признак того, что он действительно нервничал. — Хёнджинни, я уже говорил тебе, что ты не обязан это делать. Это просто предложение, которое я выдвинул.       Минхо позвонил ему вчера днем, когда он так лениво бездельничал в своем отеле, поскольку на самом деле просто позволил своему клану управлять этим местом самостоятельно. Они держали все под контролем и без него, но он не мог отрицать, что ему нравилось сидеть в приемной и наблюдать за тем, как мир проходит мимо.       Его бизнес был открыт для всех, как для Нежити, так и для Примитивных, поскольку он действительно не мог отказать людям, не объяснив, что он вроде как создал это место как убежище для странствующей Нежити. Не то чтобы у него никогда не было никаких проблем. Всем из Сумеречного мира, остановившимся в его отеле, было сказано о том факте, что им придется не высовываться в местах общего пользования, но в пределах своих апартаментов они могут быть настолько свободны, насколько захотят.       Другая сторона его заведения заключалась в том, чтобы помочь Нежити, которой повезло, восстановиться и оправиться от любых неприятностей, выпавших на ее долю, предлагая ей небольшую работу в самом отеле или направляя ее в кланы и стаи на случай, если они заблудились и оказались сами по себе, без чьего-либо руководства. Он знал, что Хонджун гордился бы им за это, и это было наименьшее, что Хёнджин мог сделать, чтобы отплатить за доброту своего старого друга, который помог ему побороть собственных демонов и найти новый дом.       Хёнджин откинулся в кресле, наблюдая, как два щенка Оборотней гоняются друг за другом по вестибюлю, очень счастливо смеясь, пока их отец пытался зарегистрировать их. Судя по всему, он не мог быть намного старше Гюхуна, и казалось, что бедняга был на волоске от психического срыва.       Когда Джинён, один из клана Хёнджина и его самых доверенных друзей, бесплатно поселил отца в трехместный номер, пока мужчина не сможет встать на ноги, уставший джентльмен начал рассказывать администратору причину своего подавленного состояния. Это началось, когда он вступил в брак с молодой женщиной, которую его родители не одобряли, фактически отрекшись от него и семьи, которую они создали.       Довольно трагично, что лунной ночью супруга молодого человека сменила окружение, чтобы позволить себе некоторую свободу, поскольку в последнее время у нее был сильный стресс на работе. Она отправилась в близлежащий лес, высвободилась и побежала по упавшим обломкам деревьев, несомненно, в своей стихии и чувствуя, как сила струится по ее костям от света луны над головой.       И тогда охотники нашли ее.       После этого Хёнджину не хотелось слушать остальную часть истории. Это фактически оставило мужчину в ужасной безнадежности без своей пары, без работы, с двумя щенками в возрасте до пяти лет, о которых нужно было заботиться, и без семьи, к которой можно было бы вернуться. Среди неглубоких вдохов Хёнджин услышал полный печали голос мужчины, когда он пробормотал, что не знает, как он должен жить дальше без любви всей его жизни рядом с ним. Это было ужасно душераздирающе, и Хёнджин просто не мог представить, какую боль, должно быть, испытывает бедняга прямо сейчас, когда связь между ним и его парой так внезапно оборвалась.       Загнав тяжелую жалость обратно в свою грудь, Хёнджин жестом пригласил двух щенков подойти к нему. Хотя сначала оба выглядели нерешительными, так как они не получили одобрения своего отца, два мальчика оказались рядом с Хёнджином, уставившись на него ярко-голубыми глазами и пытливыми взглядами. — Эй, ребятня. Я хочу заключить с вами одну сделку.       Тихо прошептав, Хёнджин подавил смех, когда лица двух мальчиков озарились, услышав, что они получат бесплатный десерт после ужина сегодня вечером, если сделают, как он попросил. Щенки дали Вампиру пять, прежде чем побежать обратно к своему отцу, дергая его за пальто как раз в тот момент, когда он закончил с Джинёном, который вручил ему ключи от спальни. Они жестом попросили своего отца наклониться к ним, мужчина сделал это, прежде чем оба мальчика поцеловали его в щеки, надежно обвив руками его шею. — Мы очень любим тебя, Папа. Пожалуйста, не забывай это. — Мама тоже, даже если она больше не с нами. Она всегда присматривает за нами и я знаю, что она супер-дупер гордится тобой.       Прижав своих малышей к груди, мужчина совершенно сломался, прошептав, что он постарается сделать для них лучшее, что он всегда будет лелеять их и что их мать никогда не оставит их, сколько бы времени ни прошло.       Когда они поднимались по парадной лестнице, два Щенка оглянулись на Хёнджина, Вампир поднял им два больших пальца с мягкой улыбкой, поскольку они довольно успешно выполнили свою миссию. «Убедитесь, что ваш папа знает, как сильно вы его любите. Сейчас у него непростые времена, и я знаю, что людям всегда становится легче, когда мы говорим им, как много они для нас значат. С этого момента тоже сообщайте ему об этом как можно чаще, хорошо? Вы, ребята, нужны ему сейчас больше, чем когда-либо.»       Потому что никто из нас не знает, когда у нас могут отнять тех, кто нам дорог.       Конечно, Хёнджин не передал последнюю часть своих мыслей мальчикам, но он знал по опыту, что это была неумолимая правда и причина, по которой ему нужно было, чтобы Щенки дали их отцу понять, что он делает хорошую работу. Легкая улыбка, нарисованная на лице мужчины, когда он держал своих сыновей за руки, пока они шли в свою комнату, дала Хёнджину понять, что это, несомненно, займет некоторое время, но он постепенно начнет выздоравливать, даже если это будет изнурительное и обременительное путешествие.       Именно в этот момент телефон Хёнджина зазвонил, и шелковистый голос Минхо на другом конце провода спросил его, как у него дела. — Хорошо, Мин. Все нормально? Ты что-нибудь нашел? — Нет, не особо, но что-то ударило по мне прошлым вечером после того, как я лёг в кровать. Ты помнишь, как был там, в ту ночь десять лет назад?       Как будто Хёнджину когда-нибудь удастся забыть это. Это была одна из самых ужасных вещей, которые ему когда-либо удавалось пережить, сцена, сравнимая с полем боя, на котором он был вынужден сражаться и которое в конечном счете унесло его жизнь. После его ответа Минхо мягким голосом, что он это помнил, Маг несколько секунд помолчал, прежде чем заговорить снова. — Я подумал, а что, если я тщательно рассмотрю твои воспоминания о том вечере, чтобы попытаться получить лучший вид на то, что ты мог пропустить?       Хёнджин знал, что, по сути, сделал бы Минхо, если бы он проверил свои воспоминания об этом злодеянии. В отличие от заклинания, которое использовал Маг, чтобы попытаться выяснить, были ли заблокированы воспоминания Сынмина, Минхо получил бы полный доступ к сознанию Хёнджина, сосредоточившись только на той ночи в частности. Как только он запечатлеет воспоминания о том точном времени, Минхо сможет увидеть, что делал Хёнджин во время атаки, как будто он сам смотрел глазами Вампира. Он не сможет увидеть ничего, чего не видел Хёнджин, но он будет в состоянии сосредоточиться на всем, что старший, возможно, не счел важным или что прошло мимо него в мгновение ока.       Он пытался вспомнить ту ночь в частности сам, но когда в его голове не было ничего, кроме вихря действий, в данный момент не было ничего особенного, что выделялось бы, и это именно то, что он уже сказал Минхо, Чану и Гюхуну. — Хмм, предполагаю, что это будет неплохо. Я же ничего не почувствую, верно?       Это было не то, с чем ему приходилось сталкиваться раньше, но Хёнджин действительно не слишком благосклонно относился к тому, чтобы кто-то, даже Минхо, копался в его голове. Были вещи, которые он никогда никому не хотел показывать, вещи, которые были особенными для него, другие, на которые, как он знал, было бы страшно смотреть любому, но Хёнджин знал, что это может быть чем-то, чем он мог бы поспособствовать, помогая выяснить, что произошло в прошлом, что случилось с Сынмином. — Пока ты под моим заклинанием, ты сможешь видеть, что я вижу в твоей голове и это может ощущаться немного странно, поскольку я внутри твоей головы с тобой, но это не больно, Хёнджинни. Даю слово. — Ок. Хочешь, чтобы я пришел к тебе или…?       Вот так Хёнджин обнаружил, что сидит на диване Минхо с полным стаканом в руках, ожидая, когда Маг закончит приготовления к заклинанию. — Хёнджин, я клянусь, тебе не о чем волноваться. Ты правда просто будешь видеть то, что уже видел тем вечером. Попытайся сфокусироваться и посмотреть вокруг. Может мы и не найдем ничего, но это нормально. В любом случае, попытка не пытка.       Вернув кровь в свой стакан, понимая, что его слишком тошнит, чтобы что-либо есть прямо сейчас, Хёнджин вежливо сложил руки на коленях, чтобы показать, что он доверяет Минхо. Это не было действием, чтобы скрыть, как слегка дрожали его руки. — Хорошо, Мин. Давай сделаем это.       Получив добро, Минхо подтащил стул перед Хёнджином, положив указательные пальцы по обе стороны от висков Вампира и закрыв свои собственные глаза, жестом указывая Хёнджину сделать то же самое.       Хёнджин знал, что Минхо был одним из самых искусных Магов не только в Корее, но и в мире, не было ничего, чего бы он ему не доверил, и это было бы чертовски намного проще, чем пытаться получить доступ к воспоминаниям Сынмина. Чувствуя, как на него накатывает странное чувство спокойствия, которое расслабило его нервы, Хёнджин позволил всей жесткости покинуть его тело, оставляя себя в умелых руках Минхо.       После того, как он закрыл глаза, чернота за его веками внезапно вспыхнула цветом, предупреждая его о том, что магия Минхо начала действовать. Сначала все было запутано, образы и лица проносились вихрем, но Хёнджин вспомнил, как Минхо говорил ему, что он должен попытаться сосредоточиться на кануне Рождества, который они искали, чтобы перед глазами Минхо не всплыли нежелательные воспоминания, которые Вампир не хотел, чтобы он видел. С этой мыслью Хёнджин позволил своим воспоминаниям вернуться к той роковой ночи, изо всех сил стараясь представить это, и потребовалась всего секунда, прежде чем его жужжащие мысли очень резко остановились, позволив Хёнджину взглянуть на разрушение, свидетелем которого он был десять лет назад, как будто он стоял там снова в ту же самую ночь.       Дело было не только в зрелищах, которые захватили его, но и во всех других его чувствах, которые были вновь обострены. Крики ни в чем не повинных мирных жителей пронзали его уши, как гвозди по классной доске. Гниющая, отвратительная плоть от тел, сжигаемых окружающим его пламенем, донеслась до него и заставила его неосознанно подавиться. Вздохи ужаса слетели с его губ, не только от того, что происходило перед ним, но и от страха. Страх пытаться контролировать себя, когда кровь мертвых свободно текла по улицам. Это была монументальная задача, но Вампир знал, что он должен оставаться в здравом уме, если он собирался принести какую-либо пользу раненым, пытающимся убежать от безумия.       Несмотря на то, что его сознание вернулось к той ночи, его способности в отношении движений отсутствовали. Как и сказал Минхо, они могли видеть только то, чему Хёнджин был свидетелем в ту ночь, и ничего больше. Даже в этом случае, возможно, было бы достаточно, если бы они смогли найти всего одну или две детали, которые Вампир не заметил в первый раз.       Хёнджин уже знал, что его прежнее «я» было подавлено, но он также знал, что ему удалось дожить до конца той ночи без каких-либо неприятностей с его стороны. Посмотрев налево, а затем направо, Хёнджин увидел, как он бежит вперед, помогая двум молодым Примитивным женщинам подняться с земли, прежде чем их могли растоптать люди, сопровождая их к каким-то медикам, которые были поблизости.       Так продолжалось некоторое время, пока Хёнджин пытался помочь такому количеству людей, которому только мог. Несколько Вампиров, которые не были частью его клана, были захвачены прямо рядом со взрывом, очевидно, не умерли от него, но получили несколько серьезных травм, которые, без сомнения, были болезненными и потребовалось бы много времени, чтобы залечить их самостоятельно без посторонней помощи. Он быстро подбежал к ним, сообщив адрес своего отеля и как они могли бы найти там убежище и медицинскую помощь. Сказав тысячу слов благодарности, трое мальчиков убежали, а Хёнджин позвонил Субину, чтобы сказать ему, что к ним прибудут гости и что именно произошло.       Минхо продолжал копаться в воспоминаниях Вампира, вплоть до самого следующего дня, когда Хёнджин наконец вернулся в свой гостиничный номер, только для того, чтобы рухнуть на кровать в приступе слез из-за усталости и сердечной боли, но именно на этом его воспоминания закончились, тьма вернулась и дала Хёнджину понять, что он мог наконец открыть глаза.       Даже заново пережив всё событие, Хёнджин так и не смог увидеть ничего важного, что могло бы насторожить его о чем-то сомнительном, поскольку он не искал этого прямо в ту ночь, о которой идет речь. Было неприятно осознавать, что, несмотря на то, что он был одним из единственных людей, которые могли бы внести свой вклад таким специфическим образом, он был не очень полезен. По крайней мере, так он думал.       Как раз перед тем, как его глаза открылись, он услышал торопливые шаги, быстро убегающие от него, только для того, чтобы увидеть пустое кресло Минхо, когда он вышел из своей собственной головы. Ему это казалось странным, пока он не услышал явные признаки того, что Мага сильно вырвало в кухонную раковину, звук, заставивший Вампира поморщиться, когда ему абсолютно не понравилась сама идея быть больным, поскольку он больше не мог заразиться никакими человеческими болезнями. Тем не менее, он знал, что его друг был в таком состоянии только из-за него, из-за того, чему он был свидетелем в своих воспоминаниях, и подошел к нему, успокаивающе потирая спину, пытаясь отвести глаза от Мага, постоянно изливающего свои внутренности. Это продолжалось еще несколько секунд, прежде чем Минхо открыл кран, смыл все улики и вытер рот бумажным полотенцем. — Прости, Хёнджинни. — Нет, нет, это нормально, Мин. Ты в порядке?       Маг жестко покачал головой, держась за столешницу, чтобы не упасть, когда он попытался куда-нибудь сесть, но его ноги подкосились, и если бы Хёнджин не поймал его, Минхо был бы смятым мячом на земле. Обняв Вампира за плечо, когда сильная рука обняла его за талию, Минхо в конце концов устроился за обеденным столом со стаканом молока и шоколадным батончиком в руке, любезно предоставленными Хёнджином, чтобы попытаться стабилизировать уровень сахара в крови. — Тебе хоть немного лучше, Мин? — Ага, спасибо. Просто… блять. Посмотрев все твои воспоминания и увидев все, что произошло тем вечером… как кто-либо мог спровоцировать что-то подобное? Это было ужасно. Столько крови– — Окей, окей, — прервал Хёнджин, видя, как лицо Минхо начинает приобретать более зеленый оттенок, пока он продолжал вспоминать то, что видел в голове Хёнджина.       Они сидели в тишине, пока Маг пытался собраться с мыслями, тиканье старинных напольных часов, которые стояли в углу комнаты, было единственным, что нарушало тишину. Постукивая кончиками пальцев по столу из красного дерева, пока он снова перебирал свои воспоминания о той ночи, Хёнджин действительно не мог затронуть ничего важного. — Кажется, это было немного потерей времени, да? Я ничего такого не увидел, что могло бы быть для нас полезным, — Хёнджин сонно зевнул, досадуя на себя за то, что не мог дать своим друзьям никаких ответов, хоть и на самом деле он ничего не мог с этим поделать. — Не особо.       Хёнджин поднял голову, чтобы посмотреть на Минхо, будучи счастливым увидеть, что лицо Мага вернулось к своему обычному виду. Хмурого взгляда, однако, раньше не было, но, похоже, это был не гнев, а понимание и раздражение. — Что ты имеешь ввиду, Мин? — Было сложно отвлечь мое внимание от того, что ты делал той ночью, но я был уверен, что ты сфокусируешься на этом. Поэтому я постарался посмотреть за задний план, на людей, сбегающих оттуда, и там был кое-кто, кого я узнал.       Подойдя к книжному шкафу у двери, Минхо пролистал папки, расположенные там, прежде чем вытащить одну и бросить на стол в сторону Хёнджина. Когда он приземлился, из него выпало несколько фотографий людей, большинство из которых Вампир не узнал, но он наверняка мог видеть руны, украшающие их тела. — Эта папка со всеми активными членами Клэйва.       Хёнджин вздрогнул от этого, не только потому, что он был уверен, что Минхо собирался сказать ему, что один из членов Клэйва был там той ночью, но, на самом деле, он был уверен, что Высший Маг Сеула не должен был вести записи о Сумеречных охотниках, особенно о тех, кто занимает такое высокое положение, в потайной папке в его столовой. Это было нарушением техники безопасности и протокола, но Минхо просто пожал плечами, показывая, что ему все равно. — Этот мужик, — Минхо съежился, когда взял одну фотографию мужчины, которому на вид было за восемьдесят или девяносто, седые волосы с легкой завивкой и сострадательные глаза, скрытые за круглыми очками, привлекли к себе внимание Хёнджина. — Он один из наиболее старших членов Клэйва. Его имя — На Чинхва. Я встретил его однажды, на собрании лидеров всей Нежити и Клэйва, созванном после этого инцидента, чтобы попытаться установить, что произошло. Пока ты присматривал за той молодой Примитивной, я увидел его позади нее. Он был в своем капюшоне, но он просто шел мимо беспорядка, ни в коем случае никому не помогая.             В ту ночь в центр города было отправлено множество Сумеречных охотников, чтобы помочь в усилиях по оказанию помощи, и, без сомнения, каждый из них сбился бы с ног, пытаясь обездвижить демонов и доставить как можно больше выживших на какое-то медицинское лечение. Было не так уж странно, что Чинхва тоже был там; возможно, у него были дела в Сеуле, и он услышал экстренную тревогу, призывающую всех Сумеречных охотников откликнуться на вызов, но тот факт, что Минхо сказал, что он был в маскировке и удалялся от хаоса, только придал его действиям подозрительный вид и оставил очень мало сомнений у всех них. — Так, что ты говоришь, это что есть очень большая вероятность, что даже причастные к Клэйву были впутаны во все это безобразие? Что то, что произошло десять лет назад, идет аж до верхушки цепочки командирования?       Складывая бумаги и фотографии обратно в бежевую папку, Минхо настойчиво кивнул, чувствуя, как в животе закипает тревожное чувство, от которого он не был уверен, как избавиться. — Нам нужно рассказать Гю и Чану обо всем этом. У нас есть подтверждение, что той ночью там точно были Сумеречные охотники, которые не старались помочь и спасти кого-либо. Пиздец, почему это такое безобразие? — Хёнджин прорычал, роняя голову в свои руки. — Должны ли мы позвонить им сейчас? Не думаю, что мы должны слишком долго сидеть над этой информацией.       Зная, что каждый Сумеречный охотник в Академии теперь был в опасности, если Клэйв узнает, что Сынмин был с ними, Хёнджин мгновенно схватил свой телефон и набрал номер Гюхуна, зная, что Минхо был прав, когда сказал, что им нужно узнать об этом как можно скорее.       Через тридцать минут и Чан, и Гюхун снова сидели в гостиной Минхо, зная, что им бы не позвонили, если бы их друзья что-то не нашли. — Я правда не хочу звучать грубо, но не могли бы мы разобраться с этим как можно скорее? Я сказал Джисону, что буду в своем кабинете и чтобы меня не беспокоили, но бог знает, что мой отец два хуя забил на мои приказы и если он придет ко мне, я не знаю, как собираюсь объяснять, почему соврал о том, где я есть, — взволновался Гюхун, явно гораздо более взвинченный, чем в прошлый раз, когда он был здесь.       Только сам Гюхун, казалось, пропустил убийственный косой взгляд, брошенный на него Чаном, и легкое подергивание носа Оборотня, которое показало, насколько он разозлился, просто услышав о Юнсоке. — Мы кое-что нашли, — начал Минхо, оживляя воспоминания Хёнджина и рассказывая им о На Чинхве и о том, как он был там в ту ночь, но, казалось бы, не был заинтересован в помощи тем, кто попал в беду. — На Чинхва? Ты уверен? Он довольно-таки пацифист, всегда выдвигает не жестокие методы в задержании отшельников из Нижнего Мира. Плюс, ты же осознаешь, что он динозавр? Он учёный, аспирант наук, не боец, — настоял Гюхун, но больше от того, что не верил в это.       Он не сомневался в том, что его друзья видели той ночью, просто казалось нелогичным, что кто-то вроде Чинхвы, который всегда был таким нежным и безмятежным, даже по отношению к нему, был частью подобной схемы, причину которой они до сих пор даже не знали. — Не было ли тогда больше смысла в том, чтобы отправить подобного ему? Кого-то не подозрительного, что никто даже не подумает о его связи с этим? — приводил доводы Минхо, лишь пытаясь помочь Сумеречному охотнику понять. — Ага, это начинает иметь все больше и больше смысла для меня.       Все внимание быстро переключилось на Гюхуна в ожидании объяснения того, что именно означала эта фраза. — Я узнаю о Чинхве позже, но сначала, я порылся в нашей базе данных, там были тысячи файлов о том вечере, но я нашел единственный, к которому не получил доступ, потому что мой уровень допуска был недостаточным. Я бы определенно упустил его, если бы не искал что-то конкретно о той ночи.       Хотя ни у кого из них не было доступа к указанной базе данных, Вампир, Оборотень и Маг знали, что каждый руководитель Академий, расположенных по всему миру, имел полный доступ к серверам Клэйва. Чтобы Гюхун не смог проникнуть в это, в файле, должно быть, содержалось что-то, что Клэйв не хотел показывать посторонним. — Там говорилось, что мне нужен более высокий уровень разрешения, чтобы прочитать. Единственный в моей Академии с большим уровнем допуска, чем я, это мой отец, поэтому мне нужно получить доступ к его компьютеру.       Громкое рычание разнеслось по комнате, заставив всех отшатнуться и немного съежиться от его свирепости. — Ты что, пиздецки тупой? Ты так сильно хочешь, чтоб твою задницу спалили? Если он увидит, что его допуск использовали для этого файла, он будет точно знать, кто это сделал, и ты думаешь, что он позволит тебе это?       Все, по общему признанию, потеряли дар речи после вспышки Чана, не больше, чем Гюхун, который мог чувствовать раздражение, исходящее от Оборотня, задаваясь вопросом, почему он действовал в такой агрессивной манере по отношению к нему, но опять же, он не должен был сильно удивляться, что Чан не был спокоен, так как даже Гюхун мог признать, что вход в компьютер его отца было довольно идиотской идеей. — Ну, тогда мне просто нужно будет быть аккуратнее и убедиться, что он не поймет, что я использовал его коды, — заумно ответил Гюхун, очевидное раздражение лежало в основе его слов.       С тяжелым давлением, повисшим в воздухе, Минхо и Хёнджин ничего не могли сделать, кроме как стоять в стороне, пока бывшая пара устраивала свою маленькую размолвку у них на глазах. Они всегда были довольно вежливы друг с другом во время встреч в Академии, но теперь, когда они находились в более непринужденной, менее формальной обстановке, казалось, что их сдерживаемое разочарование вот-вот вырвется наружу. — Ты сделаешь так, что тебя убьют нахуй, если ты не будешь следить за собой, — выплюнул Чан, скрещивая руки в возмущении и ментально заканчивая их разговор. — Тогда так и будет.       Это был произнесенный шепотом комментарий, который глубоко задел их всех, трое точно знали, что Гюхун обычно никогда бы не подумал о том, чтобы сказать что-то подобное, даже в шутку. Сумеречный охотник ценил жизнь превыше всего остального; это было не просто мировоззрением самого Гюхуна, но и кодексом всех Сумеречных охотников. Они посвятили свои жизни защите жизней невинных, и слышать, что Гюхун так мало заботится о своей собственной, было неприятно каждому из них, особенно когда никто из них не знал причины внезапной перемены. — Гю… — начал Хёнджин, но был резко прерван, когда Сумеречный охотник вскочил со своего стула, набросил пальто на свои широкие плечи и направился к входной двери. — Вам не нужно волноваться обо мне, ребята. Я доберусь до файла к концу недели, несмотря ни на что. Сейчас мне нужно вернуться в Академию. Можете дать мне знать, когда снова захотите встретиться.       Когда он вышел в коридор, Хёнджин и Чан смогли уловить одну последнюю пробормотанную фразу своим улучшенным слухом, прежде чем Сумеречный охотник исчез из виду. — Я доберусь до дна всего этого, если это будет последней вещью, которую я сделаю.       С этими словами дверь за ним громко захлопнулась, оставив оставшихся троих друзей немного ошарашенными искренней вспышкой Сумеречного охотника. Единственное, что изменилось с последней встречи Гюхуна с ними и до настоящего времени, было возвращение его отца, и поэтому все они решили, что это как-то связано с Юнсоком, но знали, насколько сильно этот человек контролировал психическое и эмоциональное состояние своего сына, еще до того, как он стал руководителем Академии. Они не были до конца уверены, как они могли предложить помощь, когда Гюхун вряд ли втянул бы кого-либо в свои личные семейные проблемы. — К чему всё это было? — прошептал Хёнджин, уставившись на дверь, через которую только что ушел Гюхун. — Он такая упрямая жопа, — пробормотал Чан, поднимаясь со своего стула в попытке уйти. — Он пытается строить из себя высокого и мощного, но он был испуган, я мог чувствовать это. Что бы там ни было, то, что он делает со своей жизнью, едва ли относится ко мне. Он дал это предельно ясно понять. Если он продолжит делать опасные вещи, как эта, он найдет себя в каком-нибудь глубоком дерьме.       Это должно было звучать жалостливо, раздраженно, раздосадовано, но и Хёнджин, и Минхо знали, что Оборотень беспокоился о Гюхуне и о том, к какому мышлению, казалось, присоединился старший. Чан мог отрицать это сколько угодно, другим и самому себе, но те, кто был близок к обеим сторонам, могли видеть, что они все еще по-своему заботились друг о друге, несмотря на то, что произошло между ними, хотя Минхо и Хёнджин все еще понятия не имели, что это было. — Если что-нибудь еще всплывет, дайте мне знать. Я все еще собираю информацию о том вечере среди альф, но ничего важного пока не было. Мне нужно вернуться к стае. Увидимся.       Несмотря на то, что и Чан, и Гюхун уже ушли, остаточное напряжение от их ссор все еще цеплялось за стены жилища Мага, заставляя пространство казаться намного меньше, чем оно было на самом деле для тех, кто все еще находился в нем. — Ну, могло быть и лучше, — фыркнул Хёнджин в смятении, взъерошивая свои волосы и направляясь к кухне, где Минхо всегда хранил кувшин животной крови в холодильнике для него. Теперь он начинал ощущать действие магии Минхо, понимая, что ссора, через которую ему пришлось пройти, никак не способствовала его выздоровлению. — Но и могло быть и хуже, — отозвался Минхо. — Как думаешь, посреди всего этого, мы сможем узнать, что произошло между ними двумя?       Минхо хмыкнул от удовольствия, запрыгивая на кухонную стойку и наблюдая, как Хёнджин достает стакан из своего шкафчика. Вампир знал дом Минхо, как будто это был его собственный на данном этапе. — Одна уморительно досадливая проблема за раз, Хёнджинни. Давай сначала узнаем о смертоносных Сумеречных охотниках, а затем посмотрим, почему наши лучшие друзья не могут вытянуть свои головы из задниц и извиниться друг перед другом, чтобы они смогли снова разжечь этот тошнотворно слащавый роман, который у них был до этого.       Глядя из панорамного окна на затененные улицы Сеула, ослепительные огни, исходящие от многочисленных зданий, окружающих дом Минхо, оба молодых человека тихо засмеялись, мрачный оттенок блуждал между нотами, пока они сетовали на непонятые чувства, которые их друзья прятали в своих сердцах. — Они все еще любят друг друга, не так ли?       Зная, что так оно и было, но не произнося этого вслух, так как он боялся, что сглазит, что было странным для Мага, Минхо просто сжал губы в прямую линию, отводя глаза от Вампира и снова глядя в окно. — Когда-нибудь мы узнаем это, Хёнджинни, но, как я и говорил, одна досадная проблема за раз…