Селфи

— Он мне снова изменяет! — раздался вопль Арым из кухни, за ним последовал звук брошенной в раковину вилки. Или палочек. Не знаю, что у нее было в руках, когда она завизжала, как обезьяна-ревун. Мне в такие моменты всегда хочется засунуть голову под подушку, чтобы не слышать звук, напоминающий что-то среднее между лаем собаки и воем раненого осла. Впрочем, спрятаться я, как обычно, не успеваю. Потому что в следующую секунду дверь открывается, громко ударив по стене. В комнату влетает разъяренная фурия с бутылкой вина в одной руке и чайным стаканом в другой. — С которой по счету за эту неделю? — Калькулятор зависнет, если мы начнем суммировать всех баб О, увивающихся за его королевской персоной. А сегодня вечер воскресенья, и мне отдохнуть хочется, а не бухгалтером-следопытом подрабатывать на бесплатных началах. — Может, тебе хотя бы на денек оставить роль сталкера и перестать мониторить его инстаграм? Су Арым я знаю чуть больше двух лет. Познакомились мы на первом курсе, первого сентября. Она тогда на линейку пришла в красивом белом платье, на которое все тут же обратили внимание. Шикарная блондинка с невероятными карими глазами стала звездой дня. Она взмахивала длинными ресницами, блуждая взглядом по толпе, словно пытаясь кого-то найти. Как сейчас помню: парни ломанулись в ее сторону, предлагая помощь. Одарив всех своей голливудской улыбкой, она что-то сказала, отчего поклонники разбежались в разные стороны, роняя листки с расписанием занятий. Оставшись одна, она продолжила искать неизвестного взглядом, пока на нее кто-то случайно не вылил стаканчик холодной колы. Мне захотелось прикрыть уши руками, когда это милое, на первый взгляд, создание закатило такую истерику, которую до сих пор многие вспоминают, стоит только Арым появиться в толпе студентов. Су принадлежит к тому типу людей, кто всего лишь одним взором может убить, разжечь войну или создать мир на планете. Нерадивых студентов она прожигала насквозь, и максимум, что они могли сделать в ответ, это за глаза обозвать стервой, минимум — растянуть губы в корявой улыбке, желая как можно скорее исчезнуть. Я была из тех, кто на Арым со стороны смотрел, но близко старался не подходить. Весь год мы общались друг с другом в духе «Привет-привет. Пока-пока». Меня это вполне устраивало. Лишнего внимания не хотелось, а ей было не до обычной девочки, которая ходила с недорогой сумкой, весившей пять килограммов. Разве противоположности могут жить вместе? Но так уж вышло. — Перестать? Джулия, ты башкой ударилась, что ли? Какой тут перестать, если к нам в институт скоро студентки по обмену из Германии приедут? Ты хоть представляешь, сколько придется следить за ним, чтобы этих пивных бочек от Сэ отгонять? — Арым плюхнулась на мою кровать, нагло забрав подушку из-под моей головы, чтобы подложить себе под спину. — Да я в институт поступила только потому, что он там учится. — Точно. Приехала к тетке в гости, пошла с ее дочкой в клуб. Там встретила его, через новых знакомых узнала фамилию и имя, пробила по соцсетям и решила, что только смерть может помешать вам быть вместе. Все помню, ты говорила это, кажется, миллиард раз. Но забыла, что я к твоей слежке никакого отношения не имею. Сама по барам и клубам бегать будешь. Не удивлюсь, если когда-нибудь ФСБ пригласит Арым на собеседование и пообещает высокую зарплату с карьерным ростом, чтобы она работала на них. Соседка, несмотря на свой юный возраст, была отличным детективом. Она, лежа дома в ванной, меньше чем за минуту могла собрать информацию об абсолютно любом человеке. А уж если дело касалось О, то он не успевал еще подумать, как она уже знала, что он будет делать и в какую сторону поедет. — Ну, начались танцы на похоронах. Что ты за человек такой? Главное, как помощь нужна, так ты бежишь, хвостом виляя: тетя Арым, помоги. А как мне — делаешь вид, что невидимка. Забыла упомянуть, что у Арым проблемы с памятью. Вернее, она путается в деталях. Конкретно так порой. Особенно сейчас. — Давай договоримся, когда в следующий раз увидишь мой виляющий хвост, можешь смело отказывать в «помощи». Только не забывай, что обычно все наоборот происходит. — Не придирайся к словам. Несколько раз помогла, так теперь указываешь на это постоянно. Лучше б подсказала, что делать. — Например, перестать обновлять ленту. Выключить телефон, а лучше совсем выкинуть его и заняться чем-то новым. Может, уборкой? Ар, ты второй день обещаешь вещи свои из тазика в ванной забрать. Ты их для чего там замочила? Для плесени? — Да вытащу сейчас. Вытащу. Не ной только. И так всегда. Живя с Арым, я порой ощущала себя ее мачехой. В моем понимании, доброй, в ее, конечно, злой. Девушка — единственный ребенок в семье, к тому же поздний. В первый же день совместного проживания было понятно, что ее скорее пряниками закармливали, чем кнутом угрожали. Например, девушка отказывалась мыть за собой посуду, а вещи могли валяться в комоде для обуви. Для меня увиденное было шоком, ведь мне с детства говорили, что чистота — залог здоровья. Расти в семье, где папа — военный, дело нешуточное: привыкаешь к дисциплине и порядку. — Эта дрянь все еще с ним. Только посмотри, куда она ему руку положила. Мне на коленки падает телефон, а девушка вскакивает на ноги и начинает нервно нарезать круги по маленькой комнатушке. И даже смотреть не нужно, чтобы знать, что увижу. Скорее всего, на фотографии О, а рядом с ним какая-нибудь королева красоты. Именно такие кадры заставляют Арым заниматься легкой пробежкой. — Так, собираемся. Я этой гадине пальцы все пересчитаю. Кровожадности во мне с рождения не было, поэтому я даже не намерена представлять, что именно подруга собралась делать с бедной девушкой. — Ну уж нет. Не хочу ночью ехать неизвестно куда, чтобы стать свидетелем твоих выходок. Завтра на учебу. Ты, кстати, помнишь, что препод обещал не пустить тебя на пару, если еще раз опоздаешь? — Да плевать мне на него. Я на платном учусь, пусть только попробует что-то сделать. — Арым забирает свой телефон и направляется к двери. — Надо родителям позвонить, чтобы денег прислали. Если мать спрашивать будет, скажешь, что у нас кран сломался, и мы сантехника вызывали. А то на клуб точно не дадут. К сожалению, родители Су, в силу своего возраста, были людьми доверчивыми. И Арым, не стесняясь, пользовалась этим. Врала и не краснела. Когда увидела в магазине дорогущие сапоги, она наплела про поборы в институте. Когда в порыве истерики разбила ноутбук, родителям сказала, что его просто украли и срочно нужен новый. И они переводили. Отправляли единственному ребенку, желая, чтобы тот ни в чем не нуждался и не выделялся. Вот и сейчас девушка хнычет в трубку, рассказывая про мини-потоп в квартире. Во мне человечность бунтует, но сделать ничего не получится. Как-то пыталась поговорить с ней, вразумить, но ничего не получилось. Дошло до скандала с угрозами, что она сейчас же съедет от меня. Я ее не останавливала, но мне такого исхода не хотелось. Опять бы пришлось по квартирам мотаться. А найти что-то хорошее и на мой бюджет — большая сложность. Поэтому в чужую семью я лезть перестала и стараюсь с ее мамой не пересекаться, чтобы лишнего не рассказать. — Все, я ушла. Ли, ты скоро сама плесенью покроешься вместе с учебниками, если не начнешь жить, как все нормальные люди нашего возраста. Если честно, я даже рада, что Арым уехала. Никто перед сном не будет бубнить про О и его неземную красоту. Никто не будет греметь посудой. Можно в тишине закрыть глаза и провалиться в сон, в котором Сэхун надо мной смеется. Кто же знал, что сон-то вещий?