Селфи

— Дочь, пока не поздно, может, подумаешь? — Не, мам. Давно решила, в чём пойду. Смотрю на себя в зеркале, поправляя распущенные волосы. Пока ещё Ли, а через несколько часов на этом самом месте будет стоять та же колючая девчонка, но уже с другой фамилией — О. Джулия О. Лия О. Господи, кто бы мог подумать, а? — Ну, кто в загс в пижаме едет? Лия, что люди подумают? А сама? Потом жалеть будешь, когда детям начнешь показывать фотографии со свадьбы их родителей. — Мамуль, до детей нам далеко еще. Но я уверена, когда они это увидят, будут говорить, что у них самые крутые предки. Мама закатывает глаза, но всем понятно, она еще не оставила попыток переубедить меня. Стоит ли говорить, что наша с Сэхуном квартира полностью забита моими родственниками? Да и не только моими. Рано утром к нам приехали бабули моего Сэхунчика, со словами, мол, внук и без нас волосы свои начешет, а вот внучке помощь точно понадобится. — Предки? Нас вы также называете? — Оторвавшись от своих одноклассников, говорит моя бабушка, прищурив глаза. — Как они нас называют? — Вступает Хёджин, плечом толкаю свою сваху. — Старухой они вас называют, Хёджин. — В своей манере поясняет Донха, а потом пристальным взглядов начинает рассматривать мой пижамный наряд. — Оболтус тоже в рейтузах пойдет? — Это штаны. — Поправляю ее, и тут же представляю шок на их лицах, когда они увидят праздничный прикид жениха. — А Сэхун пойдет в… Вы сами скоро увидите. Как ваш внук в шортах прискачет. Вслух, конечно, не сдала парня, ведь кроме его отца и мамы, об этом никто не знает, но про себя подумала, и тут же на лице появилась дурацкая улыбка, которая ни от кого не скрылась. — Всё-таки можно было и моё подвенечное платье одеть. Ретро сейчас в моде, так по телевизору говорили. — Донха, она замуж собирается, а не тюль на форточку вешать. И пока женщины сыпят друг другу на голову пепел, я снова смотрю в зеркало, понимая, что Сэхун уже скоро будет здесь. Этот день настал. День нашей свадьбы, где невеста будет в пижаме, а жених в спортивных шортах. Когда моя мама узнала об этом, она перекрестилась, и чуть пальцем у виска не покрутила. Целый месяц она вместе с родительницей О пытались затащить меня в свадебный салон, но я не сдавалась. Стояла на своем, потому что мы еще на том самом балконе в фотостудии все решили. А вот мамы понять нас не могли, поэтому и пытались склонить к традиционности. Немного, но мы всё же уступили. Отбили поездку в загс, но праздник в ресторане забрать себе не смогли. Итог. После того как Сэхун будет окольцован мною, мы вернемся домой, где нас будут ждать совершенно другие образы. Классика, как сказала мама вчера ночью, разглядывая моё платье, которое напоминало пушистое облако. Платье золушки, в котором она на бал к принцу приехала. В детстве я мечтала о таком. А когда увидела подобное в салоне, не удержалась и примерила. Наверно, только из-за него я сдалась и согласилась после загса переодеться. — Дочь, смотри фата какая. Может, хотя бы ею скроем всё вот это? — Жена прапорщика заворожено смотрит на шикарное кружево, потом на меня, и в её глазах слезы. Дочка выросла. Дочка выходит замуж. — Фата под это? А, давай, мам. Здорово будет. — Подставляю голову, и тут же заворачиваюсь в эту красоту. Звонок, и все резвенько подскакивают со своих насиженных мест. Бабули причитают, когда открывается дверь и на пороге стоит мой Сэхун в голубых шортах, такого же цвета рубашке, а сверху пиджак с бутоньеркой. Мой смех, кажется, услышал весь город. Мы на расстоянии смотрели друг на друга, когда ко мне со спины подошла мама, и шепотом сказала на ухо: — Муж и жена — одна сатана. Обнимает меня, слез не сдерживая, а потом идет к Сэ, повторяя движение. — А где родители? — В ресторане вас ждут. — Отвечает, двусмысленно подмигивая мне. В общем, в загс мы вдвоем едем. Удивительно, но с этим никто спорить не стал. Родственники без возражения сразу приняли наше решение. Конечно, может это все и глупо, но нам хотелось разделить этот момент только для нас двоих. Не делить его с кем-то. Оставить в своей памяти. — Ну, здравствуй, почти зять. — Папа выходит в коридор, оглядывая О. — Про танк еще помнишь? — Помню. — Молодец. — а потом усмехается, беря меня за руку. — Дочь, ты точно за него замуж собралась? — Ага. — Несмотря на то, что он в трусах сюда заявился? — Именно поэтому папуль. — Целую родителя в щеку, а когда он уходит, слышу его тихое: «Надеюсь, внуки в меня пойдут». Сэхун смеется, выводя меня на улицу, где возле машины стоят Дахён и Чанёль. Не поверите, но Пак сдержал свое слово. На его спине были те самые крылья из магазина для взрослых, в руке он держал маленький лук и красные стрелы. А на голове… на голове у него был белый парик с маленькими кудрями. Смеюсь, но когда вижу, что староста в аналогичном наряде, начинаю дико ржать. — Мы ведь одни собирались. — Наклоняю к себе Сэхнчика, пока мы еще к свидетелям не подошли. — Собирались. — подтверждает. — Но разве Купидоны кого-то слушают? Сэхун улыбается, смотря на своего друга, который кривляется и пуляет в нас невидимые стрелы. Парень обнимает меня, даря мимолетный поцелуй в висок. — Гости уже в ресторане? — Спрашивает Дахён, поправляя свой парик. Мы с ней подружились. Не знаю отчего, но общаясь с ней, я чувствовала нереальную легкость. Будто сама с собой разговариваю. Хоть мы и не собирались брать свидетелей, но я даже рада, что именно Дахён будет ею. А Арым я позвонила. Она недавно несколько дней не появлялась на парах, и мне захотелось набрать ее номер. Мы даже смогли поговорить. Она, кстати, знала про свадьбу, и заранее нас поздравила, сказав, что приехать не сможет, но новую сумку мне в качестве подарка обязательно передаст. Тогда я подумала, что она все еще сохнет по Сэ, поэтому придумала отмазку про какой-то кастинг в другом городе. Но она не обманула. Кастинг был и Су его прошла. Теперь ее по телевизору показывают, в рекламе сырков глазированных. Она счастлива. В инстаграме несколько тысяч подписчиков. Парочка фото со знаменитостями, в популярных местах. Я не удивлена, честно. Арым умеет выследить человека, как мы это знаем. И мне очень хочется верить, что у нее все будет хорошо. — Поехали? Мы садимся на задние сидения машины, тут же цепляясь в друг друга мертвой хваткой. — Оу. Так не терпится пожениться? — Сбежишь еще. Я не представляла, что может заставить меня сбежать. — Не сбегу. — И не получится. Все равно догоню. Хочу сказать «верю», но не успеваю. Сэ уже атакует мои губы, и я снова превращаюсь в растаявшее мороженое, как это обычно со мной бывает. Интересно, я когда-нибудь перестану так на него реагировать? Вряд ли. Это же сам О. Мой О. Теперь точно только мой.