***
Сколько времени я находился под покровительством этого занудного заучки? Сложно сказать... Пусть это было не так мучительно, как тогда в психушке или в вырытой Юлием яме, но всё же ботан активно пытался промыть мне мозги. И, надо сказать, я чувствовал, что это работало. Пусть медленно, но я старался быть более избирательным в выражениях. Меня начали интересовать темы, над которыми я никогда ранее не задумывался. А подталкивали к таким размышлениям книги, которые я волей-неволей начал щелкать одну за другой доступными мне методами. В каждом цикле, в который я попадал, ко мне относились с жалостью и окружали всей возможной заботой. С одной стороны, в кайф было, что бедного слепого никто не мурыжит с поручениями. Ещё можно было даже не опасаться нападок со стороны Дваче и хулиганских проделок со стороны Ульяны. С другой, это всё мелочи после всего пережитого. А от всеобщей жалости мне становилось тошно. Ботанер сказал мне что-то придумать, и я придумал. Я просил Электроника и Шурика начитывать мне лекции по химии и прочим предметам из учебников, которых в библиотеке было дох... великое множество. Иногда этим занималась Женя в библиотеке. Ей все равно скучно было там постоянно одной сидеть. Ну а я, уже восстановившись после моральной травмы, связанной с библиотекаршей из кошкоцикла, был не против пообсуждать с ней персонажей из художественной литературы. Несколько раз в «Совёнке» проходили встречи литературного клуба, где пионеры делились своими впечатлениями от прочитанных книг. Я все чаще начал принимать участие в подобных мероприятиях. Этому была рада как Ольга, переживавшая за слепого меня и мое безрадостное существование, так и Ботанер, который периодически проведывал меня в том или ином цикле. Как мой наблюдатель, он отмечал, что я делаю значительные успехи, меняясь к лучшему, хотя мое прошлое еще отзывалось во мне тягой к употреблению таблеток, периодическим всплескам агрессии и проскакивающим в речи ругательствам. Он верил, что я уже на полпути, что я стал эдакой переходной версией между тем, кем был и стану. Для этого нашелся любопытный термин - Ботанур. Именно так ко мне Ботанер теперь и обращался. Когда в очередную нашу встречу я продемонстрировал ему первую попытку самостоятельно синтезировать таблетки, тот был приятно впечатлен. Особенно тем, что я смог сдержать поток трехэтажного мата, когда обжегся о горелку. Ботанер: Вижу, ты превосходно усвоил уроки. И даже всё необходимое раздобыть смог без моей помощи. Только вот растворы ты все перепутал. Ботанур: *банат натрия, да что это за наказание такое?.. Не выдержал я. Да, без зрения эксперимент был заранее обречен на провал. Мне требовался зрячий помощник. Ведь в прошлый раз в деле участвовали Шурик и Электроник, которых я уговорил выполнять все требуемые операции под моим руководством взамен на улучшенный прототип ботинок с пружинами для участия в забеге. Концепт новой модели однажды явился ко мне во сне, как и идеи многих других изобретений. Ботанур: Ну нет, я еще разок попробую. В прошлый раз у нас с кибернетиками получился просто феноменальный результат. Жаль, у меня проб не осталось. Ботанер: Твоя былая упёртость пока никуда не делась... Впрочем, в науке это даже полезно. Не огорчайся ты так из-за неудачи. Ботанур: Каждый успех - это результат множества предшествующих провалов. Отозвался я, процитировав предложение из недавно изученного материала. Ботанер: Верная мысль, коллега. Хорошая книга была. Надо перечитать. Он сделал паузу, будто бы думая, говорить еще что-то или нет. Ботанер: Ладно, думаю, ты уже готов. Уверен, если вернуть тебе зрение, ты больше не будешь представлять для других угрозу. Ботанур: Вернуть зрение?! Это возможно? Должен признать, меня долго мучил этот вопрос. Но я прекрасно помнил, как выглядел Ботанер, когда я еще не лишился зрения. Как-то он смог решить проблему с глазами. Значит, и мне суждено сделать то же. Ботанер: Ты и сам знаешь, что да. Правда, технологии «Совёнка» и даже нашего времени слишком ограничены для этого. Так что, нужно найти новое «дано» для этой задачи. Ботанур: Новое? Будь любезен, объясни подоступнее. Ботанер: Ты уже не понаслышке знаешь про аномальные циклы. Есть те же пионерлагеря с незначительными отклонениями, есть напоминающие наш мир, а есть и цикл, где медицина шагнула настолько далеко вперед, что даже такая сложная операция будет возможна. Ботанур: Невероятно! Что же ты молчал? Можно было мне с самого начала такую операцию сделать, а я тут всякой несусветицей занимаюсь как альтернативно одаренный. Я почувствовал на себе укоряющий взгляд моего собеседника и прикусил язык. Он ведь еще не поведал мне, где искать этот особенный цикл. Может и передумать, и останусь я тогда слепым на целую бесконечность циклов. Ботанер: Сперва нужно было удостовериться, что ты не вернешься к своему варварскому образу жизни. Предыдущий Ботанер возложил на меня это обязательство, да и тебе придется этим заниматься, когда займешь моё место. Ладно, вижу, терпеть ты уже не в силах. Прекрасно помню, каково это, ведь был на твоём месте. Я искренне верю, что твоя трансформация к лучшему уже скоро подойдет к концу. Стало быть, и зрение тебе понадобится. Только должен предупредить... Операция очень болезненная, но чтобы всё прошло успешно, ты не должен дёргаться. Но что для меня значили эти предупреждения? Я был индифферентен к любым возможным болевым ощущениям. ~ Всё это ничто. Главное - я снова смогу видеть! ~ Опьяненный всеми этими новостями, я уже предвкушал возвращение к нормальной жизни, пусть и в этом проклятом пионерлагере. Зато я снова смогу любоваться когда-то ненавистными пейзажами, лицами местных жителей, смогу по-нормальному читать и даже провести все задуманные эксперименты без посторонней помощи. Удивительно, но именно эти мысли и занимали мой разум. Видимо, Ботанер был прав: я изменился и даже после восстановления зрения не вернусь на свой прежний путь. Меня это уже мало волновало. Ведь что такое старые обиды, когда весь мир для тебя открывается по-новому? Операция была не из дешевых, но, последовав совету Ботанера и заняв денег у отчима (и явно не собираясь их возвращать), я собрал нужную сумму. И вскоре настал тот судьбоносный момент в операционной. Врач: Вы готовы, уважаемый? Операция серьезная, но не предполагает введение вас в общий наркоз. Ощущения будут очень болезненными, но необходимо, чтобы вы были в сознании. В груди быстро-быстро колотилось сердце, заглушая инструкции врача. Меня охватил мандраж, и оставалось надеяться, что я и правда выдержу. К тому же, все эти ремни, которыми меня закрепили во всех возможных местах, должны были сыграть свою роль. Ботанур: Я готов, приступайте, пожалуйста. ~ А они не лукавили. Это так же больно, как и лишаться глаз. Проклятье, сколько воплей было... И половина матерные. Ладно, думаю, Ботанер меня простит. ~ И всё-таки всё было не зря. Я уже способен был различать свет. Просто свет, и мне уже было этого достаточно для того, чтобы заплакать. По всей видимости, я уже мог это сделать, потому что врачу пришлось вытереть слезы специальной салфеткой. Врач: Всё идёт хорошо. Вы прекрасно держитесь. Осталось немного, потерпите, уважаемый. Ботанур: А-а-а!!! Как бы я ни пытался держать себя в руках, боль была нестерпимой, да и все запасы выдержки я, наверное, уже исчерпал. Дергаясь и рыпаясь даже несмотря на сдерживающие меня ремни, я заметно осложнял врачу ход операции. Наверное, поэтому итог и был таков... Передо мной было лишь размытое пятно, которое извиняющимся тоном кашлянуло и сообщило мне об окончании операции. С одной стороны, это уже был подарок свыше. С другой - я даже и врача толком рассмотреть не мог. Пускай он и не был живым существом, а представлял собой часть этого аномального цикла, я бы хотел взглянуть на того, кто сотворит такое, пусть и кривое чудо. Да и голос его почему-то показался знакомым. А может, мне просто померещилось. Сообщив о своем самочувствии доктору и ответив на несколько вопросов, я понял, что неудача настигла меня и тут. Врач: Число пациентов с восстановленным на сто процентов зрением у нас невелико, увы... Но даже если вы не попали в их число, ваша жизнь всё равно изменится. Не горюйте, уважаемый. Тем более, вам еще нужно время на восстановление, и четкость может повыситься. Ну а в ином случая вам помогут очки... Сложно было описать мое состояние. С одной стороны, я выбрался из кромешной тьмы, и даже такое зрение для меня было радостью. Но, как это свойственно людям с завышенными ожиданиями, меня ело изнутри чувство досады. Ведь стало понятно, зачем Ботанеру очки. Выходит, как прежде, всё равно ничего не будет... Дослушивать доктора я не стал. Я поспешил переместиться в цикл, в котором меня уже ждали. В размытых очертаниях шкафов, стола и самого моего двойника я с трудом узнал помещение общих кружков и Ботанера. Теперь, когда я видел, перестала работать моя «чуйка», и я был еще более дезориентирован, чем до операции. К зрению еще предстояло привыкать. Ботанер: Ну, вот и всё. Цикл завершился, с чем я тебя и поздравляю. Услышал я его бодрый голос. Ботанур: Ты ведь с самого начала знал, что операция пойдет не по плану? По моему тону Ботанер понял, что я сейчас борюсь с бушующими во мне эмоциями. Ботанер: Увы, с нашим полем фиасковости об идеальном исходе операции можно было только мечтать. Вот, примерь-ка. Разноцветное пятно что-то протянуло мне, и я понял, что это очки. Надев их, я чуть не упал. К счастью, всё просчитавший Ботанер заранее поставил за мной стул, на который я приземлился, когда мир вновь сложился в четкую картину. Ботанур: Это просто ох*... невероятно. Я вижу! Вижу, бл... благодать какая! Ботанер: Всего-то нужны были хорошие очки. Ботанур: Спасибо тебе! *банат натрия, счастье-то какое. Я же и правда вижу! В сердцах воскликнул я, крутя в руках взятый со стола гаечный ключ и с жадностью рассматривая его, с трудом сдерживая слёзы. Сложно было не поддаться эмоциям, и Ботанер это прекрасно понимал. Ботанер: Можешь не благодарить. Ты заслужил. Я считаю, подготовил себе великолепную замену. Теперь всё готово, и я могу со спокойной душой вверить наше дело тебе. Ботанур: О чём это ты? Куда собрался? Надо же это дело отметить этот феноменальный успех! Как насчёт нового эксперимента? Ботанер: Боюсь, теперь тебе придется обходиться без меня. У меня есть важное дело. Один эксперимент, который я долго откладывал в долгий ящик. Ботанур: Эксперимент? Так давай я тебе проассистирую! Я же тебе всем обязан. Если б не ты, даже не знаю, как бы моя история закончилась. Ботанер улыбнулся. Ботанер: Я лишь подталкивал тебя в нужном направлении. Всего этого ты добился сам. И в свое время ты вернешь долг, вновь поставив на ноги и направив на праведный путь следующего Пеонура. По голосу Ботанера я понял, что он говорит серьезно. Это наша с ним последняя встреча. Почему-то он уверен в этом. Я посмотрел на протянутую мне руку и, протянув вперед свою, ответил на рукопожатие. Как всегда не слишком крепкое, пусть оно и много значило для моего друга, что я видел по его глазам. Ботанер: У тебя все еще впереди. Будь верен своему уму, но не забывай и про сердце. Так уж и быть, сделай себе партию таблеток. Отметь за нас обоих, Ботанер. Назвав меня своим именем, Ботанер ободряюще кивнул мне, давая понять, что его дела здесь окончены. После этого он переместился. Я не знал, куда. Но, судя по всему, когда-нибудь узнаю, когда окажусь на его месте.***
Так и началась моя жизнь в новом амплуа. После всего пережитого я ощущал перемены в совбственных привычках, характере, вкусах и даже внешности. Нет, я не про очки. Откуда-то на моем лице взялись прыщи. А может, они уже давно были там, но в силу слепоты я их не видел? Я уже думал посвятить свое следующее исследование проблемам кожи и изобрести что-то, что поможет мне лучше мазей, лимонного сока и прочих средств, но потом понял, что это бесполезно. Достаточно было вспомнить Ботанера, которому с этим делом ничего не помогло. Эту печальную картину дополняло то, что я слегка разучился общаться с людьми. От Ботанера я перенял привычку выражаться слишком уж заумно и часто не мог ничего с этим поделать. По итогу многие меня просто не понимали, а кто-то находил общение со мной скучным. Помню, как у меня вяли от такого уши, когда я был другим... Ну а обитатели лагеря уже не обязаны были ухаживать за мной, поскольку к касте инвалидов я больше не принадлежал. Любопытно, как перевернулся мой мир: теперь среди моего круга общения чаще попадались те, с кем я раньше предпочитал не пересекаться: Женя и кибернетики. С первой я был в хороших отношениях, поскольку досконально изучил ее модель поведения, проводя много времени в библиотеке. Ну а вторые были сведучи в технике, физике и прочих научных областях знаний, к тому же, их кружок стал моим «вторым домом», ведь руки постоянно чесались что-нибудь смастерить или нахимичить. Хотя порой их угнетал мой постоянно растущий интеллект. Чего уж говорить про всех остальных? Больше всего насмешек я слышал от Двачевской. Она нередко отпускала едкие комментарии по поводу моей внешности, зная, что я ничем не могу ответить. Алиса: О, очкарик. Опять в библиотеку намылился? Ботанер: Вообще-то, у меня и имя имеется, Алиса. И я иду на приём пищи. Сигнал не слышала? Буркнул я, поправляя очки и собираясь пройти мимо, но Алиса, спрыгнув с крыльца, преградила мне путь. Алиса: Приём пищи? Так ведь никто не говорит. Ты в каком словаре это вычитал? Наверное, мелким шрифтом было написано. Таким мелким, что только ты со своими биноклями и смог разглядеть. Она захихикала, оглядывая меня и обращая внимание на натянутые до пупка штаны и придумывая новую шутеечку на эту тему. Да, была у меня такая привычка. Дело было в том, что и в физическом плане я несколько изменился, став еще более тощим. В итоге штаны постоянно сползали, и я подтягивал их все выше и выше, а ремень затягивал всё туже и туже. Да, чем-то подвижным я занимался еще реже, чем раньше, а про еду за своими увлекательными экспериментами порой и вовсе забывал. Кстати, хорошо, что придумал питательные пилюли. Несколько таких проглотил, и сыт целый день. Для организма, конечно, полезность сомнительная, но можно от работы не отрываться. Я собрался было обойти Алису, но она схватила меня за руку, не пуская. Печально признавать, но она была физически сильнее меня, как в принципе и любой другой житель пионерлагеря. Алиса: Эй, ты куда собрался? Я же с тобой разговариваю. Ботанер: У тебя на это есть Ульянка, а мне необходимо пополнить запас питательных веществ, а то ресурсы почти на нуле. Пионерка посмотрела на мое бледное печальное страдальческое лицо и, вздохнув, отпустила. Наверное, преисполнилась жалости. Алиса: Ладно уж, иди. Ульянки нигде нет. Мы в прятки играли, а потом она пропала куда-то. Я задумался, просчитывая, где юная негодница могла спрятаться. Скорее всего, там же, где в моей истории чаще всего происходили разные инциденты с их участием. Поле фиасковости в этом месте, согласно моим замерам, всегда было довольно высоким. Ботанер: Извини, нигде ее не видел. Но с наибольшей вероятностью она прячется у умывальников. Либо тоже идет на обед. Алиса: Ладно, тогда сперва там ее поищу, а потом - в столовую. Ты ее если увидишь, скажи, чтоб дождалась меня. Ботанер: Договорились. По пути к столовой я думал, действительно ли Ульянка где-то отсиживается или тут замешано что-то еще. Я еще не успел изучить и учесть все аномалии цикла, в который переместился. В каждом цикле были свои аномалии, большие или маленькие. И порой носили абсолютно непредсказуемый характер. А вдруг в этом цикле Ульяна решила примерить на себя ролевую модель Толика и ушла в загул к старому лагерю к Юлию? Впереди показалась столовая, и мысли о еде перекрыли поток моих тревожных рассуждений. ~ Даже если так, пускай. Главное чтоб это мне никак не аукнулось. ~ Пионеров в столовой было много, и разглядеть Ульяну среди них даже с помощью своих очков я не смог. Да и сама трапеза заботила меня куда больше. Ботанер: Благодарю вас, Харис Абдрахманович. Отнюдь, какой был, такой и есть. У меня просто эта... Я попытался вспомнить термин из недавно прочтенной книги. Ботанер: ...гломохлафибуилистическая гварзанулитема. Харис: Ладна, вот тыбэ порцыйа. Бэз аджики, как ты лубыш. Толка нэ спрашывай мэня пра каллории и энергытычэскую цэннасть. Ботанер: Объедение. Примите мою искреннюю благодарность. Хорошего вам дня. Оставив повара, я взял поднос и отправился на поиски свободного места, предполагая, что с наибольшей вероятностью моим столовым компаньоном выступит Толик. Так и оказалось. Пионер сидел один, одной рукой высыпая себе в компот соль, а другой тщательно размешивая содержимое с помощью вилки. Заметив меня, он оторвался от этого увлекательного дела. Нет, я не услышал радостных возгласов типа «Пеонур! А вот и ты!»: мой сосед по домику перестал меня узнавать, и в каждом цикле мы с ним знакомились заново. Толик: Привет, Семён. Ты же умный. Скажи, почему я сыплю в компот снег, а он всё равно тает? Компот же не тёплый. Поглядев на солонку в руке Толика, я вздохнул и, присев, попытался объяснить всё, что было ему так интересно, начиная с момента, что никакой это не снег. Толик: Жа-а-алко. Надоело лето. Хочу Новый год. Чтоб забыть всё плохое и загадать желание. ~ Интересно. Вот такое у него понимание этого праздника? ~ Ботанер: Извини, но по моим наблюдениям для тебя каждый новый день как Новый год. А порой и каждый час... Толик: Ты что-то сказал, Семён? Ой, почему у меня такой компот невкусный? Эта реплика послужила доказательным подтверждением моим словам. Я улыбнулся. Толик: Ой, а ты кто? Меня зовут Толик. Анатолий Полено. Но я часто забываю, как это звучит полностью. Ботанер: Семён. Или зови меня Ботанер, если запомнишь... Мда, товарищ мой любезный, с твоей альтернативной одаренностью надо что-нибудь делать. Меня уже посещали мысли, как использовать возможности моего интеллекта во благо. Помощь Толику - один из возможных путей. Уж за бесконечность циклов, в которой мы все обречены жить, а наверняка изобрету что-то, что сделает его нормальным. ~ Если, конечно, это возможно. Надо более досконально изучить этот вопрос. ~ Толик: Одаренность - это же хорошо? А что за второе слово такое странное? Альт... Это что-то из музыки? Надо спросить у Мику. Я скорбно посмотрел на него, пытающегося выпить испорченный солью компот, после чего со вздохом пододвинул к Толику свой стакан и принялся за трапезу. Да, стряпня Хариса определенно приносила мне больше удовольствия, чем безвкусные пилюли. Толик: Спасибо, Семён. Кстати, почему твой компот вкуснее? Я устало размышлял, что ему ответить, испытывая острое желание съесть таблетку собственного производства. Давненько я их не употреблял. А неплохо бы немного развеяться, хоть и тяги к этому я уже не испытываю. Тогда и Толика понимать будет куда легче. Но прежде чем я успел сформулировать и озвучить свое «предположение», послышался быстрый топот чьих-то ножек. Толяна тоже насторожил этот звук, приближающийся к нам. Но сделать что-либо и как-то среагировать мы не успели. Что-то со всей дури врезалось в Толика сзади с такой силой, что его стул со скрипом сдвинулся. Стол подпрыгнул вместе со всей посудой. Ну а содержимое стакана моего ошарашенного друга выплеснулось мне в лицо. Ботанер: Ну *банат натрия, это еще что за дела? Мой визуальный спектр вновь подвергся значительным ограничениям. Пришлось применить немало усилий, чтобы на ощупь определить местоположение салфеток. Пока Толик недовольно пыхтел, а я вытирал лицо и очки, перед нами появились виновники этого инцидента. Это были Ульяна и... какой-то мальчуган примерно ее возраста. ~ Странно, что-то я этого мальчика не припомню. Она завела себе друга из другого отряда? ~ Ульяна: Ой, простите! Что-то мы немного не вписались. Сеня, ты смотри внимательнее, куда бежишь. Сеня: Я? Так ты сама в «тарань Полено» сыграть предложила. Ульяна: Я? Что за глупости? И вообще, нечего ябедничать! Я перевел взгляд на мальчугана, в котором отдаленно угадывались знакомые мне черты. ~ Хм, они вроде примерно одногодки. Теперь понятно, почему Ульянка Алису бросила. С этим сорванцом ей куда интереснее. ~ Мальчик тоже посмотрел на меня и побледнел. Сеня: Вы ее извините, дяденька. Ульяна: Дяденька? Я тоже несколько удивился. Пусть мой реальный возраст с натяжкой и позволил бы меня так называть, но с попаданием в пионерлагерь я ведь стал одной возрастной категории с большинством местных пионеров. Сеня: Ну, у него же усики. Ульяна: А, ты об этом? Не знаю, что это значит, но Алиса называет их «пропуск в трусики». Я стиснул зубы, сожалея, что компот Толика был полностью потрачен. Я бы сейчас охотно вылил его ей на голову. Хотя вряд ли я решился бы на такую дерзость. Ребятня тем временем хохотала, а Толик страдальчески смотрел на пустой стакан в своей руке. Ботанер: Очень смешно. Вам двоим манерам бы хорошим поучиться. Перед Толиком лучше извиняйтесь. И возьмите ему новый компот. Детишки перестали хохотать, думая, как им поступить. С максимально серьезным видом я поправил очки, и те вынуждены были извиниться. Ульяна: Ботаник прав. Извини, Толик. Сеня возьмёт тебе новый компот. Мой сосед по домику приободрился, а мальчуган тем временем отправился к Харису. Ботанер: Тебя вообще-то Алиса искала. А ты тут с этим мальчиком резвишься. Ульяна: Ой, точно... Прятки... А я и забыла совсем. Толик: А кто твой новый друг? Я его раньше не видел. Ульяна: А, так это ж Сеня. Новенький. Кстати, Семён и Сеня - это ведь одно имя? Вы с ним тезки, получается? Она вопросительно взглянула на меня. Ботанер: Точно... Так, стоп. Сеня: Толик, вот твой новый компот. Вот и объявился тот мальчик, и я чуть челюсть не потерял, связав все детали между собой. ~ Сеня, новенький, эта прическа, это лицо... Да я в его возрасте так же выглядел! Это что получается, еще один из наших, только аномальный? Немыслимо, невероятно, антинаучно... Но доказательство прямо у меня перед глазами. Так, Ботанер, без паники. Главное, чтобы кроме тебя этого никто не понял. А то всплеск фиасковости разрушит этот цикл. ~ Толик: Спасибо, Сеня. Ульяна: Ну, тогда мы побежали. Прежде чем я успел их остановить или еще раз напомнить Ульянке о Двачевской, те умчались прочь, и мы с Толиком остались наедине. Толик: Как здорово. Ульянка нового друга нашла! Я не разделял его оптимизма, уж слишком неожиданной была эта встреча. И она оставила слишком много вопросов. Почему этот Семён моложе остальных? Что с ним случилось и связан ли с этим Юлий? Если есть Семён-мальчуган, то есть и Семён-старик? Я вспомнил все остальные версии себя, которые мне довелось встретить в этом пионерлагере. Да, каждый чем-то отличался, но такое я видел впервые. Впрочем, была в его уникальности и положительная сторона: никто бы и не подумал, что мы как-то связаны. Значит, новый коллапс цикла маловероятен, и это прекрасно. Иначе пришлось бы в бешеном темпе собирать все необходимые мне вещи и перемещаться в новый. А делать всё впопыхах я не любил. Подумав, как бы мне называть этот интересный экземпляр, я окрестил своего нового юного знакомого Ульянофагом. Ботанер: Ага...***
День этот вроде бы ничем особенным не отличался, но для меня он растянулся надолго и показался целой вечностью. Я занимался тем, что пытался найти Ульянку и ее нового товарища, но те были неуловимы. Мне не терпелось как следует изучить новый образец Семёна, проанализировать его поле фиасковости, понять природу его аномалии. Нет, извольте, для этого не требовалось вскрытие. Просто полноценный диалог и анализ с помощью нескольких самостоятельно собранных мной приборов. Но что-то подсказывало мне, что с мальчишкой будет ой как непросто. Пусть с момента в столовой я так его и не видел, я успел услышать о проделках этой парочки. Ольга Дмитриевна: Где вообще Ульяна? У меня к ней серьезный разговор. Они с этим мальчиком весь лагерь на уши поставили. Славя: Алиса ее ищет. Я тоже много где искала, но нигде их нет. Ольга Дмитриевна: Мда... Навели они шороху. Я так поняла, всем чем-то насолили? Славя: Да. На площади полный беспорядок устроили: Генду туалетной бумагой обмотали. Я уже за ними прибрала. Ольга Дмитриевна: Умница. Так, еще жалобы? Мику: Песок мне во все гитары насыпали. В каком месте это вообще смешно? Женя: Ну, в библиотеке они вообще, пока меня не было, построили себе крепость из книг. И как это теперь по полкам расставлять? Ох, чувствую, будет мне, чем заняться. Может, кто поможет? Лена: Давай, я. А то страшно домой возвращаться. Мику: А что дома? Лена: Змея... Ольга Дмитриевна: Что?! Лена: Ну, не настоящая, они ее из колготок сделали и ваты внутрь напихали. И глаза приделали в виде пуговиц... Но эта штука всё равно такая страшная... Она меня пугает. Ольга Дмитриевна: Вот умельцы. Так, Мику, ты-то у нас игрушечных змей не боишься? Принеси ее мне. В конкурсе поделок будет участвовать. А песок вымести поручаю Славе и Лене. Женя, сходи к мальчишкам, пусть тебе с книгами помогут, это дело тяжкое и долгое. Все кивнули, приняв распоряжения к сведению, и разошлись. Вспомнив, что она не дала никаких указаний мне, вожатая задала вопрос. Ольга Дмитриевна: Семён, ты сам когда этих двоих в последний раз видел? Ботанер: Да говорил уже. Последнее известное мне местоположение искомых объектов - столовая, за обедом. Ольга Дмитриевна: Ну да. Толик не сильно пострадал? ~ Да что ему сделается? ~ Я мотнул головой. Ольга Дмитриевна: Вот и славно. А то он у нас постоянно жертвой становится. Удивительно, что эти двое больше ничего не придумали. Ух и задам я Ульянке, когда она найдется. А с вожатым этого мальчика у меня будет отдельный разговор. Ладно. Схожу с Виолой переговорю, может, она их видела. А ты рубашку новую на складе возьми, вот тебе ключ. Эту постирать нужно, пятна от компота видно. Ботанер: Извините, у меня со зрением неважно. Всё исправлю. Ольга Дмитриевна: Вот и молодец. Пионер должен быть чист и опрятен, ты же помнишь? Я кивнул, провожая ее взглядом. Брать новую рубашку я не собирался. Дома валялась моя любимая клетчатая. ~ Поношу ее, пока эта после стирки не высохнет, а вожатой скажу, что размеров нужных не нашел. ~ С этими мыслями я заскочил домой и переоделся. Толик уже спал, ну а я, решив не тревожить его покой, отправился на вечернюю прогулку. Порывшись в кармане, я нащупал телефон. Меня посетила мысль позвонить кому-нибудь из наших. Дело-то важное, тем более, если это как-то связано с Юлием. Но, поняв, что впереди кто-то есть, я убрал почти вытащенный телефон обратно. Алиса, все-таки нашедшая Ульянку, отчитывала ее. Сейчас она была чем-то похожа на Ольгу Дмитриевну. Ульянка же была невозмутима. Алиса: И где тебя черти носили? Тебя весь лагерь ищет. Ульяна: Ну и хорошо, всё равно в прятки веселее играть, чем слушать команды Ольги Дмитриевны. Алиса: Ага, в прятки она играла. Забыла только, с кем. Я за тебя переживаю, думаю, случилось что, а ты тем временем с мальчишкой каким-то кутишь. Ульяна: Я забыла. Я же уже извинилась, Алис. И вообще, мне кажется, ты мне завидуешь. Алиса: Что? Я? Тебе? Это еще с чего? Ульяна: У меня появился друг-мальчик, а у тебя его нет. Алиса: Да мне тут из мальчишек никто и не интересен. Шурик с Электроником? Или этот ботаник прыщавый? Ха-ха-ха. Нашла, из кого выбирать. Как раз на этой реплике они заметили меня. Алиса: Ой... Выдавила Алиса. Удивительно, что ее вообще волновало, слышал ли я их диалог или нет. Ульяна: Ну хоть ты, новичок, меня не отчитывай. Ты же Сеню видел. Скажи же, веселый мальчик. А то некоторые тут считают, что он дурно на меня влияет. Алиса: Это еще что за намёки? ~ М-да, девочка, ты прямо магнитом притягиваешь к себе дурные примеры для подражания. Что эта рыжая, что мой аномальный клон... Так, кстати о нём... ~ Ботанер: Ты знаешь, где сейчас Сеня? Ульяна: Конечно, знаю. На футбольном поле мячик гоняет. Мы так здорово сыграли, прямо не хотелось уходить. Но всё-таки поздно. И кушать уже хочется. Алис, может сходим к дяде Харису? У него наверняка что-нибудь с ужина осталось. Алиса: Тебе надо - ты и иди. Думаю, столовая уже закрыта. Ужин-то давно был." Ульяна: Ну вот... Можно было и не уходить. Ладно, Сеня сказал, что увидимся в следующем цикле. Алиса: Цикле? Это еще что значит? Ульяна: Ну... Наверное, завтра. Алиса: А может, в следующей смене? За всё, что вы сегодня сделали, его вполне могут вон из лагеря отправить. И не факт, что в следующем году сюда пустят. Ульяна: Нет... Не может быть. Это же просто забавы такие. Мы ведь никаких особо серьезных преступлений не совершали. Алиса: Ну чего ты ревёшь? Да всем ясно, что вы всего лишь шаловливые дети. Отчитают, за сахаром отправят, в крайнем случае по попе шлепнут. Не переживай за друга своего. Ладно, надо теперь придумать, как тебя перед Ольгой выгородить... Дослушивать их я не собирался. Нужную информацию я получил. Я скорее отправился на поле, чтобы успеть перехватить мальчугана. Ведь если он упомянул следующий цикл, то явно не собирается здесь надолго задерживаться. Для этого мне пришлось забежать за угол ближайшего дома, чтобы меня никто не увидел. А уже оттуда можно было переместиться в нужное мне место. Перемещение вышло так себе, всё-таки не моя это специализация. Я оказался прямо в футбольных воротах и запутался в сетке. А когда развернулся, то увидел мальчишку, разгоняющегося для удара мячом по воротам. Разумеется, мяч прилетел именно мне в лицо. Неведомым чудом очки оказались целы. А вот за всё остальное я был не уверен. Мальчик, поздно поняв, что на поле неожиданно для него появился вратарь, удивленно открыл рот. Потом он оправился от удивления и радостно крикнул мне, совершенно не заботясь о том, пострадал ли я от удара или нет. Сеня: О, решил сыграть со мной? Пассани мне. Ботанер: Что? Сеня: Пни мне мяч обратно. Поправив очки и высвободившись из сетки, я опустил взгляд на мяч. Флешбеки из далекого детства подсказали мне, что надо делать. Только вот вышло всё иначе, чем представлялось в моей голове. Я просто запнулся о мяч и упал, ругая себя и ситуацию. ~ Дуралей, наверняка тут поле фиасковости от нас обоих зашкаливает. Любое движение может обернуться катастрофой. ~ Вместо того, чтобы как-то мне посочувствовать, Сеня засмеялся, согнувшись пополам. Ботанер: Ладно, держи... Прокряхтел я, не поднимаясь и толкая мяч рукой в сторону мальчика. Мальчик уже разбежался для удара и залепил прямо по мячу со всей дури. Тот, закручиваясь, с невероятной скоростью и силой пролетел над моей головой, ударился о перекладину и отрикошетил мне в голову, а от моего затылка - прямо в ворота. Сеня: ГО-О-ОЛ!!! Пока я пытался справиться с потемнением в глазах, мальчик бегал и прыгал по полю, празднуя свою победу новыми неугомонными выкриками. Когда он вспомнил про меня, мне уже почти удалось встать. Но пришлось придерживаться за штангу. Он подбежал ко мне, явно желая продолжения, но заметил, что я еле стою на ногах. Сеня: Ты что, уже всё? Да ты ж ни одного мяча не поймал. Ботанер: Поиграли и хватит. Не собираюсь я с тобой играть, Ульянофаг! Сеня удивленно вытаращился на меня. Похоже, его давно никто так не называл. Ботанер: Да, я понял, кто ты. Нетрудно было догадаться, принимая во внимание, с кем ты проводишь досуг. И про циклы мне тоже известно. Ульянофаг: А ты кто, дядя? Ботанер: Перестань притворяться. И перестань называть меня дядей, прошу тебя. Меня зовут Ботанер. Ульянофаг: Ботанер? А-ха-ха. Тебе подходит, дядя! Мои зубы скрипнули от раздражения. Ботанер: Почему ты такой непослушный? Я же просил меня так не называть. Ульянофаг: Сколько тебе? Шестнадцать, семнадцать? Больше? Для меня все в этом лагере дяди и тёти. Ну, кроме Ульянки. Ха-ха-ха. Давай еще сыграем? Если скажешь нет, то ты точно дядя. У взрослых никогда нет времени на игры. Я потёр ушибленный затылок, понимая, что точно не буду соглашаться на это и становиться объектом потех этого юнца. Ботанер: У меня нет времени на игры. Мне нужно, чтобы ты рассказал мне, что с тобой случилось. Почему ты... такой? Ульянофаг: Не хочу рассказывать. Давай что-нибудь веселее. Догони меня. Если осалишь, скажу. Ботанер: Ещё чего. Не хватало мне по лагерю за тобой носиться. И как у тебя на всё это энергии хватает? Это твоя способность? ~ Он столько бегал, а рубашка сухая и вроде совсем не пахнет. ~ Ульянофаг: Не-а. Я просто растущий организм! Ботанер: Ясно. Так, растущий организм, прошествуем со мной. Мне необходимо тебя осмотреть. Ульянофаг: У тебя какой-то нездоровый интерес ко мне, дядя. А вдруг ты плохой? Мне мама говорила, таких надо обходить стороной. Ботанер: Что?! Так, попрошу без всяких выдумок. И вообще, я ведь это ты. Как ты можешь во мне сомневаться? Ульянофаг: Я много таких, как мы, видал. И среди них есть и плохие дяди. Ботанер: Ладно, если на пальчиках поклянусь, твой градус доверия к моей персоне будет выше? Ульянофаг: Ну давай! Ой, что-то в носу чешется. Ответил юнец и сунул палец в нос, старательно в нем ковыряясь. Меня аж скрючило изнутри от отвращения. Тем не менее, раз это был единственный способ как-то расположить его к себе, я согласился на эту детскую глупую процедуру. Когда с формальностями было покончено, мы с моим новым маленьким другом отправились в кружок кибернетиков.***
Я думал, как же хорошо, что его удалось угомонить. Ведь уже стемнело, а мне только не хватало за ним ночью гоняться. К тому же, все уже разошлись по домам, и это было нам на руку, ведь не хотелось привлекать лишнее внимание. Впрочем, с «угомонить» я, наверное, поторопился. Ульянофаг нашел по пути какую-то палку и стал совершать набеги на клумбы с цветами по другую сторону дороги от домиков. Наверное, он представлял, что это его враги, а он - рыцарь, вооруженный мечом. Когда-то в детстве и я страдал этим, только вот «рубил» в парке только сухие растения. Почему? Потому что так сказала мама... Как же ее не хватало тут, чтобы утихомирить этого сорванца. Покончив с очередным цветком, который, кажется, сажала Славя, Ульянофаг вспрыгнул на скамейку и попытался пройтись по ее спинке, расставив руки в стороны, чтобы проще было соблюдать баланс. ~ По всей вероятности, сейчас что-то будет. Мальчишка ведь один из нас, и проклятие неудачника наверняка распространяется и на него. ~ Я оказался прав. Не успев сделать и двух шагов, Сеня потерял равновесие и упал. Я уж было опасливо посмотрел по сторонам, думая, что если мальчик разревется, мы точно кого-то разбудим и привлечем ненужное внимание. Но Сеня оказался не плаксой. Немного потерев ушибленное место и сорвав и приложив к нему подорожник, он улыбнулся. Ульянофаг: Ха-ха-ха. Это весело. Ботанер, не хочешь попробовать? Я отрицательно мотнул головой и напомнил, что мы тут не просто так гуляем. Сеня нехотя вздохнул и согласился идти дальше. Ульянофаг: О, уже бумагу сняли... Надо будет в следующий раз скотчем ее приклеить. Ботанер: Зачем? Какая у тебя интенция? То есть... Чем ты руководствуешься, когда задумываешь такие проделки? Ульянофаг: Это весело. Как ты не понимаешь, дядя? Отозвался Ульянофаг. Кажется, это был его универсальный ответ на любую глупость. Наконец, мы пришли к зданию общих кружков. Ключ у меня имелся, и открыв дверь, я пропустил своего юного гостя внутрь. Ульянофаг: Вау! Это что? А это? Пришлось контролировать, чтобы Ульянофаг не сломал ничего из моих приборов. Он заглядывал в каждый ящик, вертел в руках каждый найденный предмет. Ботанер: Можешь прийти в состояние покоя, пожалуйста? Сейчас я замерю твое поле фиасковости. Попросил я, доставая нужный прибор и жалея, что не примотал своего гостя к стулу изолентой или скотчем. Но тогда в его глазах я бы и правда превратился в «плохого дядю». Ульянофаг: Что это за штука? Ботанер: Просто сиди на месте. Хм... Так, вроде всё как у остальных Семёнов. Надо бы взять образец крови. При последней моей реплике мальчик побледнел. Ульянофаг: Крови? Не надо, я боюсь уколов. Ботанер: Незачем уколы. Коленку давай. Кстати, надо бы ее обработать. Была у меня тут зелёнка на экстренные случаи. Её-то не боишься? Ульянофаг: Ладно, давай уж. Снисходительно согласился ребенок. Пока я изучал под микроскопом его образец крови, сравнивая его со своим, мальчик явно заскучал. Ульянофаг: Дядя, ну чего ты там так долго? Я оторвался от прибора и повернулся к нему. Ботанер: Занимательно, я не обнаружил никаких особенно сильных различий. Ты вполне нормальный... Тогда в чем же дело? Ульянофаг: А почему я должен быть ненормальным? Ботанер: Ты же ребенок... Ума не приложу, как так получилось. Ульянофаг: Ладно, так и быть, расскажу. Но не за просто так. Я закатил глаза. Такой мелкий, а уже что-то требует. Ботанер: И что тебе нужно? Ни в какие игры с тобой я играть не собираюсь. Это... не моя специализация. Ульянофаг: Ты же умеешь хлопушки делать? Сделай мне несколько, только чтоб были громкие-громкие. Чтоб на весь лагерь слышно было. Я усмехнулся. И это всё, что ему было нужно? Я чувствовал, что добра от этого будет мало, но сделать несколько петард для меня было легче легкого. Ботанер: Всё нужное у меня есть. Так что с условиями договора я согласен. Но на это потребуется время. Я приступлю, а ты пока рассказывай. Ульянофаг: Я уже плохо помню, с чего всё начиналось... Дядя, знаешь, как если подышать на стекло, след постепенно исчезает? Вот и у меня так было с памятью. Ботанер: Хорошо. Рассказывай, что помнишь. Ульянофаг: Помню школу. Что я сижу за партой. И в класс приходит новенькая девочка. Ботанер: Новенькая? Не припомню в нашей школе новеньких... Ульянофаг: Но она была. И сидела со мной. И это была Алиса. Ботанер: Что?! Ульянофаг: Ой, еще что-то вспомнил... Кажется, я когда-то тоже был дядей и попал в этот лагерь. А потом что-то случилось, и я оказался там. В школе. С ней. Ботанер: Насколько мне и всем, кого я знаю, известно, из лагеря выхода нет. Существуют аномальные циклы, сделанные по образу и подобию нашего настоящего. Значит, был и цикл из нашего прошлого?.. Ульянофаг: Да, ведь оттуда я попал сюда. Кажется, на меня упала сосулька. Ой, или это кто-то выкинул из окна телевизор... Честно, не помню. Но я снова попал в «Совёнок». И все стали такими взрослыми... Вернее, я остался таким же, как и в школе. И с тех пор я не расту. Ботанер: Феноменально... Ульянофаг: Все стали говорить так сложно и занудно... Почти как ты. ~ Ну спасибо. ~ Ульянофаг: А с Ульянкой мы друг друга хорошо понимаем. С ней весело. Я медленно кивнул, переваривая услышанное. Ботанер: Значит, цикл со школой тебя изменил. И Алису. ~ Ведь она никак не могла быть в нашем цикле. Или могла? ~ Ульянофаг: Кажется, до этого мы прыгнули в какой-то портал. Но такое странное чувство... Это будто не мои воспоминания, а чьи-то другие. Я мало помню, но я видел разных себя, разные версии Совёнка, пока летел. Вернее, не я, а ОН... Тот, из кого я появился. Ботанер: ОН? Ульянофаг: Самый первый Семён... Может, это из-за него нас так много? На этом рассказ Ульянофага завершился. Больше он ничего не смог вспомнить. Ни то, откуда взялся этот портал, ни то, чем он (вернее, ОН или «первый Семён») занимался до этого. Позже я связался с некоторыми из наших, поделившись с ними тем, что узнал. Про существование Ульянофага я решил лишний раз не распространяться, о чем он сам меня попросил. Судя по еще одному рассказу, которым со мной поделился мальчик, как-то он столкнулся с одним из наших Пионеров, и ничем хорошим для него эта история не кончилась. Впрочем, наш Пионер был обо всём в курсе. А откуда - я решил узнать у него лично.***
Встретившись в одном из циклов на выходе из лагеря, мы пожали руки. Рукопожатие его мне показалось крепче, чем обычно. Пионер: Вот ты и прошел цикл. От прежнего Пеонура и следа не осталось. Зуб даю, ты даже таблетками уже не балуешься. Ботанер: Подтверждаю. Но откуда тебе... Пионер: Помню. Я же был тобой. И не только тобой. Думаю, до тебя уже начал доходить смысл. Ботанер: Расщепление Первого Семёна можно обратить в обратную сторону, верно? Пройдя через портал, он разбился на множество разных версий себя. А ты - то, что получится, если попробовать соединить Семёнов воедино. Пионер: Бинго. Уверен, следующий Ботанер будет таким же догадливым, когда ты встретишь его здесь, будучи мной. Мне вспомнились слова Ботанера, что был до меня: «Боюсь, теперь тебе придется обходиться без меня. У меня есть важное дело. Один эксперимент, который я долго откладывал в долгий ящик». Пионер: Впрочем, это лишь отчасти правда. Я отнюдь не воплощаю в себе всех Семёнов. Их во мне гораздо меньше. Думаю, ты уже и сам понял, из каких ингредиентов я собран. ~ Я и Алконер... И пережитые мной и им жизни Пеонура и Микуфила... Вот кто такой Пионер! Вот о каком эксперименте говорил мне прошлый Ботанер. ~ Пионер: Кстати, есть одно важное дело. Наладить связь, а то она скоро опять пропадет. Пришла твоя очередь этим заниматься. Думаю, Ботанер оставил тебе все нужные инструкции. Я кивнул, припоминая, как ботаник упоминал об этом. Он оставил мне координаты нужного цикла, куда следовало установить новый трансмиттер связи. Но всё-таки было заметно, что Пионер уж очень резко сменил тему. Ботанер: Выходит, ты не Первый Семён... Пионер: Нет, но у меня есть идеи, где его искать.